"Оседлав крокодила" - читать интересную книгу автора (Иган Грег)

III

На Наздике оказались сотни обсерваторий, выстроенных и затем заброшенных прибывшими сюда с теми же самыми целями поселенцами. Когда Лейла смотрела на древнее, устаревшее космическое барахло, добросовестно содержащееся в исправности роботами-охранниками для истории, она чувствовала себя так, словно взирала на курганы предков, растянувшиеся в поле за домом насколько хватало глаз.

С Наздика можно было послать запрос на необходимое оборудование, но многие из заброшенных обсерваторий функционировали отлично, их оставили в полной готовности к выполнению всевозможных работ по наблюдению за космосом.

Лейла с Джазимом сидели в гостиной и пробуждали от тысячелетнего бездействия одну установку за другой. Некоторые из них, как выяснилось, вовсе не бездействовали, а производили систематические наблюдения и собирали данные долгое время после того, как хозяева потеряли к ним всякий интерес.

Мощные гравитационные эффекты в звездных пределах скопления сделали планетарный порядок более разреженным, чем он был в галактическом диске, а орбиты — менее устойчивыми. Однако все планеты нашлись. Их с Наздика можно было увидеть несколько тысяч, и одна обсерватория следила за их атмосферными характеристиками на протяжении последних двенадцати тысячелетий. В мирах Отчуждения за это время не было выявлено никаких отклонений газового состава атмосферы от вероятных, чисто геохимических моделей, что подразумевало отсутствие живой природы и нефтяной промышленности. Но не доказывало тот факт, что миры необитаемы, лишь выдвигало предположение о том, что Отчуждение изо всех сил старается скрыть отпечатки химических следов или существует совершенно по-другому, нежели любая из цивилизаций Амальгамы.

Одиннадцать форм биохимии, найденных в разных местах диска галактики, со временем породили сотни разумных биотипов, на основе которых возникло множество цивилизаций. Некоторые культуры пожелали существовать в качестве программ, другие предпочли остаться в телесном обличье. Сама Лейла никогда по своей воле не выбрала бы тот или иной способ существования, для всех видов это казалось весьма странным, но несложно было представить себе поступающую так целую субкультуру. В некотором смысле причудливая цивилизация Амальгамы фактом своего существования была обязана тому, что внутри каждого вида царило преизрядное культурное разнообразие, так же как и между различными видами. В подобном многообразии перекрещивающиеся интересы были неизбежны и неминуемы.

Если Отчуждение являлось исключением и материальная культура скопления сжалась до нескольких процессоров, каждый из которых нуждается в крупице энергии рассеянных по триллиону кубических световых лет пыли и пылающих звезд, — в этом случае отыскать их будет невозможно.

Но этот наихудший вариант не мог соответствовать действительности хотя бы потому, что некий компонент материальной культуры Отчуждения отсылал назад каждую посланную в скопление исследовательскую ракету. Миллиарды автоматических станций, отправленных тысячами различных маршрутов, отслеживались, перехватывались и отсылались обратно; соответственно практически на каждой звезде по краю Отчуждения существовала некая форма жизни. Лейла и Джазим ознакомились с последними попытками проникновения в скопление, но за сорок тысяч лет ничего не изменилось. Твердых границ территории у Отчуждения не существовало, пограничный район проходил примерно в пятидесяти световых годах от скопления, и каждый оказавшийся там космический аппарат прекращал функционировать. Без всякого предупреждения замирали передатчики радиосигналов. Примерно через столетие аппараты появлялись вновь почти в том же самом месте, где прежде исчезли, и летели в обратном направлении: точно туда, откуда прилетели. Вернувшиеся назад ракеты тщательнейшим образом проверяли, причем выяснилось, что они полностью невредимы, разве что не сохранилось абсолютно никаких данных, относящихся ко времени их пребывания в Отчуждении.

— Вероятно, цивилизация Отчуждения давным-давно прекратила свое существование. Они создали прекрасную заградительную линию, которая сохранилась дольше их самих и ныне сторожит руины, — сказал Джазим.

— Никакая цивилизация, распространенная за пределами одной звездной системы, не исчезает бесследно, — решительно возразила Лейла. — Порой они изменяются до неузнаваемости, но такого, чтобы не оставить даже потомков, еще не бывало!

— Это исторический факт, а не закон Вселенной, — настаивал Джазим. — Если мы все доказательства будем строить на аналогии с Амальгамой, то не придем к верному решению. Нас бы тут не было, если бы Отчуждение не являлось исключением из правил.

— Верно. Но я отказываюсь признавать, что они погибли, до тех пор, пока не увижу доказательств.

— Что сойдет за доказательство? Кроме миллиона лет полного безмолвия?

— Молчание может означать что угодно. Если они действительно погибли, мы непременно найдем тому подтверждение, разыщем что-то конкретное, — твердо сказала Лейла.

— Что, например?

— Когда мы натолкнемся на это что-то, то обязательно поймем.

Супруги всерьез занялись претворением в жизнь проекта: изучали данные древних обсерваторий, прерываясь лишь для того, чтобы собрать корнеплоды, приготовить пищу и поспать. Они воздерживались от планирования обратного путешествия на Наджиб, понимая, что все, запланированное наперед, скорее всего, придется все равно пересматривать после того, как завершится исследование Отчуждения. Прилетев сюда и обнаружив отсутствие каких-либо изменений, Лейла очень пожалела, что отправилась в путь без надлежащей подготовки.

Если они вернутся на Наджиб ни с чем, то окажутся ни на что не годными дилетантами. Теперь Отчуждение стало для них raison d'etre,[2] более они не могли расслабиться, предаваясь построению гипотез, поскольку каждый систематический подход оказался неудачным. Проделав путь в двадцать тысяч световых лет, они просто не могли, выкинув нерешенную задачу из головы, проводить дни в фантазиях, наслаждаясь сельской идиллией Наздика. Итак, в поисках методологически нового подхода они изучили все, что было некогда опробовано, в надежде на то, что свежий взгляд может обнаружить в прежних изысканиях — пусть даже случайно, если не по какой другой причине — некое ключевое белое пятно, незамеченное всеми предшественниками.

После семи месяцев безрезультатных поисков именно Джазим наконец вытащил их обоих из мертвой трясины.

— Так мы ни до чего не додумаемся, — твердо сказал он. — Пришло время признать это, отложить до поры до времени и навестить соседей.

Лейла уставилась на мужа так, словно он лишился рассудка:

— Навестить? Как? С чего ты взял, что они вот так вдруг возьмут и впустят нас?

— Соседи. Помнишь? Там, за холмом. Те самые, которым, может, хочется с нами познакомиться.