"Темные ночи (сборник)" - читать интересную книгу автора (Шоу Боб)ТОЧЬ-В-ТОЧЬ То the LetterХиллувен мягко притворил за собой обшарпанную дверь и, услышав повторное позвякивание крошечного колокольчика над головой, поспешно огляделся. Свет, проникающий в единственное окошко над самым тротуаром, — серенький и тусклый отблеск дождливых январских сумерек; прилавок из потемневшего от времени дерева, делящий полуподвальчик надвое; за ним — занавешенный бусами дверной проем и полки, уставленные старыми пыльными гроссбухами… Эта контора на окраине города, словно сошедшая со страниц книг Чарльза Диккенса, даже отдаленно не напоминала врата в царство земного блаженства, но Хиллувен считал, что для того, кто избегает излишнего к себе внимания, лучшей маскировки и не придумаешь. Хиллувен постучал по прилавку и через минуту, не дождавшись ответа, забарабанил уже более решительно. Занавес из бусин загремел, из-за него вышел невысокий пожилой опрятно одетый человек с карими глазами и располагающей улыбкой на некрасивом лице. Опершись кончиками пальцев о прилавок, он отвесил Хиллувену едва заметный, но тем не менее учтивый поклон и изрек: — Добрый день, сэр. Чем могу быть полезен? Речь незнакомца была лишена определенного акцента, но все же казалось, что английский для него — не родной язык. — Вы — мистер Зурек? — спросил Хиллувен. Улыбка на лице хозяина конторы слегка увяла, и он тихо ответил: — Да, это я, грешный. — Отлично! Меня зовут Хиллувен, я — близкий друг мистера Джорджа Лорримера. — Хиллувен извлек из внутреннего кармана почтовый конверт. — Вот мои рекомендации. — Лорример… Лорример… — слегка хмурясь, нараспев повторил Зурек, не выказывая заметного интереса к письму. — Лорример… — Месяцев шесть назад у вас с ним состоялась некая сделка, — напомнил Хиллувен и поспешно прибавил, многозначительно понизив голос: — Мой друг теперь живет за границей. — А, припоминаю. — Карие глаза в упор уставились на Хиллувена. — Я вроде бы пристроил того джентльмена на южные моря. — Вот именно. На остров Ткамируи. — И даровал ему великое множество неопытных девственниц и местную компанию по заготовке копры. — И хорошую погоду пожизненно! — Да, было дело, — хихикнув, подтвердил Зурек. — Сделка, разумеется, весьма банальная, но… Надеюсь, ваш друг счастлив? — Вполне. — Замечательно. — Глаза Зурека в отличие от улыбки неожиданно утратили простодушие. — Насколько я понимаю, мистер Хиллувен, вы заинтересованы в подобной сделке? — Ну… — Поняв, что предварительное знакомство позади, Хиллувен судорожно сглотнул. — В общем-то да. — Хм-м-м… — Улыбка на лице Зурека исчезла окончательно, а в глазах появилась профессиональная сосредоточенность. — Похоже, мистер Хиллувен, вас ждет разочарование, вдвойне обидное после красочных рассказов вашего приятеля. — Но почему? — Вряд ли между нами будет заключена сделка. Хиллувен насупился: — Я что же, вас не интересую? — Боюсь, что так. — Глупость какая-то! — Хиллувен возвел очи, словно обращаясь к невидимой аудитории. — Ведь, как правило, вы упрашиваете потенциальных клиентов, льстите, задабриваете лживыми посулами… — В Хиллувене закипала обида, и голос его становился все пронзительней. — Ведь мы с вами, в конце концов, ведем речь не о паях на строительство туннеля под Ла-Маншем, а о моей бессмертной душе! — Я знаю, мистер Хиллувен, и весьма сожалею. — Но всего лишь полгода назад вы были весьма заинтересованы в сделке с Джорджем. Почему? Чем моя душа хуже его? Зурек печально покачал головой: — Мистер Лорример молод, и у него в запасе еще годы и годы жизни. К тому же он наделен прискорбной склонностью к доброте, и существует весьма значительная вероятность того, что при определенных обстоятельствах и предоставленный самому себе он приобретет некий духовный кредит, уравновешивающий тот дебет, с которым все мы приходим в этот мир. Вот почему Тот, кому я служу… — Зурек обеспокоенно огляделся. — Мой Хозяин решил, что имеет смысл связать мистера Лорримера контрактом. Что касается вас, мистер Хиллувен… Откровенно говоря, вы и без контракта уже практически в мешке. — Мне не нравятся ваши слова, — обиженно заявил Хиллувен. — Согласен, я — не праведник, но, весьма вероятно, еще наберу достаточно очков, как вы выразились, «духовного кредита» и попаду на небеса. — Красивый у вас галстук, мистер Хиллувен. Это, если не ошибаюсь, цвета Лондонской Экономической Школы? — Да, но… Зурек пожевал губами, однако так и не смог скрыть ухмылки. — Как я уже сказал, мистер Хиллувен, вы и так практически в мешке. — Но с чего вы взяли, что я не изменюсь? — запротестовал Хиллувен. — Конечно, я не молод, но в запасе у меня еще по меньшей мере несколько лет, а то и десятилетий. Срок вполне достаточный, чтобы обратиться к вере и… Зурек достал с полки гроссбух и открыл его. Хиллувен умолк. — Так, так, — забормотал Зурек и, подслеповато щурясь, провел кривым коротким пальцем по строчкам. — Нашел! Норман Стэнли Хиллувен, пятидесяти трех лет. Страдает запущенным сердечно-сосудистым заболеванием, и к тому же у него поражена печень… Хотите знать точно, сколько вам осталось? — Нет! — отшатнулся Хиллувен. — Точную дату не способен предсказать никто! Даже ученик самого Сатаны! — Четыре года, — равнодушно изрек Зурек. — Четыре года и… Сейчас уточню. И одиннадцать дней. — Да чтоб вам!.. — Хиллувен поежился. — А вы вовсе не такой, каким я вас представлял. Поначалу вы показались мне вполне порядочным и даже приятным, а теперь… — Пораскинь мозгами, смертный! — перебил его Зурек. — Ты что же, думаешь, Он доверил бы дело тому, кто не в силах добиться наиболее выгодных условий в каждой конкретной сделке? — Сделка?… — На ватных ногах Хиллувен шагнул к прилавку. — Вы сказали — сделка? Так у нас с вами будет сделка? — Вы по-прежнему горите желанием ее заключить? — Зурек прищурился, точно ювелир, оценивающий сомнительного качества камень, и тотчас откуда-то из-за его спины на прилавок бесшумно вспрыгнула тощая черная кошка. — Мне осталось всего четыре года! Ради бога!.. — Зурек с кошкой шарахнулись от него, и Хиллувен осекся. — Извините, случайно вырвалось… Что в общем-то вовсе не удивительно для человека в моем положении. — Ничего, ничего, — ободрил его Зурек, отрешенно гладя кошку. — Спасибо. — Не доверяя ногам, Хиллувен оперся о прилавок и страстно заговорил: — Вот что я предлагаю. В обмен на мою бессмертную душу вы… Зурек прервал его взмахом руки: — Не горячитесь, мистер Хиллувен! Чтобы не тратить времени на пустопорожние разговоры, доведу до вашего сведения, что в результате сделки вы ни в коем случае не станете обладателем никаких материальных благ. — Словно цитируя заученный наизусть и давно набивший оскомину параграф из официального документа, он принялся перечислять: — Вы не получите ни банкнот, ни акций, ни иных ценных бумаг. Не получите золота и прочих драгоценных либо цветных металлов. Не получите драгоценных камней, минералов или артефактов. Под последними подразумеваются конечные либо промежуточные продукты генной инженерии и… — Плевать мне на материальные блага, — решительно перебил его Хиллувен. — Но все же хотелось бы узнать, почему мне их не получить? — Дело в том, мистер Хиллувен, что мы по возможности избегаем проблем, связанных с последующей ликвидацией материальных ценностей. — Зурек обреченно пожал плечами, и лицо его озарилось слабым подобием прежней улыбки. — Хотя, признаюсь, наиболее перспективным клиентам мы иногда все же предлагаем весьма выгодные долгосрочные ценные бумаги. Хиллувен задумчиво склонил голову: — Нельзя ли узнать, какие именно? — Ну, если вы настаиваете, то я, возможно, предложу вам… — С шумом втянув носом воздух, Зурек застучал по крышке прилавка, точно по клавишам невидимого компьютера. — Да вот хотя бы акции имперской железной дороги в Кванси. Точнее, три тысячи акций с фиксированным дивидендом по цене один доллар за штуку. — Он многозначительно замолчал. — Кванси? А где это? — В Китае. — В Китае! — вскричал Хиллувен, чувствуя болезненную пульсацию в висках. — Да я гроша ломаного в Китай не вложу! — Кроме того, вы ни при каких условиях не продлите срок своей жизни, — твердо заявил Зурек, не намереваясь терять достигнутой инициативы в переговорах. — О бессмертии или дополнительной сотне-другой лет жизни не может быть и речи. В принципе можно омолодить вас, ну, скажем, до сорока или даже до тридцати пяти лет, но все равно проживете вы лишь положенные вам четыре с небольшим года. Хиллувен кивнул. — Я не настолько наивен, как вы, возможно, посчитали. Четыре года — небольшой срок, но если я проживу их так, как хочу, то наслаждений они вместят не меньше, чем на четыре столетия. Моим успехам позавидовали бы многие. Превосходный дом на Ройал-Танбридж, высокое положение в обществе, недурная карьера… Казалось бы, чего еще желать? Но всю жизнь мне было отказано в одном. В том, чего я жаждал больше всего на свете. В том, что… — Успех в политике также не подлежит обсуждению, — поспешно вставил Зурек. — Я до сих пор с дрожью вспоминаю, чего мы натерпелись века полтора назад от той особы, которая… — Нет, нет и нет! Политика меня не волнует. В оставшиеся мне годы я лишь хочу… — Не тяните, мистер Хиллувен, и выкладывайте наконец, чего вы хотите. — Зурек поднял черную кошку и прижал к груди. — Мы с Мардж понимаем проблемы любого смертного с полуслова. Хиллувен набрал в легкие побольше воздуха и едва слышно пробормотал: — Я хочу стать неотразимым для женщин. — И только-то? — Зурек бесцеремонно сбросил кошку на пол. — Чего ж вы сразу не сказали? Сберегли бы кучу времени. — Вы имеете в виду… — Хиллувен глубоко вздохнул, стремясь унять тяжелые толчки в груди. — Вы сделаете то, о чем я прошу? — Да. — И я действительно стану неотразимым для женщин? — Разумеется. — Но я желаю, чтобы при виде меня у них подкашивались колени, чтобы они рук от меня оторвать не могли, чтобы… — Я прекрасно вас понял, мистер Хиллувен. Теперь вы совершенно неотразимы для женщин… — Зурек страдальчески улыбнулся. — Вернее, станете таковым, как только подпишете необходимые бумаги. Хиллувен был захвачен врасплох, и его одолели сомнения — не слишком ли гладко всё идет? — Что-то вы уж больно быстро согласились. С чего бы это? — Открою вам маленький коммерческий секрет, мистер Хиллувен, — вкрадчиво заговорил Зурек, извлекая из-под прилавка пачку документов. — Дело в том, что сегодня вы уже третий желающий стать неотразимым для женщин. Чувствуя, что краснеет, Хиллувен напустил на себя важный вид и деловито осведомился: — Выходит, такая неотразимость — ходкий товар? f — Только среди мужской части наших клиентов. Теперь внимательно ознакомьтесь со всеми пунктами нашего с вами договора и… — Это ни к чему. Убежден, что бумаги в полном порядке. Мистер Лорример уверял, что с контрактом ему сказочно повезло и все свои обязательства вы выполняете точь-в-точь. — Приятно, что нас ценят. Ну, тогда дело только за вашей подписью. — Надеюсь, не обязательно подписываться кровью? — Хиллувен боязливо поежился и смущенно прибавил: — Видите ли, я с детства плохо переношу физическую боль. — Сойдет и шариковая ручка. — Хохотнув, Зурек достал из кармана серебристый стерженек. — Вот, возьмите мою. Теперь подпишите здесь… И здесь… И на розовой копии… И на ведомости для компьютерного центра… Отлично! В ту же секунду необъяснимым образом исчезли и шариковая ручка, и многочисленные копии контракта. Зурек с теплой улыбкой пожал Хиллувену руку, а на прилавок вспрыгнула победно урчащая кошка. — Мистер Хиллувен! — дружелюбно объявил Зурек. — Поздравляю! Сделка совершена! — Великолепно! — Замершее было в груди Хиллувена сердце забилось вновь. — Но я не чувствую никаких перемен! В чем дело? — Вам осталось лишь вслух сосчитать до трех. — И как только я произнесу «три», то стану… — Именно. — Что ж. — Хиллувен решил не терять понапрасну из отпущенных ему четырех с небольшим лет ни единой драгоценной секунды. — В таком случае — раз… — До свидания, мистер Хиллувен. — Всего доброго. Внезапно Хиллувен увидел мир словно в калейдоскопе: зубы Зурека, например, превратились во вращающийся белый обруч, а кошачья голова — в черный бильярдный шар с шестнадцатью ушами. Несмотря на волнение, картина показалась Хиллувену забавной, и он, хихикнув, произнес: — Два. Хиллувен ощутил приятное головокружение, картинки калейдоскопа перед его глазами пришли в движение, а окружающий мир плавно закрутился. Хиллувена потянуло в дремоту. — Три, — прошептал он и тут же провалился в густую угольную тьму. Проснулся он от неприятных беспорядочных звуков и обнаружил, что лежит на спине. Перед глазами плыли разноцветные лишенные смысла пятна, а слух резали громкие звуки. Судя по всему, он очутился на улице. Где-то далеко в вышине мерцал расплывчатый яйцевидный предмет. Внезапно он приблизился. Хиллувен заморгал и, с трудом сфокусировав взгляд, различил над собой лицо с нежно-голубыми глазами, напудренным носом и растянутыми в ласковой улыбке громадными, ярко накрашенными губами. — Гу-гу-гу, — заворковало лицо. — Кто это у нас такой красивенький? Кто это такой пригоженький? Хиллувен сморщил крошечное личико, взбрыкнул от гнева и разочарования коротенькими пухлыми ножками и, зайдясь в истошном реве, выбросил из коляски свою ярко-зеленую погремушку. |
||
|