"Дуйбол-привет!" - читать интересную книгу автора (Нёстлингер Кристине)

Альпийское Колено должно преклониться

Вскоре сражение Верхнего Дуйберга с Альпийским Коленом разгорелось не на шутку. Верхний Дуйберг наседал, Альпийское Колено отбивалось, изредка показывая когти.

Вдоль шоссе уже на каждом дереве висело по щиту. Иногда на щитах можно было прочесть:

Иногда можно было прочесть:

Но чаще всего щиты сверкали свежей черной краской. Секретные ночные десанты трудились не покладая рук и на совесть. К примеру, за одну только ночь верхнедуйбержцы 14 раз замазывали

12 раз

и 20 раз

Однажды ночью два враждующих дозора столкнулись за перекраской. На другой день как учитель из Верхнего Дуйберга, так и учитель из Альпийского Колена ходили с лиловыми фингалами под глазом.

Но самый напряженный поединок развернулся вокруг трехпалой рукавицы. Уж тут-то, казалось, авторские права сестер Зудмайер были неоспоримы. Но вдруг в Верхний Дуйберг просочилась весть, что две старушки в Альпийском Колене круглыми сутками вяжут дуйбольные рукавицы — по зудмайеровскому образцу.

Так как сестры Зудмайер в свое время не подумали запатентовать трехпалую рукавицу, теперь даже суд был бессилен.

— Была б я мужиком, — сказала Анна Зудмайер.

— … я бы съездила туда и отдубасила этих старых перечниц, — сказала Мария Зудмайер.

— Но тогда надо, чтоб эти две старые перечницы тоже стали мужиками, — сказала Анна.

— … ведь стань мы мужиками, мы бы не опустились до того, чтобы дубасить старух! — сказала Мария. И обе они тяжело вздохнули. Но мысль о мести их все же не отпускала. И обе они придумали великую месть, которая осуществлялась так: перво-наперво они заманили к себе в дом Тюльмайерова пса. Из всех собак в округе этот кобель обладал самой большой коллекцией самых жирных блох. Они вычесали из его шерсти двенадцать отборных блох-гренадеров и пересадили их в спичечный коробок; потом они дали спичечный коробок и бумажку в сто шиллингов пивовозу. Тот посчитал, что сто шиллингов просто с неба свалились. Ему надо было всего лишь заехать в Альпийское Колено к двум вязальщицам, порыться у них в сундуке с трехпалыми рукавицами, открыть спичечный коробок, а потом сказать:

— Жаль, моего размера нет! После этого он был свободен.

Пивовоз выполнил задание с блеском. Две блохи перепрыгнули на старух-вязальщиц, одна забралась в кармашек для большого пальца той самой рукавицы, которую день спустя купил бургомистр, а девять других вызвали небольшую, но бурную панику среди постояльцев гостиницы. Будто бы четверо из них — особенные чистоплюи — подхватились и тут же перекочевали в Верхний Дуйберг.

Однако ж столько блох, чтобы выкурить всех гостей Альпийского Колена, у Тюльмайерова пса в наличии не имелось. Совет общины вынужден был с глубокой озабоченностью констатировать: отныне газеты расточали в адрес Альпийского Колена не меньше похвал, чем в адрес Верхнего Дуйберга. Они там тоже провели деревенский чемпионат, и победителями в этом чемпионате стали Флори и Анна-Мари Лесниц. Близнецы! Газетчики обожают близнецов, поскольку близнецов обожают читатели. Газетчики буквально проходу не давали близнецам. Господин Харчмайер насчитал в общей сложности шестнадцать интервью с близнецами Лесниц плюс четыре фото на обложках. У господина Харчмайера стали сдавать нервы. Его бесили подписи под фотографиями.

В одной газете написали:

В другой:

В третьей:

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, было то, что Альпийское Колено посетил Сэм Промоузглинг со свитой!

Тут уж Харчмайер, и Лисмайер, и Тюльмайер сказали на совете общины в один голос:

— Борьбу следует ужесточить!

Против борьбы выступил только господин пастор. Он не очень разбирался в расширенном ассортименте блюд и в урезанных порциях мяса, в пустых прилавках и забитых гостиничных номерах. Зато он худо-бедно знал толк в дулах и пенах. И он сказал:

— Откровенно говоря, было бы интересно поглядеть, чего стоят хваленые дуйболисты Альпийского Колена. У нас, чего скрывать традиции куда более давние! Чего скрывать: мы в состоянии их победить!

— Именно! — с жаром подхватил господин учитель. — Мы же колыбель и цитадель! Мы корифеи!

— В таком случае что нам мешает, — сказал господин пастор, — провести чемпионат страны? И пусть дрожит тогда Альпийское Колено!

— Пастор, ты гений! — воскликнул Харчмайер.

Он бы на радостях облобызал пастора, но пасторов целовать нельзя. К тому же пастор спешил — на церемонию дуйбольного венчания. Дуйбольные венчания стали очень популярны. Венчающиеся под руководством пастора совершали обряд в полном дуйбольном облачении. В руках у невесты — букет из мини-пен, у жениха на плече — дуло. После обряда, если было не очень холодно и ветрено праздник продолжался на воздухе, в новом дуйбобаре, который Харчмайер соорудил у большой поляны. А госпожа учительша наигрывала на губной гармошке:

А также:

Совет общины направил в Альпийское Колено письмо — заказное — с вызовом на дуйбольный поединок в рамках чемпионата страны. Особенно подчеркивалось, что чемпионат должен состояться в Верхнем Дуйберге.

Альпийское Колено ответило отказом. Тамошние дуйболисты хотели устроить чемпионат на большом косогоре за местной церквушкой. Собственно, они вообще никакого чемпионата не хотели, так как побаивались «дуйбольного самородка из Верхнего Дуйберга» — то бишь Ханси — очень и очень.

Поэтому бургомистр Альпийского Колена написал в совет общины (написал он гораздо больше, ниже дается только самое главное):

— Отвертеться хочет, — крякнул с досады Харчмайер.

— Презренный трус, — отрезал Тюльмайер.

— Третий нужен, и точка! — подвел итог Лисмайер.

Харчмайер обзвонил всех соседей. У них хоть и были кое-какие пены и дула, но еще и кой-какой снежок. Так что чемпионат им был даром не нужен. Да и ввязываться в дуэль «Дуйбергская Долина — Альпийское Колено» они не пожелали.

Совет общины пришел в отчаяние!

Как-то поутру Ханси и Фанни стояли на большой поляне. Другие ребята были в школе. Ханси и Фанни отпустили на тренировку. Дабы шлифовать и без того выдающиеся способности. Фанни тренировалась старательно, отвлекаясь лишь на то, чтобы сказать пару ласковых Ханси, который слонялся как неприкаянный. Она упрекала его в полном отсутствии спортивного честолюбия, в том, что он позор нации, и даже заявила, что вскоре, на чемпионате, он станет разочарованием в национальном масштабе.

— Да не будет никакого чемпионата, они же третьего найти не могут! — вяло отбивался Ханси.

— Дурак и не лечишься! — прикрикнула на него Фанни. — Чемпионат будет!

— Бредишь? — Ханси хмыкнул.

— А вот и нет! — крикнула Фанни. — Своими ушами слышала. Они промежду собой шушукались, а завтра всем скажут, и дяде Густаву они уже написали!

Никакого дядю Густава Ханси не знал.

— Дядя Густав — это мой дядя, который сорок лет назад уехал в Новую Зеландию, но он очень привязан к родине и уже давно собирается с детьми и женой сюда'—повидаться:

— Ну и что? — спросил Ханси. Он не улавливал, какая тут связь.

— Пока до тебя дойдет, сто лет пройдет! — воскликнула Фанни. — Раз он приедет, он же и будет командой Новой Зеландии! А так как дядя Густав за проведение чемпионата мира в Верхнем Дуйберге, то счет два один в нашу пользу, и этим из Альпийского Колена деваться некуда!

— А этот Густав, дядя новозеландский? Он разве имеет представление о дуйболе?

— Ханси, — сказала Фанни, — ты так ничегошеньки и не понял! Он, приедет не выигрывать, а как третий участник!

— А-а, — протянул Ханси. Постепенно вся история прояснялась. Чертыхаясь, он включил дуло и погнал свою пену поперек поля сквозь петляющий частокол флажков.

—