"От любви не спрячешься" - читать интересную книгу автора (Гибсон Рэйчел)Глава 14Клер открыла книгу пэров. Предстояло ввести в роман два новых персонажа, а для этого требовались точные титулы итальянской аристократии. Однако не успела она найти нужную страницу, как на весь дом зазвенел звонок. Странно. Этим субботним утром она никого не ждала. Клер встала из-за стола и подошла к одному из мансардных окон – тому самому, которое выходило на парадную дорожку. Внизу стоял знакомый «линкольн», но у нее почему-то мелькнула мысль, что за рулем вовсе не Леонард, а кто-то другой. Клер открыла окно. Холодный декабрьский воздух ударил ей в лицо и мгновенно пробрался сквозь плотную черную водолазку. – Лео? – Нет. Из-под козырька крыльца вышел Себастьян и, задрав голову, посмотрел в окно. Вон-младший был в уже знакомой Клер черной куртке. Глаза прятались за стеклами солнечных очков в темной оправе. Они не виделись со вчерашнего дня. С той самой минуты, когда сбитая с толку, растрепанная Клер выбежала из буфетной. Несмотря на холод, щеки ее запылали. А она-то надеялась, что удастся хоть какое-то время не встречаться с Себастьяном! Ну, например, год. – Зачем ты сюда приехал? – Здесь живешь ты. От созерцания картины, открывающейся сейчас из окна второго этажа, в животе Клер образовалась ноющая пустота. Опыт подсказывал, что ощущение это не имело ни малейшего отношениях глубокому чувству, но зато прямо и непосредственно указывало на желание. Его испытала бы любая женщина при взгляде на мужчину, чья внешность в сочетании с улыбкой представляла собой оружие избыточной мощности. – Ну и что? – Открой дверь, тогда узнаешь. Открыть? Впустить в дом бесцеремонного налетчика? Он что, с ума сошел? Ведь еще вчера сам предупреждал, что при первом же удобном случае совершит то, в чем, по его мнению, она так нуждалась. Конечно, при условии, что она вновь окажется рядом с ним не полностью одетой. Но разве можно утверждать, что… – Ну же, Клер! Открой дверь. …что этого не случится? И хотя очень хотелось бы свалить всю вину за недавние события на Вона, следовало признать его правоту. Пора бы знать, к чему может привести расстегнутая кофточка. – Я здесь задницу отморожу, – бесцеремонно, во всеуслышание пригрозил Себастьян, прерывая и без того не слишком последовательные рассуждения Клер. Она высунулась еще больше и огляделась по сторонам. Слава Богу, кажется, неприличного заявления никто не слышал. – Перестань орать. – Если боишься, что я снова начну к тебе приставать, то успокойся, – еще громче закричал он. – Очередного отказа, да еще сразу после вчерашнего, я просто не перенесу. И так битых полчаса пришлось проторчать в этой чертовой буфетной. – Тише! Клер резко, со стуком захлопнула окно и выбежала из кабинета. Если бы она не опасалась дурацких громогласных выходок, то ни за что на свете не впустила бы хулигана. Скорее всего Вон прекрасно это понимал. Она молнией слетела по ступенькам деревянной лестницы и через кухню побежала в прихожую. – Ну и что тебе нужно? – поинтересовалась любезная хозяйка, слегка приоткрыв дверь. Себастьян засунул руки в карманы и широко улыбнулся: – Значит, вот так ты встречаешь своих гостей? Тогда понятно, почему люди считают тебя такой милой и приветливой девушкой. – Ты не гость. Он рассмеялся, а Клер вздохнула, сдаваясь. – Ладно, так и быть, проходи. Она распахнула дверь. Себастьян вошел. – Только на пять минут. – Почему? – Он остановился и сдвинул очки на макушку. – У тебя что, снова молитвенное собрание? – Нет. – Клер закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. – Просто я работаю. – И не можешь на часок прерваться? Сделать перерыв, конечно, она могла в любую минуту. Но вот только не хотелось проводить свободное время с Себастьяном. От опасного посетителя соблазнительно пахло холодным хрустящим воздухом и каким-то дорогим мужским мылом. Что-то вроде «Айриш спринг» или «Кельвин Кляйн». Вел он себя более миролюбиво, чем обычно, и не так самоуверенно. Но Клер все равно не верила в его благие намерения. Теперь настала ее очередь задать вопрос: – А зачем? – Чтобы поехать со мной и помочь выбрать рождественский подарок отцу. Клер опасалась, что Вон все же попытается совершите какой-нибудь неблаговидный поступок. А она ему позволит. – Не проще ли купить подарок в Сиэтле? – Отец не поедет на Рождество в – Даже не надейся. Себастьян качнулся на каблуках и пристально взглянул на Клер: – Я помог тебе с гирляндами, а ты обещала помочь мне с подарком Лео. Насколько помнила Клер, все происходило иначе. – А нельзя отложить на завтра? Завтра. Преимущество в целых двадцать четыре часа. Можно попытаться забыть о том, что он творил в буфетной. О том, что не поддавалось словесному описанию, но было просто восхитительным. – Завтра утром я уезжаю. – Словно прочитав ее мысли, Себастьян поднял руки и пообещал: – Я тебя не трону. Не бойся. Не слишком-то приятно провести еще один день с распухшими яйцами. Клер не верила собственным ушам. Неужели у него хватило наглости произнести грязные слова? Впрочем, это же Вон. Так что придется поверить. Он, должно быть, приняв ее изумление за смущение. Слегка откинул голову и театрально поднял бровь: – Тебе приходилось слышать о распухших яйцах? – Да, Себастьян. Я слышала о… – Клер недоговорила и беспомощно махнула рукой, – об этом. Рассуждать на скользкую тему Клер совершенно не хотелось. Подробности слишком… личные. И обсуждать столь интимные детали ему следовало со своей девушкой. Себастьян расстегнул куртку. – Только не говори, что не в силах произнести словосочетание «распухшие яйца». – Вполне в силах. Однако предпочла бы обойтись без экстремальных выражений. – О Господи! Она же совсем не хотела говорить так, как говорит мама! Под курткой Себастьяна оказалась заправленная в джинсы клетчатая рубашка. – И это заявляет женщина, которая как только меня не обзывала! По-моему, раньше проблем со словами у тебя не возникало. – Меня провоцировали. – И меня тоже. Возможно. Но все равно он виноват больше. Ложь насчет ночи в отеле куда серьезнее обвинений в неумеренных домогательствах. – Надевай пальто. И поверь: вчерашний урок пошел мне на пользу. Я больше не собираюсь прикасаться к тебе, если ты сама не попросишь. В том-то и заключалась главная проблема. Клер вовсе не была уверена, что не хочет его прикосновений – равно как и своих в ответ. И в то же время она не сомневалась, что идея эта в корне ошибочна. Клер нахмурилась и посмотрела на свой домашний костюм. Водолазка не доставала до черного ремня на джинсах. – Я же не одета для похода по магазинам. – Почему? По-моему, ты как раз выглядишь очень раскованно. Неофициально. Мне нравится. Клер заглянула в зеленые глаза. Похоже, он не шутит. До прихода Себастьяна она работала. Сидела за столом с распущенными волосами, из макияжа – только тушь на ресницах. Подруги неизменно посмеивались над ее привычкой каждый день непременно подкрашиваться – даже тогда, когда Клер не предполагала выходить из дома. Ни Мэдди, ни Люси, ни Адель не волновало, что своим видом они могут напугать почтальона или монтера. А вот Клер это волновало. – Говоришь, процедура займет не больше часа? – Да. – Знаю, что потом буду жалеть. – Клер подошла к шкафу и достала пальто. – Не будешь. – Себастьян улыбнулся одной из своих неотразимых улыбок – той самой, от которой в уголках зеленых глаз появлялись чудесные морщинки. – Я буду паинькой, даже если ты начнешь умолять меня, чтобы я тебя опрокинул и залез сверху. – Он взял из рук Клер черное пальто и помог одеться. – А впрочем, если будешь умолять, возможно, и соглашусь. – Привычным движением Клер вытащила волосы из-под шерстяного воротника, даже не заметив, что Себастьян не торопился убирать руки с ее плеч. Она обернулась и посмотрела ему в лицо: – Не надейся. Умолять не буду. Он перевел взгляд на ее губы. – Мне уже приходилось это слышать. – Только не от меня. Уж я-то знаю, что говорю. Себастьян снова посмотрел ей в глаза. – Знаешь, женщины почему-то произносят много такого, чего вовсе не думают. А ты особенно. – Он отступил на шаг и засунул руки в карманы куртки. – Сумку будешь брать? Клер сняла с вешалки сумку из крокодиловой кожи, повесила ее на плечо и первой вышла на крыльцо. Себастьян закрыл дверь, а она заперла ее на ключ. – В центре, по-моему, есть салон гравюр и эстампов. – Вон подошел к «линкольну» с пассажирской стороны и открыл дверцу. – Думаю, с него и стоит начать. Салон гравюр и эстампов представлял собой художественную галерею в сочетании с небольшим магазинчиком. Как-то Клер купила там несколько работ. А сегодня, медленно шагая вдоль стендов рядом с Себастьяном, она с интересом наблюдала, как тот рассматривал картины. Останавливался, склонял голову набок и зачем-то непременно поднимал одно плечо. Причем чаще всего останавливался возле изображений обнаженных моделей. – Вряд ли Леонард повесит это у себя в доме, – заметила Клер, когда он надолго замер возле красавицы, лежащей на животе среди скомканных белых простыней в лучах яркого солнца. – Да, пожалуй, – согласился Себастьян. – А тебе что-нибудь понравилось? Клер показала на изображение женщины в простом белом платье. Она спокойно стояла на берегу моря и держала на руках ребенка. – Смотри, какое у нее выражение лица. Полное блаженство. – Хм. – Себастьян на мгновение задумался. – По-моему, это скорее умиротворение. – Он подошел к пастели, на которой обнаженные мужчина и женщина сомкнулись в страстном объятии. – Я бы сказал, что вот у этой действительно счастливое лицо. Если бы Клер считала возможным произносить на людях подобные слова, то возразила бы, сказав, что образ передает не счастье, а оргазм. В конце концов, Себастьян выбрал подписанную автором, литографию: мужчина и мальчик стоят с удочками на берегу реки. Теперь предстояло купить подходящую рамку. На сей раз, Себастьян спросил мнение Клер и последовал ее совету. Однако с доставкой к Рождеству возникли проблемы: времени оставалось совсем мало. Клер сама не могла понять, почему вдруг она вызвалась забрать подарок накануне праздника. Себастьян искоса взглянул на нее и слегка нахмурился: – Спасибо, не стоит. Клер улыбнулась: – Обещаю на этот раз не украшать подарок розовыми ленточками. Себастьян вытащил бумажник и задумался. – Ну, если ты уверена, что найдешь время… Двадцать четвертого декабря Клер как раз предстояло подписывать книги, так что ей все равно пришлось бы приезжать в центр. – Обязательно найду. – Спасибо. Честно говоря, гора с плеч: – Себастьян протянул платиновую карточку «Виза» и, как только продавец отошел, добавил: – Если бы я имел право на поцелуй, то непременно поцеловал бы тебя. Клер повернулась и королевским жестом протянула ему руку. Но вместо того чтобы скромно притронуться губами к пальцам, Себастьян перевернул ее руку ладонью вверх, слегка приподнял рукав пальто и поцеловал внутреннюю часть запястья. – Благодарю, о милостивая Клер! Вверх по руке, до самого плеча, побежали мурашки, и она отдернула руку. – Не стоит благодарности. Обещанный час растянулся на целых три из-за остановки в старинном районе, в популярном здесь китайском ресторанчике. Народу в зале собралось немало, так что вновь прибывшим достался столик в дальнем конце, возле окна. Клер, конечно, заметила, что все женские взгляды мгновенно сосредоточились на ее спутнике. Впрочем, неизменный всеобщий интерес сопровождал Вона и в галерее, и на улице – как скрытый, так и вполне очевидный. Интересно, замечает ли он сам, какое впечатление производит на окружающих дам? Со стороны казалось, что Себастьян к этому абсолютно равнодушен. Но может быть, он просто успел привыкнуть, потому и относился к повышенному вниманию с таким невозмутимым спокойствием? Застолье началось с салата. Если бы Клер пришла сюда с подругами, то попросила бы какое-нибудь одно горячее блюдо и сочла трапезу ленчем. Однако сегодня все выглядело иначе. Себастьян заказал курицу в апельсинах, рис в свином соусе, спаржу по-сычуаньски и что-то еще. – Мы с кем-то встречаемся? – поинтересовалась Клер, когда официант принес уставленный яствами поднос. – Я так проголодался, что готов съесть лошадь. – Себастьян покачал головой и положил на тарелку солидный кусок курицы. – Нет, беру свои слова обратно. Лошадь, пожалуй, слишком жесткая. Клер зачерпнула из мисочки ложку риса, и постепенно все блюда перекочевали с одной стороны стола на другую. – Говоришь так уверенно, потому что пробовал конину? – Пробовал? – Себастьян на секунду поднял взгляд от тарелки. – Правильнее было бы сказать, пытался жевать. Клер невольно сморщилась. – Где? Себастьян положил себе солидную порцию аспарагуса. – В Маньчжурии. Клер подняла руку, отказываясь ему верить. – Серьезно? – Вполне. В северном Китае на базарах продают даже собачье и обезьянье мясо. Клер с тоской взглянула на курицу в своей тарелке. – Не может быть. Придумываешь. – Ничуть. Я был там, в девяносто шестом году и видел собственными глазами. Так что говорю истинную правду. – Он взял вилку и подцепил аспарагус. – На свете есть несколько стран, в которых собачье мясо считается деликатесом. Стараюсь не судить. Клер тоже не хотела судить, но почему-то в голову настойчиво лезли мысли о бедной беззащитной Синди. Она подняла глаза и взглянула на ямку в основании загорелой шеи своего спутника: углубление было хорошо заметно в расстегнутом вороте рубашки. – Так, значит, ты ел собак? Себастьян на мгновение перестал жевать. – Нет. Но зато вместе с ребятами ел обезьян. – Ел обезьян? – Клер поспешила сделать несколько глотков каберне. Себастьян засмеялся: – Да. По вкусу – самая настоящая курица. Поверь, после конджи и обезьяна, покажется вполне аппетитной. Клер понятия не имела, что такое конджи, но боялась, что если спросит, то получит излишне исчерпывающий ответ. Она посмотрела, как стремительно Себастьян опустошал тарелку, и поставила бокал на стол. – Когда у тебя следующее задание? – Вопрос был задан с тайным умыслом увести разговор в сторону от лошадей, собак и приматов. Не отрываясь от еды, Себастьян пожал плечами: – Сам не знаю. Я решил не заключать нового контракта с «Ньюсуик». И с другими изданиями тоже. Думаю, мне не помешает немного отдохнуть. – И чем же ты намерен заняться? – Еще не придумал. Клер прекрасно понимала, что если бы она вдруг на какое-то время оказалась без контракта, то просто сошла бы с ума от неуверенности, страха и беспокойства. – А тебя не пугает состояние свободного полета? Себастьян посмотрел через стол прямо в голубые глаза: – Не до такой степени, как пугало всего лишь несколько месяцев назад. Чтобы достичь нынешнего уровня в профессии, мне пришлось долго и упорно вкалывать, И поначалу действительно было страшно потерять скорость и напор. Но со временем я стал понимать, что постоянные скитания уже не приносят мне прежней радости. Потому я и решил немного отступить, чтобы не перегореть. Не сомневаюсь: журналистская работа от меня никуда не убежит. Но хочется новых впечатлений и новых задач. Другими словами, деятельности иного рода. Клер подозревала, что точно так же этот человек относится и к женщинам. Покорив одну, сразу начинает скучать и мечтать о новых впечатлениях и новых задачах. Но выяснять, так ли оно на самом деле, не имело смысла. Ведь ей никогда не придется вступать в серьезные отношения с непредсказуемым героем. Во-первых, она закрыта для мужчин до тех пор, пока не разберется с собственной жизнью, а во-вторых, Вон сам признал существование проблемы в личной сфере. А ее эти проблемы никак не касаются. – А как обстоят дела у тебя? – Себастьян поднял бокал. – Никак. В моей жизни мужчин не существует. Он удивленно поднял брови: – Разве мы говорим не о работе? Я, во всяком случае, имел в виду именно профессию. – О! Пытаясь скрыть смущение, Клер улыбнулась: – Что именно тебя интересует? – Когда выходит твоя следующая книга? – Себастьян поставил бокал на стол и снова взялся за вилку. – Уже вышла. В следующую субботу презентация в «Уолденз». – И о чем же она? – Любовный роман. – Это ясно. Но все-таки о чем? – Упрямец откинулся на спинку стула с явным намерением дождаться ответа. И какая ему разница? – Вторая книга из серии о гувернантках. Так что героиня, само собой, гувернантка. Работает у герцога-отшельника, воспитывает трех его маленьких дочек. Что-то среднее между «Джейн Эйр» и «Мэри Поппинс». – Интересно. Значит, пиратов в замке не будет? – Пиратов? – Вместо ответа Клер покачала головой. – А новая книга – та, над которой ты работаешь сейчас, о пиратах? – Нет. Это третий и последний роман из серии о гувернантках. – А гувернантки симпатичные? – Конечно. Зачем он спрашивает? Подошел официант. Поинтересовался, все ли в порядке. А как только он отошел, Клер получила ответ на невысказанный вопрос: – Я видел твои книги в доме отца. А, тогда все понятно. – Да, спасибо ему. Он покупает каждую, как только начинают продавать, правда, не читает. Говорит, что мои романы заставляют его краснеть. – Должно быть, там есть слишком откровенные сцены. – Думаю, впечатление зависит оттого, к каким описаниям читатель привык. Себастьян слегка улыбнулся: – С трудом верится, что маленькая Клер Уингейт выросла и начала сочинять эротические романы. – А мне с трудом верится, что Себастьян Вон вырос и начал есть обезьян. Больше того, не могу поверить, что позволила целовать себя в губы тому; кто способен на такую отвратительную жестокость. Себастьян наклонился и накрыл руку Клер большой теплой ладонью. – Золотко, – тихо проговорил он, проникновенно глядя ей в глаза, – А ведь я целовал тебя не только в губы. |
||
|