"Что такое жизнь?" - читать интересную книгу автора (Эрвин Рудольф Йозеф Александр Шрёдингер)

Эпилог О детерминизме и свободе воли

В награду за серьезные усилия, предпринятые мной для разъяснения чисто физических аспектов нашей проблемы sine ira et studio[39], я прошу разрешения добавить свое собственное, субъективное ви́дение философского толка.

Согласно вышеизложенным доказательствам, пространственно-временные события в теле живого существа, соотносящиеся с активностью его разума, самосознанием или любой другой деятельностью, являются (учитывая также их сложную структуру и принятое статистическое объяснение физикохимии) если не строго детерминированными, то статистически детерминированными. Для физика я хочу подчеркнуть, что, по моему мнению – и вопреки мнению, принятому в определенных кругах, – квантовая неопределенность не играет здесь биологически существенной роли, разве что усиливает случайный характер таких событий, как мейоз, природные и рентгеновские мутации и т. п., каковые случаи являются очевидными и общепризнанными.

Чисто теоретически позвольте мне считать это фактом – как, я уверен, поступил бы любой беспристрастный биолог, если бы не знакомое неприятное чувство от «объявления себя механизмом». Ведь это напрямую противоречит свободе воли.

Однако непосредственные переживания сами по себе, какими бы разнообразными и несопоставимыми они ни являлись, логически не способны противоречить друг другу. Поэтому давайте попробуем сделать верный, непротиворечивый вывод на основании двух предпосылок:

(i) мое тело работает как механизм, подчиняющийся законам природы;

(ii) я знаю на основании непосредственного опыта, что сам направляю его действия, результат которых предвижу, а в случае судьбоносности и значимости этого результата беру на себя полную ответственность за него.

Единственным возможным следствием из этих двух фактов является то, что я – в самом широком смысле слова, то есть любой разум, когда-либо говоривший «я» или ощущавший себя «собой», – контролирую «движение атомов» согласно законам природы.

В культурной среде (Kulturkreis), где определенные концепции, когда-то имевшие или до сих пор имеющие более широкое значение для других людей, ограничены и специализированы, считается дерзостью выражать это заключение простыми словами, каких оно требует. В христианской культуре слова «следовательно, я господь всемогущий» звучат святотатственно и безумно. Но прошу вас на время забыть об этом подтексте и подумать: не является ли вышеизложенный вывод самым близким к единовременному биологическому доказательству существования бога и бессмертия.

Сама по себе эта мысль не нова. Насколько мне известно, возраст ранних записей составляет не менее 2500 лет. Начиная с ранних Упанишад[40], признание тождества «атман = брахман» (личное «я» равно вездесущему, всезнающему вечному «я») в индийской философии считалось не святотатством, а сущностью глубочайшего проникновения в работу мира. Все последователи веданты[41] стремились принять эту величайшую мысль, едва научившись произносить ее.

На протяжении веков мистики – независимо, однако в полном согласии друг с другом (подобно частицам идеального газа) – описывали личные уникальные переживания словами, которые можно свести к фразе: DEUS FACTUS SUM (я стал богом).

Для западной идеологии эта мысль осталась незнакомой, несмотря на Шопенгауэра[42] и других ее сторонников – и несмотря на влюбленных, которые, глядя друг другу в глаза, ощущают, что их мысли и радость слились в единое целое, а не просто схожи или идентичны. Но влюбленные, как правило, эмоционально слишком заняты, чтобы мыслить ясно, чем весьма напоминают мистиков.

Позвольте сделать еще несколько замечаний. Сознание нельзя испытать во множественном числе, только в единственном. Даже в патологических случаях расщепления сознания или раздвоения личности два сознания чередуются и никогда не проявляются одновременно. Во сне мы играем роли нескольких персонажей, но поочередно: разговаривая и действуя от лица одного из них и нетерпеливо ожидая ответа или реакции другого персонажа, мы не осознаем, что в реальности сами же и контролируем его движения и речь, как и свои собственные.

Откуда вообще возникла идея множественности, которой столь страстно противостояли авторы Упанишад? Сознание ощущает себя тесно связанным и зависимым от физического состояния ограниченного участка материи – тела. (Вспомните изменения сознания в ходе развития организма – пубертатный период, старение, старческое слабоумие – или влияние на сознание лихорадки, опьянения, наркоза, травмы головного мозга и т. п.) Таких сходных тел существует очень много. Поэтому множественность сознаний или умов кажется весьма правдоподобной гипотезой. Наверное, поэтому с ней так легко согласились и обычные люди, и подавляющее большинство западных философов.

Это почти сразу ведет к изобретению душ, число которых соответствует числу тел, и к вопросу, являются ли они такими же смертными, как тела, или же бессмертными и способными существовать самостоятельно. Первый вариант непригляден, а второй откровенно забывает, игнорирует или отвергает факты, на которых основывается гипотеза множественности. Звучат и более глупые вопросы: есть ли душа у животных? Или даже: есть ли душа у женщин – или только у мужчин?

Подобные экстраполяции, пусть и предварительные, должны заставить нас с осторожностью отнестись к гипотезе множественности, которая свойственна западным религиям. Не склоняемся ли мы к еще большей бессмыслице, если, отвергая их основные предрассудки, поддерживаем наивное представление о множественности душ, «исправляя» его заявлением о том, что души смертны и умирают вместе с соответствующими телами?

Единственная альтернатива – придерживаться собственного опыта, который говорит, что сознание единично и не может существовать во множественном числе, а кажущаяся множественность лишь обманчивая серия различных проявлений одной сущности. Такая же иллюзия возникает в зеркальной галерее, и точно так же Гауришанкар и Эверест являются одной и той же горой, видимой из разных долин[43].

Разумеется, в нашем сознании кроются хитроумные мысли, затрудняющие принятие этого простого утверждения. Например, говорят, что у меня за окном растет дерево, но в действительности я вижу вовсе не его. Благодаря некоему замысловатому процессу, лишь начальные, относительно простые стадии которого изучены, настоящее дерево отбрасывает отпечаток на мое сознание – и это то, что я воспринимаю. Если вы встанете рядом со мной и посмотрите на то же дерево, оно оставит след и в вашей душе. Я вижу свое дерево, а вы – свое (очень схожее с моим), но что есть дерево на самом деле, мы не знаем. За это сумасбродство несет ответственность Кант. На уровне идей, воспринимающих сознание как singulare tantum[44], его легко заменяют утверждением, что, очевидно, существует лишь одно дерево, а вся история с отпечатками – вымысел.

Однако у каждого из нас складывается впечатление, будто наш собственный опыт и воспоминания образуют единицу, отличную от таковой у любого другого человека. Мы называем это «я». Что такое «я»?

Полагаю, в результате тщательного анализа вы обнаружите, что это по сути картина ваших переживаний и воспоминаний, нанесенная на некий воображаемый холст. Однако, вглядевшись еще пристальнее, вы обнаружите, что ваше «Я» – не сама картина, а холст, на который она нанесена. Вы можете переехать в далекую страну, потерять связь с друзьями, почти забыть их; вы приобретете новых друзей и будете разделять с ними жизнь так же активно, как делили ее со старыми. И все менее важным будет становиться тот факт, что, живя новой жизнью, вы до сих пор помните старую. Возможно, вы даже начнете говорить о себе в третьем лице – «я в молодости», а герой книжного романа, который вы сейчас читаете, покажется вам более близким и определенно более живым и знакомым, чем тот человек, которым вы были в молодости. Однако не будет промежуточного разрыва, не будет смерти. И даже если умелый гипнотизер сотрет все ваши ранние воспоминания, вы не сочтете себя мертвым. Ни в одном из этих случаев вам не придется оплакивать погибшее личное существование.

И никогда не придется.