"Дом мечты" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Люси Мод)

Глава 26 Исповедь Оуэна Форда

— Мне так жаль, но Гилберта сейчас нет дома, — сказала Энн. — Он уехал по вызову и вряд ли вернется домой до полуночи. Но он просил передать, что встанет рано утром, чтобы попрощаться с вами. Обидно, что все так вышло. Мы с Сьюзан планировали вечеринку по случаю вашего отъезда.

Она сидела около ручья в саду на небольшом стуле, который смастерил Гилберт. Оуэн Форд стоял против нее, прислонившись к стволу золотой березы. Он был очень бледен, и по его лицу было видно, что он не спал прошлой ночью. Энн молча рассматривала его. За лето он совсем не отдохнул. Может быть, он слишком много работал над книгой? Энн заметила, что последнюю неделю он плохо выглядит.

— Я вообще-то даже рад, что доктора нет дома, — медленно сказал Оуэн. — Я хотел повидаться с вами, миссис Блайз. И поговорить. Я обязательно должен с кем-нибудь поделиться, иначе, думаю, я умру или сойду с ума. В течение всей этой недели я пытался посмотреть правде в глаза, но у меня ничего не получилось. Я доверяю вам. Кроме того, вы меня поймете. Женщины с такими глазами всегда поймут другого. Вы не из тех, кто сразу расскажет обо всем по секрету всему свету, Я люблю Лесли. «Люблю» — это слишком слабое слово.

Неожиданно его голос оборвался. Он повернулся лицом к стволу и обхватил руками голову. Его плечи тряслись. Побледневшая Энн с изумлением смотрела на него. Как это случилось? Ей никогда не приходило в голову, что Оуэн влюблен в Лесли. Но ведь это так естественно! Энн не могла понять, как она могла быть настолько слепой. Но раньше ничего подобного не случалось в Четырех Ветрах. Где-нибудь в другом месте простые человеческие страсти были бы приняты как само собой разумеющееся, но только не здесь, в Четырех Ветрах. Уже в течение десяти лет Лесли принимала в своем доме приезжих, но ничего подобного не случалось. Но, может быть, просто другие не были такими, как Оуэн Форд. И как же так получилось, что никто ни о чем не догадался? Мисс Корнелия давно должна была бы забить в колокола. Энн вздохнула. Теперь уже не имело значения, что никто ничего не знал. А как же Лесли? О ней-то больше всего и думала Энн.

— А Лесли знает об этом? — спросила Энн тихо.

— Нет, нет. Только если она сама не догадывается обо всем. Не думайте, что я стал бы ей говорить об этом, миссис Блайз. Я просто не могу не любить ее, в этом и заключается вся проблема. Мои чувства не дают мне покоя. Я не вынесу этого.

— Она вас любит? — спросила Энн. В тот момент, когда с ее губ слетел этот вопрос, она почувствовала, что не должна была задавать его. Оуэн Форд ответил на ее вопрос с возмущенным протестом.

— Нет, нет, конечно, нет. Но я мог бы заставить ее полюбить себя. Она любила бы меня, если бы была свободна, я знаю это.

«Он нравится ей, и он знает об этом», — подумала Энн. Затем с чувством, но твердо она сказала:

— Но Лесли несвободна, мистер Форд. И единственное, что вы можете сделать, это молча уехать и оставить ее в покое.

— Я знаю, я знаю, — застонал Оуэн. Он сел на траву на берегу ручья и уставился на воду. — Я знаю, что ничего не могу сделать, кроме как попрощаться и сказать: «До свидания, миссис Мур. Спасибо вам за доброту, которую вы мне оказали этим летом», так, как я сказал бы это любой другой домохозяйке, какой я ее сначала себе представлял. Затем я заплачу ей деньги за проживание и уеду. О, это очень просто. Прямая дорога к концу мира. Уехать на край света. И я сделаю это, не сомневайтесь, миссис Блайз, я сделаю это. Но мне было бы легче пройти по раскаленным углям.

Энн слышала, как дрожал его голос. Она не находила слов, которые подошли бы к данной ситуации. Советы здесь были не нужны, обвинять было некого, жалость только вывела бы Оуэна из себя. Она могла только чувствовать сожаление и страдать вместе с ним. Сердце Энн сжималось при мысли о Лесли. Она и без того была несчастна.

— Мне было бы гораздо легче покинуть ее, если бы она была счастлива, продолжал Оуэн. — Но думать о том, как она хоронит себя живьем, невыносимо. Это самое худшее. Я отдал бы мою жизнь, чтобы сделать ее счастливой. А я ничего не могу сделать, даже чтобы просто помочь ей. Что ждет ее в жизни? Старость и пустота с этим ненормальным. Я схожу с ума, когда думаю об этом. Но я должен идти своей дорогой и забыть о том, что видел ее, хотя это невероятно тяжело.

— Да, это очень тяжело, — грустно произнесла Энн. — И мы, ее друзья, знаем, как ей тяжело.

— Она так одарена. Такая жизнь не для нее. Я никогда не видел более красивой женщины. А как она смеется! Для меня не было большего наслаждения, чем слышать ее смех. А ее глаза! Они такие же глубокие, такие же голубые, как здешнее море. Вы видели когда-нибудь ее с распущенными волосами, миссис Блайз?

— Нет.

— Я видел, однажды. Я отправился на маяк порыбачить с капитаном Джимом, но был шторм, и мы вернулись обратно. Она не знала, что я вернусь, и воспользовалась моим отсутствием, чтобы вымыть голову. Когда я возвращался, она стояла на веранде и сушила волосы, золотым каскадом спускавшиеся до пола Когда она увидела меня, то поторопилась убрать их. Тут подул сильный ветер и закрутил волосы вокруг нее в кокон. Почему-то именно в тот момент я вдруг осознал, что люблю ее. Я понял, что полюбил ее с первого же момента нашей встречи, когда увидел ее при неярком вечернем освещении. И она должна продолжать жить здесь, сидеть с Диком, тратить на него всю жизнь, а я должен уехать далеко-далеко отсюда и жить своей жизнью. Я не могу быть ей даже другом. Всю прошлую ночь я провел на берегу, снова и снова обдумывая свое положение. И все-таки, несмотря на все это, я не жалею, что приехал в Четыре Ветра. Все это ужасно, но если бы я так и не узнал Лесли, это было бы еще хуже. Мне очень больно от того, что я люблю ее, мне тяжело покидать ее, но не представляю, как я жил бы без этого. Наверное, это звучит очень странно, как слова сумасшедшего. Я знаю, все эти сентиментальности звучат глупо, потому что о них не говорят, их чувствуют и переживают. И я не должен был говорить всего этого, но я не мог иначе. Теперь мне стало легче. Это дало мне силу. Завтра утром я уеду. Вы ведь будете мне писать, правда, миссис Блайз? О ней?

— Да, — сказала Энн. — О, мне очень жаль, что вы уезжаете. Мы будем очень скучать, мы стали друзьями. Если бы не «это», то вы могли бы еще приехать на следующее лето. Может быть, когда-нибудь вы все забудете и тогда, может быть, может быть…

— Я никогда не забуду. Я никогда больше не приеду в Четыре Ветра, — сказал Оуэн с тоской в голосе.

В саду воцарилось молчание. Вдали монотонно пело море. В кронах тополей грустно шелестел ветер. На клумбах благоухали розы.

— Как здесь красиво, — сказал Оуэн Форд, оглядываясь вокруг.

— Да, здесь так красиво, что мне иногда даже страшно. Это причиняет мне боль, — заметила Энн. — Слишком красивые вещи причиняют мне боль. Помню, в детстве я называла это «странной болью». Это боязнь того, что больше никогда ничего подобного уже не повторится. Все закончится навсегда.

— Может быть, — задумчиво произнес Оуэн.

— Ты, кажется, простудился. У тебя что-то с голосом. Прежде чем лечь спать, положи теплое сало на нос, — сказала мисс Корнелия, входя через калитку в сад. Она услышала последнюю фразу, произнесенную Оуэном.

Мисс Корнелия всегда превращала жизненные трагедии в комедии. Энн, нервы которой были очень напряжены, громко засмеялась, и даже Оуэн улыбнулся. Все сентиментальности отпрянули от одного взгляда мисс Корнелии и ее присутствия. И тем не менее Энн несколько минут назад не выглядела такой расстроенной и бледной, как сейчас. Было уже поздно, но ей не хотелось спать.