"Жестокая тишина" - читать интересную книгу автора (Мейерсберг Пол)

2

КАДР 103. НАТУРА: ПУСТЫНЯ. ХИБАРА. УТРО

Хельга выходит из дверей хибары во двор. Не успевает она закрыть за собой дверь, как слышит звук приближающейся машины. Она тут же пугается.

Мужчина на ходу выскакивает из машины. В руках у него автомат. Хельга кричит, а мужчина открывает огонь. Ее тело изрешечено пулями. Кровь брызжет фонтаном. Отброшенная выстрелами, она спиной влетает в дверь хибары.

Именно так смерть Хельги была написана в сценарии. Молодую актрису, которая играла эту роль, снимали крупным планом, а Бетти Мей должна была ее дублировать во всех трюках. Мэл Харрис, режиссер, снимал актрису до ленча, а в половине третьего начал снимать трюки.

Семь зарядов внутри джинсовой рубашки и куртки Бетти Мей сдетонировали одновременно. Из дырок брызнула кровь.

Из семи виниловых пакетов лилась темная блестящая жидкость, когда Бетти Мей была отброшена назад в дверь лачуги. К ней были прикреплены незаметные проволочки, которые резко дернули ее внутрь хижины. Все получилось до удивления реалистично. Мэл Харрис закричал: «Стоп мотор!» Участники съемки, наблюдавшие сцену, заорали и зааплодировали. Все получилось с первого раза.

Готовя декорации, Хэммонд приказал изготовить дверь хибары из мягкого бальсового дерева, как это делают для образцов и макетов. Поэтому, когда Бетти Мей будет отброшена назад и ее тело разобьет легкое дерево, она не пострадает. Хэммонд отвечал за декорации, но постановка сцен и трюков была в ведении специальной команды каскадеров. Чарльз Уайлдмен координировал работу каскадеров, он был боссом Бетти Мей.

Хэммонд сразу понял, что случилось что-то непредвиденное. Снаружи радовались, но он был в хижине и видел то, чего не видели остальные. Он видел, как Бетти Мей влетела в раскрытую дверь. Из-под сшитых специально на нее джинсов волочились тонкие электрические провода зарядов. Она кричала, не в состоянии контролировать свои движения, и налетела на высокий столб, часть внутренней конструкции хибары.

Хэммонд вздрогнул, услышав глухой звук, когда ее тело ударилось о столб. Он также услышал, как воздух со свистом вышел у нее из груди. Бетти Мей свалилась у ног Уайлдмена – сломанная кукла, запутавшаяся в его проводах.

Хэммонд подбежал к ней. Бетти Мей без сознания лежала на земле. Он склонился над ее телом. Когда он захотел приподнять ее голову, Уайлдмен заорал:

– Не прикасайся к ней!

Хэммонд застыл. В помещение бежал врач. Мэл Харрис был в панике.

– Отвезите ее в больницу! – приказал врач, слушая сердце Бетти Мей. Его голова была прижата к ее грудям, которые не далее как сегодня ночью ласкал Хэммонд.

– Принесите нож, быстро! – скомандовал врач Мэлу.

Было слышно, как плакала женщина. Хэммонд оглянулся и увидел свою помощницу, Розу Холден, – плакала она. Он не мог. Это была случайность, проклятая случайность. Но до этого ужасного момента он увидел что-то и это врезалось в его память. Это останется с ним навсегда.

Это «что-то» – было выражение глаз Уайлдмена, когда тот пустил в ход машину, подключенную к проводам, прикрепленным к Бетти Мей. Этот взгляд невозможно было забыть. Выражение невыносимого, с трудом подавляемого желания совершить насилие, взгляд власти над девушкой, мрачный и злой. Хэммонд никогда не забудет этот взгляд, а Уайлдмен понимал, что Хэммонд все видел.

Никто из них не поехал с Бетти Мей в больницу. К концу съемочного дня Мэл объявил группе, что Бетти Мей умерла – не приходя в сознание, от внутреннего кровоизлияния.

Никто на съемочной площадке не винил Уайлдмена. Вечером в кафе «Старый Сильвер» все оживленно обсуждали случившееся. Хэммонд прекрасно понимал, что его также могут обвинить в несчастном случае. Но члены съемочной группы задавали друг другу другие вопросы, например, почему внутри хижины оставался высокий столб, который мог представлять – и представлял – опасность для жизни каскадеров. Но все крепки задним умом! Никто не думал, что Бетти Мей пролетит так далеко внутрь хижины. Неужели Уайлдмену было необходимо тянуть за проволоку с такой силой? Да, утверждал он, иначе все выглядело бы неестественно. В противном случае казалось бы, что она сама бросилась назад. Тогда почему Уайлдмен использовал в этом трюке такую неопытную каскадершу? Но Уайлдмен напомнил, что за это отвечал продюсер. Им не выделили денег для более опытных каскадеров. Все пришли к единодушному мнению, что не виноват никто.

Хэммонд был в состоянии шока. Ночью он не мог сомкнуть глаз. Бетти Мей все еще находилась в его постели, он мог чувствовать ее запах. При свете луны он побродил по двору мотеля, остановился перед ее домиком, открыл дверь и вошел в темноту. Все было на месте. Хэммонд откинул покрывало. Что он надеялся найти – одному Богу известно. Простыни серые и сухие. Казалось, Бетти Мей никогда не бывала здесь – что ее просто не существовало. Название фильма было подходящим – «Город призраков». Теперь и она была призраком.

В оставшиеся недели съемок Хэммонд не разговаривал с Уайлдменом. Между ними росло невысказанное напряжение. Их отношения как бы выходили за рамки работы на съемочной площадке. По молчаливому соглашению, актеры и вспомогательный персонал не говорили о Бетти Мей Лефевр. Ее отец в Лос-Анджелесе подал в суд на кинокомпанию за халатность. Два человека из страховой компании приехали во Флегстафф, чтобы отдельно поговорить по поводу случившегося с главными ответственными лицами, и потом написать об этом отчет. Они расспрашивали также Хэммонда и Уайлдмена.

После работы с ними недолго по отдельности побеседовали, но не стали сравнивать их показания. Хэммонд не высказал своих соображений по поводу Уайлдмена, чье лицо все время стояло перед его глазами. Хэммонд начал все больше ненавидеть его – Уайлдмен даже снился ему. Раз в два-три дня он звонил Пандоре, говорил с Полетт, та жаловалась, что скучает по нему.

По телефону в голосе Пандоры была заметна нервозность. Хэммонд знал, что она беспокоилась об отце, который жил на востоке, – старик неважно себя чувствовал. Но помимо этого Хэммонд беспокоился и о том, не узнала ли она что-нибудь о его отношениях с Бетти Мей. Когда он думал об этом, ему становилось тошно.

Хэммонд чувствовал свою вину не только за связь с девушкой. Конечно, ему хотелось скрыть это, но его больше беспокоило чувство, которое он испытывал к ней. Она что-то значила для него – трудно сформулировать словами! Возможно, потому, что все изменило свои оттенки после ее смерти. Или, может быть, потому, что это было убийство? Уайлдмен убил ее, Хэммонд в этом не сомневался. И сам он стал невольным его пособником. Чтобы заснуть, ему приходилось каждый вечер выпивать водки.

На самом деле Уайлдмен редко бывал на съемочной площадке. В фильме были две или три сцены, когда требовался ответственный за трюки. Он часто уезжал на несколько дней. Отсутствие Уайлдмена еще сильнее провоцировало неприязненные чувства Хэммонда, чем его присутствие. То, что его не было, Хэммонд расценивал как факт, что ему удалось избежать наказания. Он где-то развился, свободный, как птичка.

Уайлдмен вернулся за два дня до окончания съемок. Когда все собрались отпраздновать окончание работы, Хэммонд понял, что не сможет просто так отпустить Уайлдмена, чтобы тот навсегда исчез, не ответив за свое преступление. В половине третьего утра Хэммонд завелся от выпитой водки и предложил Уайлдмену выйти. Они покинули зал, где танцевали и звучал пьяный смех, и оказались на холодном воздухе пустыни.

– Я кое-что знаю, – заявил Хэммонд. – Она умерла из-за тебя. Тебе это не сойдет так просто с рук.

– На съемках случаются несчастные случаи, – ответил Уайлдмен.

– Ты подверг ее риску. Ненужному риску.

– Все знают, что каскадер – опасная профессия. Бетти Мей прекрасно понимала, за что берется.

– Это знал ты. Она не знала.

– Она подписала соглашение. Мэл принял его.

– Мэл знал только то, что ему сказал ты. Ты его убедил, что трюк вполне безопасен.

– Не безопасен. Всегда существует минимальный риск.

– Скотина!

Хэммонд почувствовал прилив ненависти. Уайлдмен разговаривал с ним холодным тоном, казалось, его ничто не волновало.

– Она мертва. Это был несчастный случай. Вот и все.

Уайлдмену надоел этот разговор. Он повернулся, чтобы уйти, но Хэммонд схватил его за руку. Уайлдмен повернулся. Лицо у него было перекошено холодной яростью. Хэммонд подумал, что он собирается ударить его.

– Еще не все закончено, и тебе это так не пройдет.

– Послушай, Хэммонд, она погибла из-за твоих декораций, забыл об этом? Если бы там не было этого столба, она осталась бы жива.

Правильно, этот гребаный столб – его вина, Хэммонд понимал это. Но это внешний фактор, а погибла она не из-за него.

– Ты – садист и извращенец. Ее отец подал в суд на компанию. Если дело будет слушаться в суде…

– Оно не будет слушаться в суде. Компания заплатит ему. Ее отец получит деньги, и все будет кончено.

– Но не для меня.

– Не для тебя? Что ты имеешь в виду?

– Ты убил Бетти Мей. Ты предложил ей работу, с которой она не могла справиться. Она погибла. Это и называется убийством. Даром тебе это не пройдет.

– Тебе было бы на это насрать, если бы ты не трахался с ней, вот в чем дело!

Откуда он знает? Никто не знал об этом. Она рассказала ему? У Хэммонда свело желудок. Если дело будет слушаться в суде, все всплывет наружу. Может, о его связи знали и другие, Если об этом и не знают, то Уайлдмен обязательно расскажет о связи Бетти Мей с Хэммондом. Он мог себе представить лицо Доры, когда она услышит о его грехе. И лицо Полетт. Вот в этом-то все и дело! Он ничего не сказал. Уайлдмен улыбнулся и ушел обратно в ресторан, чтобы развлекаться дальше.

Хэммонд остался снаружи. Ему казалось, что над ним издевается и смеется вся съемочная группа. Ему стало так худо, что даже затошнило. Он пьян, и он был таким дураком! Ему нужно как следует выспаться, но он знал, что не заснет. Не заснет долгое время.