"Юность в яловых сапогах" - читать интересную книгу автора (василий коледин)

- Всем в небе! Смотреть купола! – командует командир полка по радио и добавляет уже по громкой для штурманов и всех наземных служб. – Полеты прекратить, всех на точку!
Офицеры боевого управления сообщают о прекращении полетов своим перехватчикам и, стараясь разводить их, предотвращая опасные сближения, направляют на точку. РДЗ постепенно принимает на управление партии истребителей и, доведя до зоны ответственности руководителя ближней зоны, передает их ему.
- Серега, подержи своих пока у себя, - просит он штурмана.
- Хорошо, - отзывается тот, понимая, как сложно сейчас РДЗ, управляющему десятком истребителей. И за каждым нужно уследить и не в коем случае не перепутать ни его координаты, ни его позывной.

* * *

Мы стоим в толпе людей и смотрим по сторонам. Откуда столько людей? – думаю я. Мне кажется, что в городе столько людей не проживает. Все стоят тихонько перешептываясь, у всех печаль и скорбь на лицах и в поведении. Полк провожает в последний путь разбившихся летчиков. Народу пришло очень много. Помимо семей летчиков, штурманов и техников, здесь можно увидеть и гражданское население Андреева поля. Красные гробы стоят далеко от нас, и мы не видим плачущих жен, друзей, сослуживцев. Рядом с нами стоят Наташа и Оля. Они пришли вместе с нами. До этого мы сидели у Оли, провожая летчиков бутылкой водки и скудной закуской. Пили не чокаясь, молча. Говорили мало и как-то отрывками. Девчонки сказали, что за последние пять лет случаев гибели пилотов не было, правда до этого они бились чуть ли не каждый год. С приходом действующего командира полка меры безопасности усилились, требовательнее стали относиться к изучению особых случаев в полете. Строгость в обучении сделала свое дело и на пять лет смертельные случаи были исключены. Бывало, что опасно сближались, был один случай отказа двигателя, тогда летчик успешно катапультировался, а самолет упал в лесу и не причинил никаких разрушений.
- Ты знала их? – спросила Оля, выпив рюмку водки.
- Нет, они из прошлого года выпуска, говорят вместе учились и были друзьями. Оба женаты… - печально сказала Наташа.
Выпив бутылку на шестерых, мы отправились на похороны. На кладбище, естественно мы не поехали, нас никто не звал и не было ни места в автобусе, ни необходимого количество самих автобусов. Постояв в толпе и поприслушивавшись к отголоскам речей, мы вместе с основной массой присутствующих разошлись.
Полеты в связи с печальным происшествием были остановлены на неопределенное время. Командование было занято разбором полетов. Получали все, и штурмана, за слабый контроль, и летчики, за низкую летную подготовку, и техники, и РТВшники. Всем командир вставлял арбузы, не смотрел ни на меру вины, ни на погоны, ни на дружеские отношения. Благо нас эти разборки и последовавшие выводы почти не коснулись. Они отразились на качестве нашей стажировки, - как минимум мы лишились недели или даже двух получения навыков управления. Но, как и все в молодости проходит и забывается, быстро стало забываться и это. Пока тебя не коснулась беда ты переживаешь, конечно, но недолго и не глубоко.
Уже через день после погребения мы, предоставленные самим себе, решили как-то разнообразить свое времяпровождение. Дискотеки на неделю были отменены, клуб практически замер, работала библиотека, да буфет, в котором некоторые офицеры вечерком пропускали рюмку другую. А вот у дяди Семена случился запланированный отпуск. Об этом нам поведала тёть Лена, которая в магазине и на второй день носила траур. Ей эти две смерти были близки поскольку ее сынуля учился на летчика и не был застрахован от подобных ЧП. Тем не менее, и она вскоре успокоилась.
- Ребятки, - тихонько обратилась она к нам, потому что в ее пункте стояло несколько человек, заходите сегодня вечерком после шести к нам. Ладно? Вы свободны?
- Да, тёть Лен, обязательно зайдем! – также тихо сказал Строгин. – По крайней мере один из нас точно зайдет…
Он, конечно, намекал на меня. Ведь я каждый день теперь встречался с Наташей. Моим напарником по прогулкам неизменно являлся Бобер. Он закружил с Ольгой. А поскольку она была лучшей подругой Наташи, то наш квартет был естественен.
- Приходите все! Ладно?
- Да, обязательно.
В половину седьмого мы уже звонили в знакомую дверь, которую открыла Наташа. Она была в широких спортивных штанах и футболке, которые подчеркивали даже не ее стройность, а больше худобу.
- Привет, проходите! – она пропустила сначала Строгина, потом Выскребова, затем Бобра, с которым потерлась об щеку и в конце вошел я. Со мной она поцеловалась в губы, что говорило о ее другом отношении ко мне нежели к другим. – Проходите в комнату! Мам! Мальчики пришли!
- Здравствуйте, ребятки! Проходите! – женщина до всех дотронулась рукой и меня не отличила ничем от остальных. Она вообще старалась не выделять меня ни коим образом. Ко всем она относилась подчеркнуто одинаково и ровно.
Мы устроились, кто на диване, кто на стуле за столом. Я подсел к Наташе, которая читала какую-то книгу и не обращала на нас никакого внимания.
- Мальчики, как вы смотрите на рыбалку? Хотите поехать? – начала женщина.
- Конечно! – воскликнули мы, утомленные несколькими днями полного безделья, когда даже на КП мы были лишними.
- Семен предлагает завтра утром выехать на нашей машине. Вы все сможете поместится в ней. У командования я вас отпросила, это на тот случай если вам придется там заночевать, а вас вдруг кинуться искать. Ну, что согласны?
- Спрашиваете, Теть Лен! – с восторгом воскликнул Женька. – Мы уже устали от ничего не деланья! Да и на рыбалку очень охота! А на кого едем?
- Это вы у Семена спрашивайте! Он скоро вернется. Я не знаю куда он собрался и на какую рыбалку.
Дядя Семен объяснил нам куда поедем и как будем ловить. Мы договорились, что завтра рано утром, даже до завтрака, мы подойдем к ним домой. Здесь нас уже будет ждать он с машиной.
Тётя Лена предложила нам остаться, но мы отказались, она не стала настаивать. С тех пор, как приехала Наташа, наше присутствие могло стеснять их и мы, понимая это, всегда отказывались от приглашения переночевать.
Утром, в назначенное время мы стояли у подъезда дома. Белый москвич-412 стоял невдалеке. На крыше этого чуда советской техники красовался багажник, груженый сумками, ведрами, несколькими парами болотных сапог без размера и какими-то странными деревянными конструкциями, обтянутыми некрупной сеткой.
Женька сходил за нашим старшим, а мы остались во дворе покурить. Через пять минут они вдвоем вышли во двор. Дядя Семен сел за руль, а мы втроем – я Бобер и Игорь втиснулись на заднее сиденье, в то время, как наш старший уселся впереди на пассажирское сиденье. Москвичок взревел, выплюнул облако едкого дыма, который мы почувствовали, поскольку окна у нас были открыты, и хорошо амортизируя на ямах, отправился за город. Я говорю за город, с издевкой, так как под понятие город Андреево поле совсем не подпадал. Рыбачить рыбу можно было и в нем, в самом центре, возле моста. Что и делали некоторые из местных жителей. Уже через пару минут мы выехали за черту населенного пункта и прибавили скорость на неплохо асфальтированной дороге.
- Это ненадолго, - успокоил нас водитель. – скоро свернем в лес и будем трястись на лесных кочках, но другой дороги нет.
По асфальту мы ехали около получаса, потом свернули в лес и, как обещал дядя Семен, стали подскакивать и проваливаться на проселочной дороге. Радовало то, что почва здесь сплошь была песчаной и резких ям она не рождала, песок осыпался и засыпал края кобылин. Тем не менее мы ехали словно катались на аттракционе в луна-парке.
Эта дорога заняла у нас теперь уже с час времени. Впереди в лобовом стекле я увидел приближавшуюся реку. Лес редел и на поляне стояла полуразваленная хижина. Почерневшие бревна говорили о ее солидном возрасте, крыша прохудилась и это бросалось в глаза. В ней точно никто не жил уже лет десять, но окна не выбиты и дверь стояла на своем месте.
- Это моя так сказать дача, - пояснил дядя Семен. Здесь никто не живет о об этом месте мало кто знает. В пяти километрах отсюда живет хозяин хаты. Это старый дед. Зовут его Иван Петрович. Он мне и отдал этот дом. Я правда здесь не часто бываю. Так, когда на рыбалку приеду, да иногда по грибы и клюкву ходим, ночуем бывает. Печка хоть и старая, но исправная и не чадит. Ее Иван сам клал.
Машина остановилась возле дома и мы, надо признаться, замученные тяжелой дорогой, высыпали на поляну перед рекой возле дома.
- Вы оставайтесь пока здесь, а я съезжу за Петровичем, он просил меня взять его с собой на рыбалку. А я пообещал, потому что он знает такие места, где рыбу можно руками тащить из воды. Да лодка у него хорошая, надежная, большая, всем в ней места хватит. Так что покурите я мигом туда и обратно. Скоро вернусь с Петровичем!
Мы остались одни, а неказистый Москвич-412 запылил, маскируясь в облаках взлетевшего песка, почти растворяясь и удаляясь. Я прошел к реке. Здесь берег был невысоким и таким же песчаным, как и в городе. Берега совсем ничем не заросли и, видимо, купаться в этом месте было приятно, если, конечно, в этих широтах кто-нибудь купался. Попробовав воду рукой, я почувствовал ледяное дыхание Западной Двины. Устроившись поудобнее на берегу, я закурил и болтая ногами стал греться под лучами восходящего солнца. Мне вдруг стало очень грустно и одиноко вдали от моей Наташи. Моей? – удивился я своим мыслям. – Почему моей? Она еще не стала такой, она даже не говорила мне, что любит меня, а я уже называю ее своей и тоскую по ней. Нормально ли это? Но я не стал углубляться в изучение своих чувств, я просто отдался им всецело, наслаждаясь теплым солнцем журчанием воды, и приятной грустью, и, пока еще ласковой и нежной, тоской, которая еще не сжимала чугунными тесками мое сердце.
Рядом со мной сел Игорь. Его нестройная фигура отразилась в черной мути речки. Он не курил, но любил сидеть рядом и вдыхать аромат табака.
- О чем задумался? – спросил он, в общем не ожидая от меня ответа, что я и подтвердил своим пожатием плечами. – Ты плавать умеешь?
- Да…
- А я не очень… - я понял, почему он грустит. Просто на просто он немного переживал по поводу предстоящей прогулки на лодке. После своего фиаско на болоте, Игорь стал опасаться природы.
- Не дрейфь, все будет хорошо. На реке не тонут!
- Тебе легко об этом говорить…
- Да все будет хорошо, не ссы…
Через полчаса вернулся дядя Семен. Он привез благовидного старичка. Вид у того был словно он сошел с картин прошлого века на которых изображали русского крестьянина. Петровичу на вид можно было дать лет восемьдесят. Белые волосы. Остриженные не коротко и еще очень даже густые, окладистая, такая же белая, как и волосы на голове, борода. Ему не хватало только косоворотки, подпоясанной веревочкой. Вместо нее на нем была одета обычная клетчатая рубаха с длинными, закатанными по локоть, рукавами и старые брюки, давно забывшие, что такое стрелки и залатанные в нескольких местах. Старичок был худенький, но не сморщенный, видимо жизнь в этих местах шла ему на пользу.
- Здоров, сынки, - мягким голосом поприветствовал он нас.
Мы оставили берег реки и подошли к машине. Дядя Семен стал отвязывать веревку, которой был привязан скарб на багажнике, развязав и скрутив ее он, стал разгружать вещи, выкладывая их рядом с машиной. Когда дело дошло до странных конструкций с сеткой, я спросил его для чего они.
- Это криги…
- Криги? А что это?