"И вот мне приснилось" - читать интересную книгу автора (Тэнки)

не мог определить это чувство: жадность?.. голод?.. жажда?.. - он наклонился к
рановым губам и поцеловал их. Это был грубый, алчный поцелуй; Йоджи не давал
Рану ответить, отнять инициативу, он трахал его рот языком, ему хотелось унять,
прекратить это чувство, утолить свой голод: все это потихоньку приводило Йоджи в
отчаяние и в то же время - странным образом радовало:
Он сместил ладони на рановы ягодицы, грубо сжал, дернул парня на себя,
практически снимая с сиденья байка. Ран ничего не говорил и ничего не делал в
ответ, и его гибкая, податливая покорность как нельзя более устраивала Йоджи в
этот момент. Он практически на руках дотащил Рана до машины, которую, к счастью,
не закрыл, чуть не выматерившись, открыл заднюю дверцу и швырнул любовника на
сиденье. Потемневший взгляд из-за занавески волос едва не довел Йоджи до оргазма
в ту же минуту.
К счастью, его джинсы, надетые на Рана, были тому велики, и Йоджи стянул их в
одно мгновение. Свои он даже снимать не стал - просто расстегнул. Где-то в
голове, в каком-то ее еще сохранившемся, на удивление, незамутненном участке,
мелькнула мысль о том, что у него нет с собой смазки. Впрочем, она тут же была
забыта. Какая, к черту: Ран его ждал - возбужденный, тяжело дышащий, и такой,
черт, покорный: от этой покорности просто крышу сносило, это было совсем, совсем
не как с женщинами: их подчинение не было таким законченным: для них
<отдаваться> было всего лишь словом, для Рана это было - действие.
Он зашипел, когда Йоджи начал вставлять. Жестко, насухо, не щадя: настолько
сильно, насколько мог, чтобы не порвать ничего ни Рану, ни себе.
Больно: больно: больно: Ран запрокинул голову, впитывая эту боль. Она была такой
же острой, как и удовольствие. Он их путал. Боль дергала его за нервы, пробуждая
к жизни. Он подался навстречу движению Йоджи, раскрываясь для него, вдаваясь в
его ритм - и он поймал этот момент, когда боль не ушла - она изменила свойство,
она стала удовольствием и, перерожденная, проникла в его кровь и с кровотоком
устремилась к мышцам, в легкие, в сердце, в мозг: Сердце сбило ритм, дышать
стало невозможно, в голове потемнело: и вдруг он начал ощущать остро и четко:
грубую ткань обивки под спиной, шелк йоджиных волос, касающихся его груди,
скользкую ткань его топа под своим коленом, с внутренней стороны, и его член
внутри, горячий, большой, разрывающий без жалости: Ран зажал себе рот и завыл в
ладонь, содрогаясь в оргазме.
Запрокинутая голова, выгнувшееся тело, прижатая ко рту ладонь, закатившиеся
глаза и, главное, стиснувший жар: Йоджи зарычал, как животное, толкаясь в
тесное, уже сопротивляющееся тело, и кончил.
Несколько минут они лежали, переводя дыхание. Йоджи не хотелось выходить.
Хотелось полежать так еще немного и повторить. А потом можно еще раз.
- Ты как? - хрипловато спросил он. Ран ответил после небольшой паузы:
- Сейчас больно.
- Прости, - неискренне покаялся Йоджи.
- Мне понравилось, - мягко ответил Ран.
- Ты лучше всех, - не думая, сказал Йоджи. Ран хмыкнул. Тогда Йоджи приподнялся,
покидая его тело, и огорченно заметил: - А сиденье, считай, испорчено:
- Хочешь, почищу? - предложил Ран, лукаво оттянув уголок рта.
- После того, как ты же мне на нем дал? - усмехнулся Йоджи. - Это было бы
слишком нагло с моей стороны. Ничего, на мойке почистят.
- А что подумают? - усмехнулся Ран, садясь и нашаривая свои трусы.
- А это не мое дело, - улыбнулся Йоджи, вылез из машины и застегнул джинсы.
Полминуты спустя выбрался Ран - двигался он чуть скованно, и йоджино радужное