"Благие намеренья" - читать интересную книгу автора (Василий Коледин)

- Не понял?
- Мы боремся за будущее страны.
- Простите, каким образом? – съехидничал я. – Скрываясь от государственных органов?
- Нет. Это только образ жизни, так сказать, меры безопасности. Наша борьба состоит в другом. Если тебе будет интересно, я готов немного рассказать о нашей организации, наших целях, методах борьбы. Но если тебе это не интересно, то и нагружать лишней информацией не буду. Я, возможно, вообще не стал бы с тобой говорить, если бы ни Катя. Кроме того, я вижу, что ты человек думающий и разумный. Кроме того, ты из прошлого времени. Ты не родился в настоящем, значит можешь сделать сравнительный анализ. Да, и еще надо признаться, что нашей организации нужны такие люди.
- Спасибо за доверие. Я подумаю.
За разговором мы подошли к живописному холму, на котором и находился пресловутый дольмен. Дорога плавно огибала заросшую ковылем и отцветшими маками возвышенность. Нам же нужно было идти прямо, благо наверх вела тропа, проложенная тысячами ног пытливых российских туристов. Мы сошли с дороги и полезли вверх. На середине пути к вершине холма над ним появились кроны трех деревьев, которые, как я знал, росли возле каменного сооружения. Местные всегда клялись и божились, что никогда и никто не сажал специально эти деревья, что они, мол, сами взялись неоткуда. Странно было то, что в радиусе десяти километров растительный мир был широко представлен только травами и кустарниками и нигде не росли никакие деревья. Эти исполины флоры являлись немыми и косвенными свидетелями уникальности самого сооружения и места его нахождения.
- Это здесь? – спросила Катя, буксуя на песке при подъеме на холм.
- Да, наверху, - подтвердил я, пристроившись сзади неё и начав подталкивать девушку снизу-вверх.
Иван же стал помогать подниматься Елене. Миновав трудный участок пути, мы, наконец, оказались на вершине. Площадь песчаной горки была около ста метров. Ничего кроме дольмена и трех деревьев на вершине не наблюдалось. Сам дольмен чем-то напоминал мавзолей на Красной площади. Вокруг него росли три дерева, кроме него и этих деревьев ничего выше полуметра не существовало. Этим визуальным доминированием древнее сооружение невольно притягивало взгляды всех посетителей места.
Именно этот дольмен неподготовленного человека мог разочаровать. Ожидая чего-то грандиозного, люди, увидев его, в большинстве своем жалели о том, что потратили время на посещение «туристического трюка». И вправду первым, что приходило на ум при осмотре дольмена, это его сходство с каменным сараем или даже собачьей будкой. Стены и крыша сооружения были сложены из цельных каменных плит. Размер дольмена не превышал пары квадратных метров и высоты полтора, от силы два метра. Но больше всего сходство с собачей будкой придавал вход в дольмен. Круглое отверстие никак не могло служить входом для человека. Если дольмен повесить на дерево, он бы напоминал скворечник, а на земле являлся настоящим добротным домиком для домашнего питомца. Поэтому меня не удивила реакция Ивана на увиденное.
- Это и есть ваш дольмен? – присвистнул Иван.
- Он самый, - подтвердил я.
- И он, как утверждают энтузиасты, служил для загадочных целей? Его еще сравнивают с египетскими пирамидами?!
- Да.
- Гхы-гхы, - издевательски кашлянул представитель тайного общества. – Однако не впечатляет. Собачья конура, скорее.
- Ну, что имеем, то имеем, - несколько обиделся я.
- Не, все интересно! Но вот масштаб не впечатляет! Мелковато для тайны древности! Разве можно это сравнить с пирамидами?! Там масштаб такой, что невольно поверишь в тайну. А здесь…
Иван обошел вокруг дольмена, заглянул внутрь. Достал сигарету и закурил ее.
- А, может, все намного прозаичнее? Это ведь может быть пастуший домик или какая-нибудь овчарня на парочку овец. Почему все решили, что это какое-то сакральное сооружение? Кто первым предположил такую безумную идею?
- Ну, она не такая уж и безумная, - не согласился я. – На первый взгляд, возможно, этот конкретный дольмен не впечатляет, как, впрочем, и все прочие дольмены. Но если серьезно его изучить, то он поставит исследователей в тупик. А все, что не понятно, автоматически признается тайной. Но по одному дольмену судить о всех нельзя. Исследователи говорят, что плиты большинства дольменов были так точно подогнаны друг к другу, что сквозь щель нельзя было протиснуть даже лезвие. Кто-то из исследователей заметил, что даже само название «мегалитическая культура», которое часто используется, отражает скорее растерянность, чем понимание: ведь дословно это звучит, как «культура больших камней». Считается, что многие люди, однажды соприкоснувшись с ними, уже не могут жить от них вдали. И этому, кстати, есть много примеров. И каждый человек «молчание» дольменов воспринимает по-своему. В долине реки Жанэ, недалеко от Геленджика, уже много лет рядом с дольменами живут люди, изучающие и поклоняющиеся этим все-таки загадочным сооружениям. Летом они живут в палатках, зимой в землянках. В наше-то время! Раньше я даже предположить такое не мог. А ведь живут в лесу и не могут, по их словам, покинуть каменные исполины, однажды почувствовав, кем и чем они для них стали. Мне лично сложно понять этих людей, живущих летом в палатках, зимой они поднимаются в горы и обитают в землянках… вместе с детьми. У каждого из них есть профессии, квартиры, дома и все «прелести» цивилизации, которые, казалось бы, должны делать нашу жизнь день ото дня красивее и комфортней, но которые отвергаете вы. Они не гонимы обществом и не скрываются от государства. У них есть родственники, друзья и все, что должно быть у нормального человека. Но эти люди там гораздо счастливее многих… Счастливее меня… возможно вас… Они какие-то просветленные и очень чистые, что ли. Одна совершенно незнакомая девушка, вот здесь, на этом месте как-то рассказала мне, что вылечила свое дочку только тем, что пожила возле вот таких «каменных сарайчиков». А один из моих знакомых как-то сказал: «Здесь время замедляет ход, и вечность замирает. От полноты ощущений быстрее бьется сердце». И, знаете, я понимаю его очень хорошо, потому что у дольменов, как нигде, чувствуешь бесконечность мироздания, величие окружающей природы и желание глубже заглянуть в свою душу. Люди, влюбленные в дольмены, не призывают к общению с мегалитами и избегают разговоров о них, это личное восприятие. И бесполезно кого-то призывать к более близкому знакомству с ними. Понимание дольменов или есть, или нет. Другого просто не дано.
- Красиво и убедительно, чёрт побери, говоришь! – похвалил меня Иван. – Уговорил-таки меня. Верю в исключительность дольменов.

ГЛАВА 7.

Вечером того же дня мы, к моему сожалению, все четверо сидели на веранде Катиного домика. Слава богу, водки у нас не осталось и по этой причине мы пили только чай. Конечно, если задаться целью, то любой крепкий напиток купить у меня в отеле не представляет особого труда. То ли потому что вчера все перебрали с водкой, то ли потому что у Ивана на следующий день были какие-то дела и ему предстояло управлять автомобилем, но об отсутствии выпивки никто не сожалел.
Погода, наконец, окончательно наладилась. От прошедших недавно дождей не осталось и следа, земля высохла, и прежняя хрупкая корка рассыпалась, вернувшись в обычное свое сыпучее состояние. Только за первый день воздух прогрелся настолько, что вечерами сидеть на веранде в майке и шортах было комфортно и накинуть что-нибудь потеплее желания не возникало. Наоборот, закат солнца и наступление коротких сумерек, а потом и ночной темноты, приносило желанную прохладу. Где-то справа, через пару домиков от нашего, на веранде сидела большая семья. Дети носились вокруг дома с диким ором, а родители, не обращая внимания на несносное поведение своих чад, пили водку. Слева играла музыка, правда, тихонько и совсем не раздражая уже многочисленных постояльцев моего отеля.
Иван курил сигару, которой я его угостил. Лена листала женский журнал, удивляясь тупостью редактора, авторов статей, тестов и гороскопов. Катя только вернулась из дома и принесла вскипевший чайник. Она поставила чайник на стол и села. Никто не отреагировал на неё. Все как будто были заняты. Я тайком посмотрел на Катю и увидел, что она смотрит на меня. Наши взгляды встретились. В ее глазах сверкнула искорка и я прочел в них желание сбежать. Она обвела взглядом своих друзей и молча сказала мне, что ей все надоели и она хочет быть только со мной. Мне так показалось. Мне захотелось в это поверить. Я потянулся к чайнику и налил кипятку в свою чашку. Катя повторила за мной. Наклоняясь к чайнику, она нашла мои глаза. Давай смоемся от них – прошептал ее взгляд. Неудобно – ответил мой. Они уже достали. Я хочу остаться с тобой наедине! Я тоже, но это же твои друзья! К чёрту этих друзей! Ладно, сейчас найду повод! Посмотрев по сторонам, я понял, что нас никто не видел.
- Скажи, Саша, - оторвался от созерцания своего внутреннего мира Иван, выпустив над столом густое облако ароматного дыма, - Что в твоем понимании справедливость?
- О какой именно справедливости ты хочешь услышать? – попытался я уточнить вопрос.
- Разве справедливость бывает разная? – удивленно вскинул вверх свои брови Иван.
- Думаю, что да. Бывает справедливость правовая, юридическая, так сказать. Ну, это когда преступник получает по заслугам. Суд разбирается в его деяниях и выносит суровый, но очень справедливый приговор. Потерпевший удовлетворенно выдыхает и, прощая обидчика, довольный уходит домой. Между прочим, это самый редкий вид справедливости.
- Интересно. А другие её виды? – оживился Иван.
- Следующий, с моей точки зрения, вид спортивной справедливости. Он заключается в победе и присвоении звания победителя только заслужившему спортсмену или команде. К примеру, спортсмен долго готовился, всю жизнь, и попал на очень престижные соревнования. Он оказывается всех сильнее, всех быстрее и всех выше. И к этому не примешивается никакое, так называемое и очень любимое нашими комментаторами, «спортивное счастье»! Противники посрамлены и жюри признает его сильнейшим, оно вручает ему золотую медаль.
- А разве бывает не так? – усомнилась в моих словах Елена.
- Конечно! Чаще всего бывает не так! Ну, вот спортсмен принял допинг и обогнал другого, который честно готовился, но у него не хватило сотой доли секунды и все из-за того, что другой незаконно подстегнул свои силы. И вот он уже не первый, а только второй! Это же не справедливо? Конечно не справедливо! Особенно эта несправедливость заметна в командных соревнованиях, где требуется судейские решения. Футбол, хоккей, - там судья всегда может увидеть мнимое нарушение правил и «подсудить» своей команде.
- Прекрасно! – восхитился Иван. И потирая руки, уже с азартом попросил продолжать мои размышления на тему справедливости. – Так, а следующий вид справедливости?
- Любовная справедливость.
- О как! – крякнул от неожиданности вопрошающий собеседник.
- Да, как это ни странно звучит. Дело в том, что любовь такое чувство, которое о справедливости ничего не знает. Как там поговорка: «Любовь зла полюбишь и козла»? Где здесь справедливость? Он честный, красивый, добрый, влюбленный в неё, готовый ради неё на любой подвиг. А она предпочитает ему хитрого, жадного, самовлюбленного коротышку. Тот ее обманывает, изменяет ей на глазах, открыто даже посылает куда подальше. Но она его любит! Она его боготворит! Вот, что такое любовь. Есть ещё один вид справедливости. Он как подвид любовной справедливости. Вернее, не справедливости. Я говорю о родительской любви к своим детям. Она всегда не справедлива! Дети святое и какие бы они ни были, они всегда будут любимы! Дальше можно перечислять еще много справедливостей. Справедливо ученику ставят отличную оценку. Он учил, готовился и заслуженно получает пятёрку, в то время, как не подготовившийся ученик получает двойку. Если происходит наоборот, то вот уже и нет справедливости. Есть ещё такая несправедливость. Самые лучшие умирают рано, а подлецы живут долго…
- Ты забыл еще об одном виде справедливости, - сказал Иван.
- А! Ты, наверное, имеешь ввиду так называемую социальную справедливость?!
- Точно!
- Ну, здесь всё довольно сложно. Эта категория очень размыта.
- Как это?! Есть простой и правильный принцип: кто работает, тот ест. А если этого принципа нет, то и справедливости тоже нет!
- Тут мне трудно с тобой согласиться. Деньги очень сложный элемент оценки труда и справедливости. Оценивать труд вообще занятие не благодарное. Как можно сравнивать физический труд с умственным? Что тяжелее? Опять-таки кому как! Амбалу поднять пятьдесят килограмм – раз плюнуть, но ему сложно решить задачку по тригонометрии. А мозгляку-очкарику, который проводит все время за компьютером никогда не поднять и двадцати килограмм! Он просто помрет. Как оценивать их труд? Что более полезно? Нет. Что тяжелее? Мы уже сказали. Что больше стоит? Социальная справедливость – это категория очень сложная! Справедливо, когда инженер получает больше, чем рабочий? Это я бы сказал вопрос философский, он из серии «что было первым, курица или яйцо».
- Вот намутил, так намутил! – почти восхитился Иван. – До этого я думал, что все просто. Есть социальная справедливость и она должна торжествовать. Разве справедливо, что наши деды и отцы горбатились на стройках Советского союза, создавая гордость нашей страны: заводы, фабрики, электростанции, запускали в космос корабли, а все это богатство захватили олигархи, назначенные воровским правительством. Они не заработали, не создавали, даже не покупали! Им просто отдали! И теперь они считают себя хозяевами мира! А я, потомок тех, кто на самом деле создавал все эти богатства, живу в нищете и прошу у них милостыню! Это разве справедливо?! А справедливо ли, что частные банки набрали кредитов на западе, не смогли их отдать, а расплачиваться за них буду я, старики, малообеспеченные семьи? Именно мы, а не эти самые современные воры. Как будем расплачиваться? Ослаблением рубля, высокой инфляцией, повсеместным подорожанием, сокращением зарплаты, социальных выплат!
- Нет, это не справедливо, - согласился я, - но как это изменить? Очередной революцией? Русским «майданом»? Народ напугали «майданом». Он уже боится что-то менять, он готов терпеть. «Лишь бы не было войны!» - так говорили семьдесят лет назад. Так и теперь говорят! Знаешь, есть такая наука «теория государства и права». Так вот она изучает, как понимаешь государство и право. Их взаимоотношения. Именно эта наука и придумала демократию, ту за которую гибнут миллионы людей. Разделение властей, политические системы и прочая ерунда. Говорит она и о таком правлении и таком политическом устройстве, как просвещенная монархия. Это когда умный и патриотичный человек стоит во главе государства и управляет им на благо народа. Пожалуй, в нашей истории, в истории нашей страны это наиболее часто встречаемый вид правления и наиболее эффективный. Вот ты вспоминал Сталина. Он из этой категории. Если вспоминать, то можно назвать того же Александра второго Освободителя, Александра третьего Миротворца. А вот демократия нашей стране не приносила ничего хорошего.
- Ты хочешь сказать, что сейчас в стране у власти просвещенный монарх?
- Нет. На современность я не претендовал. Есть в той же науке еще и такие понятия, как восточный деспотизм, охлократия и клептократия.
- Послушав тебя, я, тем не менее, прихожу к выводу, что ты за справедливость - Иван почесал затылок. Его сигара уже давно потухла и лежала в пепельнице.