"Планета — шахматная доска" - читать интересную книгу автора (Каттнер Генри, Мур Кэтрин Л.)2Доктор Ломар Бренн, ведущий невропатолог санатория, был коренастым, живым мужчиной с навощенными усами и блестящими черными волосами. У него была привычка глотать окончания слов, отчего он казался более жестким, чем был на самом деле. Сейчас он чуть прищурился при виде Камерона, но если даже и заметил возбуждение директора, то не подал виду. — Привет, Камерон, — воскликнул он, бросая на стол пачку историй болезни. — Я ждал тебя. Как дела, Дю Броз? Камерон улыбнулся. — Моя миссия настолько секретная, Бренн, что я даже не знаю, зачем явился сюда. — Ну что ж… зато я знаю. Ты здесь затем, чтобы изучить случай Эм-двести четыре. Директор ткнул пальцем в экран монитора на стене. На нем был виден пациент, нервно крутящийся на стуле, а расположенный чуть выше овальный вспомогательный экран, показывал лицо мужчины крупным планом. Из динамика доносился тихий голос: — Они за мной ходили, и с птицами бродили, а шелест деревьев тревожит и множит, слова всегда слова… Бренн выключил монитор. Катушка с лентой перестала вращаться, голос умолк. — Это не он, — объяснил врач — Это… — Dementia praecox, верно? — Да, именно так. Дезориентация, рифмование слов — в общем, все так обычно. С лечением не будет никаких проблем. Два месяца, и он вернется на поверхность. Это была обычная процедура лечения пациента с психическими отклонениями, прошедших курс в подземном городе-госпитале. Их отдавали под опеку специально подобранным людям, и лечение продолжалось в нормальных условиях. Дю Броз познакомился с этой системой, работая психологом. Бренн казался слегка смущенным. Он заметил эйфорию Камерона, но решил воздержаться от комментариев в присутствии Дю Броза и Лока. — Взглянем на этого Эм-двести четвертого, — сказал он. — Его данные секретны? — спросил Камерон. — Это не мое дело. Не беспокойся, Военный Секретарь потом все тебе объяснит. Я должен просто показать тебе пациента. Мистер Лок, подождите, пожалуйста, здесь… Тот кивнул и уселся в кресло, а Бренн вывел Камерона и Дю Броза в холодный коридор, залитый мягким светом. — Это мой собственный пациент. Никто, кроме меня, его не навещает, если не считать двух санитаров. Разумеется, он под постоянным присмотром. — Агрессивен? — Нет, — ответил Бренн. — Это… собственно, это не моя специализация. Этот человек… — Он повернул ключ в замке. — Сюда. У этого человека бывают галлюцинации. Это был бы совершенно обычный случай, если бы не одна деталь. Камерон кашлянул. — И каков же диагноз? — Мы подозреваем паранойю. Он принял другую личность. Довольно… гмм… экзальтированную. — Христос? — Нет. Пациентов, называющих себя Христами, у нас много. Эм-двести четвертый уверяет, что он Магомет. — Симптомы? — Пассивен, его приходится кормить внутривенно. Понимаешь, он Магомет после смерти Магомета. — Старая песня, — прокомментировал Камерон. — Возврат в материнское лоно… бегство от действительности. — В какой он обычно позе? — спросил Дю Броз, и Бренн одобрительно кивнул. — Вот именно. Он не принимает позу плода. Лежит на спине, ноги выпрямлены, руки скрещены на груди. Неконтактен. Глаза постоянно закрыты. — Невропатолог повернул ключ в замке очередной двери. — Мы держим его в изоляторе. Санитар! Они вошли в палату, где их приветствовал плотный рыжеволосый мужчина. В углу стоял небольшой столик; оборудование для внутривенного кормления находилось под стеклянным колпаком, а в противоположной стене виднелась пластиковая дверь с прозрачными стеклами. Санитар указал на эту дверь. — Пациент на обследовании, сэр. — Там какой-то технарь, — обратился Бренн к Камерону. — Ничего общего с медициной. Кажется, физик. Дю Броз уставился на шестиступенную стремянку, совершенно не подходившую к стерильной палате. Пластиковая дверь открылась, из нее выскочил взъерошенный человечек, посмотрел на них сквозь толстые стекла очков, после чего со словами: «Вот что мне нужно» схватил стремянку и исчез. — Ну, хорошо, — сказал Бренн. — Взглянем на него. Соседнее помещение оказалось изолятором, но достаточно комфортабельным. Кровать отодвинули от стены, на полу стояли приборы, а физик как раз толкал стремянку к постели. Эм-двести четвертый лежал навзничь с руками, сложенными на груди и закрытыми глазами, а его изборожденное морщинами лицо было идеально пустым, ничего не выражало. Точнее, он не лежал на кровати, а висел в воздухе, метрах в полутора над ней. Дю Броз машинально поискал взглядом веревки, хотя знал, что здесь не место подобным фокусам. Веревок, конечно же, не было. Не было под Эм-двести четвертым ни стекла, ни пластика. Он… левитировал. — Ну, что скажете? — спросил Бренн. — Гроб Магомета… подвешенный между небом и землей, — пробормотал Камерон. — Как это сделано, Бренн? Доктор тронул усы. — Это не моя специальность. Мы проводили самые обычные исследования: морфология, анализ мочи, электрокардиограмма, обмен веществ… и здорово с ним намучились. Он поморщился. — Пришлось привязывать его ремнями к кровати, чтобы сделать рентген. Он… висит в воздухе! Физик, балансируя на стремянке, проделывал таинственные манипуляции с проводами и зондами. Потом сдавленно вскрикнул. Дю Броз следил, как физик медленно перемещает взад-вперед какой-то прибор. — Это бессмысленно, — выдавал он. — Он здесь со вчерашнего утра, — сказал Бренн. — Его нашли в лаборатории, он висел в воздухе. Уже тогда он вел себя странно, но еще разговаривал. Тогда он и сказал, будто является Магометом, а спустя полчаса перестал реагировать на окружающее. — Как вы его сюда доставили? — спросил Дю Броз. — Так же, как доставили бы воздушный шар, — ответил доктор, дергая кончик уса. — Его можно перемещать куда угодно, но если отпустить, он вновь взмывает вверх. Камерон внимательно разглядывал пациента номер Эм-двести четыре. — Ему около сорока лет… Вы обратили внимание на его ногти? — Обратил, — сказал Бренн. — Не далее недели назад они были вполне ухоженными. — Чем он занимался эту последнюю неделю? — Работал, но над чем — меня не информировали. Военная тайна. — Значит… он открыл способ нейтрализации тяготения… и шок, вызванный этим открытием… Нет, он был бы готов к такому результату. А если работал, скажем, над прицелом и вдруг заметил, что парит в воздухе… — Камерон нахмурился. — Но как может человек… — Он не может, — заметил физик со стремянки. — Это просто невозможно. Даже в теории для создания антигравитационной силы нужны какие-то машины. Мой прибор сходит с ума. — То есть? — не понял Камерон. Физик повернул прибор к психологам. — Он действует… видите шкалу? А теперь смотрите… Он коснулся металлическим зондом виска пациента номер Эм-двести четыре. Стрелка упала до ноля, потом дико прыгнула в конец шкалы, помешкала там и вновь вернулась на ноль. Физик слез со стремянки. — Превосходно. Мои приборы не действуют, когда я пытаюсь замерить этого парня. Зато они действуют в любом другом месте. Но… я и сам не знаю. Может, он претерпел какое-нибудь химическое или физическое превращение. Хотя даже в этом случае не должно быть никаких трудностей с качественным анализом. Такого просто не бывает. — Бормоча что-то под нос, он принялся собирать оборудование. — Однако теоретическая возможность подвесить объект в воздухе все-таки существует, правда? — спросил Камерон. — Вы имеете в виду объекты тяжелее воздуха? Конечно. Гелий поднимает дирижабль. Магнитные силы держат в воздухе опилки железа. Теоретически вполне возможно, чтобы этот человек висел в воздухе. Никаких проблем. Но должна существовать какая-то разумная причина. А как я могу обнаружить эту причину, если мои приборы не действуют? Он в отчаянии махнул рукой, его морщинистое лицо гнома раздраженно скривилось. — И вообще, меня заставляют работать вслепую. Мне нужно знать, чем занимался этот человек, только тогда я смогу предложить гипотезу. Иначе мне тут нечего делать! Бренн посмотрел на Камерона. — Есть вопросы? — Нет. Во всяком случае, не сейчас. — Тогда вернемся в мой кабинет. Когда они вошли, Лок тут же встал. — Готово, мистер Камерон? — Да. Куда мы теперь? — К Военному Секретарю. Дю Броз застонал про себя. |
||
|