"За горным туманом" - читать интересную книгу автора (Монинг Карен Мэри)Глава 341 апреля 1514 Он был близко. Ястреб мог чувствовать его, сидя в своей комнате и шлифуя игрушечного солдатика до гладкости зёрнышка, видя, как рассвет продвигается через море. Покалывание от осознания этого начиналось у основания позвоночника и бежало вверх по спине, обостряя все его чувства. Ястреб улыбнулся дьявольской улыбкой и осторожно отложил в сторону игрушку. Нечто злобноё сюда идёт. Да. И я готов в этот раз, ты ублюдок! Ястреб пересёк комнату, подходя к столу, и свернул толстый свиток пергамента, пряча его в свою кожаную сумку. Он был готов воспользоваться им, но только после того, как получит удовлетворение, сразившись с кузнецом на условиях смертных. Он ступил в утро, чувствуя себя более живым, чем ощущал это все последние месяцы. Держись твёрдо своей веры в меня, любимая, прошептал он, отсылая ей свои слова сквозь столетия. Потому что любовь и вера были серьёзной магией сами по себе. ******* «Выходи, трус», позвал он, его дыхание вырывалось клубами пара в холодный утренний воздух. Снегопад прекратился пару недель назад, сохранившись по земле лишь разбросанными очажками, а весна скоро украсит Далкейт-над-Морем ещё раз. Как и моя жена, яростно поклялся он. Вот уже много дней он был натянут как струна, зная о том, что вот-вот должно было случиться. Ощущая это в сердце, как временами цыгане испытывали свои предчувствия. Этим утром он проснулся в ранний час, зная что время было уже близко. Битва развернётся этим днём, и это будет сражение, в котором он одержит победу. «Давай же! Легко вести бой не в открытую. Это только говорит мне о том, что ты слишком труслив, чтобы обьявиться самому и встретиться со мной лицом к лицу», дразнил он туманный воздух. На мгновение он почувствовал себя дураком, но резко оттолкнул это чувство в сторону. Адам Блэк, подгоняемый песнями минестрелей и шутовской слабостью, был близко – он осознавал это чётко всем своим телом и душой. «Враг! Выходи же ко мне! Трусливый, слабый, сопливый щенок. Держу пари, ты прятался за мамиными юбками, когда был мальчишкой, не так ли? Трясёшься и дразнишься, из-за спины девушки, так ты теперь делаешь?», смеялся он в безмолвное утро. «Используешь её как свою пешку. Любой может играть в такую хилую игру. Я вызываю тебя на настоящее противоборство, бесхребетный червяк». Поднялся бриз, уже более проказливый, но всё ещё никто не появлялся. Воздух кружил плотными вихрями по в спешке бегущим по небу тёмным облакам. Хоук захохотал во весь голос, чувствуя возбуждение и силу, бегущие по его венам. «Смертный мужчина сейчас знает правду о тебе, Адам – что ты не смог завоевать мою жену, что она пренебрегла тобой ради меня». Естественно, он умолчал правду о том, что Адам на какое-то время убедил его в том, что Эдриен охотно ушла от него. Но Ястреб снова обрёл свои чувства, наряду со своим доверием и верой в свою жену. «Я знаю, что она отвергла тебя, кузнец! Я знаю, что ты заставил её покинуть меня против её воли. Она предпочла меня тебе, и вся страна об этом знает сейчас». «Прекрати, смертный», донёсся голос Адама с бризом. Ястреб засмеялся. «Ты находишь это забавным? Ты думаешь, что, спровацировав мою ярость, доживёшь до того, чтобы посмеяться над этим? Ты действительно настолько безумен? Ибо ты мне не соперник». Ястреб всё ещё улыбался, когда тихо сказал, «Я оказался тебе не по зубам, когда пришло время Эдриен выбирать». «Смотри в лицо своему палачу, милый птенчик», Адам грозно выступил из плотного горного тумана. Оба мужчины свирепо смотрели друг на друга. Адам шагнул ближе. То же самое сделал и Ястреб. «Честный бой, капризный эльф. Пока тебе не станет слишком страшно». «Это для этого ты меня позвал? На кулачный бой?» «Прими смертную форму, Адам. Сражайся со мной до последней капли крови». «Мы не умираем», презрительно усмехнулся Адам. «Тогда пока один из нас не победит. Сражайся честно». Они осторожно кружили, держась друг от друга на расстоянии, их мускулистые тела бугрились высвобожденной враждебностью. Жестокость, тихо бурлящая с момента встречи этих мужчин, достигла своего апогея. Для Ястреба было облегчением разрешить спор боем и разобраться со всем этим. И ох, заполучить в свои руки этого ублюдочного кузнеца, наконец! «Честный бой это всё, что я когда либо делал». «Ты лжёшь, шут. Ты жульничаешь на каждом повороте». «Я никогда не ловчил!» «Ну так и не делай этого сейчас», предупредил Хоук, когда они сошлись. «Без оружия. Один на один, ты в моём весе. Сравнишься ли ты со мной в силе, скорости и умении? Думаю нет». Адам лениво повёл плечами. «Ты пожалеешь о том дне, когда появился на свет, милый птенчик. Я уже победил тебя и забрал твою жену, но сегодня я решу твою судьбу. Сегодня я разрушу Далкейт, и только гранитные крохи будет гнать ветер к обрывами скал в голодную пасть моря. Твои кости будут среди них, Хоук». Хоук откинул назад тёмную голову и расхохотался. ****** Укрывшись в густом тумане, двор Туата Дэ Данаан наблюдал за битвой. «Ястреб побеждает!» Серебристый вздох. «Такой мужественный». «Посмотри, как он двигается! Быстр, как пантера, беспощаден, как питон». «Не думай о нём, он сейчас в полной безопасности от всех нас. Я так приказала», сказала Королева в холодном порыве ветра. Долгое молчание. «Шут будет играть честно?», осведомилась Эйн, независимый, робкий эльф. Королева вздохнула. «А он играл честно когда-нибудь?» ******* Эдриен схватила руку Марии и в голос задышала, когда почувствовала мягкий удар в своём животе. Почему-то это ощущалось, словно Ястреб был рядом и нуждался в её силе и любви. Словно что-то волшебное парило в воздухе, почти достаточно осязаемое для того, чтобы она могла ухватиться за это своими тонкими пальцами. Она плотно закрыла глаза и повелела сердцу лететь сквозь пропасть времён. ****** Адам зарычал. «Хватит с меня этого идиотизма смертных. Пришло время покончить с этим раз и навсегда». Он был весь в крови, с разбитой губой и сломанным носом. Адам воспользовался своей бессмертной силой, чтобы повергнуть Ястреба на землю у своих ног. Меч появился в руке Адама, и он прижал клинок к горлу смертного. «К чёрту Договор», пробормотал Адам, раскачивая острым как бритва остриём, сдвигаясь к яремной вене Ястреба. Он приподнял бровь и посмеялся над павшим смертным. «Ты знаешь, на минуту я забеспокоился, что ты сумел узнать кое-что о моей расе такое, что мы не хотели бы, чтобы знали смертные. Но похоже, я был прав насчёт тебя с самого начала, и моё беспокойство оказалось беспочвенным. Ты действительно тупоголовый. Ты и правда думал, что мог взять верх надо мной в кулачном бою?» Адам покачал головой и поцокал языком. «Вряд ли. Надо нечто большее, чем это, чтобы одержать победу над таким, как я. Ох, и кстати, приготовься умереть, смертный». Но его угроза не вызвала даже намёка на дрожь у легенды у его ног. Вместо этого Ястреб высокомерно взялся рукой за лезвие и заглянул глубоко в глаза Адаму. Мощью взгляда смертный вцепился в Адама, удерживая его целиком своей силой. Адам напрягся, и вспышка неуверенности сверкнула на его лице. Хоук улыбнулся. «Амадан Ду, и так я принуждаю тебя…» Адам застыл и его челюсть отпала, искажая столь человеческое выражение изумления. Меч испарился из его руки, когда слова древнего ритуала принуждения туго стянули его. «Ты не можешь сделать это!», выкрикивал Адам. Но Ястреб мог и делал. Адам рычал низким гортанным рёвом. И это был совершенно нечеловеческий звук. Двадцатью минутами позже Адам открыл от изумления рот в неверии. Ястреб на самом деле развернул пергаментный свиток из своей кожаной сумки и читал очень длинный, очень специфический перечень требований. «…и ты никогда не подойдёшь близко к Далкейту-над-Морем снова…» Адам вздрогнул. «Ты почти закончил, милый птенчик?» Ястреб продолжал, не прерываясь и развёртывая дальше свой свиток. «Ты что там чёртову книгу написал? Ты не можешь так делать», сказал Адам сквозь стиснутые зубы. «Ты получил один приказ. Ты не можешь читать это всё целиком». Хоук засмеялся почти в голос. Надувательство сейчас начнётся. Проказливый эльф попытается воспользоваться любой лазейкой, какую только сможет найти. Но Ястреб не оставил ему никаких лазеек. Он продолжал читать. «Я сказал, прекрати, ты инфантильная, мяукающая смертная кучка. Это не сработает». «…и ты никогда…», продолжал Хоук. Адам рычал и бесился, его ледяное лицо стало ещё белее. «Я прокляну твоих детей, детей твоих детей; Я прокляну Эдриен и всех её детей…», издевался злобно Адам. Хоук замер и замолчал. Его взгляд метнулся к Адаму. Адам подавил смешок ликования, уверенный в том, что Ястреб совершит оплошность и оборвёт свой приказ. Его губы растянулись с яростным рыком, «… и ты никогда не будешь пытаться наложить проклятие на мою семью, моё семя, меня самого, или на семью, семя, или на личность любого, я приказываю тебе отречься или любой Дуглас приказывает тебе отречься…включая Эдриен; Дуглас чётко определён как любой родственник по прямой крови или связанный узами брака, усыновления, семя определено как потомство, приёмные дети или иным способом приобретённые, ты не причинишь вреда ни единому животному, принадлежащему…» Адам вышагивал по малозаросшей пустоши, и страх был очевиден в каждом его шаге. «… подчинение определено как…и когда ты вернёшь Эдриен ко мне, всё будет в порядке в Далкейте-над-Морем…Ястреб и все его люди будут защищены от любого вреда, живыми и в полном здравии без каких-либо уловок…и Эдриен вернётся вместе со своей кошкой сквозь время с её…и…» Лицо Адама, когда-то красивое, превратилось в мертвенно-бледную маску ненависти, «Я не проиграю! Я найду способ победить тебя, Хоук». «…и ты откажешься от любой мстительной мысли или действия против Дугласов…» Адам махнул рукой и появилась Эдриен, совершенно ошеломлённая, сжимающая царапающуюся кошку в своих руках. Ястреб незаметно вздрогнул, зная, что это была ещё одна уловка заставить его оборвать свой приказ. Пять месяцев, пять ужасных, безжалостных месяцев без сияния её любимого лица, и вот она стоит перед ним. Потрясающе прикрасная разрывающей на куски сердце красотой. Взгляд Хоука жадно останавливался на её лице, её серебристых волосах, её прекрасном теле, её округлившемся животе… Её округлившемся животе? Его глаза взлетели к глазам Эдриен, широко распахнутым от изумления и благоговения, а его тело содрогнулось от неистового собсвеннического чувства. Его ребёнок! Его дочь или сын. Кровь от его крови – его и Эдриен. Эдриен была беременна. Хоук онемел. Адам злобно оскалился – и Ястреб видел это. Он не потеряет Эдриен. Он должен ещё многое прочитать. Железной силой воли Хоук отвёл взгляд от своей любимой жены. Это было самой тяжёлой вещью из всего того, что он сделал за всю свою жизнь. Глаза Эдриен пожирали его. Она боялась помешать, боялась двинуться. Каким-то чудесным образом её выдернули прямо из библиотеки, а Муни, которая была через всю комнату у камина, уютно свернулась в её руках. Она всё ещё видела испуганное лицо Марии, растворившееся прямо перед её глазами. И был Ястреб, любимый муж и сама её жизнь. «Как ты могла устоять передо мной, Красавица?» Адам вдруг снова стал кузнецом, одетым в килт и мерцающим. «Я столь же красив, как и Ястреб и могу понравиться тебе так, как ты и не мечтала. Я могу вывернуть тебя наизнанку и заставить рыдать от экстаза. Как могла ты отвергнуть меня?» «Я люблю моего мужа». Она провела много месяцев, цепляясь за надежду о ребёнке Ястреба, растущего внутри неё, и изучая все кельтские традиционные знания, которые она смогла заполучить в свои руки, в надежде найти дорогу обратно. Но Ястреб, как оказалось, сам нашёл этот путь для неё. «Любовь. Что это за вещь такая, что вы, смертные, так высоко её цените?», насмехался Адам. Достаточно, шут, долетел серебристый звон вздоха Эльфийской Королевы. Даже Хоук, проигнорировав его слова, замер на полуслове, услышав этот голос. И с тебя тоже достаточно, красивый, легендарный Хоук. Слаще, чем звон колокольчиков, её голос был чувственной лаской небес. Но Хоук продолжал, не прерываясь, «…и используемое в этом приказе слово личность будет подразумевать и включать, где должно, индивидуума или другое существо; множественное число будет заменять единственное, а единственное в пользу множественного, где должно; и слова любого рода будут включать другой род…» Эдриен смотрела на своего мужа, и её глаза сверкали любовью и гордостью. Шут подчинится мне. Я его Королева. Хоук помедлил с намёком на вздох, недостаточный для того, что нарушить целостность, но достаточный для того, чтобы осознать. И кроме того, ты вышел за пределы приказа. Ты словно служишь мессу и воистину многословен. Тем не менее, сделано на славу, смертный. Она в безопасности, вы оба. Я буду следить за этим с сегодняшнего дня и до конца. Хоук продолжал. «…все элементы, объединённые словами если, и, или но, или другими связующими словесными выражениями в случае кажущегося противоречия не будут действовать как исключения или ограничения никоим образом, но будут функционировать как связующие, частично совпадающие и предоставляющие широчайше возможное определение способов выражения, использованных при сём…» Эльфийская Королева вздохнула. Аааах, понимаю. Ты не прекратишь нести этот бред, пока я не предложу гарантий. Умный мужчина. Ты добиваешься моего обещания. Я дарую его. Ты получаешь неизменную клятву Эльфийской Королевы по договору Туата Дэ Данаан. И не будет она нарушена, дабы не исчезла наша раса. Хоук отпустил свиток, и тот свернулся, звучно щёлкнув. Только тогда Эдриен увидела, как дрожат его руки, когда он встретил её взгляд с торжеством в глазах. «Она подарила нам защиту и верность». Его улыбка могла зажечь костры Самайна. Его глаза скользили по ней с ног до головы, любовно задерживаясь на каждом дюйме её тела. «Мы в безопасности?», прошептала Эдриен, со слезами, струящимися из её глаз. Я буду следить за этим сама, пропел серебристый голос. Сейчас и всегда. Шут? Адам зарычал. Так как я не в состоянии удержать тебя от неприятностей, у тебя будет новый компаньон. Эйн проведёт следующих пятьсот лет с тобой. Она постарается держать тебя в узде. Не Эйн! Обращение Адама имело тон, далёкий от нытья. Эта маленькая любопытная девчонка увлечена мной! Я мог провести это время, доставляя удовольствие тебе, моя Королева! Позволь мне! Ты будешь доставлять удовольствие ей, шут, или проведёшь следующую тысячу лет у подножия гор в одиночестве. Ты думаешь, что тебе скучно сейчас? Глянув на Ястреба уничтожающим взглядом, Адам исчез. Так, на чём мы остановились? спросила Королева. Эдриен украдкой посмотрела в направлении её голоса. Она едва могла разглядеть сияющие очертания женщины, парящей в туманном воздухе позади Ястреба. Ах, да. Вы двое собирались пожениться на холмах у моря. Шут ужасно грубо умеет выбрать момент. Я начну с того места, на котором вы остановились. Я, Эобил, Королева Туата дэ Данаан, называю вас мужем и женой. Ни смертный ни вечный да не разведёт вас порознь, дабы не навлечь на себя мой непреходящий гнев. Вас соединила в браке сама Эльфийская Королева. Никто не может предъявить права на такую легенду. Эдриен и Ястреб всё ещё смотрели друг на друга через пространство сада, боясь сдвинуться даже на дюйм. Ну? Поцелуй женщину, ты большой красивый мужчина! Давай. Ястреб резко втянул воздух. Он изменился, осознавала Эдриен. Время сделало его даже ещё более красивым, чем раньше. Она не знала, что то же самое он думал о ней. Его глаза скользили по ней, от серебристо-белокурых волос до её босых пальцев ног, выглядывающих из-под странных штанов. А потом она была в его руках, свернувшись в этом сильном объятии, о котором мечтала каждую ночь все последние пять месяцев, пока лежала в постели, положив руку на свой округлившийся живот, умоляя небеса об ещё одном дне, проведённым со своим мужем. Он легко касался её губ своими. «Моё сердце». «Твоё сердце…ох!» И она лишилась дыхания под его восхитительными губами. «Ааах», изумилась Королева, ибо даже Туата Дэ Данаан благоговели перед настоящей любовью. Вы достойны того, что я дам вам сейчас, прошептала она перед тем, как исчезнуть. Считайте это моим свадебным подарком… ЭПИЛОГ Эдриен дышала полной грудью. Ничто никогда не сможет сравниться с ароматом роз и весеннего дождя, с непрерывным рёвом волн , бьющихся о западные скалы и брызгами соли в неиспорченном воздухе. Она чуть наклонилась вперёд, чтобы увидеть надвигающиеся на море сумерки. Потом она вернётся к Лидии и продолжет подготавливать всё необходимое к появлению малыша. Она подавила смех своей рукой. Лидия в конечном счёте прямым текстом приказала Ястребу уйти, выражая недовольство тем, она не сможет должным образом порадоваться возвращению своей невестки домой и приготовиться как следует к появлению внука, если он не перестанет её всё время целовать. Не то, чтобы Эдриен возрожала. Ястреб сердито смотрел, как наказанный мальчишка. «У вас двоих вся жизнь впереди», решительно отметила Лидия, «В то время как у нас женщин всего несколько коротких месяцев, чтобы подготовиться к появлению малыша». «Несколько коротких месяцев?», ошеломлённо посмотрел Хоук. Потом заволновался. И куда-то побежал, что-то бормоча себе под нос. Сейчас Эдриен стояла на каменных ступеньках, закинув голову назад и упиваясь безмолвной красотой бархатного неба. Её глаза ухватили мелькнувшее на крыше движение. Гримм перегнулся к ней через перила, и его красивое лицо озарилось улыбкой. Она с Ястребом разговаривала в послеполуденные часы, и он в подробностях рассказал ей всё, что здесь без неё происходило, включая то, как Гримм помогал вернуть её обратно. Буквально за пару часов до этого Гримм приложил руку к сердцу и коленоприклонённо молил у неё прощения за свою ложь. И она с готовностью даровала ему его. «Надеюсь, ты не ищешь падающую звезду, Гримм», позвала она его снизу. «Никогда снова», горячо поклялся он. Эдриен задохнулась, прямо в этот момент крохотное белое пятнышко заискрилось и засуетилось, прочертив спускающийся вниз виток через всё небо. «О, Боже, Гримм, смотри! Звезда промелькнула!» Она зажмурила глаза и яростно загадала желание. «Что ты только что загадала?», зарычал он на неё, застыв от напряжения. Когда она снова открыла глаза, то дерзко ответила, «Я не могу сказать. Это против правил». «Что ты только что загадала?», рычал он. «О, мы такие суеверные?», подразнила она с улыбкой. Он сердито смотрел на неё, пока она проделывала свой путь обратно в замак. Бросив взгляд через плечо, она сверкнула ему проказливой улыбкой. «Соберись с духом, Гримм. Я скажу тебе только – я загадала моё желание на тебя». «Ты что не знаешь, как опасно разбрасываться пустыми желаниями, леди!», прогремел он. «О, это совсем не было пустым», весело прокричала она, перед тем как захлопнуть дверь. На крыше Далкейта Гримм рухнул на колени и пристально посмотрел на небо, отчаянно ища ещё одну желанную звезду…на всякий случай. ******* Платье Эдриен мягко шелестело, когда она летела по коридору. Лидия сказала, где она могла найти Ястреба и, за чашкой ароматного мятного чая, рассказала ей о тех немногих вещах, о которых не упомянул её муж. Тот факт, что он уничтожил её обожаемую детскую, ту, которою она, лёжа без сна, воссоздавала в своём воображении, будучи выброшенной на берег двадцатого столетия. Вот что это было, когда он умчался с взволнованным видом после упоминания «жалких оставшихся пару месяцев». Она зашла в детскую так тихо, что Хоук не услышал, как она приблизилась. Она провела пальцем легко и нежно по изящно вырезанной куколке и остановилась. Он стоял на коленях рядом с колыбелью, втирая масло в дерево мягкой тканью. Облачённый лишь в синеву и серебро своего килта, с тёмными волосами, спадающими шелковистой волной. Детская светилась десятком масляных абажуров, бросающих тени на его мощный торс, мерцающий бронзой. Его глаза сузились в сосредоточенности, мускулы бугрились и перекатывались, пока он втирал масло. Эдриен прислонилась к косяку и молча смотрела на него, оглядывая скудное количество находящейся в комнате мебели. Многие из игрушек вернулись, но все колыбельки и кроватки потеряны. Какая же жестокая ярость бушевала в нём в тот момент! «Полагаю, что должна чувствовать себя польщённой», тихо сказала она. Его голова вздрогнула с виноватым видом. Эдриен шагнула в комнату, осознавая, что её груди, налившиеся с беременностью, покачивались под платьем, и то, что Ястреб казался околдованным зрелостью её ставших более пышными изгибов. Они уже занимались любовью в послеполуденные часы, отчаянно, поспешно, неистово и яростно, чуть ли не делая это по дороге из сада в уединение их спальни. Лидия терпеливо ждала целый час, прежде чем постучать в дверь и потребовать увидеть свою невестку. Когда Эдриен пребывала захваченной обратно в двадцатом веке, в ужасе оттого, что она больше никогда не познает близости со своим мужем снова, воспоминания об их невероятной страсти каскадом обрушились на её разум, наполненные горьковато-сладкой яростью возрастающего осознания всех тех чувственных вещей, которые она так страстно желала делать с Ястребом, но в которых отказывала и себе и ему. Эти долгие, мучительные месяцы желания на пару с требовательными гормонами беременности усилили её дерзость на настоящий момент. Она изголодалась по медленной, восхитительной любви, которую, как она боялась, могла больше никогда не испытать снова. «Хоук?» Он посмотрел на неё снизу вверх, всё ещё коленопреклоненный, но готовый атаковать, если она хотя бы сдвинется на дюйм. Эдриен двинулась – медленно и эротично. Она наклонилась, чтобы поднять игрушечного солдатика, нагибаясь так, что её грудям грозило высвободиться из лифа. Она прихватила нижнюю губу зубами и послала Ястребу тлеющий огнём взгляд из-под опущенных ресниц. В мгновение ока он был на ногах. «Остановись!», Эдриен подняла руку, чтобы удержать его. Хоук застыл в полушаге. «Чего ты желаешь от меня, Эдриен?», прошептал он хрипло. «Ты мне нужен», задыхаясь, сказала она. Он рванул к ней, но она снова подняла руку. «Нет, позволь мне посмотреть на тебя», сказала она, пока кружила медленно вокруг него. Она улыбнулась, когда его глаза расширились. «Когда я вернулась в своё время, одной из вещей, которую я действительно хотела выяснить, был вопрос о шотландских мужчинах и их килтах…» «И вопрос был о чём?» «Однажды я видела, как ты садился на своего коня…» «Знаю об этом», самодовольно сказал он. «Ты стояла у окна возле детской». «Ох! Так ты это сделал специально!» Хоук засмеялся, его глаза искрились озорством, и это подлило огня в её смелые намерения. Если он мог дразнить её – хорошо, двое могли играть в эту игру. Она видела, как мастерски он управлялся, обычно играя своими желаниями. Шагнув ближе, Эдриен опустила свою руку на его мускулистое бедро и вызывающе посмотрела ему в глаза. Его ноздри раздувались, а глаза потемнели под прикрытыми веками. Другой рукой она дёрнула лиф платья, позволив груди выскочить из выреза. Она чувствовала себя восхитительно грешной, зная, что её соски, порозовевшие и затвердевшие, умоляли о поцелуях. Когда он качнулся вперёд, чтобы именно это и сделать, она игриво оттолкнула его, скользнула своей рукой вверх по его бедру и обхватила его плоть, наслаждаясь его хриплым стоном. «Никакой одежды под этой шотландкой, как я и подозревала», дерзко отметила она. «Эдриен. Ты убиваешь меня». «Я только начала, любовь моя». Она обернула пальцы вокруг его внушительного возбуждения и заскользила рукой вверх вниз по его жезлу с бархатным трением. Хоук схватил её бёдра и опустил голову, чтобы поцеловать её; но она увернулась, засмеявшись, когда он вместо этого зарылся лицом в её грудь. «Остановись», приказала она. «Что?», не веря, спросил он. «Шаг назад», подбодрила она его. «Не прикасайся ко мне, пока я не попрошу. Позволь дотронуться до тебя». Хоук застонал громким голосом, но позволил своим рукам упасть с её тела. Его глаза были дикими от страсти, и Эдриен подозревала, что он не позволит её нежной пытке долго длиться. Она неспешно расстегнула его килт и уронила его на пол. Её муж стоял обнажённым перед ней, его тело цвета бронзы мерцало в свете свечей, а его затвердевший фаллос, вздыбившись, настойчиво подрагивал. Эдриен прочертила зачарованную и обожающую дорожку по его плечам через его широкую, мускулистую грудь. Она легко коснулась его губ своими, поцеловала его подбородок, его соски, подразнила рифлёный живот своим языком, потом соскользнула на колени, и её рот принялся медленно поглощать дюйм за дюймом его плоть, а её ладони распластались по его бёдрам. «Эдриен!» Она целовала его сладость, поглаживая и ударяя своим языком по всей его твёрдой длине снизу доверху. Хоук погрузил руки в её волосы с зарождающимся болезненным стоном глубоко внутри его горла. «Хватит!», он потянул её на ноги и прижал спиной к выступу под окнами. Затем восторженно усадил её на его край и поднял её платье вверх, раздвигая ей ноги, чтобы пристроить себя между ними. «Сейчас, Эдриен. Я хочу тебя немедля». Он целовал её глубокими поцелуями, пока осторожно, но настойчиво проталкивался в её манящую влажность. Эдриен задохнулась от удовольствия, когда он, наконец, заполнил её всю целиком. Хоук сосредоточенно вглядывался в её лицо, заботливо следя за каждым её вздрагиванием, каждым стоном, слетающим с её губ, и только когда она судорожно потянулась к изысканной кульминации, только когда почувствовала сладкую подступающую дрожь – он перестал двигаться вообще. «Хоук!» «Будешь снова меня так дразнить, любовь моя?», проурчал он тихо. «Безусловно», дерзко откликнулась Эдриен. «Будешь?» «Конечно. Потому что знаю, мой муж никогда не оставит меня, когда я нуждаюсь в нём. Как и я никогда не буду дразнить его, не удовлетворив полностью его желаний. Так услади меня, мой дорогой шотландский лэрд. Возьми меня с собой в Валгаллу, муж». Он тихо засмеялся, и задвигался в неё осторожно и нежно, пока они не вошли в совершенный ритм. Глубина их слияния, такая совершенная их душ и тел, заставила Эдриен кричать в голос от изумления этому. Позже, Ястреб закрыл детскую и отнёс свою сонную, удовлетворённую жену в Павлинью комнату, где держал её в своих руках всю ночь напролёт, изумляясь полноте своей жизни, когда в ней была она. ****** Лидия улыбнулась, когда услышала, как дверь детской громко хлопнула над её головой. Всё хорошо было в Далкейте-над-Морем. На мгновение она замечталась, представляя малышей, которые скоро украсят собой детскую. Жизнь ещё никогда не была такой сладкой. Но она могла бы быть ещё слаще, Лидия. Глаза Лидии внимательно смотрели на спину Тэвиса МакТэрвита, пока он задумчиво стоял перед камином. Волна чувства вины накатила на неё, когда она вспомнила, как он пришёл к ней в ту ночь, после разговора с Ястребом, и она холодно повернулась к нему плечом, и снова отступила в привычное для неё укрытие из формальностей. Только натянутость его терпеливой улыбки выдавала его разочарованность. Любовь моя, позвал он её, и она почувствовала себя такой виноватой за то, что у неё была любовь в то время, как её сын был одинок, что отказалась признать её. Сколько ещё времени ты собираешься тратить впустую, женщина? Очень тихо Лидия вынула шпильки из кос, распуская свои волнистые каштановые волосы. Её глаза ни на секунду не отрывались от спины Тэвиса. С улыбкой предвкушения она помахала головой вверх-вниз, пальцами взбив свои волосы в тугие локоны, потом откинула их назад через голову, позволив им рассыпаться в диком беспорядке вниз по спине. Так много лет? Она нервно обтянула своё платье, изучая его спину ещё мгновенье, потом пожала плечами и расстегнула несколько жемчужных пуговиц на воротнике. Она сделала глубокий, дрожащий вдох, в то время как бабочки бархатистыми крылышками трепетали внутри её живота. «Тэвис?», тихо позвала она. Единожды решив, она полностью настроилась на то, чтобы больше не терять ни единого драгоценного мгновенья. Спина Тэвиса выпрямилась, и он быстро глянул на неё поверх плеча. Она засмеялась почти вслух, когда его глаза широко распахнулись, и он резко развернулся полностью, чтобы посмотреть на неё; его взгляд блуждал по её в диком беспорядке волосам, по её расстегнутому воротничку, по её приоткрытым губам. «Лидия?» Она слышала сотню вопросов в одном его слове и была возбуждена осознанием того, что у неё есть, наконец, правильный ответ для него. «Я всё время задавалась вопросом об одной вещи, понимаешь, мой старый друг», сказала она, похлопав по скамье, предлагая ему присесть рядом с ней. «Эти твои руки…» Её голос утих, с игривой искоркой в глазах. Кокетливо, она увлажнила нижнюю губу в приглашении более древнем, чем само время. «Да?», появилась хрипота в его голосе. «То, что они такие талантливые и сильные…» «Да?» Его брови приподнялись. Вздох задержался в его горле, когда Лидия предложила этим рукам то, что потрясло и обрадовало Тэвиса МакТэрвита до самой глубины души. ****** Когда Гримм, наконец, покинул крышу в ту ночь и зашёл в главную комнату, он сдержал ругательство и принялся пробираться в полном отступлении, прямо назад за дверь. В Главной комнате, где каждый мог увидеть! Лидия! И Тэвис! «Ох! Любовь!», заворчал он на звёзды, которые мерцали над ним в сдержанном великолепии. ****** Три месяца спустя здоровый крик младенца мужского пола огласил коридоры Далкейта-над-Морем. Хоук Дуглас, разрываясь от гордости, сидел рядом с Эдриен на кровати. «Посмотри на него, Хоук! Он – совершенство!», воскликнула Эдриен. «И не только он один!», хрипло сказал Хоук, нежно убирая волосы с её лба. Эдриен улыбнулась ему. Он держал её за руку на протяжении всех её родов, по очереди проклиная то самого себя, то её – прежде всего за то, что она позволила ему сделать её беременной. Но ещё много будет таких раз, подумала Эдриен, потому что она с полной серьёзностью намеревалась обзавестись с полудюжиной малышей. Так что Хоуку придётся привыкнуть к процессу их прихода в этот мир. Эдриен с удивлением прикоснулась к его щеке. «Ты плачешь», прошептала она. «Слёзы счастья. Ты подарила мне новую жизнь, Эдриен – жизнь, которую я даже не мечтал когда-нибудь иметь». Эдриен посмотрела на него с обожанием, их малыш уютно посапывал между ними. Эдриен могла пребывать вот так часами, но в Павлинью комнату зашёл Гримм, оживлённо раздавая приказы страже. «Поставьте её там, у кровати». Хоук бросил взгляд поверх плеча. «Ах, колыбель. Я закончил её прошлой ночью. Полагаю, он не будет часто видеть её какое-то время». Собственническим движением он взял своего крошку сына на руки. «Ему следует спать с нами какое-то время, как ты думаешь?» «Не думаю, что смогу позволить ему быть вне поля моего зрения, а ты?» Соглашаясь, Хоук кивнул головой, пока сосредоточенно разглядывал своего сына. «Мой подбородок», гордо сказал он. «Только посмотри на эти великолепные сильные черты». Эдриен засмеялась. «Упрямые черты», подразнила она, «и у него уже тёмные волосики». Позади них Гримм издал приглушенный возглас. Хоук бросил вопросительный взгляд через плечо. «Что к чёрту…э, извините, миледи», сказал он Эдриен, «прости меня, крошка», сказал он малышу. «Но зачем ты вырезал это на колыбели, Хоук?», спросил Гримм. «Разве с нас недостаточно было этих треклятых Эльфов?» Хоук в замешательстве приподнял брови. «О чём ты говоришь, Гримм?» Он нежно передал их сына Эдриен и подошёл к колыбели. Струящиеся буквы были вырезаны глубоко в дереве. Вся колыбель целиком мерцала, словно была усеяна брызгами золотой пыли. Хоук долго рассматривал слова, которые, как он знал, он не вырезал там. Улыбка тронула его губы, когда он вслух прочёл Эдриен: Помните это, смертные – вы обладаете вашей собственной вечностью – бессмертием любви. Благословенны будут Дугласы. Эобил, Королева Эльфов. THE END |
||
|