"Жлоб в Коктебеле" - читать интересную книгу автора (Сергиенко Алексей Леонидович)

День одиннадцатый (Вторник) Бухта Б.У. (Бывшая Тихая Бухта)

Утреннее пробуждение было великолепным. Проснувшись, я некоторое время лежал, наслаждаясь тишиной. Настроение было отличное. Спросонья, я какое то время удивленно рассматривал окровавленное полотенце, которым была замотана рука. Ах, я же вчера порезал руку.

Нет, чуда не случилась. Царапина была на месте. Постойте… какая царапина? Я же вчера располосовал руку бритвой. Впрочем, ранка затянулась, и подсохла. Царапины на ногах, оставшиеся от лошадки вообще были еле заметны. Как это понимать?

В ванной, я начал чистить зубы, и с удивлением и некоторым испугом обнаружил на груди красные отпечатки ладоней. Вчера меня, в этих местах касался Гуру. Так это ему я обязан великолепным самочувствием?

Нефигово девки пляшут, по четыре штуки в ряд. А я его шарлатаном посчитал. По трезвому размышлению, я подумал что хорошее самочувствие, можно объяснить хорошим сном. Но следы на груди? Да и сон, был, скажем прямо, неожиданным. Да, впрочем какая разница. Я решил, что обязательно зайду поблагодарить женщину за сеанс, и позавтракал.

Кофе пить не хотелось. Впервые за десятилетие я был бодр и без него. Обалдеть, подумал я. Вот что крест животво… тьфу, голотропное дыхание с людьми делает. Но кофе все равно выпил. Так, на всякий случай.

Улица встретила меня низколетящими облаками. Они так низко проносились надо мной, что задевали верхние этажи расположенных вокруг гостиницы пятиэтажек. Я шел, насвистывая мелодию из КиллБилла, в сторону Тихой бухты. На сегодня, у меня был давно запланированный выход в горы.

По случаю облаков, грозящих потенциальным дождем, лотки торговцев окутались полиэтиленом, как бабочка перед метаморфозой. Из глубины киосков выглядывали настороженные глаз продавцов — увидев покупателя, они отодвигали полиэтиленовые обертки, показывая товар.

Ручеёк, впадающий в море возле нудисткого пляжа, на время дождей, стал полноправной речушкой. В лагере вчерашних голотропов, было пустынно. Голая помятая девушка, меланхолично курила что-то травяное. Видно было, что праздник здесь продолжался всю ночь.

Я не решился беспокоить затихший лагерь, решив зайти с благодарностями вечерком. Дальше мой путь лежал по берегу моря. Я снял туфли, и зашагал босиком по линии по линии прибоя. Идти было приятно. Прохладная, чтоб не сказать холодная вода, приятно леденила стоптанные пальцы. Мелкие камни, щекотали ступни.

Впечатление лот этого природного СПА салона, несколько портил вездесущий запах гниющих водорослей. Не сказу, что уж очень неприятный, но характерный. Морской. Дующий с моря ветер, гнал их к берегу, крутя прибоем темные пряди. Хорошо, что сегодня так ветрено. А то бы мне пришлось купаться в этом супе.

Пустынный нудисткий пляж закончился. Дальше шли огороженные загончики какого-то пионерлагеря. Летом, в пик сезона, всегда интересно наблюдать за местом где кончается нудисткий пляж, и начинается обычный. Без слез смеха, невозможно смотреть, например, на очередь в передевалку, проходящую мимо десятка обнаженных отдыхающих всех возрастов и полов.

Вообще, нудисткий пляж — на редкость занимательное зрелище. И при этом, далеко не так эротичное, как принято считать. Дело в том, что отдыхая на нудике, очень быстро привыкаешь к наготе.

Конечно, глаз автоматически задерживается на симпатичных женских телах, но точно также, как и на обычном пляже. Наличие, а ровно как и отсутствие нескольких сантиметром ткани погоды не делают. Мне лично, нудисткий пляж нравится за возможность наблюдать массу интересных сценок, возникающих на стыке различных культур.

Так я неделю наблюдал, за худощавой дамой средних лет, переживающей ломку культурного стереотипа. Скорее всего, она приехала одна, и в первый день, выделалась на пляже своим закрытым купальником среди голых тел. На второй день, она расстегнула лифчик, лежа на спине. На третий день… она мужественно выпила пива, и перешла в положение «топлесс».

На четвертый день процесс встал. Дама загорала в плавках, не делая ни малейшеё попытки дальнейшего стриптиза. Я даже начал подумывать, не послать ли ей, анонимно, литр местного вина, обладающего, как известно, раскрепощающим действием. Но вечер поставил все на свои места. Выкупавшись в последний раз, дама воровато огляделось по сторонам, и стянула плавки.

Кроме неё на пляже, было всего навсего тысяч пятьдесят туристов. Я думаю, даме показалось, что в этот момент все посмотрели именно на неё, поскольку она тут же заползла в платье. Но, психологический барьёр был сломлен.

Утром следующего дня, дама выскользнула из юбки уже без всякого белья. Повертев купальник в руках, она без сожалений засунула его обратно в сумочку. Вскоре, незагорелые части её тела, сравнялись по цвету с загорелыми. Тогда дама взялась за крем — депилятор, добавив себе немного незагорелых мест. Потом, когда загорели и они, даму стало просто невозможно отличить от других отдыхающих.

В последний раз я видел её катающуюся вдоль побережья на банане. На её плечах, располагался шикарный, нарисованный хной дракон, перетекающий от спины к нагому животу. Белоснежная копна заимствованных волос, заплетенных в африканские косички, болтались на ветру. Дама отрывалась по полной. Думаю, ей будет что рассказать дома подружкам.

Тем временем, я дошел до узкой козьей тропинки, поднимающейся в горы. Побалансировал на одной ножке, в тщетной попытке засунуть сырую ступню в тесный кроссовок, не нахлебав при этом воды. Это простая, в общем-то задача, на песке всегда выливается у меня в захватывающий акробатический номер.

Этот раз не был исключением. Я зашнуровал кроссовки, только за тем, чтоб оглядев груду сырых и гниющих водорослей, загораживающих мне проход, снова их снять. Пройдя через водоросли, и испачкав ноги я понял — что придется идти обратно, чтоб помыть ноги в море. Чтоб опять, попытаться пройти через водоросли…

Из замкнутого круга, меня спасла пустая пивная бутылка, сиротливо плавающая возле берега. Набрав воды, я вымыл ноги уже на пригорке. Вид на пляж открывался обалденный. Как впрочем, и вид на гору.

Подьём, был хоть и не крутой, но потогонный. Влажная земля липла к кроссовкам. Я проскальзывал практически на каждом шагу. Пришлось сойти с глиняной тропинки, и идти по траве. Кроссовки, естественно, тут же отсырели, но я хотя бы перестал скользить.

Простор, открывающийся с горы, завораживал меня все больше и больше. Мы, жители среднерусской возвышенности, редко видим столь большие открытые пространства. Ту же, озираясь по сторонам, я видел десятки квадратных километров земли, полей, гор и облаков.

Зрелище удивляло, и даже чуток пугало. Совсем чуть-чуть. Просто в глубине каждый горожанин, немного клаустрофоб, и открывающийся простор приятно щекочет нервы. Жители гор, наверное, испытают подобные чувства в метро. Именно поэтому, их так много в Москве.

Оказавшись на вершине, я огляделся по сторонам. С одной стороны, на меня смотрело море. С другой стороны был виден поселок. Со всех других сторон торчали горы, похожие на холмы картинки на рабочий стол Виндоус. Впрочем — мелкими и домашними, они казались только снизу.

Стоя на вершине, ты понимаешь, что вид даже с небольшой горы, существенно отличается от вида с низины на ту же гору. Умом я понимал, что падение мне не грозит. Все остальные органы чувств, при этом, упорно твердили — держись за что-нибудь, а то свалишься.

Объективно, могила Волошина располагалась на самой вершине горы. Субъективно — между землей и низко нависшим небом. Простая гранитная плита, с текстом, была усыпана камнями и мелкой галькой. Встречались и мелкие монетки. Потом, знающие люди, пояснили мне, что туристы, идя к Волошину, несут ему камешки с пляжа, как подарки от моря, которое он так любил.

Но тайну украинских монеток, не смогли объяснить даже они. Обычно, монетки кидают в местах, куда кто-то хочет вернуться. Я тоже кинул российский рубль пару лет назад, в прибой Лисьей бухты. Правда желание вернуться в могилу Волошина, кажется мне несколько необычным.

Вниз со склона вели несколько тропинок. Я посмотрел на часы — времени была прорва, и пошел в сторону тихой бухты. Путь вниз, кстати, был ничуть не проще пути вверх. Большую часть пути, я проехал скользя по грязи в кроссовках как на лыжах.

Из особо занимательных моментов мне запомнился хор лягушек. Не так далеко от вершины, природа создала маленькую в выщерблину в скале, заполненную дождевой водой. Оттуда слышалось громовое кваканье мириад лягушек. Эта небольшая лужа, была отдельным лягушачьем миром, явно страдающим от перенаселенности.

Размышляя о локальном апокалипсисе, ожидающим, мир лягушек в связи с наступлением лета, я скользил вниз. Вскоре, я оказался на узенькой дороге, по которой в Лисью бухту ездят на машинах. Пейзаж был очень идиллистический: Колышется трава, чуть вдалеке торчат стога сена….

Какого сена? В смысле, какого хрена? Это заповедник. Тут не может быть стогов сена. Или может? Заинтересованный, я пошел в ту сторону. То, что я принял издалека за сено, было грубо сложенным из песчаника подобием домов. Больше всего это напоминало дурную декорацию для фильма. Стоящие ровными рядами грубо сложенные из песчаника будочки, размером два на два, без окон и дверей… криво и косо поставленные прямо на утоптанную траву.

Я ходил среди этих «Домиков кума Тыквы» недоумевая — зачем все это было построено? Практического смысла, в о всей этой декорации было ни на грамм, думал я. И был неправ.

Не стоит забывать — что нахожусь на Украине. Значит обычная логика, тут не применима — не даром же, негласным девизом этой страны, является слоган «Украина — возможно ВСЁ». Так вот — только на Украине, можно превратить один золотой, в пять, просто зарыв их в грязь поля чудес.

Для этого, нужно быстренько построить в каком-нибудь хорошем месте, жалкое подобие домика. И все. По местным законом, земля вокруг этого домика, автоматически будет считаться твоей. Поскольку земля Крыма, закономерно считается очень дорогой, то построив домик, можно отлично заработать неплохую сумму денег.

Если конечно, тебе хватит сил отстоять свою халупу. Поскольку твои соседи будут стараться снести конкурента. Точнее снести домик.

Подобным захватом, в Крыму обычно занимаются хорошо организованные группировки крымских татар. Противостоят им русские жители этих земель. По вполне понятными причинам Киев просто не может вмешаться, в это противостояние.

Потому что крымские татары — являются опорой украинских властей, в этом регионе. И я очень хорошо понимаю тут Киев. Нелепо надеяться, что русские, в обозримом будущем, почувствуют себя украинцами — сколько не запрещай русский язык. А это опасно для территориальной целостности Украины. Поскольку, русским охота писать заявление в суд — на русском. Заполнять налоговую декларацию — на русском, голосовать за русского президента… Да и вообще — жить в России.

И с этой мыслью, они выходят против домиков крымских татар, решивших прихватизировать Тихую бухту. Об этом, я узнал, уже спустившись в город. Об большом противостоянии, случившимся зимой. О том, как банда крымских татар, приехала захватывать земли заповедника. О том, как управляемая с Киева милиция, побоялась высунуть нос из околотка. И как Тихую бухту спасло народное ополчение. Простые люди, просто вышли, и встали живой стеной, не дав совершиться беззаконию.

Ну а недостроенные и брошенные татарами будки, сейчас стоят памятниками незалежности. Убрать их местные власти, просто боятся. А от русской общины Коктебеля, в бухте сейчас постоянно дежурит сторож. Во избежание повторения.

Но наконец, призрак Крымско-Татарского поселка остался позади. Я вышел на берег моря. Летом, тут стоят десятки машин, палаток, и тентов. Здесь отдыхают туристы, которых утомляет безбашенное веселье Лисьей Бухты. Здесь более удобный съезд к пляжу, отличный песок, и пониженная концентрация хиппи на метр площади. Ну что еще нужно, для отдыха почтенных отцов семейств, с чадами и домочадцами.

Сейчас, я шел вдоль линии прибоя. Отдыхающие были, но их было не много. Они сидели в креслах, выставив внушительные животы, и попивали пиво. Чуть поодаль, их однотипные жены жарили шашлыки. Населенная полоса, тянулась вдоль берега на несколько километров.

Потом, я шел по ступеням из пепла. Вы не забыли? Коктебель вулкан. Поэтому окрестные скалы, местами состоят из слежавшегося за вереницу веков голубого вулканического пепла. По ступеням, я вбежал на невысокий хребет, значительно срезав путь.

Идти было интересно. Вулканические скалы — вообще, самые интересные скалы. Застывшие слои камня разных сортов, причудливые скалы. Но интересно — не значит легко. Приходилось скакать по камням, как горный баран. Хорошо, еще, что я более — менее занимаюсь спортом. Иначе абзац. Камни коварны, и не прощают ошибок.

Поскользнуться на шатающемся камне — раз плюнуть. А вот вылезти из ревущего прибоя по скользким камням с переломанными ногами, гораздо труднее. Лично мне повезло. Пару раз прыгая на качающие камни, я испытывал ощущения, весьма далекие от оргазма.

Ветер усиливался, усиливая прибой. Волны стал захлестывать тропинку, подбираясь к кроссовкам. Я пару раз отпрыгивал, чудом оставляя обувь сухой. Обойти по верху, не представлялось никакой возможности. Дальше было хуже.

Тропинка полностью уходила под воду. Я разделся, и попытался пройти тот участок босиком. До меня быстро дошло, что вулканические скалы, они не только на вид красивые. Они еще и на ощупь поганые. Больно режут ноги. Пришлось оставить надежду вернуться в город в сухих кроссовках, и идти дальше, как персонаж немецкого порнофильма. Голышом, но в обуви.

Холодно было ужасно. Самое неприятное, в таком походе, что ты идешь на стыке двух стихий. Прибой регулярно окатывал меня ледяной водой, а леденящий ветер, сушил брызги на коже, отбирая остаток тепла. Хорошо, что треклятый мыс, не очень глубоко выдавался в море.

Я пробежал его всего за пару минут, обильно комментируя жестокую и необычную крымскую географию. Потом остановился, одел на сырое тело влажную одежду, и не останавливаясь, побежал дальше.

Скоро я оказался в городишке Орджоникидзе. Это маленький симпатичный поселок, был немного меньше Коктебля. Аккуратненький, компактный, он притулился в бухте, как городок в табакерке. Смотреть на него с горы, было одно удовольствие. Тихое, спокойное место. Мечта пенсионеров, проклятье для их внуков, которые не могут найти работу не далеко от дома.

Я вошел в этот город, как жертва кораблекрушения — усталый, мокрый, недовольный. Хотелось принять горячую ванну, или выпить чашечку кофе… Посмотрев по сторонам, я поставил жирный крест на обоих мечтах — этот поселок, еще не проснулся от зимней спячки.

Вопрос возвращения в Коктебель, встал во весь рост. Идти пешком не хотелось. Несмотря, на относительную близость, прямого автобусного сообщения между городками не было. Пришлось брать такси.

Таксистом был древний дедок, на допотопной «Победе» Я заплатил не торгуясь, исключительно из уважения к обоим окаменелостям. Наплевав на возраст, мы долетели до Коктебеля с ветерком. Дедок водил машину, как гоночный болид — с отрывом большинства колес на поворотах. На трассу, он при этом не смотрел — выучил, небось, за годы тренировок.

По приезду, я предпринял меры, против простуды. Залез под горячий душ, выпив предварительно горилки. Обычно, в таких случаях пьют водку с перцем, но горилка, собственно, эта та же самая водка. С тем же самым перцем.

Я не фанат горячительных напитков, крепче пива, так что после первой стопки, посмотрел, нет ли на этикетке «Горилки» надписи: «Наружное». Но это после первой стопки. После второй, я внезапно понял, что хорошо понимаю, вешающего на мове диктора Украинского телевидения. После третьей рюмки, я с ужасом потрогал схватился за голову, решив что у меня начал расти чуб.

Нафиг нафиг, такой напиток, решил я, пустив остатки на растирание. Все царапины, комариные укусы, потертости и порезы, под действием перца, полыхнули как огни электросварки. Я бросился опять в душ…

Остаток дня, я провел за Зиной. Сидел, печатал эти записки, задумчиво шевеля стоптанными пальцами ног. Отпуск, должен давать заряд бодрости, чтоб потом, с новыми силами приступать к работе. И вот — не прошло и двух недель, как отдых принес требуемый результат. Мне очень, очень, очень хотелось обратно на работу.