"Галактики, как песчинки" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

28

Я очнулась, лёжа навзничь на мягком диване. Левый рукав моей рубашки был закатан выше локтя. В изгибе слегка почёсывалось, как после инъекций. Рядом со мной сидел Валько и держал меня за руку.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наконец я сделала над собой усилие и слабо улыбнулась. Он ответил мне широкой улыбкой:

— Привет. Как самочувствие?

— Паршивое, — сказала я, с трудом поднимаясь. — Ты когда-нибудь попадал под парализатор?

— Бог миловал.

— В таком случае ты не поймёшь меня.

Я огляделась вокруг. Мы находились в просторной, роскошно обставленной комнате, с виду — гостиной, окна которой выходили на водопад. Вдали виднелась цепь гор с окутанными туманной дымкой вершинами. Я могла дать руку на отсечение, что никогда раньше здесь не была, но сама обстановка казалась мне до боли знакомой.

На соседнем диване с нами диване лежал бесчувственный Олег.

— Нас взяли в плен? — спросила я.

— Нет, здесь мы одни. Я больше никого не нашёл.

— А кто же подстрелил нас с Олегом?

— Автоматическая система охраны. Но теперь можешь не опасаться, я укротил её.

— Кстати, где мы?

— Ты не поверишь.

Я протёрла глаза и снова огляделась.

— Если ты скажешь, что мы на космическом корабле, то поверю.

На лице Валька отразилось изумление:

— Как ты догадалась?

— Это, — взмахом руки я обвела всю комнату, — сильно смахивает на кают-компанию. Слишком много роскоши, стремление создать уютную домашнюю атмосферу, пейзаж в фальшивых окнах настолько идиллический, что в него с трудом верится… Что это за корабль?

— Лёгкий боевой крейсер класса «CA». Я бы даже сказал, «CA-плюс», существуй такая категория. Сверхбыстроходный, необычайно манёвренный, напичканный всевозможным вооружением. Словом, супер-пупер. Называется «Нахимов».

Я энергично тряхнула головой, разгоняя туман, который мешал мне быстро соображать.

— Если не ошибаюсь, Нахимов — древний российский военачальник. Это славонский корабль?

— А вот и нет. Согласно бортовым записям, он принадлежит Военно-Космическому Флоту Новороссии.

— Что?!

— То, что сказал. Ко всему прочему, «Нахимов» является флагманом эскадры. Странно, конечно, что эскадру возглавляет лёгкий крейсер, но не менее странным представляется тот факт, что у контролируемой чужаками планеты существует собственный флот. К твоему сведению, командиром корабля является некий капитан первого ранга Александр Киселёв, а командующим эскадрой — контр-адмирал Анна Кореева.

— Сдуреть можно! — сказала я. — А где он построен?

— Нет информации. Вообще никаких данных о его предыдущих передвижениях. Всё начисто удалено из памяти. Правда, есть один маленький след: его рабочий язык русский, но остались кое-какие намёки на то, что изначально он был «англоязычным». Впрочем, это ничего не проясняет.

— А как… Нет, давай по порядку. Что произошло после того, как я вырубилась?

— Ну, я сразу выхватил парализатор, прикрылся Аней и стал ждать. Прошло пару минут, но никто не явился. Я спросил Аню, кто вас уложил, и она ответила, что автоматика. Потом я принялся задавать наводящие вопросы и в результате выяснил, что мы находимся на космическом корабле, и кроме нас на борту никого быть не должно. Я потребовал, чтобы Аня отключила охранную систему. Она отказалась. Я пытался её убедить, но она не отступала. Тогда я решил схитрить: взял Аню за руку и велел ей выйти из комнаты, а перед самым выходом громко сказать: «Этот человек со мной».

— И она подчинилась?

— Да. У неё гнилой психокод… Нет, конечно, он получше нашего блока, но не такой непробиваемый, как у настоящих кодированных. Главным образом, он направлен на то, чтобы сохранить в тайне определённый массив сведений. Забегая наперёд, скажу, что мне так и не удалось узнать у Ани, кого она представляет и что делает на Новороссии. Я перебрал все варианты, которые только приходили мне в голову, но она неизменно отвечала «нет» и ни разу — «не могу сказать». Скорее всего, её психокод содержит на сей счёт строгие инструкции — всё отрицать… Но вернёмся к началу. Аня выполнила мой приказ, а охранная система истолковала её поведение так, что я её гость. Когда мы прошли в рубку управления, Аня по моему приказу сообщила бортовому компьютеру, что я намерен подключиться к нему. Тот воспринял это как распоряжение не препятствовать моему входу в систему.

— Тупая машина.

— Не менее тупая, чем компьютеры других кораблей. Если сделать их шибко умными и дать им слишком широкую свободу действий, они способны такого натворить, что не дай бог. Я не угрожал Ане, не применял против неё насилия, не покушался на её жизнь, так что компьютеру не о чем было беспокоиться. Конечно, его система обладала многоступенчатой защитой, но против меня она оказалась бессильной. Всё-таки я кибер — и далеко не из худших.

— Ты подчинил корабельный компьютер?

— Ага. И заодно отключил телепортационную камеру — здесь она именуется нуль-порталом. Теперь мы можем не беспокоиться, что хозяева корабля телепортируют к нам на борт группу захвата. Я специально спросил об этом Аню. Не напрямик, разумеется, а путём косвенных вопросов. Телепортация возможна только в специальные порталы-приёмники. Ещё я выяснил, что перемещение происходит мгновенно, а его предельная дальность обратно пропорциональна массе телепортируемого объекта. Так, например, будь в нашей компании ещё один человек, мы бы остались на месте.

— Мы далеко от Новороссии?

— Пятнадцать с половиной астрономических единиц. В направлении, перпендикулярном плоскости эклиптики. В общем, за пределами системы.

— Ого!

— Но, с другой стороны, это мизер, если сравнивать с межзвёздными масштабами. На мой вопрос, можно ли телепортировать на расстояние в парсек объект массой один грамм, Аня сказала «нет», а насчёт миллиграмма отвечать отказалась. Уточнить предельную массу я уже не успел.

— Почему?

Валько виновато потупился:

— Извини, Рашель, я упустил её.

— Как это? Она сбежала?

— Не совсем. Я сам её… ну, вроде как отослал. Действие наркотика стало ослабевать, и мне пришлось парализовать её. Но от выстрела сработал её телепортёр, и она исчезла. Наверное, переместилась в специально предусмотренное для таких случаев убежище. Я, дурак, не додумался заблокировать телепортацию с помощью того устройства. Совсем забыл о нём.

Я придвинулась к нему и обняла его за плечи.

— Не ругай себя. Каждый может ошибиться. Я бы на твоём месте… ай, да что и говорить! Я бы даже не выбралась из той комнаты. И уж точно не смогла бы подчинить себе корабельный компьютер.

Валько с улыбкой посмотрел на меня:

— Ты так думаешь? А я как-то слышал историю об одной двенадцатилетней девчонке, которая провернула подобный номер.

— Да. Только потому, что ей удалось украсть у отца все коды доступа… Кстати, что мы тут сидим? — Я резко вскочила с дивана. — Пошли скорее в рубку. Раз Аня сбежала, то скоро расскажет своим, что корабль в наших руках. Телепортироваться сюда они не смогут, зато вполне способны атаковать извне. Вряд ли это единственный их корабль.

Валько кивнул, поднимаясь:

— Да, я подумал об этом. Если есть флагман эскадры, то высока вероятность существования и самой эскадры. И хотя все датчики наружного наблюдения свидетельствуют, что в пределах их досягаемости космос чист, всё равно лучше убраться отсюда. А в пилотировании и навигации я, к сожалению, полный профан. Сейчас мы приведём в чувство Олега и…

— Нет, — перебила я его. — У нас нет времени. Прежде нужно заняться кораблём, а Олег пусть часик подождёт. К тому же, чем дольше он проспит, тем слабее у него будет постпарализационный синдром.

— Вообще-то я уже положил корабль на курс, — заметил Валько.

— Вот как? И куда мы летим?

— Просто наобум. Подальше от места его дрейфа, параллельно плоскости эклиптики.

— Этого мало. По ионному следу легко будет вычислить, в каком направлении мы улетели. Поэтому нужно задать изменчивую траекторию — тогда нас не смогут перехватить. А гнаться по самому следу — занятие неблагодарное и почти бесполезное; для этого нужно, чтобы преследователь намного превосходил по скоростным качествам преследуемого.

— Аргумент принимается, — кивнул Валько. — Сначала идём в рубку.

Мы вышли из кают-компании и стали подниматься по спиральной лестнице наверх. На таких небольших крейсерах с четырьмя продольными ярусами лифтом пользовались только законченные лентяи да ещё те, кто имел при себе тяжёлый груз. Мы же были налегке, поэтому мигом преодолели два пролёта и оказались на самом верхнем, первом ярусе, где находилась рубка управления.

— Вот, Рашель, взгляни, — произнёс Валько, указывая на какое-то тёмное пятно посреди коридора, метрах в пяти от двери рубки. — Когда я заметил, что действие наркотика проходит, то решил отвести Аню в лазарет, чтобы вколоть ей снотворного. А она вырвалась и побежала. Ну, я и выстрелил ей вслед.

Я подошла ближе к пятну. На поверку это оказалось углубление в полу, почти правильной параболической формы, с гладкой, словно отполированной поверхностью.

— Прихватила с собой, — прокомментировал Валько очевидный факт. — Хорошо, что я не выстрелил, когда она была ближе. Тогда бы вместе с ней отправился и кусочек меня.

Внезапно мне пришла в голову одна мысль.

— Послушай, но ведь при этом должно было здорово рвануть. Когда Аня исчезла, на её месте осталась пустота, а это… это как вакуумная бомба!

— Взрыва, слава богу, не было. Иначе сейчас я бы с тобой не разговаривал. Зато был хлопок, как в прошлый раз. Только посильнее — мне капитально уши заложило. Я думаю, при телепортации происходит обмен массами. Аня переместилась куда-то, а воздух с того места перенёсся сюда. Естественно, возник перепад давления — ну, и хлопнуло.

— Понятно, — сказала я. — Нужно будет чем-то законопатить эту дыру. А то, чего доброго, кто-то из нас забудет о ней и подвернёт себе ногу. Но с этим мы разберёмся позже. А сейчас главное — замести следы. И, конечно, решить, что будем делать дальше.

Рубка управления «Нахимова» была гораздо просторнее, чем на бывшей отцовской «Заре Свободы». Да и само судно, судя по всему, имело более внушительные габариты, чем типовые лёгкие крейсера. Категория «C» на грани «B». Ещё чуть-чуть — и был бы крейсер среднего класса, принадлежащий к подклассу полулёгких фрегатов.

Отличительной особенностью этой рубки было наличие дополнительного ряда пультов, помимо тех, что были предназначены для управления кораблём. Этакий адмиральский мостик в миниатюре. Все дополнительные пульты были мертвы, не работал ни один дисплей, не светилось ни единого огонька.

Проследив за моим взглядом, Валько объяснил:

— В настоящее время командный центр эскадры деактивирован. Корабль действует как самостоятельная боевая единица. А теперь иди сюда, Рашель.

Он подвёл меня к терминалу справа от капитанского кресла, взял подключённый к консоли оптоволоконный шлейф и подсоединил его свободный разъём к своему импланту.

— Всё это тебе хорошо знакомо, — сказал он. — Прежде всего, положи ладони на пластину сканнера.

Я подчинилась. Бортовой компьютер запечатлел в своей памяти отпечатки моих пальцев.

— Так, хорошо. Теперь немного наклонись, смотри в центр пластины и не моргай. Делаем снимок сетчатки… Отлично. Пройдись по рубке, медленно повернись вокруг, представь себе, что ты на подиуме… Ах, Рашель, ты очаровательная девушка, но женственности тебе явно не хватает. У тебя мальчишечьи манеры, мальчишеская походка… Впрочем, ладно. Скажи что-нибудь. Только по-русски.

— Я хожу, как могу. И не собираюсь вилять бёдрами, изгибаться как кошечка или трясти грудью. Я офицер, а не модель.

Валько хмыкнул:

— Ну, трясти грудью у тебя всё равно не получится. Для этого она слишком маленькая, хоть и очень миленькая… Но это так, между делом. Образец твоего голоса записан. Отныне ты полновластный командир корабля.

— Разве это всё? — удивилась я.

— Я упростил процедуру, чтобы сэкономить время.

— А как же контрольные вопросы?

Он ухмыльнулся:

— Тут я смошенничал. Ещё до того, как пойти будить тебя, я отобрал те вопросы, на которые мог сам дать ответ, и занёс их в память.

— Но если ты ответил неправильно…

— Вот тебе распечатка. — Из щели принтера выскользнуло несколько листов бумаги, Валько подхватил их и протянул мне. — Если я хоть в одном вопросе ошибся, можешь оторвать мне ухо.

Я пробежала взглядом первую страницу. К моему удивлению, все ответы были правильными. А один из них…

— Валько, негодник! Ты всё-таки заглядывал в мой шкаф?!

— Вовсе нет. А твоё пристрастие к розовому белью с кружевными оборками я вычислил методом дедукции.

— И как именно?

— Ну, это довольно длинная цепочка логических построений…

— Ладно, тогда разберёмся позже.

С этими словами я устроилась за капитанским пультом и осмотрела своё хозяйство. Меня слегка смущал русский интерфейс, но за прошедший месяц я достаточно хорошо овладела этим языком, к тому же многие технические термины имели сходное звучание с французскими или английскими, нужно было просто привыкнуть к их написанию кириллицей.

Мой взгляд упал на данные по ускорению. Там было указано значение «392,0 g».

— Стоп! Здесь, по-моему, ошибка.

— Где? — спросил Валько.

— Ускорение. Не там стоит запятая. Должно быть «39,20 g».

— Нет, всё верно. Мы летим с ускорением под четыре сотни. Гравикомпенсаторы рассчитаны на номинальную нагрузку до восьмисот единиц. А в критическом режиме могут выдержать и более тысячи.

— Боже правый! — Под ложечкой у меня засосало, когда я представила, что с нами будет, если вдруг откажут компенсаторы. — Ты уверен?

— Так сказано в спецификации. А гравы работают в норме, можешь положиться на меня. Я не только математик, но и немного физик, так что в технике кое-что смыслю. С пилотированием корабля я бы вряд ли справился, зато в бортинженеры гожусь.

Я немного успокоилась.

— Гм. В таком режиме работы двигатель, наверное, жрёт уйму горючего.

— Меньше, чем ты думаешь, но действительно жрёт. Однако взгляни на запасы дейтерия.

Я посмотрела. И обалдела.

— Это невозможно!

— Но факт налицо. Сверхплотное состояние атомарного вещества, довольно давно известное науке, но до сих пор считавшееся нестабильным. А здесь, в топливных баках, оно вполне стабильно. И это ещё не всё, Рашель. Как тебе нравится вооружение?

Я вызвала на экран отчёт о состоянии артиллерийских систем и тихо присвистнула:

— Черти лысые! Сколько здесь всего… Ха! А на кой ляд понадобились аж две батареи электромагнитных пушек? Это же примитивное оружие.

— Как сказать, как сказать. Сперва оцени их мощность.

Я затребовала нужные данные — и глаза у меня полезли на лоб.

— Эй, эй!.. Как это может быть?

— У меня не было времени детально разбираться в спецификации. Пока могу сказать только одно — здесь используется принципиально иной метод генерации ЭМИ, чем все известные нам.

— А сам корабль? Он не пострадает от импульса?

— Нет. Он обладает надёжной защитой, тоже основанной на каких-то новых принципах.

Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, и занялась хорошо знакомым мне делом — задействовав боковые манёвренные двигатели, развернула корабль под прямым углом к направлению движения. Теперь мы с ускорением почти 400 g начали отклоняться от первоначального курса по пологой дуге, которая с каждой минутой будет становиться всё круче.

— Ходовая система просто великолепна, — сказала я. — Гораздо лучше, чем у тех гражданских колымаг, на которых я летала во время практики. Лучше даже, чем у «Зари Свободы»… Послушай, Валько, что ты обо всём этом думаешь?

Он растерянно пожал плечами:

— Честно говоря, я даже не знаю, что думать. Ясно одно: никакими шутками здесь не пахнет. Всё это очень серьёзно. И я совсем не удивлюсь, если окажется, что Военно-Космический Флот Новороссии действительно существует.

— Но кем он создан? Очевидно, что не самими ребятами. Заманчиво, конечно, предположить, что года три назад группа четырнадцати- и пятнадцатилетних подростков овладела передовыми технологиями… нет, глупость! За ними явно кто-то стоит. Вот только кто? Может, власти твоей планеты?

— Вполне возможно, — не стал отрицать Валько. — Хотя сомнительно. Я ведь говорил, что командный интерфейс изначально был английским. К тому же я не думаю, что наше правительство имеет доступ к этим секретным разработкам. Вы, галлийцы и земляне, не желаете делиться ими ни с кем. Да, я прекрасно понимаю, что это разумная мера предосторожности, но всё же нам, жителям остальных человеческих миров, немного обидно. И даже не немного.

— Кстати, вот тебе и мотив, — заметила я. — Предположим, что ваши власти всё-таки заполучили эти секреты. И решили утереть заносчивым галлийцам и землянам нос, готовя за их спинами освобождение Новороссии.

— Интересная идея. Мне она тоже приходила в голову. В эту схему неплохо вписывается подростковая агентурная сеть — поскольку ставка делается на цесаревича Павла, то работать с ним легче его сверстникам. Но как ты объяснишь вот это? — Валько ткнул пальцем в сторону командного центра. — Эскадра под руководством контр-адмирала Анны Кореевой, восемнадцати лет от роду. Командир флагманского корабля — капитан первого ранга Александр Киселёв, семнадцать с половиной лет. Наше правительство в детские игры не играет.

— Не только ваше. Вообще никакое правительство не станет играть в подобные игры.

— Вот именно. Тут, скорее, действует какая-то неправительственная группировка. Скажем, часть учёных и инженеров, которые как раз и занимаются этими самыми секретными разработками.

— И, возможно, — подхватила я, — что-то у них пошло наперекосяк. В результате подростки-агенты, которым поначалу отводилась второстепенная роль, взяли контроль над ситуацией, оставив своих старших товарищей в дураках. А те не решаются обратиться к властям, надеясь, что всё ещё образуется.

Валько вздохнул:

— Что толку гадать. Все эти предположения нам сейчас не помогут. Мы должны решить, что делать дальше.

— Что делать, понятно. Мы должны поскорее связаться с нашими и всё им сообщить. Другой вопрос, как это сделать. В системе Хорса, безусловно, есть много наших кораблей-разведчиков, но они не афишируют своего присутствия. Можно приблизиться к планете, войти в сеть и отправить послание Эстер или Кузнецову. Но боюсь, что его перехватит вездесущий Вейдер.

— Совершенно верно.

— Так что нам остаётся лишь одно: лететь к Терре-Галлии. Хотя, конечно, мы можем попробовать вернуться обратно на Новороссию. Лично меня эта перспектива не вдохновляет, но если у «Нахимова» есть усовершенствованный «призрак», вроде того, что имелся у «Каллисто»…

— Отпадает, — перебил меня Валько. — Здесь нет даже обычного «призрака», есть только два посадочных челнока и ещё две небольшие курьерские капсулы с автоматическим управлением, оснащённые собственными резонансными генераторами. И вообще… Знаешь, Рашель, у меня такое подозрение, что никакого «суперпризрака» в природе не существует.

— Как это?

— Очень просто. Нас дурачили. Посадили в обычный челнок, прокрутили заранее заготовленную запись, а потом, когда мы приняли снотворное, телепортировали на планету. Вот и всё.

Я задумалась.

— Да. Пожалуй, ты прав. Если доступна телепортация, то нет смысла рисковать, пользуясь даже самым надёжным и совершенным «призраком»… Чёрт! Как ловко нас провели!

— Не сердись. Это была необходимая мера предосторожности. Чтобы мы не знали того, чего знать не положено.

— Я понимаю, всё понимаю. Но ты только представь себе, как эти парни, Буало и Нарсежак, покатывались со смеху, разыгрывая перед нами спектакль.

— Да, не очень приятно, — согласился Валько. — Но давай обойдёмся без эмоций. Значит, ты предлагаешь прорываться через дром-зону и лететь к ближайшей человеческой системе?

— Не к ближайшей, а к Дельте Октанта. В Объединённый комитет начальников штабов. Только там мы можем рассказать всё, что узнали. Причём только определённым людям. Сейчас я займусь составлением курса, а ты ступай разбуди Олега… Впрочем, нет. — Мне пришла в голову замечательная мысль. — Не буди, а доставь сюда. Сделаем это здесь.

— Хочешь устроить представление?

Я покраснела:

— Нет, не совсем. Просто так придётся меньше объяснять ему. Он сам всё увидит и многое поймёт без объяснений.

Валько кивнул и двинулся было к выходу, как вдруг раздалась прерывистая трель. На мессаж-строке моего тактического дисплея появилось сообщение: «Получена команда на самоликвидацию по третьей категории. В соответствии с инструкцией команда проигнорирована».

— Так-так, — произнёс Валько. — Решительные ребята, нечего сказать. Но не безжалостные.

Только сейчас я обнаружила, что не дышу.

— Что… Объясни, что это значит?

— А разве не понятно? Они отдали приказ уничтожить корабль.

— Ну, я это поняла. А дальше?

— Я не дурак и предвидел такую возможность. Поэтому отыскал и обезвредил все системы самоуничтожения.

— Допустим, об этом я тоже догадалась. Но что такое третья категория?

— Получасовая фора. Чтобы дать нам возможность быстренько сесть на один из челноков и отчалить. Как раз это я имел в виду, когда сказал, что они не безжалостные. Они ценят человеческую жизнь. Так что об отце и Анн-Мари можешь не беспокоиться, ребята не станут убивать их. Другой вопрос — как долго продержат в плену. Это во многом зависит от нас.

Валько вышел из рубки, а я принялась за составление программы для автопилота. С ходовыми качествами «Нахимова» мы могли бы добраться до дром-зоны часов за десять, но я решила не выжимать из корабля по максимуму и наметила курс, который должен был занять двадцать шесть с половиной часов. Скоростной прорыв в дром-зону меня не беспокоил — на тренажёрах это был мой конёк, а однажды я совершила его в реальной обстановке, хоть и без присутствия противника. После того как я сдала все нормативы на гражданского пилота, мой инструктор признался, что восхищён мной; правда, сразу же остудил мой пыл целым рядом критических замечаний и посоветовал не зазнаваться. Я и не зазнавалась — просто знала себе цену.

А сейчас, даже при наличии внушительных альвийских сил, прорыв не сулил нам никаких неприятностей. В нашем распоряжении имелись сверхмощные ЭМИ-излучатели, эффективная дальность поражения которых, если верить спецификации, превышала триста тысяч километров. Обладая таким потрясающим оружием, мы могли бы вообще не совершать скоростной прорыв, а без всякой спешки войти в дром-зону и выбрать нужный нам канал.

Да что там прорыв! Тысяча кораблей, подобных «Нахимову» и даже чуть ниже классом, без проблем очистили бы систему Хорса от чужаков. Просто удивительно и крайне возмутительно, что эти новейшие электромагнитные пушки до сих пор не поступили на вооружение нашего флота… Хотя, возможно, их лишь недавно начали производить и пока держат в секрете, чтобы раньше времени не всполошить врага. А когда их наберётся достаточное количество, мы одновременно атакуем все пленённые человеческие планеты и зададим чужакам перцу по полной программе.

Ну что ж, в таком случае нужно постараться не использовать это оружие при прорыве. Задействуем его только при крайней необходимости, если не будет другого выхода. А в первую очередь положимся на моё, пусть пока ещё незрелое, пилотское мастерство…

Вскоре явился Валько в сопровождении гравиплатформы, на которой мирно почивал Олег. Я немедленно соскользнула с капитанского кресла, направилась к аптечке и достала нужные препараты.

— Курс уже проложен, — сообщила я Вальку. — В ближайшие двадцать шесть часов контакта с противником не предвидится. А потом станет горячо. Ступай-ка в машинное отделение, произведи плановую проверку ходовых двигателей, вспомогательных реакторов, резонансного генератора — ну, и прочего твоего хозяйства.

— Я недавно проверял, — заметил он.

— Проверь ещё раз.

— Могу сделать это отсюда. Я же кибер, и для меня не имеет значения, где я нахожусь физически.

— Всё равно сходи, — настаивала я.

Валько наконец сообразил, что я хочу остаться с Олегом наедине. Широко ухмыльнувшись, он козырнул мне и без дальнейших препирательств вышел.

Я передвинула платформу в центр рубки, опустила её чуть ниже, присела на её край и скомандовала бортовому компьютеру оградить нас от остального помещения непрозрачной голографической завесой. Поскольку цвет я не указала, компьютер на своё усмотрение выбрал тёмно-синий.

Я закатила рукав Олега и сделала ему необходимые инъекции. Постепенно на его бледных щеках проступил слабый румянец, он стал дышать глубже, ровнее, веки дрогнули и приподнялись. Наши взгляды встретились.

— Рейчел… Рашель…

— Привет. — Я наклонилась, легонько поцеловала его в губы, затем помогла ему подняться. — Как себя чувствуешь?

— Плохо… Нет, хорошо…

— Так плохо или хорошо?

— Ты рядом, значит, хорошо… Кстати, где мы?

— В твоей мечте?

— Как это?

— Сейчас покажу. Помнишь, я обещала подарить тебе звёзды? Так вот, я сдержала своё слово. — По моей команде компьютер погасил свет, голографическая завеса исчезла, а передняя стена рубки сделалась прозрачной. — Они твои.

Перед нами в глубокой черноте космоса ярко сияли разноцветные звёзды. Те самые звёзды, о которых Олег так мечтал и которые прежде видел лишь сквозь туманную пелену атмосферы. Звёзды, которые отныне принадлежали ему наравне с остальным человечеством…

Я ожидала, что он вот-вот набросится на меня с расспросами. Но он молчал. Он всё молчал, глядя вперёд, словно завороженный. А его глаза сияли так же ярко, как звёзды, на которые он смотрел.