"Внутренняя жизнь: новые главы" - читать интересную книгу автора (Ледбитер Ч. У.)

Я не могу достаточно уверенно утверждать, что это различие в интервалах должно указывать на то, что те, кто вошёл позже, производят меньше духовной силы во время их земных жизней. Если есть какое-нибудь различие, то, кажется, в пользу людей более короткого интервала, поскольку они (являющиеся, как правило, более благочестивыми), видимо, в состоянии произвести даже #больше# силы в данном промежутке времени, чем другие. Возможно, это выразило бы все факты ещё лучше, если сказать, что они производят силу другого #вида#; вероятно, и те, и другие необходимы, как дополняющие друг друга. Различие интервалов между жизнями просто означает, что они получают своё блаженство в намного более концентрированной форме, то есть достигают результата при равном расходовании силы в значительно меньшее время. Действительно, очень похоже на то, как если бы период их соответствующих вступлений в земную жизнь был устроен по-особенному, чтобы после пробежки через такое же количество воплощений, они могли бы достичь той же самой точки, и были бы в состоянии сотрудничать.

Более поздние исследования убедили нас, что есть намного бОльшая гибкость относительно этих интервалов между жизнями, чем мы предполагали сначала. Совершенно верно, что количество силы, которую человек должен использовать, сначала на астральном плане и затем в небесном мире, точно такое же, какое он произвёл во время своей земной жизни — #плюс#, конечно, сила того же самого типа, какую он может произвести во время своей астральной или небесной жизни. Но, очевидно, интенсивность, с которой это количество силы исчерпывается, ни в коем случае не является всегда одной и той же. Потребность в обеспечении группам людей одновременного воплощения, чтобы они могли осуществить кармические взаимоотношения и могли также обучиться совместной деятельности для одной большой цели, — очевидно, доминирующий фактор в регулировании интенсивности расходования силы.

Исследование жизней Алкиона показало, что это именно так, потому что неоспоримо, что большое количество людей, живя своей собственной жизнью, должны неизбежно произвести широко варьирующееся количество духовной силы; однако в чередовании жизней той поразительной истории замышлено, что эти люди должны возвращаться вместе, чтобы пройти через события, подготовленные сходным образом, и что привязанности между ними будут настолько прочными, что они будут неспособны к недоразумениям или конфликтам, когда в будущем на них скажется напряжение реальной работы.

Помимо различий в способах индивидуализации, которые я только что упомянул, есть также различия в #степени# индивидуализации, которая соответствует стадии развития, когда это имеет место. В теософической литературе было объяснено, что поскольку животная групповая душа постепенно развивается, внутри её собственного царства она разделяется на всё меньшие и меньшие подразделения. Квадрильоны мух или москитов присоединены к одной групповой душе, как и миллионы крыс и мышей или сотни тысяч кроликов или воробьёв. Но когда мы приходим к таким животным, как лев, тигр, леопард, олень, волк или кабан, только несколько тысяч, как было установлено, принадлежат одной душе, в то время как среди одомашненных животных, таких, как овца и вол, их количество ещё меньше. Индивидуализация возможна только для семи видов животных — по одному для каждого из семи больших типов. Из них мы, конечно, уже знаем слона, обезьяну, собаку и кошку; и возможно, пятая — лошадь. К каждому из этих высших типов приводит длинная последовательность диких животных, которые ещё не были полностью исследованы; но мы знаем, что волки, лисы, шакалы и подобные им существа достигают кульминации в собаке, а львы, тигры, леопарды, ягуары и оцелоты — в домашней кошке. Когда мы доходим до этих семи способных к индивидуализации животных, мы обычно видим только несколько сотен, относящихся к каждой групповой душе, и если их развитие продолжается, души разбиваются достаточно быстро. Собака парии в Индии или в Константинополе — только наполовину прирученный волк, и тысяча таких существ может представлять только одну душу; но в случае по-настоящему умной и любимой собаки или кошки одна душа объединяет не более десяти-двенадцати тел.

Большое значение имеет то, на какой стадии этой высшей животной жизни имеет место индивидуализация, и это в значительной степени зависит от возможности, которая может представиться. Даже собака парии, по-видимому, способна к индивидуализации, но это может быть только очень низкий её тип. Животное лунной цепи не было тем же самым, как таковое сегодня, и таким образом, мы не можем проводить точные параллели; но, конечно, собака парии могла бы, в лучшем случае, индивидуализироваться в ни что иное, как отделённый фрагмент групповой души с монадой, парящей над ней, связанной, возможно, одной или двумя нитями из духовной материи – напоминающей, поэтому животных людей с Луны, которые последовали первыми в заполнении форм в первом круге. С другой стороны, действительно умная и любимая собака (или кошка), чей хозяин по-настоящему заботится о ней и делает из неё друга, смогла бы, конечно, после индивидуализации получить причинное тело, по крайней мере, эквивалентное тому, какие были у лунных людей первого класса, в то время как различные промежуточные типы домашних животных произвели бы корзиноподобные причинные тела, какие получали лунные люди второго класса.

Поэтому можно заметить, что количество реальной работы, сделанной для достижения любого данного уровня, является фактически всегда одним и тем же, хотя в некоторых случаях больше сделано в одном царстве и меньше в другом. Как уже объяснялось, в ходе наших исследований мы установили, что существа, достигшие высшей точки в одном царстве, не начинают с низших уровней в следующем царстве. Жизнь, которая одушевляет дуб, баньян или розовый куст, перейдёт непосредственно в класс млекопитающих, когда она войдёт в животное царство; тогда как жизнь, покидающая растительное царство на низшем уровне, может перейти в классы насекомых или рептилий.

Существо, достигшее высших уровней интеллекта и привязанности, возможных в животном царстве, точно таким же способом перепрыгнет абсолютно примитивные состояния человека и окажется первоклассной личностью с начала его человеческой карьеры. Тогда как существо, оставляющее животное царство на более низком уровне, должно будет, естественно, начать с нижних делений шкалы человечества. В этом — объяснение замечания, однажды сделанного одним из наших Учителей по поводу жестокости и суеверия, характерных для большой массы человечества: “Они были индивидуализированы слишком рано; они ещё не достойны человеческой формы”.

Три метода индивидуализации, которые уже упоминались: через развитие привязанности, интеллекта и воли, — нормальные направления, которые по нашему предположению, соответствуют порядку вещей. Однако индивидуальность иногда достигается некоторыми другими способами, которые мы можем определить, как нерегулярные методы, так как они вряд ли могут быть частью какого-либо плана.

Например, в начале седьмого круга лунной цепи определённая группа существ была в точке индивидуализации, и была привлечена к ней её ассоциацией с некоторыми из более совершенных обитателей, которых мы называем лунными владыками. Однако на их развитие повлияло неудачное искажение — они начали проявлять слишком большую гордость своим интеллектуальным продвижением, что стало заметной особенностью их характера, так что они работали не для того, чтобы получить одобрение или привязанность их хозяев, но чтобы показать своё преимущество перед собратьями-животными и вызвать их зависть. Именно этот последний повод подтолкнул их к тому, чтобы предпринять усилия, которые привели к индивидуализации, и таким образом, причинные тела, которые были сформированы, не имели никакого другого цвета, кроме оранжевого. Руководители, отвечающие за ту стадию эволюции, позволили им индивидуализироваться, очевидно, потому, что если бы им разрешили продолжать их эволюцию в животном царстве дальше, они стали бы ещё хуже. Поэтому у нас есть экстраординарное представление об отправке эго (которое мы недавно назвали "загрузкой судна"), в количестве около двух миллионов, кто индивидуализировался исключительно через гордость, и кто, хотя достаточно преуспел в своей привычке, всё же имел немного других качеств.

Плоды первого, второго и третьего глобусов седьмого круга лунной цепи были предназначены для того, чтобы играть особую роль в развитии человечества на Земле. Мы знаем, что на определённой стадии развития той планеты, семеро из лунных владык — по одному из каждого большого класса — перешли на Землю и начали отбрасывать эфирные тела для формирования новой расы. Существа, занявшие эти проводники, вступали в брак, и когда их потомки стали многочисленными, были призваны эти три "загрузки судна" эго, чтобы спуститься и занять проводники, и таким образом, основать новый тип человечества. "Одна треть отказалась; две трети подчинились". Именно члены этой "загрузки судна" оранжевого цвета с планеты A лунной цепи отклонили несовершенные проводники, в то время как эго золотистого цвета с глобуса B и группа розового цвета с глобуса C приняли условия, вошли в проводники и исполнили своё предназначение.

Будущая карьера этих эго оранжевого цвета достаточно ясно показала нежелательность направления, по которому они развивались, и не только потому, что они отказались взять примитивные тела, предназначенные для них (таким образом, отвергнутые ими, они были заняты очень низким животным типом, что привело к "греху пустоголовых"), но и на всём протяжении их истории их высокомерие и непокорность постоянно были причиной неприятностей для них самих и для других, заражённых их глупостью. В конечном счёте, закон эволюции вынудил их занять тела, во многих отношениях значительно хуже тех, которые предлагались им сначала; и хотя тот урок преподал им кое-что, и они, кажется, признали, что была сделана ошибка, но когда они смешались с обычным человечеством, мы находим их неизменно в оппозиции, постоянно вызывающими неприятности, настаивающими в неподходящие моменты на их собственной исключительности. Постоянным столкновением с естественными законами значительное большинство их постепенно было, более или менее, втянуто в поток остальной части человечества; но даже теперь мы можем отличить некоторых из них случайным проявлением их старых нежелательных особенностей; они всё ещё "непокорные и агрессивные, независимые и обособившиеся, склонные к недовольству и мелочные", как описала их наш президент.

Немногие самые способные из них оставили заметный след в истории человечества, поскольку они эволюционировали в известных “Владык Тёмного Лика” Атлантиды, о которых мы читали в “Тайной доктрине”; а позже такие специфически деформированные эго стали опустошающими мир завоевателями, которых нисколько не смущали тысячи убитых или умерших в процессе удовлетворения их безумной амбиции, или (ещё позднее) однообразно недобросовестными американскими миллионерами, удачно названными паразитирующими “финансовыми наполеонами”.

Другой неправильный метод — индивидуализация через страх. Когда человек безжалостно обращался с животными, были случаи, когда их изворотливость, развитая напряжёнными усилиями понять и избежать жестокости, вызывала разрушение связи с групповой душой, и формировала эго, обладающее очень низким типом интеллектуальности — эго, которое, когда оно погружалось в низшие планы, неизбежно должно было из-за природы своих постоянных атомов создавать для себя ментальные и астральные проводники, способные к выражению только нежелательных страстей.

Вариант этого случая — тип эго, в котором отношение, вызванное жестокостью, было скорее отношением интенсивной ненависти, чем страха. Эта сила тоже достаточно способствует развитию такого интеллекта, какой необходим, чтобы причинить зло угнетателю, и таким образом, обеспечить самозащиту. Нетрудно представить тип человека, который был бы сформирован по таким направлениям, как эти, и это вполне объясняет существование очень жестоких и кровожадных дикарей, о которых мы иногда слышим, инквизиторов средневековья и тех, кто мучает детей в настоящее время. Отсюда следует, что они стали людьми слишком рано, скрывая под своими личинами гипертрофированные формы самых худших особенностей самых неприятных типов животных.

Ещё один вариант — когда существо индивидуализируется интенсивным желанием власти над другими, такой, какую иногда демонстрирует главный самец стада. Эго, сформированное таким способом, часто проявляет сильную жестокость и, кажется, находит удовольствие в этом, вероятно потому, что для него мучить других — способ показать свою власть над ними.

С другой стороны те, кто был индивидуализирован на сравнительно низком уровне по одному из нормальных направлений — таких, как привязанность — показывают нам тип хотя и примитивных, но довольных и добродушных дикарей — фактически дикарей, которые #не# являются дикими, но доброжелательными, как многие из племён, обнаруженных на некоторых островах южных морей.

Когда мы рассматриваем ранние стадии нашего развития в лунной цепи, часто кажется, что способ индивидуализации эго зависел от простого шанса — от “случайности окружающей обстановки”. Всё же, я не считаю, что это так; даже для животных окружающая обстановка #не# случайна, и нет места для случайности в совершенно упорядоченной вселенной. Я не удивлюсь, если дальнейшие исследования раскроют нам, что лучший способ индивидуализации был так или иначе предопределён самой монадой с целью подготовки к какой-либо части великой работы, предстоящей в будущем. Наступит время, когда мы будем частью Великого Человека Небес — ни в коем случае не как миф или поэтический символ, но как живой и реальный #факт#, который мы сами увидим. Его божественное тело состоит из многих участников; у каждого из этих участников есть своя собственная функция для исполнения, и живые клетки, которые будут их частями, нуждаются в разнообразном подготовительном опыте. Вполне возможно, что с начала эволюции части были выбраны — что у каждой монады есть предназначенное ей направление эволюции, и что её свобода действий, в основном, согласована с темпом, с которым она должна следовать по этому направлению. В любом случае наша задача ясна — продвигаться настолько быстро, насколько мы способны, всегда видеть перед собой божественную цель, жить только для того, чтобы выполнить её, и всегда стараться помочь исполнению великого плана ЛОГОСА, помогая нашим ближним.



ТЕОСОФИЯ И ВЕЛИКИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ И ПРАВЕДНИКИ

Вдумчивый теософ не может не задаться вопросом: как так получается, что теософия, бесспорно являющаяся самым передовым мировоззрением и наиболее полным изложением самой высокой мудрости, доступной в настоящее время, всё же, оказывается, не вызывает какого-либо особого интереса у многих выдающихся представителей человечества, независимо от того, касается ли это науки, искусства, литературы, философии или религии. Люди сильнейшего интеллекта или же самой высокой духовности, казалось бы, должны быть первыми, чтобы приветствовать яркий блеск теософии, ясность и здравый смысл её системы, свет, который она бросает на все проблемы жизни и смерти, красоту идеалов, которые она предлагает нам. Но факт остаётся фактом: они #не# приветствуют её, но напротив, многие из них демонстрируют безразличие, если не презрение. Их отношение есть явление примечательное; как же можно объяснить его?

С другой стороны, касаясь нас самих (исключая такого, в общем, неординарного человека, как наш президент), мы весьма хорошо представляем, что мы, теософы, по части интеллекта находимся далеко позади великих лидеров научной и философской мысли, так же, как по части духовности и набожности мы далеко позади некоторых великих праведников, которых мы знаем по различным священным писаниям. И всё же у нас есть бесценная привилегия, данная нам теософией: мы смогли понять её учение, поверили ему и приняли его, в то время как эти великие лидеры, очевидно, не способны на это. Понятно, что мы не лучше их; по определённым направлениям мы, очевидно, менее развиты; тогда почему такая великая и восхитительная награда досталась нам, а не им?

Это, #действительно#, великая и восхитительная награда; давайте не будем здесь делать ошибок. Самые сильные определения, существующие в нашем языке, самые поэтические описания, которые мы можем придумать, были бы не в состоянии адекватно передать то, что теософия даёт тому, кто может усвоить её, и что она даёт тем, кто проводит её в жизнь. Если всё это происходит с нами, ничем не примечательными людьми, то почему же это оставляет холодными и равнодушными людей, намного более высокого развития?

Они, #действительно#, выше нас; вот другой пункт, по которому не должно быть допущено никаких ошибок. Интеллект великого учёного — изумительная и желанная вещь, кульминация его развития. Духовность, глубокая отрешённость и великая набожность праведника прекрасны и бесценны вне всяких слов, и такая святость приходит только как результат серьёзного усилия в течение многих жизней. Это, действительно, дары, которые никто не может отрицать или презирать: “Они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще мёда и капель сота”.

И всё же, у их обладателей нет бесценной жемчужины теософии, которая есть у нас, стоящих на равнине и видящих их на горных высотах. Безусловно, эти великие люди обладают многим, чего не имеем мы — по крайней мере, тем, что в нас является пока ещё лишь зачатком; но у нас есть то, чего нет у них: за что же мы удостоены столь великой чести?

То, что мы имеем, — это #знание направления для выдвижения наших сил#. У нас оно есть, потому что, благодаря теософическому учению, мы кое-что понимаем в схеме вещей, кое-что знаем о плане, по которому построен мир, что-то знаем о цели и методе эволюции — и не только в общем смысле, но также и в достаточных деталях, чтобы сделать их фактически применимыми к жизни человека.