БАТЯ

 Всё, как всегда, началось неожиданно. В районе обеда, в выходной день, я спокойненько дома попивал чаёк, как вдруг прозвучал звонок мобильника. На том конце сотового провода был Отец. Услышав его голос, мне почему-то сразу стало не по себе. Знаете, бывает такое состояние, вроде всё хорошо, но как-то тревожно…

 - Алло, сына, у меня тут подстава, конкретная! Я на Южке, приезжай…

 Далее прозвучали короткие гудки, связь оборвалась. Через три минуты Вовка выбежал из подъезда. Ещё через две, он на бомбиле мчался в сторону центра, уточняя по трубе место встречи с Евриком. Слава Дедам, он трудился в этот день и как настоящая Басота, узнав про возникшие трудности у моего Бати, сразу подключился подсобить, не задавая при этом лишних вопросов.

 Выскочил на проспекте мира рядом с трёшкой. С момента звонка прошло не более десяти минут. Чёрная бэха, семёрка без номеров, мчалась по третьему кольцу, превышая разрешённый максимум в три раза. В машине было трое отчаянных парней. Я, Еврик, и Гарик Автомат.

 Гарик, личность легендарная. Прилично повоевав на кавказе, он так и не смог вернуться от туда. Я в том смысле, что он остался там навсегда. А в Москву приехало тело. Он каждый день будто проверял сей мир на прочность. Постоянные стрелки, качели, разборки. Он в одного мог поехать за деньгами к чехам на виллу, и отдавали, ему отдавали. Группа Крёстная Семья – это о нём. Вероятно, стоит описать Автомата. Рост метр восемьдесят, вес за сотку, майка алкашка, спорт штаны, длинный кожаный плащ, лысый, с бородой, клетчатая кепка, на сбитых опухших кулаках перстни. Картина маслом, ха!

 Вот только мир, оказался прочней. Недавно выкинули Гарика, с балкона. Так и закалялась, печаль…

 - Узнай, как он там? И где точно стоит?

 Набираю Бате, а там мат-перемат. Слышны мужские голоса, на Батю наплывают. Молча, передаю трубку Еврику. С заносом вылетаем на Ленинский.

 - Бляяядь! – послушав с двадцать секунд, он даже не вернул мне телефон, кинув его под торпеду, включил аварийку и прибавил газку. Ходуном заходили желваки на его лице.

 Так, по знакомому и родному Ленинскому проспекту, я не ездил ещё ни разу в этой жизни. Мы не стояли ни на одном светофоре. Семёрка либо пролетала их на всём ходу, либо скидывала скорость и посредством звукового сигнала, жестикуляцией рук, а все окна были настежь, словно пропихивалась сквозь толчею других участников движения.

 - Вов, только не надо, как с тем дагом. По спокойнее, сдерживай себя.

 - Лады

 А, что я ещё мог ему на это сказать. С дагом было весело, об этом позже, а сейчас…

 С момента первого звонка, прошло чуть больше двадцати минут. На месте ДТП, стояло четыре машины. Старенькая девяносто девятая Отца, новенькая, наверняка кредитная тойота, гаишные Жигули. Четвёртую я так и не разглядел, не досуг мне было, ха.

 Представьте, напротив торгового центра, полная остановка народу, наблюдает за развитием конфликтной ситуации, связанной с ДТП. Банально, обыденно, лениво. Моросит дождик, воскресенье, никто ни куда не спешит, но…

 Нежданно, негаданно, прилетает чёрный бумер. Занимает ещё одну полосу, тем самым перегораживая движение почти совсем. От туда выскакивают трое, открывается багажник с «инструментом» и понеслась…

 - Слышь, ты пидор! Сюда иди! Я сказал сюда…

 - Паспорт мудила, сюда гони свой паспорт блядь!

 Присылаю в ухо оплеуху, как аргумент. Один из ворчунов - матершинников, дрожащими руками передаёт мне документы.

 - Теперь в багажник. В багажник залазь, я сказал!

 - Ребята, вы чо творите? Я щас наряд вызову! – спустя минуту опомнился гаец.

 - Да вызывай! ФСБ уже здесь – спокойно сказал Еврик, и ткнул ему какой-то ксивой.

 Подъехавший к остановке троллейбус, никого не увёз. Зрителям явно не хватало попкорна. Со стандартной ситуации слетела обыденность. За старенькие Жигули, впряглась крыша. Все в шоке.

 Мы не разбирались, кто там прав, кто виноват. Наш визит, длился не более двух минут. Паспорт одного из терпил, о как всё поменялось, остался у меня. Взяв низкий старт, мы сорвались с места, не оставив и следа…

 - Володя, я больше никогда тебе не позвоню! – такими были Батины слова. А, аварии будто и не было вовсе. Матершинники слиняли, написав бумагу, что претензий не имеют. Моему Отцу, гаец спустя несколько минут, вернул все документы со словами:

 - Это Сын чтоль твой был? Жжуть…

 П.С. На сайте, где выложены рассказы о том, как закалялась печаль, мне был задан очень интересный вопрос по существу: - Было же, что-то светлое, что тебе помогало во всём этом вариться и не свариться?

 В карьере тёрщика наступил момент истины, это то и будет моим ответом. Красиво сработали двоих иногородних на москвиче. Они приехали за пятьсот вёрст в столицу по каким-то делам. Вовка, отправился в командировку к ним домой за деньгами. Так как, мужик за рулём знал, что в машине, ну там справа внизу, есть такая педалька, именуют которую - газ, этот неблизкий путь, мы преодолели за шесть часов.

 За всю дорогу мужики перекинулись меж собой лишь парой слов. Это одновременно и напрягало и радовало. Напрягало, потому, как кругом было темно и лес. Везли меня какими-то объездными путями. Из немой сцены, сложно сделать выводы о дальнейшем развороте событий. Могли бы тормознуть у обочины, да привалить меня. Такие случаи с командировочными бывали…

 Радовало же, потому как не задавали мне лишних вопросов, на которых я бы мог поплыть и внести сомнения, касаемо нашей версии произошедшего.

 Заехали в какую-то тьму тараканью. Толи деревня, толи село, и началось. Они подняли всех соседей. Эти сцены с роднёй, с женой. Разговоры о том, что всё это подстава. И тут, произошёл такой момент, к коему и применимо название – Истина. К зайцу моему, мужику, подошла девочка лет десяти и со словами: - На вот пап, я свою копилку разбила – передала ему в газете гору пятаков с осколками свиньи…

 И, что-то щёлкнуло во мне, и я врубился. Просто, когда плывёшь, надо берега видеть. Я развернулся и молча, ушёл. Тема – бампер крыло, для меня была однозначно закрыта… 

 П.П.С. Хотелось бы закрепить данный материал в вашей памяти и передать тот настрой, в котором приходилось пребывать, чтобы так сказать - маза пёрла. Представьте внешнюю сторону третьего транспортного кольца. Ночь. Чёрная семёрка БМВ подъезжает к знаменитому своей аварийностью, Лефортовскому тоннелю смерти. В машине двое. Макс в руле, я на пассажирском.

 - Максимыч, ты вчера, когда мы здесь ехали и пропала связь, разогнался до двухсот. Прошу тебя, не делай так больше, а то я чуть жиденьким под себя не сходил, лады?

 - Договорились Володь. Хорошо, что сказал.

 А сам тапку в пол и на меня смотрит. Нет, ну мы ездили с Костянычем около двухсот пятидесяти, но там дорога была пустая и видимость километров десять. Огни тоннеля слились воедино, ощущения были космическими.

 Молчание – золото!