"Коммандос Штази. Подготовка оперативных групп Министерства государственной безопасности ГДР к террору и саботажу против Западной Германии" - читать интересную книгу автора (Ауэрбах Томас)

5. Цель разведана. Агенты Штази на невидимом фронте между Килем и Кемптеном

В донесении об одном неофициальном сотруднике отдела IV под псевдонимом «Зигфрид» курировавший его оперативный офицер в 1980 году писал:

«НС располагает следующими квалификационными признаками относительно его целевой функции: […] применение оперативных легенд, методы работы секретных служб противника, условия режима в оперативной области и деятельность, связанная с частыми поездками в оперативную область, основы сбора информации и поиска людей и наблюдения за ними, основы разведки объекта и основы связи, стрелковая подготовка (пистолет-пулемет M 61, пистолет PPK, снайперская винтовка Voere), топографическая подготовка и фотодело, маскирование, наблюдение, доставка донесений, поведение на местности, подготовка к рукопашному бою (ступень I), основы применения импровизированных взрывных средств. Что касается гражданских квалификаций, то НС располагает: водительским удостоверением категории V, он прошел обучение на радиотелеграфиста в GST [Общество спорта и техники: военизированная организация ГДР, аналог советского ДОСААФ], располагает знаниями в области техники связи и электроники. В связи с этими квалификационными признаками НС способен в соответствии с его целевой функцией в сегодняшних условиях в оперативной области реализовать всю возможную палитру задач (действия против людей и объектов), при этом необходимо обновление оперативных знаний. НС заявил о своей готовности к реализации всех поставленных задач, включая применение физической силы по отношению к людям. Наряду с необходимым интересом к этой работе НС располагает также необходимой твердостью и способностью добиваться своих целей. Основываясь на его военной подготовке НС может, а также готов безоговорочно выполнять политически-оперативные задания в сложных или затрудненных условиях».

Агенты отдела IV, т. н. «неофициальные сотрудники» (НС), как своего рода глаза и уши предоставляли РГМ/С фундамент для агрессивных диверсионных планов против Западной Германии. О размере агентурной сети отдела IV в ФРГ, других западных странах и в самой ГДР можно до сих пор строить только предположения ввиду следующих обстоятельств:

После того, как задачи подразделения между 1955 и 1959 годами были в компетенции Главного управления разведки, отдел 3, оно, начиная с этой даты, существовало как отдел IV в сфере управления соответствующего руководителя РГМ. По приказу Мильке за номером 21/86 1 января 1987 года подразделение снова вошло в состав Главного управления разведки (ГУР) как отдел XVIII. Все документы о деятельности отдела, составе его НС и штатных сотрудников были объединены с документацией ГУР. Именно из-за этого обстоятельства документы бывшего отдела IV были уничтожены вместе с досье Главного управления разведки. Все сведения об отделе IV основываются на документах, которые сохранились среди документации других подразделений МГБ, как, например, РГМ/С или отдела XII (Архив). Так среди сохранившейся документации РГМ/С были найдены два составленных отделом IV списка, которые только на 1981 год перечисляли в целом 346 «разрабатываемых целевых объектов» гражданской и военной инфраструктуры ФРГ. При реалистическом рассмотрении ясно, что с таким заданием не могла бы справиться агентурная сеть, страдавшая от недостатка персонала.

Мильке в 1968 году в своей директиве о работе с НС в оперативной области, среди прочего, постановил, что они должны проводить также «активные политически-оперативные мероприятия против […] вражеских центров для непосредственной поддержки политики партийного и государственного руководства». Далее в директиве говорится: «Из различия решаемых ими заданий и специфических требований к неофициальным сотрудникам происходит определенное разделение их на различные категории».

Мильке в процитированном документе перечислил в целом шестнадцать различных видов таких НС и классифицировал их в зависимости от их функций. Некоторые из самых важных категорий агентов необходимо упомянуть здесь: «НС для особых заданий» должны осуществлять наступательные мероприятия и не определенные более детально «боевые задания». «Резиденты», к которым часто присоединялся «помощник резидента», руководили в оперативной области группой других НС. Другие НС использовались как «вербовщики» и «радисты». «Инструкторы» должны были поддерживать личную, а «курьеры» — безличную связь (например, через тайники) с НС в оперативной области. Еще одни НС работали для МГБ как «наблюдатели и наводчики», «агенты-содержатели условных адресов и условных телефонов» и «агенты-содержатели конспиративных квартир». Эта категоризация распространялась на ГУР и все другие подразделения, которые поддерживали агентурные сети в оперативной области.

Отдел IV в соответствии с его наступательной задачей располагал дополнительно еще и своей особой категоризацией для своих НС в Федеративной Республике.

В уже упомянутом «Руководстве» 1974 года НС подразделения обозначались как «оперативные базы»:

НС в зависимости от их задачи снова делились на пять различных категорий. «Персональные базы» (для поддержки людей) имели следующие задачи:

«Облегчать, гарантировать и обеспечивать нелегальное пребывание, передвижение чекистских оперативных сил в оперативной области; делать возможным легализацию оперативных сил и их уход в подполье в случае необходимости; реализовать переход оперативных сил через границу из оперативной области и в оперативную область, а также через третьи страны; обеспечить временное пребывание и снабжение небоеспособных оперативных сил, обеспечить легендирование легализируемых оперативных сил».

«Материальные базы» должны были обеспечить снабжение оперативных сил оружием, боеприпасами, боевыми средствами, деньгами, пищевыми продуктами, одеждой и оснащением. Для этого эти НС должны были устраивать секретные склады или тайники для хранения материала (так называемые «мертвые почтовые ящики для материала» — MTBK). Они должны были также быть способны приобретать в короткий срок отсутствующие на складах и в тайниках предметы и материалы.

«Базы связи» обеспечивали, прежде всего, поток информации между оперативными силами и центром в ГДР.

Важная роль предоставлялась «информационным и разведывательным базам». Их функцией было:

«Постоянно собирать, подготавливать и передавать информацию об указанных им объектах нападения (объекты, лица, условия и пр.); проводить собственную разведывательную работу по определенным объектам нападения изнутри и снаружи и при этом собирать сведения о вражеской системе охраны, о возможностях конспиративного, скрытного или насильственного проникновения на эти объекты и их невралгические пункты; быть способным в короткий срок уточнять необходимые данные об объектах нападения; для получения информации и разведывательных результатов сотрудничать с чекистскими оперативными силами в оперативной области и поддерживать [их] при проведении боевых мероприятий».

«Боевые базы», наконец, должны были принимать участие в непосредственных ударах и нападениях «на особо охраняемые, специфические объекты и лица». К этой категории принадлежал, очевидно, также уже упомянутый НС «Зигфрид». С 1976 года его оперативные офицеры готовили его на «конспиративных объектах» (KO «Лесничество») и «конспиративных квартирах» (КК «Роза») отдела IV в соответствии с его «целевой функцией» как «оперативного кадрового сотрудника» для оперативной области. Между 1976 и 1980 годами его несколько раз командировали в Западный Берлин и в Федеративную Республику, чтобы он занимался там «изучением условий режима». Такие «конспиративные туристические поездки» были употребительной практикой для обучающихся агентов.

Прежде чем они получали реальные задачи, их нередко отправляли в три или четыре такие учебные командировки. В этих поездках НС приобретали для себя необходимое оснащение из предметов одежды и других личных туристических принадлежностей западного производства. Но еще важнее было, чтобы они при этом учились свыкаться со своими фальшивыми, прикрытыми сложными легендами личными данными.

Фальшивые личные данные часто базировались, например, на так называемой двойниковой основе. С помощью своих НС в Западной Германии, а также при использовании полученных при въезде в ГДР и транзите через нее личных данных западных немцев для МГБ было нетрудно самыми разными конспиративными путями получать для себя анкетные данные ни о чем не подозревавших граждан ФРГ. Для создания фальшивых документов требовались также номер удостоверения личности и номер загранпаспорта, дата выдачи и выдавший документ орган власти. Предусмотренные для использования в оперативной области агенты получали затем анкетные данные того человека, под видом которого они должны были проскользнуть на Запад с задачей как можно точнее разузнать подробности об его условиях жизни (например, о месте жительства и месте работы). Так, например, некий коллега агента «Зигфрида», который действовал под псевдонимом «Герольд Бергманн», 11 октября 1976 года поехал в Западный Берлин, чтобы выяснить там адрес своего двойника. Для «Герольда Бергманна» эта операция была рутиной. Он уже выполнил несколько таких заданий и при этом использовал поддельные документы с анкетными данными других двойников. На этот раз ему нужно было узнать об условиях жизни и окружении одного студента из западноберлинского района Лихтерфельде, который был одного возраста с НС.

НС сфотографировал дом, где жил студент, а также его окрестности, изобразил план местности и подготовил отчет с разведывательными результатами.

Уже в его следующей миссии с 24 по 27 ноября 1976 года, которая привела его в Дуйсбург, Мюнхен и Вену, НС использовал поддельный документ с анкетными данными западноберлинского студента. В сотнях случаев «двойниковый метод» функционировал безупречно. Но для «Герольда Бергманна» его следующая поездка в январе 1977 года оказалась роковой. Он взял напрокат автомобиль в Ганновере, предъявив поддельные документы. Фирма послала счет ничего не подозревающему западноберлинскому студенту, который сразу обратился в полицию. После этого «Герольда Бергманна» 13 января 1977 года арестовали в Детмольде и следующим летом осудили по обвинению в шпионской деятельности и подделке документов на один год и два месяца тюрьмы. Но уже в январе 1978 года его помиловали и выслали в ГДР. Ответственный за его дело верховный суд земли в Целле, вероятно, не принял бы такое мягкое решение, если бы судьям было известно о прошлом этого агента. Он прошел подготовку по прыжкам с парашютом, водолазному делу, минно-подрывному делу и ближнему бою и работал как штатный НС. До момента своего ареста он провел семнадцать операций в Западном Берлине, ФРГ, а также в Нидерландах, Австрии и Дании. Эти страны были приоритетными исходными пунктами для операций агентов отдела IV, потому что они, как и Швейцария, были соседями ФРГ. В справке руководящего им оперативного офицера от 14 января 1977 года далее можно прочесть:

«При оперативных миссиях ему были поставлены следующие задачи: разведка условий режима, разведка личной документации двойника, разведка объектов, разведка частной квартиры в Амстердаме, создание системы тайников в Штутгарте. НС провел разведку следующих объектов: радиорелейная станция Хайльбронн, радиопередающая станция Гейдельберг, радиопередающая станция Грюнветтерсбах /Карлсруэ, подстанция «Дойче Бан» (западногерманской железной дороги) в Хальтингене (Вайль-на-Рейне), промежуточная компрессорная станция для магистральных газопроводов/природный газ Карлсруэ».

Во время своих операций усердный шпион использовал поддельные заграничные паспорта и удостоверения личности Федеративной Республики на четыре различные фамилии и два фальшивых удостоверения личности Западного Берлина.

На основании полученных НС разведывательных результатов целевые объекты документировались отделом IV вместе с фотографиями и картографическим материалом в специальных досье. Особое внимание уделяли при этом характеристике «невралгических пунктов», в результате нападения оперативных групп на которые можно было бы эффективно и с минимальными затратами нанести ущерб функционированию соответствующего целевого объекта и вывести его из строя. Отдел IV при соблюдении самой строгой конспирации предоставлял такие досье в распоряжение также РГМ/С. Так, в уже упомянутых совершенно секретных списках 1981 года с 346 целевыми объектами сказано:

«Только для использования в подразделении РГМ/С. Выдача только по указанию руководителя». В списках находилась также разведанная НС «Герольдом Бергманном» радиорелейная станция в Хайльбронне на горе Швайнсберг, которая служила ретранслятором радиорелейной связи и узлом телевизионной, радио- и телефонной дальней и местной связи в системе западногерманской Федеральной почты.

«Объектом комплексного стратегического значения», являющимся также важным для объединенной электроэнергетической системы для поставки электричества в Австрию (Западный Тироль), была названа в данных списках 380-киловольтная трансформаторная подстанция в Фёрингене около Ульма. НС «Зигфрид», о котором уже говорилось, получил в связи с этим следующий приказ:

«По поручению Министерства государственной безопасности вы в период с 25 по 29 августа 1981 года совершите поездку в ФРГ, город Штутгарт. При этом вы должны выполнить следующую задачу: проведение внешней рекогносцировки трансформаторной подстанции в Фёрингене, исходя из следующих моментов: 1. Точное расположение и окрестности трансформаторной подстанции. 2. Уточнение эскиза плана трансформаторной подстанции и выяснение технических параметров сооружения. […] Ведите себя там и выполняйте ваше задание так, чтобы конспирация была строго соблюдена. Установите наряду с техническими параметрами трансформаторной подстанции также направление прохождения высоковольтных линий на объекте и возле него, а также их классификацию. Возвращайтесь около 16.00 ч. в Штутгарт и переночуйте там. 28.8.81 снова выезжайте в Фёринген. Определите в этой связи невралгические пункты на протяжении (примерно в районе на расстоянии трех километров от трансформаторной подстанции) обоих идущих на Грундреннинген и Дельмензинген 380-киловольтных высоковольтных линий, и обратите при этом особое внимание на маркировку опор».

Так как НС располагал необходимыми знаниями о разведке объектов и об их подрыве, он к удовлетворению своих заказчиков смог найти эти «невралгические пункты».

До начала семидесятых годов еще было принято, что НС отдела IV поблизости от разведанных объектов диверсии должны были устраивать тайники для хранения материала. Так, например, еще один НС отдела IV с псевдонимом «Зигмунд» в сентябре 1963 года получил следующий приказ:

«Оснащенную двумя системами 380-киловольтную высоковольтную линию из Кобленца в Мангейм следует разведать с точки зрения поиска уязвимых мест для нападения у большого пролета через Рейн в пяти километрах к северу от города Вормса (квадрат топографической карты 6316). […] В связи с необходимым оперативным сбором сведений НС у каждого подобранного им уязвимого места должен подготовить большой тайник [TBK — «мертвый почтовый ящик»] для хранения оперативной техники. Обустройство тайника в районе предложенной акции следует произвести согласно отработанным в процессе обучения директивам. О создании тайника после возвращения следует сделать точное донесение».

Чтобы при возможном открытии таких тайников нельзя было сделать никаких выводов о том, кто их устроил, в них никогда не было взрывчатки, зато хранились материалы западного производства, из которых можно было быстро сделать взрыватели и взрывчатку.

О приобретении и складировании таких исходных материалов заботились, в первую очередь, граждане ФРГ, служившие МГБ в качестве НС. Они находились на самой передовой линии «невидимого фронта». Речь при этом шла, с одной стороны, об агентах с фальшивыми личными данными, снабженных надежными и тщательно продуманными легендами, которые самыми разными путями переселялись в Западную Германию и «легализовались» там. «Легализоваться» означало, что эти люди под фальшивыми данными получали каким-либо нечестным путем настоящие персональные документы Федеративной Республики. Но, с другой стороны, и коренные граждане ФРГ тоже шпионили для Штази. Их либо скрытно подбирали, оценивали и вербовали во время их поездок в ГДР, либо же это делали многочисленные постоянно разъезжающие по территории самой ФРГ вербовщики и инструкторы МГБ.

Вопреки общепринятым представлениям в таких вербовках деньги и шантаж играли очень небольшую роль. Ввиду особого характера их деятельности и задач отдел IV едва ли мог позволить себе вербовать агентов иначе, как на «основе добровольности и убеждений». Хотя агентам компенсировали затраты, возникшие у них при «оперативной работе», и они получали финансовую поддержку, а также премии за особые достижения, все же, в остальном МГБ, как правило, было весьма экономным при выплате такого рода денежного содержания. НС отдела IV были преимущественно коммунистами и врагами западной демократии. Они действовали как «преступники по убеждению», исходя из политически-идеологических мотивов. Нередко для МГБ шпионили целые семьи. В качестве примера многих других здесь можно рассмотреть агентурную карьеру товарища «Юппа» и его семьи. В конце 1984 года руководившие им офицеры так писали о нем в справке:

«Мотивы НС однозначно основываются на его классовом развитии как сознательного рабочего и коммуниста. Он проявлял свою тесную связь с ГДР и с МГБ в каждой фазе оперативного сотрудничества. Это подтверждается многолетним неофициальным сотрудничеством для решения сложных оперативных задач. Его использовали, среди прочего, для целенаправленной разведки важных объектов, районов, лиц и ситуаций. НС подготовил большое количество важных с оперативной точки зрения сведений о невралгических пунктах на важных экономических, а также военных и коммерческих объектах ФРГ. НС также высококачественно реализовал сбор информации и наблюдение за людьми. Некоторое время НС выполнял обязанности резидента. […] НС за время многолетнего сотрудничества приобрел обширные знания о разведывательной работе МГБ. Он был обучен односторонней радиосвязи, шифровальному делу и работе со средствами GS [средства тайнописи — Geheimschreibmittel]. Он достиг способностей и навыков в тайниковых операциях, в использовании оперативных легенд, разведке условий режима, фотографировании и проявлении отснятого материала, использовании контейнеров [замаскированные контейнеры для перевозки сообщений, материала и оружия] в личной и безличной системе явок. […] НС не допускал нарушений конспирации. Он всегда действовал взвешенно и продуманно, но с необходимой готовностью идти на риск. На основании продолжительной и ответственной неофициальной деятельности НС неоднократно был премирован и награжден, в том числе бронзовой, серебряной и золотой медалями за верную службу, а также серебряной медалью ННА [Национальной народной армии] за заслуги».

Родившийся в 1918 году «Юпп» до своего призыва в Вермахт работал в горнодобывающей промышленности, затем служил в пехоте и попал в американский плен. В 1945 году он вступил в профсоюз, а с 1953 по 1956 год был членом КПГ. В 1958 году его вместе с женой завербовало для неофициального сотрудничества тогдашнее управление Министерства национальной обороны ГДР. С 1959 по 1960 годы пара прошла в ГДР обучение на учебных курсах диверсантов в спецшколе Пятнадцатого управления. На это время несовершеннолетний сын обоих находился в детском доме в ГДР. Вернувшись на свое постоянное место жительства в баварский город Ландсберг на реке Лех, «Юпп», как и его действующая под псевдонимом «Луиза» жена, были переданы отделу IV МГБ. Сначала «Юпп» отвечал за разведку районов Ландсберга-на-Лехе, Штарнберга и Фюрстенфедьдбрука. Подготовленная как радистка «Луиза» с помощью «обратной радиосвязи» должна была передавать результаты шпионажа в центр МГБ в Берлине. На транзитной трассе между Западным Берлином и Хофом «Юпп» получил от руководящего им офицера встроенную в автомобильный аккумулятор радиостанцию. Все же, товарищи в центре МГБ напрасно ждали сообщений из Ландсберга. На следующей встрече со своим оперативным офицером на конспиративной квартире (КК) в Восточном Берлине «Юпп» назвал причину радиомолчания: «О проведении тестовой передачи товарищ Й. сообщил, что он со своей стороны не мог отправлять никакие телеграммы, так как при первой же попытке из передатчика пошел дым, и после этого он не мог работать».

Агенты на территории ФРГ получали инструкции преимущественно в виде односторонних закодированных радиопередач из центра МГБ на коротких волнах, которые можно было принимать с помощью обычных радиоприемников. Но и «Луиза» тоже напрасно внимательно вслушивалась в эфир: «О получении наших радиограмм он [ «Юпп»] сообщил, что с октября 1961 года до сегодняшнего дня [15 мая 1962 года] из 25 посланных телеграмм ни одна не могла быть принята».

Но «Юпп» и «Луиза» не опустили руки после этих начальных трудностей. Чтобы все равно поддерживать связь с центром, «Юпп» предусмотрительно устроил систему из трех тайников для связи (TBK) и двух тайников для материала. Наряду с радиосвязью, зашифрованными письмами, почтовыми открытками и телеграммами эта была еще одна важная возможность обеспечить связь между НС и центром. После создания тайников НС задокументировал их с фотографиями и планами расположения, которые он затем передал своим оперативным офицерам при личной встрече. Если у центра было теперь сообщение для НС, то он отправлял курьера, который прятал это сообщение в TBK. К каждому тайнику относилось и расположенное поблизости, тоже задокументированное место, где можно было оставлять метку, знак, свидетельствующий о т. н. «закладке», т. е. о том, что в тайник было что-то помещено. Было три варианта такого знака: в тайнике есть закладка, в тайнике нет закладки, и опасность (например, если за тайниками следили службы безопасности противника). НС должен был в определенных промежутках времени появляться у места с меткой, сообщавшей о закладке в тайник и, если там было указано, что в «мертвом почтовом ящике» находится сообщение, забирать его оттуда. С другой стороны такая же система действовала для курьера центра, если НС оставлял в тайнике для центра свое сообщение. По такому же принципу функционировали также тайники для хранения материала.

На следующей встрече на конспиративной квартире «Фрёлих» в Восточном Берлине в январе 1963 года усердный «Юпп» смог сообщить чекистам из центра о своих первых успехах. Он продолжал совершенствовать свои знания в области взрывного дела:

«Теоретически занимался изготовлением инициирующих и хлоратных взрывчатых веществ, а также расчетами заряда и возможностью применения химикалий в ежедневной жизни. Разведка благоприятных мест для вывода из строя железнодорожной сети в районах Ландсберг, Штарнберг и Фюрстенфельдбрук: разведка еще не закончена. После получения окончательных результатов будет доложено. Расчет заряда для подрыва опоры высокого напряжения, точная разведка ее для проведения акции: Положение опор было разведано. Непосредственно на реке Лех у Кауферинга. Расчет заряда еще не произведен, так как габариты пока не могли быть выяснены. Осенью, в октябре, в начале ноября, в районе работала бригада маляров, которая заново покрасила опоры антикоррозионной краской. Теперь у нас уже давно лежит глубокий снег. Как только расчет заряда будет возможен, доложу».

В ходе этой встречи НС была передана новая радиостанция, которую он спрятал в тайнике для материала. В течение следующих лет «Юпп» и «Луиза» на специальных встречах продолжали свою учебу и повышали уровень профессионализма для шпионской деятельности. Основной задачей при этом стала первичная разведка нефтепровода INI, особенно нефтеперегонного завода INI в Ингольштадте и ответвление трубопровода до Нойбурга. В 1968 году «Юпп» по причине его надежности и эффективности поднялся до должности резидента отдела IV в оперативной области. К сфере ответственности его как резидента относились теперь городские и сельские районы Ландсберг-на-Лехе, Аугсбург, Мюнхен и Нюрнберг. В 1970 году ему помимо его собственной жены как радистки подчинялись еще два НС под псевдонимами «Аугс» и «Нойманн» со своими разведывательными заданиями. Они оба были гражданами ФРГ. К сети его резидентуры принадлежали также НС «Райнер» как инструктор и НС «Хуго» как курьер, оба граждане ГДР. Заданием инструктора было, среди прочего, заниматься наряду со специальным также политическим обучением резидента и его подчиненных. Особое внимание уделялось политическим беседам, так как НС на территории ФРГ постоянно подвергались «вражескому» влиянию и повсюду демонстрировали проявления «идеологической неопределенности».

Даже в семидесятые годы «Юпп» при поддержке «Луизы» продолжал прилежно шпионить, не сталкиваясь с какими-либо препятствиями со стороны западногерманских органов контрразведки. Так он вел наблюдение за многочисленными объектами Баварского радио, как, например, телевизионный передатчик и ультракоротковолновый передатчик на горе Вендельштайн в Верхней Баварии. Благодаря влиянию «Юппа» на его сына отдел IV смог и его в 1978 году завербовать как агента. Он получил псевдоним «Гюнтер». В 1978 году «Юпп» в возрасте 60 лет ушел на пенсию. Свою должность резидента он к тому времени уже оставил по возрастным причинам. Тем не менее, бодрый пенсионер не мог бросить шпионаж. Теперь, когда ему уже не мешала надоедливая работа по специальности, он мог целыми днями посвящать себя своей страсти. В первой трети восьмидесятых годов «Юпп» взял в свои руки выполнение широкомасштабных задач. Например, только во втором полугодии 1982 года он занимался следующим: Он приобретал форму и оснащение Бундесвера и армии США и передавал их на транзитном автобане через ГДР своим оперативным офицерам. «Юпп» поставлял многочисленные сведения о разнообразных людях (частично для изготовления персональных документов двойников) и добывал обширные «материалы о режиме», такие, как планы города, географические карты и туристические проспекты. Вместе с «Гюнтером» он в августе 1982 года осуществлял разведку аэродрома НАТО в Лагерлехфельде.

Осень тоже принесла им лихорадочную деятельность. «Юпп» и сын получили новые задачи: «Приобретение материалов и сведений о тюрьме в Ландсберге-на-Лехе. […] Разработка информации, сведений и указаний о складе медико-санитарного материала Бундесвера в Кауфбойрене /Нойгаблонц. […] Первичная разведка трубопровода CEL, участок Хольцхайм, район Донау-Рис: При этом самыми важными объектами являются дожимная компрессорная станция, а также мостовая часть через реку Лех».

На встрече в Восточном Берлине 2 ноября 1982 года «Юпп» доложил о выполнении задачи:

«НС передал сотруднику 2.11.82 багажную квитанцию на привезенный им багаж, чтобы сотрудник мог его забрать. В чемодане находились, в том числе, негатив пленки со снимками тюрьмы Ландсберг, а также фотографии склада медико-санитарного материала Бундесвера.

На встрече НС дал пояснения к этим фотографиям. Кроме того, были обработаны сведения о вопросах режима. НС добыл соответствующие современные планы города, как тюрьмы, так и склада. С НС был выполнен обзорный эскиз местности. Внешнюю рекогносцировку тюрьмы НС осуществлял не в одиночку; он был в сопровождении НС «Луизы», причем они использовали подходящую легенду (посещение бывшего коллеги). Первичную разведку склада медико-санитарного материала Бундесвера проводили вместе НС «Юпп» и НС «Гюнтер». Для этого «Гюнтер» расспрашивал одного из своих клиентов на заправке [ «Гюнтер» работал в это время на бензоколонке], словоохотливостью которого он воспользовался. Этот господин Х. в настоящее время является солдатом-контрактником Бундесвера и во время беседы рассказывал о складе медико-санитарных материалов в Кауфбойрене, куда он уже однажды ездил по служебным делам. НС «Юпп» записал сообщение о складе на магнитофонную пленку. На эскизе были отмечены точки, откуда были сделаны фотографии. Фотографии были доставлены на встречу».

В связи с этим донесением стала известна вопиющая ошибка, которую никак не должен был совершить такой стреляный воробей как агент «Юпп». Цветную пленку с фотографиями склада медико-санитарного материала в Кауфбойрене/Нойгаблонц он для проявки и распечатки снимков просто отдал в универмаг «Неккерманн» в Ландсберге, указав при этом фальшивый адрес. В разговоре со своим оперативным офицером он оправдывал это тем аргументом, что пленка вплоть до ее упаковки все равно обрабатывалась машинным способом. «Юпп» получил серьезный выговор за свое «легкомысленное поведение» и нарушение конспирации и безопасности. Ему пришлось, раскаиваясь, заняться самокритикой и пообещать, что в будущем он будет доставлять пленки непроявленными.

На этой встрече «Юпп» сообщил также и первые результаты разведки трубопровода CEL в районе Донау-Рис. Несмотря на его ошибку «Юппа» по поводу тридцать третьей годовщины ГДР наградили премией в размере пятисот западногерманских марок:

«НС поблагодарил и заметил, что он рассматривает это чествование также как благодарность членам его семьи. Он заверил, что не будет щадить своих сил, чтобы выполнить дальнейшие задачи. При этом НС видит свою основную задачу в том, чтобы сильнее приобщить сына к конспиративной работе. […] Воздействие личного примера НС играет большую роль для развития сотрудничества с сыном и для его мотивирования».

В 1983 семья агентов тоже неутомимо действовала. «Юпп» получил новую специальную задачу, которой ему пришлось заниматься еще и в 1984 году. Отдел IV очень заинтересовался центральным складом продуктов для Южной Германии большой сети супермаркетов в Пойнге под Мюнхеном. В отличие от обычного, оперативные офицеры, руководившие «Юппом», в этот раз не были удовлетворены его подробными разведывательными результатами. Хотя он уже предоставил точные планы и фотографии объекта, «Юппа» в течение полугода снова и снова посылали туда, чтобы разведывать дальнейшие подробности. Вопрос, почему отдел IV так интересовался этим складом, остается, судя по сохранившимся в архивах документам, открытым, но ввиду агрессивной задачи этого подразделения это дает повод для размышления. Наряду с этим не пренебрегали, однако, и другими заданиями. Так, в декабре 1983 года «Юпп» передавал сообщения и оценки об активистах движения в защиту мира в Ландсберге и окрестностях: «X. занимается общественной политической работой. Поддерживаются активные связи с другими партийными и профсоюзными работниками в Ландсберге. Прочие связи поддерживаются в особенности с буржуазными кругами. Как хобби X. использует свое участие в кружке хорового пения «Веселый нрав» […] (выступления, например, также 1 мая)».

От «Луизы» тоже ожидались сведения в этом направлении: «Задача НС «Луизы» состоит в конкретном информировании о деятельности женской группы Ландсберга. Также ожидаются сведения об участвующих в группе лицах и актуальные сведения о действиях этой группы. НС должна, придерживаясь оборонительной тактики, принимать участие во встречах этой группы». Летом 1984 «Юпп» и «Луиза» получили указание провести разведку телевизионного передатчика на Олимпийской башне в Мюнхене. Но до этого дело уже не дошло: «24.10.1984 НС «Луиза» сообщила по DT [Decktelefon — условный телефон], что НС «Юпп» 15.10.1984 внезапно умер естественной смертью. Насколько можно понять из более ранних сведений, его смерти не предшествовала длительная госпитализация».

Десятилетиями МГБ с помощью добровольных неофициальных сотрудников следило за инфраструктурой Федеративной Республики, чтобы парализовать ее в случае войны. Агентам большей частью была известна эта цель их разведывательной работы. В списках 1981 года с 346 целевыми объектами перечислялись восемь атомных электростанций и ядерных технических объектов. Это были атомные электростанции Неккарвестхайм, Штаде, Вюргассен, Библис, Филлипсбург и Гундремминген, а также ядерная исследовательская установка Юлих в земле Северный Рейн-Вестфалия и ядерный научно-исследовательский центр в Карлсруэ. До сих пор неизвестно, как оперативные группы РГМ/С должны были действовать против атомных электростанций. Ведь даже если такая атака осуществляется только обычными диверсионными средствами и при предотвращении атомной супераварии направляется «лишь» против невралгических пунктов, таких, например, как центральный диспетчерский пост или отводы тока высокого напряжения, все равно остается огромный риск. Уже поэтому планирование таких проектов представляется весьма сомнительным не только в нравственном, но и в стратегическом отношении. Агенты отдела IV с помощью своих шпионских услуг предоставляли базис для таких планов. Следует предположить, что также у преступников, действующих из своих политических убеждений, было достаточно фантазии, чтобы представить себе, что могло бы произойти при нападении диверсантов на атомные электростанции или, например, также на плотины и химические заводы.