"Коммандос Штази. Подготовка оперативных групп Министерства государственной безопасности ГДР к террору и саботажу против Западной Германии" - читать интересную книгу автора (Ауэрбах Томас)

3. Автомат в футляре для скрипки. Оперативно-техническое направление в РГМ/С

Разрушать, уничтожать, повреждать, парализовать, выводить из строя, создавать помехи, препятствовать, дезорганизовывать, ликвидировать. Оперативные группы РГМ/С были обучены осуществлять эту деятельность в случае необходимости с самыми простыми вспомогательными средствами или даже голыми руками. Однако «обычно» в распоряжении у них находился целый инструментарий уничтожения со значительной технической изощренностью.

Соответствующие «круги специалистов» обозначают этот инструментарий как боевые средства для диверсий и террора. Дилетанту такие «инструменты» известны лишь из преувеличенной фантазии разных шпионских фильмов, и он едва ли может определить, какую опасность представляют эти средства, если они находятся в руках секретных служб авторитарных режимов или террористических групп любой идеологической окраски. Но дилетантской фантазии совершенно недостаточно, чтобы представить себе все разнообразие диверсионных боевых средств.

Оперативно-техническое направление будущей РГМ/С начало свою деятельность в 1962 году:

«Существовало тесное сотрудничество с советским консультантом, товарищем полковником Ветровым. В это время товарищем полковником Шольцем [в то время руководителем РГМ] была поставлена задача разработать малое боевое средство для наступательного использования, испытать его и произвести образец.

Постановка задачи охватывала области взрывной техники, зажигательных средств и особых областей вооружения и техники. […] Первые попытки профилирования начались в конкретных рабочих направлениях (рабочее направление механика, электротехника и химия). Начали с создания материально-технической базы. Были приобретены первые машины для механической обработки, электротехнические испытательные и измерительные приборы, и оборудование лаборатории для рабочего направления химии».

«Советские друзья» в какой-то мере стояли в качестве повитухи у колыбели этого направления. Под их руководством «бойцы на невидимом фронте» перешли к делу уже в 1963/64 годах: «В самом тесном сотрудничестве с советскими чекистами были подготовлены и применены боевые средства для активной борьбы с противником в оперативной области, например: проведение активных мероприятий против радиостанции НТС, мероприятий против двух типографий НТС». «НТС (Народно-трудовой союз) был русской эмигрантской организацией с местонахождением во Франкфурте-на-Майне, которая пыталась, в том числе, с помощью пропагандистских листовок воздействовать на дислоцированные в ГДР советские войска. В будущем таких откровенных признаний в осуществлении террористических актов в Западной Германии в более поздней документации РГМ/С весьма тщательно избегали.

В шестидесятые годы будущее направление 2 функционировало как отдел IV/3 в сфере управления РГМ. Уже в то время специалисты разрабатывали электронные боевые средства. Например, в 1967 году они сконструировали прототип новой дистанционной системы подрыва взрывных зарядов, состоявшей из радиопередатчика и приемника, с минимальной дальностью действия три километра и с защитой от чужих помех.

Также и в других областях конспиративных дел мастера уже тогда разработали важные нововведения. Они предоставили разведчикам отдела IV/1, действовавшим в оперативной области, технические инструменты для разведки объектов диверсий: «В сотрудничестве с отделом IV / 1 был переделан и успешно испытан в виде прототипа малоформатный фотоаппарат. Была достигнута более высокая надежность в соблюдении конспирации с помощью уменьшения пространственного объема, а также упрощения и ускорения в использовании при одновременной экономии пленки».

Для оперативно-технической сферы в МГБ тоже был справедлив лозунг: «Учиться у Советского Союза — это значит учиться побеждать». Как уже сообщалось, генерал-майор Шольц в 1969 году отправился в Москву, чтобы проконсультироваться с товарищами из КГБ о проблемах ведения тайной войны. В ходе этих консультаций речь шла в том числе о «научных сведениях и практических навыках при разработке, изготовлении и постоянном совершенствовании специальных боевых и оперативных средств». Шольц хотел также узнать о самом целесообразном оснащении одиночных бойцов и оперативных групп современными видами вооружения, равно как и о производстве боевых средств, значении «западного вооружения» для оснащения оперативных групп и о роли средств связи при использовании в оперативной области. Советская сторона на консультациях сообщила Шольцу, что специальная служба КГБ оснащена преимущественно произведенными промышленным способом советскими видами вооружения. Для собственного употребления советские специалисты модифицировали свое стандартное оружие и технические устройства, разрабатывали на основе их специальные модели и заказывали их, в отличие от МГБ, у специализированной промышленности для серийного производства. Специалисты же РГМ/С по причинам секретности, уже начиная с начала семидесятых годов, сами производили оружие и боевые средства малыми сериями для требований МГБ. Тем не менее, за исключением двух специальных типов пистолетов советские товарищи смогли предложить мало нового любознательному гостю. Впрочем, на прощание они дали Шольцу само собой напрашивающийся совет, который касался боевых средств: из соображений маскировки использовать при акциях в мирное время исключительно западное оружие и диверсионные средства.

Между 1970 и 1973 годами «ассортимент выпускаемой продукции» оперативно-технического направления расширялся. В нем разрабатывались и испытывались миниатюрные автомобили, все новые устройства радиоуправления для дистанционного подрыва взрывных зарядов и для управления автомобилями и моторными лодками, а также так называемые «надоедающие» средства для морально-психологического воздействия (например, вонючие бомбы).

Руководитель РГМ Шольц в 1973 году наряду с приоритетной работой над дистанционно управляемыми по радио боевыми средствами поставил оперативным техникам еще две новые задачи: разработку бронебойных боевых средств и химических взрывателей, по которым нельзя было бы определить их происхождение.

В 1973/74 годах РГМ/С 1973/74 создала для себя обширное фундаментальное произведение в виде уже упоминавшегося выше «Руководства», в разработке которого в значительной мере участвовало также оперативно-техническое направление. То, что средства и методы у секретных служб с одной стороны и у воров и жуликов с другой едва ли отличаются друг от друга, данное «Руководство» поясняет в обширных пассажах. Это особенно заметно там, где оперативно-техническое направление в учебных целях документировало испытания своего мастерства. Уже во времена Маты Хари или Аль Капоне, например, была популярна следующая идея:

«Вмонтирование оружия в стрелковый контейнер происходит с целью скрытной перевозки оружия, а также одновременно для скрытного, неожиданного открытия огня из вмонтированного оружия. […] Следует отдавать приоритет автоматическому оружию, так как точное прицеливание при ведении огня из стрелкового контейнера невозможно, и веерная очередь автоматического огня обещает самый большой успех. Вмонтирование малых пистолетов-пулеметов благоприятнее всего, так как для этого лучше всего могут использоваться безобидные контейнеры».

«Безобидными контейнерами» служили самые различные контейнеры. Так «Руководство» описывало, среди прочего, во всех подробностях вмонтирование советского автомата Калашникова в чемодан и маленького чешского пистолета-пулемета «Скорпион» в портфель. К арсеналу диверсионных боевых средств также относились самодельные мины:

«Самодельные мины по своему внешнему виду не должны быть похожи на мины промышленного производства. Внешняя форма должна облегчать их применение (установку), например: форма тесаного камня для установки на мощеных улицах. […]

Разнообразные возможности маскировки мин и подобных минам боевых зарядов следует использовать в полной мере, не щадя усилий. В результате этого враг должен в каждом столбе, в каждом камне, при каждом движении видеть опасность для своей жизни».

Что касается типов мин, то «Руководство» наряду с точными инструкциями по самостоятельному изготовлению и установке мин называет самые разнообразные противотанковые мины для использования против транспортных средств, противопехотные мины, основанные на фугасном, осколочном действии или действии пули, которые могли использоваться против людей скрытно, замаскированные под деревянный колышек, пень, столб, парковый столбик, камень и т. д. Конструктивно-деструктивная фантазия экспертов на этом отнюдь не останавливалась.

На сотнях страниц в «Руководстве» были представлены самые разнообразные средства и методы для разрушения и убийства.

С 1975 года направление располагало не только мастерскими, но и настоящей маленькой фабрикой, которая позволяла интенсифицировать производство малых серий боевых средств и оружия. Там в том же году были разработаны и успешно прошли испытания дистанционно управляемая по радио лодка, снаряженная взрывчаткой, и такой же автомобиль-«камикадзе». Специалисты производили в маленькой серии из импортированного западного материала взрыватели для подрывных зарядов, чтобы скрывать их происхождение при использовании в оперативной области, и приступили к разработке новых зажигательных зарядов и устройств для разбрасывания листовок. Такие устройства должны были служить для доставки пропагандистских материалов на определенные расстояния (например, через государственную границу с Федеративной Республикой). Чтобы оснастить материально-техническими средствами новообразованные неструктурные оперативные группы (NSE), в составе подразделения с 1975 года была создана вторая рабочая линия. Она занималась, среди прочего, вмонтированием контейнеров для перевозки оружия и устройств для быстрой смены регистрационных номеров в специальные автомобили, предназначенные для оперативного использования, созданием зарядов для подрыва замков с целью быстрого проникновения в здания, и разработкой вспомогательных устройств для утаивания подозрительных на предмет содержания взрывчатых веществ предметов (SVG).

Из-за наступательного характера задач РГМ/С подразделению требовалось все больше вооружения, боевых средств и оснащения противника.

Многие из запланированных акций в оперативной области можно было проводить только при полной маскировке, это значит, в форме и с оружием, оснащением и транспортными средствами противника. Помимо этого, большой интерес к западной боевой технике был связан с исследовательскими и учебными целями. Даже для опытных агентов Главного управления разведки и отдела IV приобретение таких материалов в достаточном объеме было проблематичным. В 1976 году, после поражения США в войне во Вьетнаме, РГМ/С получила неповторимый шанс пополнить свои арсеналы. Весной 1976 года делегация РГМ/С отправилась во Вьетнам c «научно-исследовательскими» целями. Немецкие чекисты привезли товарищам из вьетнамских «братских органов» длинный список пожеланий: «Для закрытия информационных пробелов и для применения в специальном оперативном планировании нашей линии мы просим предоставить в распоряжение МГБ трофейное вооружение и оснащение/боевую технику, аналогичные вооружению и оснащению вооруженных сил НАТО в Западной Европе, для создания собственного арсенала вражеского вооружения/оснащения».

Список желаний был действительно длинным: около 130 пистолетов, пистолетов-пулеметов, винтовок, пулеметов, реактивных противотанковых гранатометов, минометов самых различных типов, а также несколько сотен тысяч выстрелов боеприпасов, сотни снарядов, ручных гранат, мин, разрывных зарядов и взрывателей разного вида, огнеметов, зенитных ракет, бронежилеты, радиостанции, приборы ночного видения, миноискатели, парашюты, служебные инструкции, уставы и сухие пайки (неприкосновенные запасы) американской армии. Далее РГМ/С запрашивала себе тридцать три полных комплекта американской формы и полевого обмундирования, включая походное снаряжение, противогаз и каску. Вернувшись домой, эксперты направления принялись за работу, чтобы «сделать полезными для нашей линии аналитические результаты оценки переданных МГБ экспонатов (оружия и оснащения сил специального назначения противника), сделать соответствующие выводы об их боевой ценности и целесообразности использования примененных средств в наших собственных целях». Американская форма должна была использоваться как так называемое средство маскировки и дезинформации. В конце семидесятых годов направление 2 располагало настоящим фондом, «оперативной палатой обмундирования», в которой лежали в полной готовности для акций в оперативной области форма и оснащение западных армий, но также и гражданские костюмы.

В рамках своих технических возможностей и опыта направление поддерживало в 1976 году также «партнеров по политически-оперативному взаимодействию» (POZW). При этом новые разработки одновременно могли быть испытаны на практике. Партнерами POZW были, например, пограничные войска ГДР: «При оперативно-технической разработке устройств для обеспечения охраны государственной границы в целях защиты от инцидентов и диверсий со стороны противника велось активное сотрудничество».

О каких именно технических устройствах конкретно шла речь, остается открытым. РГМ/С работала как над развитием электронных устройств обеспечения безопасности и устройств сигнализации для конспиративных баз, так и над изготовлением мин, «дробового оружия» и «автоматических самострелов». С 1978 года направление поддерживало техническим оборудованием для диверсионного использования подпольные группировки за границей: «В рамках международной солидарности были разработаны и произведены боевые средства, которые были затем переданы освободительной организации».

В 1978 году специалисты РГМ/С оказывали «советским друзьям» помощь весьма необычного характера. С шестидесятых годов специалисты по оперативной технике занялись так называемой техникой замков.

Для преодоления замковых систем и охранно-сигнализационных устройств ими разрабатывались самые хитрые и продуманные средства и методы, которые при действиях в оперативной области или при борьбе с терроризмом позволили бы быстро проникать на защищенные «вражеские объекты». В учебных целях специалисты провели целые исследования о дверях и системах дверей и изготовили заряды для взрыва замков и миниатюрные кумулятивные заряды для их открывания. Полученные навыки сотрудники РГМ/С смогли впервые применить на практике в 1978 году по просьбе советских товарищей: «Советским чекистам в посольстве СССР была оказана активная поддержка при открывании помещений с сейфами. Повторное использование этих помещений было восстановлено».

Наряду с текущей разработкой и производством диверсионных боевых средств во второй половине семидесятых годов направление приступило к серийному производству так называемых инструментов насилия и «надоедающих» средств (морально-психологического воздействия), которые поставлялись также в другие подразделения. Например, с 1976 года поставлялись дубинки-электрошокеры, над «улучшением» которых постоянно продолжали трудиться. Так их пригодность проверяли «в измененной внешней форме для скрытого использования внутри зданий и на засушливых территориях» и «возможность использования дубинки-электрошокера также через толстую одежду» против людей. В производстве были также более простые «средства насилия», такие как кастеты, перчатки для нанесения ударов, колючие цепи для заграждений на дороге и «колючки» для пробивания автомобильных шин. Особое внимание уделялось разработке «систем для распыления раздражающих газов».

Только в одном 1979 году сотрудники подразделения произвели для использования против потенциальных врагов 60 аэрозольных устройств для раздражающей пены, 2 распылителя раздражающих средств, 20 «вонючих средств» и 12 «химических дубинок». В этой области тоже производились дальнейшие исследования и усовершенствования. Специалисты исследовали, в том числе, пригодность аэрозолей с раздражающим средством для устранения следов, разрабатывали различные автоматические аэрозольные системы и создали устройство для распыления раздражающего газа с помощью высокого давления. В качестве раздражающих газов (ирритантов) рассматривались CN (хлорацетофенон) и CS (хлорбензальмалонодинитрил). Впоследствии были изготовлены контейнеры для «выстреливания» газа CN, приводимые в действие на расстояние по радио боевые заряды с газом CN, заряды CN для использования против автомобилей и системы распыления газа CN с приводом от двигателя. Эти системы могли также использоваться для распыления высокотоксичных, так называемых боевых отравляющих веществ.

При всех этих задачах не пренебрегали развитием конспиративной высокой технологии. Уже в годовом плане направления 2 на 1979 год было указано, что в будущем потребуется производить также «взрывающуюся ткань». Анализ по данным годового отчета сообщал о выполнении задания: «Как варианты использования были изготовлены шесть полотенец и шесть тряпок из материалов ОО [OО — в оригинале ОG: оперативная область]. Шесть полотенец и пять пар носков находятся в распоряжении c целью испытаний». Для этого в целях маскировки использовали исключительно западный текстиль, обработанный с западными взрывчатыми веществами. «Целевые лица» в оперативной области должны были «взрываться» при использовании этих предметов. В том же направлении производились в 1979 году дальнейшие исследования. Специалисты РГМ/С проверяли смеси пищевых продуктов и продуктов бытовой химии с таким взрывчатым веществом как нитрат аммония на их «оперативную применимость». Следующая разработка свидетельствует о такой же деструктивной изощренности: Задача состояла в том, чтобы заставить взорваться баллон со сжатым газом вроде стандартного аэрозольного баллона или огнетушителя. Для этого были сконструированы дистанционно управляемые по радио взрыватели, которые можно было незаметно поместить в такие устройства, в результате чего безвредные баллоны со сжатым газом даже и без взрывчатого вещества превращались в опасные бомбы. Если по радио был бы послан соответствующий сигнал, то произошел бы взрыв, и «целевые лица» вследствие этого получили бы тяжелые ранения. В начале восьмидесятых годов специалисты РГМ/С занимались также лазерной техникой для специальных целей. Так снайперские винтовки и автоматы для оперативных групп оснащались лазерными прицелами.

Сотрудники оперативно-технического направления большей частью заканчивали не только узкопрофильную учебу в Высшей юридической школе МГБ в Потсдаме. Каждый год сотрудников направляли для обучения экстерном в высшие учебные заведения. Так, например, только годовой план направления 2 на 1982 год наряду с многочисленными другими видами повышения квалификации перечисляет пять учебных курсов экстерном для сотрудников подразделения в университетах и институтах: Университет Гумбольдта в Берлине (химия), Технический институт в Ильменау (электроника), Университет Ростока (электротехника), Инженерная школа в Гласхютте (машиностроение), Университет Фридриха Шиллера в Йене (научное приборостроение).

Представление о широком диапазоне работ «оружейной кузницы РГМ/С» дает доклад о постановке задач направлению 2 от 1984 года:

В направлении было несколько рабочих подразделений. Они планировали, координировали и реализовывали как исследовательские задачи, так и обучение «бойцов» обращению с «оперативной техникой». Дальнейшими задачами было самостоятельное изготовление или приобретение, хранение и обслуживание оружия и боевых средств. Каждое рабочее подразделение было специализированным. Так, например, существовало отдельное подразделение, занимающееся «вооружением, боеприпасами и специальным оборудованием». К вооружению РГМ/С относились: специальное оружие и специальное оборудование, дополнительные приспособления для ручного огнестрельного оружия, такие как глушители и оптические прицелы, специальные стреляющие аппараты и стреляющие системы, а также стрелковые контейнеры (скрытое в контейнерах оружие). Что касается боеприпасов, то в наличии были самые разнообразные специальные боеприпасы для специального использования и особых условий. К ним относились также гранаты для особых стреляющих приспособлений. К «специальному оснащению» относились специально изготовленные так называемые боевые инженерные средства (например, мины), особое дополнительное оснащение для этих боевых инженерных средств, механические спусковые механизмы для систем взрывателей и маскировочные контейнеры для боевых инженерных средств.

Другое рабочее подразделение заботилось об электронном оборудовании и оборудовании для систем связи РГМ/С. Под ключевыми словами электроника/электротехника эксперты занимались там, среди прочего, разработкой, испытанием и изготовлением следующих специализированных устройств: спусковые механизмы для минно-взрывных систем, средства радиоэлектронной борьбы, системы для преодоления электронных охранно-сигнализационных устройств и выводы из этого для обеспечения защиты собственных объектов, электронное оборудование и узлы для технических оперативных и боевых средств для борьбы с терроризмом, электронное дополнительное оборудование для оперативных автомобилей, средства ослепления и освещения для ведения специальных боевых действий. Техники, занимающиеся системами связи, работали над проблемами тактической радиосвязи, техники проводной связи, обработки и подготовки информации (например, процессом кодировки), систем дистанционного управления и дистанционного включения для особых оперативных и боевых заданий, а также разведывательной техники и техники подслушивания и записи при специальных операциях. На этом участке работы экспериментировали также с отрицательно воздействующими на человеческую психику колебаниями звука для использования их против потенциальных противников. Такие колебания звука можно производить, например, при помощи простого технического устройства, генератора колебаний. Если произведенные генератором колебания достигают определенной частоты, они наносят людям физический вред, приводя, например, к лопанию барабанных перепонок. Если даже колебания остаются ниже этой частоты, то их все равно можно ощущать, и они причиняют сильные психические неудобства. Можно достигнуть этого, в том числе, и путем манипуляций с модуляцией колебаний звука. Такие методы можно применить, например, при мучении людей.

Третья рабочая группа занималась «взрывными, зажигательными и химическими средствами». Здесь разрабатывались процессы для самостоятельного изготовления, обработке и маскировке взрывчатых веществ, а также их подрыва. В области так называемых зажигательных средств специалисты работали над следующими проблемами: самостоятельное изготовление и усиление воздействия, процесс зажигания и самовоспламенения, расширение пространства пожара и процесс горения самых различных материалов, взрывы газов и взрывчатые смеси, маскировка зажигательных средств и систем воспламенения, химические взрыватели и методы зажигания. Кроме этого, специалисты занимались методами химического разрушения материала, изготовления и модификации пиротехнических средств, таких как метательные заряды, реактивные (ракетные) заряды и так называемые «громы и молнии» — пиротехнические заряды для световых и шумовых эффектов, применением раздражающих средств для «наступательных боевых действий», использованием аэрозолей и ядовитых газов. Чтобы производить такие газы, РГМ/С с 1980 года располагала соответствующим образом подготовленными сотрудниками. Спустя один год в отделе было установлено устройство для газовой хроматографии, физически-химического процесса для анализа газообразных смесей из многих различных веществ.

Одновременно с помощью процесса можно производить также газы высокого уровня чистоты, например, боевые отравляющие вещества.

Эксперты направления 2 РГМ/С также занимались «специальными средствами и методами использования ядов и наркотиков». Годовые планы подразделения с начала восьмидесятых годов свидетельствуют, что избранные сотрудники проходили специальное обучение обращению с ядами. Высокотоксичные яды РГМ/С по конспиративным причинам приобретала не непосредственно в системе торговли или у производителя, а обходным путем, например, через научно-исследовательские институты при университетах. Так, уже в семидесятые годы были налажены связи с секцией криминалистики в Университете Гумбольдта в Восточном Берлине. Как и директор секции, так и доктор В. Катцунг, научный сотрудник секции, специализирующийся на судебной химии, тоже работал для МГБ как офицер с особым поручением (OibE). Он оказывал поддержку Штази не только с помощью своих обширных, проведенных по поручению «чекистов» совершенно секретных исследований об использовании ядов и наркотиков, но и передавал, например, только между 1976 и 1977 годами десять раз яды и химические боевые отравляющие вещества в распоряжение РГМ/С. Под легендой, что секции криминалистики нужны такие субстанции в исследовательских целях, яды через министра здравоохранения ГДР приобретались торговыми миссиями ГДР даже в западных странах. Передача происходила в ходе конспиративных встреч на стоянках на автобанах. В результате подразделение получало от доктора Катцунга весь арсенал высокотоксичных материалов: быстродействующие яды, воздействующие на сердце, наркотические материалы для боевых зарядов, судорожные яды, смертельно действующие нервнопаралитические яды, катализаторные контактные яды, токсичные субстанции, которые можно растворять в еде и напитках, после чего они приводят к медленному и не сразу заметному ухудшению здоровья, химические боевые отравляющие вещества, воздействующие на кожу, против которых не существует противоядия, яды, воздействующие на почки, яды, так воздействующие на дыхательные пути, что вызывают эпидемии страха и из-за тошноты заставляют человека снять противогаз, яд кураре, использовавшийся индейцами в их стрелах, и химические убийцы, вроде мышьяка и стрихнина. Пока еще не найдены документы, которые информировали бы нас, применяла ли, и если да, то где и как РГМ/С эти средства против людей. Катцунг составил для МГБ в 1986 году «Документ для обсуждения» о «применении психоактивных веществ для влияния на психическое поведение людей». При этом речь шла, среди прочего, об использовании таких средств на допросах пленных. Например, влияния на дачу показаний можно было достигнуть «преломлением воли» с помощью средств «вывода из ступора», «растворения глубокой психики» «наркотиков правды» и «наркоанализа», а также «вызывания тяги к говорению» с помощью «пилюль болтовни». Согласно «Документу для обсуждения» доктора Катцунга существуют следующие возможности применения психоактивных наркотиков: «успокаивание с [и] без манипуляции (химически-фармакологические пытки), взятие в плен и арест (киднеппинг), представление для публики и подготовка для выступления перед средствами массовой информации, подготовка и проведение судебных процессов». До января 1987 года В. Катцунг по поручению МГБ подготовил текстовую документацию с опорой на компьютерные данные о «необычных отравлениях» под заголовком «DATATOX». Уже одна эта научная работа читается как педантично продуманная инструкция для безупречных отравлений. Но мало того. В сентябре 1988 года доктор Катцунг передал МГБ следующую работу по их заказу на тему «Исследования химических субстанций с особой криминалистической важностью» под заголовком «TOXDAT». На 911 страницах там перечислялись все вероятные возможности для убийства людей ядом. Исследование называло более двухсот токсичных субстанций и точно описывало, в какой форме они существуют в природе, каковы возможности их приобретения, возможно ли их самостоятельное изготовление и каким образом, самые разнообразные методы введения ядов, как и на какие органы воздействуют яды, манипуляции для сокрытия применения ядов и повышения их воздействия. Для экспертов РГМ/С особенно важными с точки зрения их наступательной боевой задачи могли быть те главы исследования, которые рассматривали террористические яды, диверсионные яды и примеры необычного введения ядов.

Уже в семидесятые годы сотрудники оперативно-технического направления прошли обучение обращению с радионуклидами и немедицинской рентгеновской техникой. После этого они занимались, как определенно сообщается в перечне задач направления 2 1984 года под ключевым словом «радиологические средства», применением радиоактивных изотопов. В главе «Нанесение ущерба с помощью применения радиоактивных материалов» исследование TOXDAT перечисляло несколько радионуклидов особо опасного характера: уран 235 и 238, радий 226, стронций 90, цезий 137, кобальт 60, плутоний 238 и 239 и смеси продуктов распада, полученные, например, путем растворения микромасс сожженных топливных стержней из атомных электростанций. Согласно TOXDAT, эти материалы наносят человеку вред комбинированного характера, следующий из химического воздействия яда и физического воздействия радиоактивной энергии. Они обладают очень хорошей пригодностью в качестве террористических ядов, говорится далее, так как орган обоняния человека не воспринимает радионуклиды. Если ввести их, например, в еду и напитки, то они вызывают серьезные повреждения крови и костного мозга, приводящие к длительным хроническим болезням, и разнообразные виды рака в зависимости от органа в теле человека, который станет «целью» их воздействия. Эти воздействия могут достигаться уже с помощью «эффективных доз в весовом диапазоне вплоть до микро- и миллиграммов». Из-за того, что симптомы проявляются поздно и не являются специфическими, анализ причин болезни очень сложен, радионуклиды характеризуются большим «потенциалом скрытности». Уже в длительный период латентности возникает необратимый ущерб для здоровья, и при этом подвергшийся такому воздействию человек не воспринимает его.

Далее исследование показывало, что радионуклиды также пригодны для использования в разведывательных и контрразведывательных целях. Подобный пример стал впервые известен в 1997 году благодаря расследованию Центральной следственной службы по борьбе с правительственной и организованной преступностью (ZERV). Так подразделение МГБ на комбинате Карла Цейса в Йене в 1978 году подбросила работавшему там физику документы, обработанные радиоактивными нуклидами, чтобы изобличить его шпионскую деятельность. Агент, которому поручили эту операцию, мог иметь контакт с обработанными документами на протяжении только двадцати минут и на расстоянии одного метра, в то время как жертва, согласно документам Штази, могла подвергнуться пятикратной дозе радиоактивного излучения. Подготовленные документы предоставил отдел 32 Оперативно-технического сектора (ОТС) из Берлина.

Как следует из перечня задач направления 2 1984 года, специалисты РГМ/С занимались также «применением ядерных мин». В том же месте следующим пунктом называлось «обслуживание ядерной и химической техники» (KC-Technik). При этом речь шла вовсе не об оборонительной технике для защиты от радиоактивного излучения как, например, дозиметры и счетчики Гейгера. За это в РГМ/С отвечало не направление 2, а рабочая группа BCD (вооружение и химические службы). Так как нельзя обслуживать технику, которой нет в наличии, из этой цитаты явно следует сделать предположение, что МГБ располагало ядерными минами. К сожалению, источник информировал лишь об этом факте, но не о конструкции и принципе действия таких мин.

Существование такого «ядерного оружия в ручном карманном формате» известно с семидесятых годов. Как дилетант мог бы представить себе такую «чертову машину», следует из документа, который начальник РГМ/С Штёкер получил 20 февраля 1987 года на свой письменный стол. Он передал его своим специалистам, которые должны были «обработать материал, как указано». При этом речь шла об информации главного отдела XVIII о западных исследованиях в области малых ядерных зарядов, так называемых «Mininukes». Эти малые ядерные заряды состоят из шара для расщепления и синтеза атомных ядер, конструкция которого подробно описывалась в предоставленной информации. Под воздействием волны давления взрывающегося обычного взрывчатого вещества в шаре начинается ядерная реакция, которая теоретически может достичь взрывной силы до 8,8 тонн в тротиловом эквиваленте. Диаметр использованного для этого шара для расщепления и синтеза атомных ядер составляет всего 2,5 сантиметра.

Эти малые ядерные заряды могут применяться весьма разносторонне, в частности, в качестве замены обычных боеприпасов или суббоеприпасов (например, гранаты, которыми можно стрелять из обычного ручного огнестрельного оружия с помощью специального устройства). Для Штёкера и его людей использование таких малых ядерных боеприпасов, пожалуй, могло бы быть особенно интересным в диверсионных целях и целях саботажа:

«Вследствие незначительного размера FFK [Fusions-Fissions-Kugeln, шары для расщепления и синтеза атомных ядер] их можно легко и незаметно доставить к месту применения. В качестве маскировочного средства могли бы служить самые разные, совсем не вызывающие подозрений предметы, которые можно даже снабдить защитой от излучения. […] Также доказательство использования FFK создает в некоторых случаях проблемы. Если они применяются, например, против атомной электростанции, то можно исходить из того, что после вызванной катастрофы больше нельзя будет установить различие между в целом наличествующим радиоактивным излучением и остаточным радиоактивным излучением FFK. Ввиду этого приоритетными целями для потенциального использования FFK могут быть, прежде всего, такие сооружения противника, которые играют самую важную роль для функционирования его экономики — энергоснабжение или его центры — атомные электростанции».

Можно заметить, что информация как раз в этом месте приобретает отчетливо наступательный характер постановки целей. Соображения авторов здесь явно выходили за пределы защиты ГДР от террористических актов. Рассматривавшаяся тут атомная суперавария должна была быть вызвана, очевидно, в «оперативной области», так как «центрами энергоснабжения» в ГДР, как известно, были теплоэлектростанции, работавшие на буром угле, а не атомные электростанции как в ФРГ. Остается открытым вопрос, располагала ли на самом деле РГМ/С описанной тут техникой. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что западногерманские атомные электростанции были включены в список целевых объектов для запланированных диверсионных атак оперативных групп МГБ.

Тесное сотрудничество в оперативно-технической области существовало также между РГМ/С и Главным управлением разведки. Согласно внутреннему докладу 1986 года речь шла о совместных исследованиях в следующих областях: использование раздражающих средств против людей; обстреливание самых разных материалов специальными боеприпасами (стекла, двери, стены, бронежилеты, автомобили и т. д.); испытание устройств электрошока; эффективное применение колющего и режущего оружия; совместное изготовление учебных видеофильмов о применении «специальных средств и методов». В докладе далее сообщается, что Главное управление разведки проводит дорогостоящие испытания в этих областях, результаты которых были бы интересны также для РГМ/С. Главное управление разведки предложило в этой связи использовать его «хорошо развитые и большие испытательные объекты» для совместных испытаний, а также доставать для РГМ/С оружие и предметы оснащения в западных странах.

Описанием оперативно-технических достижений РГМ/С можно было бы легко заполнить целое обширное исследование, которое, впрочем, было бы полезным разве что для террористов и секретных служб государственно-террористических режимов. Но и для заинтересованного дилетанта открытыми остаются несколько вопросов, которые на этом месте пока не удалось прояснить. В какие руки попал весь этот разнообразный инструментарий уничтожения РГМ/С? Точно известно, что часть его была предоставлена в распоряжение другим подразделениям, и еще часть передали так называемым освободительным организациям. Но факт состоит в том, что до сегодняшнего дня, как показали, например, проходившие в 1997 году в Шверине расследования, продолжается поиск исчезнувших арсеналов с оружием Штази. И что случилось со специалистами Штёкера после конца ГДР? Где и за чьи деньги используют они сегодня свои знания?