"Тайны Палм-Бич" - читать интересную книгу автора (Пулитцер Роксана)

Глава 11

Позже Мег попытается разобраться, каким образом вечер, который начался так здорово, завершился столь плачевно. Она попытается понять, как и когда в Спенсере произошла перемена. Однако она знала, что дело не только в Спенсере. Мег не могла винить только его. Она должна взять ответственность на себя.

Спенсер подъехал к отелю, и когда Мег шла к нему через вестибюль, ей в голову пришли две мысли. Мысль первая: он выглядит до неправдоподобия замечательно. Спенсер стоял, прислонившись к колонне, сунув руки в карманы брюк. Стоял расслабившись, совершенно непринужденно, и Мег, увидев его, невольно затаила дыхание. Взгляд у него был ясный, словно солнце отражалось в его глазах. И тогда-то вслед за первой пришла вторая мысль: почему все опасные люди, способные разбить сердце и погубить чью-то жизнь, так дьявольски привлекательны? Вопрос, конечно, дурацкий, потому что иначе она просто прошла бы мимо него.

Спенсер смотрел, как Мег шла к нему через холл. На ней были шелковые брюки и такой же жакет, под которым ничего не было. Он знал это, потому что жакет был застегнут на одну пуговицу на груди, и когда она шла, Спенсер на мгновение увидел белую полоску кожи повыше смуглой загорелой талии. Весь этот ансамбль, в общем, мало что открывал взгляду, однако обещал много.

Спенсер наблюдал за Мег. Она двигалась легко и непринужденно, чувствовалось, что она хорошо владеет своим телом. Внезапно Спенсер вспомнил про Алессандро и про свое дурацкое пари. Он ни за что не позволит Алессандро выиграть! Да он убьет этого сукина сына, если тот выиграет!

Они ехали к югу в фиолетовых сумерках. Где-то на полпути Спенсер включил магнитофон, и в вечернем воздухе зазвучал Моцарт. Спенсер увидел, как на лице Мег отразилось удивление.

– А вы чего ожидали? Тяжелый металл? Знаете, я не до такой степени варвар.

Он сказал, что вечер начнется ближе к полуночи, поэтому было решено побродить неподалеку, а затем зайти куда-нибудь пообедать. Они шли по улицам под руку, и Мег чувствовала себя удивительно уютно. Они шли одинаковым шагом, они подходили друг другу по росту и одновременно останавливались, заинтересовавшись одними и теми же вещами. И он, и она восхищались роскошно декорированными фасадами домов, косились на людей в вызывающе откровенных нарядах и старались держаться поближе друг к другу в толпе.

Зашли пообедать в ресторан «Тихоокеанское время», где толпа людей ожидала, когда освободится столик, однако Спенсеру удалось проскочить мимо них и сразу же сделать заказ. Кухня была великолепная, но оба ели мало. Они были заняты разговором и разглядыванием друг друга.

Мег заметила, что Спенсер пьет очень мало. Они заказали к обеду бутылку вина, и другого он ничего не пил, поскольку от стола не отлучался.

Если бы вечер этим и кончился, размышляла позже Мег. Если бы они сразу из ресторана отправились домой по теплой ночной Флориде. Они снова приехали бы к нему домой, и все было бы не так, как в предыдущую ночь, потому что она больше его не боялась. Если бы Спенсер начал целовать ее, она его не остановила бы, и они занялись бы любовью – не спеша, с радостью, с наслаждением. Они занимались бы любовью возле бассейна, а позже ушли бы в комнату и любили друг друга в окружении его излюбленных предметов и вещей. А когда они проснулись бы поутру, их не мучило бы чувство горечи, вины или ненависти.

Однако они не поехали после ресторана домой, хотя Спенсер в шутку сказал, что хотел бы этого, как втайне хотела этого и Мег. Но она напомнила, что они проделали весь этот путь, чтобы попасть на вечер, и, следовательно, должны идти. Он заметил, что она, по всей видимости, права, и это стало их первой ошибкой.

Вечер проходил в старом складском помещении, преобразованном в мансарду. Мег не знала, чья это мансарда и кто организовал этот вечер. Уже на расстоянии квартала они увидели сверкающие огни, а музыку услышали и того раньше. Внутри все оказалось еще хуже. Места было много, но народу набилось столько, что система кондиционирования воздуха не справлялась. Жара, духота, дым, темнота, иногда пронизываемая вспышками света, – кажется, это мало чем отличалось от представлений об аде.

Спенсер держал Мег за руку, когда они вошли, но внезапно между ними пронеслась вереница людей. Мег озиралась вокруг, нигде не видя Спенсера. Люди возбужденно шумели, кричали и смеялись, пол содрогался от танцующих, воздух сотрясался от ритмичных громких басовых звуков. Мег стала пробиваться через толпу, пытаясь найти Спенсера. Казалось бы, найти его не составляло труда, поскольку Спенсер был высокого роста и одет в пиджак, в то время как большинство присутствующих пребывали либо в рубашках, либо вообще без оных, – однако он как сквозь землю провалился. Наконец Мег увидела вдали знакомую спину, пробилась через толпу танцующих и положила руку ему на плечо. Мужчина повернулся – совершенно незнакомый ей человек. Он пару секунд смотрел на Мег, затем взял ее за талию и стал танцевать, а попросту говоря – корчиться и тереться о ее тело. Мег вырвалась и продолжила поиски.

Она оказалась в центре танцевальной площадки рядом с группой людей, которые танцевали, держа в руках яркие воздушные шары. Meг увидела мужчину в рубашке с замысловатым узором, но приглядевшись, поняла, что это всего лишь татуировка. Рядом с мужчиной в одном с ним ритме покачивались две женщины. Одна из них была невысокого роста и ничем бы не обратила на себя внимание, если бы не наголо бритая голова. Другая была высокого роста, не меньше шести футов, как определила Мег, худощавая, с гордой осанкой. Она могла бы показаться даже красивой, если бы на ней не было такого количества украшений: с мочек ушей свисали крупные серьги, в ноздре торчал большой бриллиант, а когда в танце, который все набирал темп, она сбросила с себя рубашку, на правой груди обнаружилось большое золотое кольцо. Танцующие окружили Мег, призывая взглядами и жестами присоединиться к ним. Она прорвала их круг, пробилась через толпу и наконец выбралась из этого громадного, душного, темного, оглушающего зала.

Мег оказалась на металлическом балконе с видом на море. Сюда доносились звуки музыки, но воздух был напоен запахами моря. Суда умиротворяюще покачивались на воде. Нельзя сказать, что вечер шокировал Мег. Нечто похожее ей случалось видеть в Нью-Йорке. Но она испытывала горечь. Казалось невероятным, что всего полчаса назад она и Спенсер были рядом, вдвоем.

Мег услышала звук голосов и увидела двух мужчин на пирсе, всего в нескольких ярдах от балкона. Они стояли спиной к ней, их лиц Мег не видела, но что-то в одном из них показалось ей знакомым. Мужчина был высок, держался прямо и выправкой напоминал военного. Когда мужчина слегка повернулся, Мег удалось на мгновение увидеть его лицо. Это был Меррит Кенделл. Она не сомневалась в этом. Несмотря на слабый свет луны и отдаленного фонаря, Мег была уверена, что не ошиблась.

Затем повернулся второй мужчина, который тоже показался ей знакомым, однако она затруднялась сказать, кто это. Она явно не встречалась с ним в Палм-Бич, явно не фотографировала его здесь, потому что никогда не забывала лиц людей, которых фотографировала. И тем не менее где-то она его видела.

Меррит сказал что-то своему собеседнику, судя по тону – что-то злое, хотя слов Мег не расслышала. Затем повернулся и ушел. Он исчез за углом дома, а другой мужчина пошел по пирсу и поднялся на судно. Название судна Мег не могла прочитать с балкона, но, похоже, оно предназначалось для спортивной ловли рыбы.

– Так вот куда вы скрылись!

Мег услышала голос Спенсера и обернулась. В каждой руке он нес по надутому шарику. Он протянул ей один, как протягивают еду или питье.

– Я купил вам подарок. – Он поднес шар к ее носу. – Вдохните, – сказал он.

Она автоматически вдохнула.

– Что это?

– Это чтобы сделать вас счастливой.

– Мне не требуется ничего такого, что сделало бы меня счастливой.

Однако он продолжал держать шар возле ее лица, и Мег почувствовала, что дышит приятным прохладным газом, а не солоноватым морским воздухом.

Это чувство пришло к ней через несколько мгновений. Он прав. Она действительно чувствует себя счастливой. Она испытывает настоящее блаженство.

– Замечательный вечер! – сказал Спенсер таким бархатным голосом, что ей захотелось завернуться в него.

– Замечательный! – согласилась Мег и почувствовала, как мелодично прозвучал ее голос.

Он обнял ее и поцеловал, а затем она ощутила его руки под жакетом, они нежно и осторожно прикасались к ее голой коже. Мег стала расстегивать его рубашку, поражаясь удивительной гладкости его кожи. Она не знает, сколько длились эти их исследования – пять минут или пять часов. Она знала лишь, что они плывут над балконом, над судами, в теплой и ласковой ночи.

Спустя какое-то время они снова вернулись в зал, хотя Мег не чувствовала, что они на вечере. Просто они парили над всеми и наблюдали за всеми. Незнакомые люди продолжали танцевать, но теперь они больше не казались странными. Все были с цветными шарами. Это было похоже на чудесный детский праздник или на цирковое представление, когда все улыбаются, смеются и держат перед собой дурацкие шары. Кто-то предложил ей выпить, затем Спенс ушел и вернулся с двумя другими цветными шарами, передал ей один, и теперь она знала сама, как надо вдыхать. Они танцевали сначала с другими гостями, затем одни, во всяком случае, казалось, что они одни, потому что все остальные были далеко, и комната вращалась, и они плыли, парили, и Мег думала о том, что никогда в жизни не была так счастлива. Это было последнее, что она помнила в эту ночь.

Первой мыслью, когда Мег открыла глаза, было осознание того, что она не помнит, где находится. Она лежала на животе, прижавшись щекой к подушке, и в этом положении ее взгляду предстала часть комнаты, похожей на ту, которую можно увидеть в фильмах тридцатых годов. Здесь не было прямых линий. Сплошные закругления и извивы. Это был декор, доведенный до уровня китча. Мег не удивилась бы, если бы в комнате появились Фред и Джинджер и начали танцевать. Удивление вызывало лишь то, что здесь находится она сама.

Мег перевернулась на спину и ощутила рядом тепло. Она повернула голову. Спенсер с взлохмаченными волосами, закутанный в атласные простыни, спал сном младенца или одурманенного наркотиками человека.

Ей вдруг стало тошно – не оттого, что она переспала со Спенсером, а по той причине, что она этого не помнит. Плотно закрыв глаза, Мег попыталась восстановить события вечера. Был калейдоскоп ощущений и чувств – столь ярких и сладостных вчера и вызывающих такую горечь сегодня, а затем – темнота.

Она снова открыла глаза. Лежащий рядом Спенсер пошевелился во сне и сбросил с себя простыни. Взглядом фотографа Мег оценила красоту обнаженного загорелого тела на фоне белого белья. Затем в ней взыграли эмоции, и ей снова стало не по себе. Если она не может вспомнить, как они здесь оказались, не нужно обладать слишком развитым воображением, чтобы представить, что произошло, когда они сюда пришли.

Мег села в постели. Нужно подойти к этому здраво. В конце концов, ничего ужасного не произошло. Дело касается лишь ее одной. Потому что она не хотела, чтобы все происходило таким образом. Она не хотела быть еще одной безликой тенью в цепи его наркотических ночей.

Вчера вечером, до того, как они отправились на этот кошмарный вечер, и раньше, когда они сидели возле его бассейна и он держал ее руку, Мег чувствовала себя так хорошо, как ни с одним другим мужчиной. Она не помнит всего, о чем они говорили, но она говорила с ним так, как не могла говорить ни с кем другим. И у нее было ощущение, что Спенсер испытывал те же чувства. У них зарождалось и крепло какое-то волнующее доверие друг к другу.

Спенсер снова пошевелился во сне, и Мег посмотрела на него. Должно быть, ему снился приятный сон, потому что на его лице заиграла безмятежная улыбка, и Мег подумала, что между ними крепло не просто доверие. Она влюбилась в него. А сейчас она все разрушила. Она запятнала светлое чувство не тем, что занималась любовью со Спенсом, а тем, что предавалась сексу в безмозглом, одурманенном состоянии.

Мег встала с кровати, стараясь не разбудить Спенсера, и направилась в ванную. Голова у нее болела, ныло в желудке, руки дрожали, но она не была уверена в том, что это результат похмелья, а не отвращения к себе. Мег отвернула душ и встала под тугую струю. Удары водяной струи эхом отзывались в голове. Она стала вспоминать все, что знала о Спенсере до встречи с ним, – обрывки скандальных историй, почерпнутых из светской хроники и сплетен, напечатанных в бульварных газетах, в том числе историю, связанную с иском о признании отцовства. Такие люди, как Спенсер Кенделл, никогда не влюбляются.

Набросив махровый халат, Мег стала рассматривать себя в зеркале. Сейчас, когда ее мокрые волосы свисали вниз, она была похожа на фотопортреты матери, когда той было столько же лет. Мег подумала об отце или, точнее, о его фотографии, которую видела много лет назад. Такие люди, как Спенсер, не влюбляются в таких женщин, как она. Это был один из уроков, который она получила и который дался ей нелегко, только она, похоже, забыла его вчера вечером. Мег почувствовала новую волну тошноты. Как же глупо и до какой степени во вред себе она действовала!

У нее было единственное желание – уйти отсюда, из этого отеля, от Спенсера, и сделать это как можно быстрее. Только бы найти свою одежду, хотя Мег не имела ни малейшего понятия, куда ее задевала и как из нее выпутывалась. Нужно успеть это сделать, пока не проснулся Спенсер. Она открыла дверь и вошла в спальню.

Он сидел на кровати и, увидев ее, заулыбался. Ну да, улыбается, как же иначе! Одержал еще одну победу! Мег не сомневалась, что именно об этом подумал Спенсер, когда увидел ее.

– Доброе утро, – сказал он.

Мег отказывалась верить своим ушам. Он собирается делать вид, что ничего не случилось, или по крайней мере произошло нечто совершенно ординарное. Словно не было полного беспамятства, не было этой постели в номере отеля, словно это так привычно – проснуться утром и осознать, что ты не помнишь, что с тобой было вчера. Возможно, это привычно для него. В этом-то все и дело.

– Доброе утро. – Мег сама ощутила лед в своем голосе, однако Спенсер предпочел сей факт проигнорировать.

– Как спала? – спросил он. – Хотя я и не уверен, что это можно назвать сном. Это скорее похоже на смерть. Вот так вечер!

Мег подняла с пола шелковые брюки и ничего не сказала.

– Хотя, если говорить честно, мне больше понравилась другая часть вечера.

Господи, это просто невозможно вынести! Сейчас он станет рассказывать, до какой степени она хороша в постели или что-нибудь не менее пикантно-откровенное. Мег снова почувствовала приступ тошноты. Увидев на стуле жакет, Мег схватила его. Теперь бы еще найти трусики – и тогда она оденется в ванной и уйдет.

– Очень рада, – сказала Мег тем же ледяным тоном. Должно быть, ее трусики где-то под простынями. Но она не собиралась рыться в постели, тем более что там все еще находился Спенс. Она готова отправиться домой и без трусов. Лишь бы найти туфли. Один из них выглядывал из-под кровати, и Мег наклонилась, чтобы его поднять.

Спенс схватил ее за руку:

– Послушай, ты чем-то огорчена?

– Ничем. – Тон больше не был ледяным, в ее голосе ощущались слезы.

Спенс легонько потянул ее к себе, и Мег вынуждена была сесть рядом с ним на кровать.

– Послушай, может быть, я был немного не в себе вчера вечером, – сказал он, – но не сейчас. И я не слепой. Скажи мне, чем ты огорчена.

Мег не собиралась ему отвечать. Плохо уже то, что она сидит рядом с ним, когда он почти совсем голый, да и сама она недалеко от него ушла в смысле одежды. Сидит, не в состоянии поднять на него глаза. Она не собиралась усугублять дело, пережевывать случившееся, обвинять его, обвинять себя, чтобы затем закончить все слезами и истерикой. Она не намерена демонстрировать ему, насколько все это важно для нее.

Мег отстранилась от Спенса и встала.

– Не имеет значения, – проговорила она, схватила свою одежду и направилась в ванную. – Ты сказал, что это был колоссальный вечер. Потрясающий вечер. – Мег вошла в ванную и захлопнула за собой дверь. – И дьявольски интересная часть после него, – сказала она своему отражению в зеркале и разразилась слезами.

Когда Мег, одевшись, вышла из ванной, Спенсер сидел на стуле, обмотавшись простыней на манер некоего римского сенатора. Должно быть, в другое время Мег рассмеялась бы, если бы не чувствовала себя такой несчастной.

– Что ты имела в виду, говоря «и дьявольски интересная часть после него»?

В планы Мег вовсе не входило, чтобы он слышал эти ее слова. Хотелось бы надеяться, что он по крайней мере не слышал ее рыданий.

– Ничего, – с наигранной веселостью сказала она. – Ты говорил, что вечер был потрясающий, но тебе больше понравилась вторая половина вечера, и я просто согласилась с тобой.

Она ходила по комнате в поисках второй туфли, чувствуя, что Спенсер не спускает с нее глаз.

– Я имел в виду, – ровным тоном сказал Спенсер, – что получил большее удовольствие от того, как мы провели время до вечеринки.

Выпрямившись, Мег посмотрела на Спенса. О Господи, это даже хуже, чем она думала. Был не просто секс, о котором она не помнит. Было нечто совёршенно безобразное и кошмарное.

– Очень сожалею, – пробормотала она.

Он продолжал сверлить ее взглядом.

– О чем?

– О… – Она не могла больше этого вынести и рухнула в кресло рядом с ним. Он взял ее за руку. – Я не знаю. О том, что произошло.

– Ты не помнишь?

– Мало что помню. И ничего из того, что было после вечера.

Спенс наклонился, оторвал ее руку от лица и сжал в своей.

– Ничего не произошло, Мег. После того, как мы пришли сюда, ровным счетом ничего не случилось.

Мег резко выпрямилась:

– Что?!

– Ничего, совершенно ничего не произошло. В этом и заключалась идея – уйти с вечера и снять номер в отеле. Ты сказала, что этот отель напоминает тебе кинофильмы о Фреде Астере и его партнерше Джинджер Роджерс. – Он кивнул в сторону балкона. – Ты много танцевала для своих поклонников на балконе.

Мег застонала.

– А потом мы легли в постель… Спать, – добавил он.

– В самом деле?

– В этом я не стал бы лгать.

– Почему?

Спенсер с минуту молчал, обдумывая ответ, потому что и сам не знал. Он был не до конца честен, говоря, что ничего не произошло. Он не помнил всего, хотя помнил больше Мег. Он помнил ощущение атласной кожи под жакетом, помнил, как жакет coскользнул с нее, как он сорвал с себя одежду, и как два обнаженных тела прижимались друг к другу. Помнил, как она вырвалась от него и стала танцевать на балконе, как она поднимала руки к звездам и лунный свет освещал ее фигуру. Этот образ он никогда не сможет забыть. Он помнил даже, как сам вышел на балкон, обнял ее, и они, танцуя, вернулись в комнату. При этом они напевали друг другу на ухо любовные песни и наконец, обессиленные, рухнули на кровать. Именно в этот момент он вдруг понял, что Мег не здесь. Здесь было лишь ее тело. Он видел ее рядом с собой, на кровати, с поднятыми в приветствии руками, чувствовал тепло ее тела и вкус ее кожи. И тем не менее она отсутствовала. Тело ее физически отвечало ему, но разум пребывая где-то в другом месте. Может быть, именно поэтому он остановился, а может, все объяснялось гораздо проще. Настал момент отключиться и ему. Сейчас он сидел и смотрел на Мег, держа ее руку в своей.

Мег сидела, ожидая от него ответа. Но в этом не было необходимости – она знала ответ. Они пошутили, что эта комната похожа на те, которые можно увидеть в фильме о стариках Астере и Роджерс, а затем ей пришел на ум еще один фильм. Сходство ситуаций было несомненным. Кэтрин Хепберн, у которой был точно такой же провал в памяти, как сегодня утром у нее, Мег, спросила Джимми Стюарта, почему накануне он не затащил ее в постель. И Стюарт объяснил: потому что она была пьяна и существуют определенные правила на этот счет.

Мег наклонилась и легонько поцеловала Спенса:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За простую человеческую порядочность.

Он немного подумал. Он не лгал. Он вообще ничего не говорил. И он не мог заставить ее верить или не верить.

Мег встала.

– Не беспокойся. Я не стану распространять слухи, что в душе ты хороший парень. – Наклонившись, она снова легко поцеловала его.

Спенсер встал, ответил ей поцелуем, но не столь невинным.

– Послушай, – пробормотал он между поцелуями, – сейчас мы трезвые как стеклышки. И сейчас мы можем образовать совершенно иную пару. – Он сунул руки под жакет Мег и пробежал пальцами по ее спине. – Мы можем наверстать упущенное ночью.

Мег ощущала твердость прижавшегося к ней тела Спенса, а когда он расстегнул единственную пуговицу жакета – и тепло. Она подумала, что хотела его ночью, но то было лишь под влиянием наркотиков. Прошлой ночью он мог быть кем угодно, лишь бы оставался таким же красивым. Но сейчас, когда Мег была совершенно трезвой, она знала, что хочет именно его, Спенсера Кенделла, красивого и чуточку непутевого человека. И именно по этой причине она не отдастся ему сейчас. Она не желала, чтобы все начиналось сейчас, сразу после этого кошмарного вечера, после тяжелого похмелья в отеле. Она хотела, чтобы у них все начиналось совсем иначе.

Мег отступила на шаг. На лице Спенса появилась застенчивая улыбка.

– Я почему-то знал, что ты поступишь именно так. Не знаю почему, но знал.

– Потому что мы очень похожи, – ответила Мег, быстро поцеловала его и снова отступила назад. – В этом вся причина. Или, во всяком случае, одна из причин.

Мег вспомнила об этом в машине по пути домой.

– Спенс! – окликнула она.

– Ммм? – Оторвав руку от рукоятки переключения передач, он погладил Мег затылок. Так было все время, пока они ехали, – оба были не в силах оторвать друг от друга руки.

– Вчера, на этом вечере…

– Я думал, ты не станешь больше вспоминать о нем.

– Когда я была на балконе с видом на бухту…

– Я слабо помню балкон, но поверю тебе на слово, что оттуда видна бухта.

– Я могу поклясться, что видела твоего кузена Меррита.

– Невозможно.

– Я уверена в этом. Было полнолуние, в порту горели фонари, а когда он повернулся, я хорошо разглядела его лицо. Это был Меррит.

Спенс погладил ей шею.

– Должно быть, ты была вне себя даже больше, чем я думал.

– К тому моменту я еще ничего не приняла, если не считать малой толики вина за обедом… Меррит разговаривал с другим мужчиной. Этот другой мужчина показался мне знакомым, но я не могла вспомнить, кто он.

– Послушай, Мег. – Спенс убрал руку с плеча Мег и переключил скорость, чтобы обогнать машину. – Я не знаю, кого ты видела, но уверен в одном: это был не Святой Меррит.

– Почему?

– Потому что Меррит Кенделл редко покидает Палм-Бич. Это единственное место, где он чувствует себя в безопасности. И решается покинуть остров совсем не для того, чтобы оказаться в Саут-Бич. Даже смешно подумать об этом…