Анатолий Аврус, Александр Новиков СТАТЬИ

ЭСЕРОВСКИЙ ЖУРНАЛ «ЗА СВОБОДУ» О ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ СССР В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

В многочисленных публикациях советских учёных о Великой Отечественной войне весьма проблематично обнаружить объективную картину того, как воспринимали войну и какую оценку давали борьбе российского народа против фашизма наши соотечественники, волею судеб в разное время оказавшиеся в эмиграции.

Тому есть немало причин. Одна из них, пожалуй, главная — это невозможность для советских исследователей в течение долгих лет широко использовать богатейшие источники, хранящиеся в зарубежных библиотеках и архивах. Ситуация начала заметно меняться лишь в последнее десятилетие XX века, что сразу же позволило существенно расширить тематику исследований. В частности, открылись довольно широкие возможности на совершенно ином, чем прежде, уровне подойти к изучению истории российской эмиграции.

Немалая заслуга в этом принадлежит тем работникам зарубежных библиотек и архивохранилищ, которые охотно и радушно откликаются на запросы современных российских исследователей. В этой связи мы хотим выразить особую признательность и искреннюю благодарность сотрудникам библиотеки Гуверовского института О. Katz и М. Molloy, а также сотрудникам библиотеки Грин Стэнфордского университета G. Worthey и S. Нот (США) за предоставленный в наше распоряжение полный комплект эсеровского журнала «За Свободу», который издавался в Нью-Йорке в 1940-е годы.

В настоящей статье нам бы хотелось проанализировать материалы, опубликованные в данном журнале, особо остановившись на том, как лидеры партии социалистов-революционеров, являвшиеся основными авторами этого периодического издания, оценивали и освещали внутреннюю и внешнюю политику сталинского руководства в годы Великой Отечественной войны.

Следует заметить, что отношение первой волны политических эмигрантов из России к тому, что происходило на советско-германском фронте, было далеко не однозначным. Часть эмиграции, связывавшая свои надежды на возвращение в Россию с военным поражением большевиков, поддержала фашистскую агрессию против СССР и даже готова была служить в вермахте и войсках СС. Однако таких было немного. Основная же масса российских эмигрантов, независимо от идеологических воззрений и политических симпатий, проявила патриотические чувства, выступила в поддержку Советского Союза, считая своим священным долгом оказывать всевозможную помощь Красной Армии и народам СССР в их героической борьбе за свободу и независимость своей Родины.

При этом одни из них считали, что следует полностью отказаться от критики большевистской диктатуры, примириться с ней как с народным выбором. Другие же, сохраняя критическое отношение к внутренней и внешней политике советского руководства, признавали насущной задачей момента совместную борьбу демократических стран и Советского Союза против общего и главного врага — фашизма.

Что касается эсеровской эмиграции в Соединенных Штатах Америки, то она появилась там задолго до начала Второй мировой войны. Ещё в дореволюционное время отдельные члены ПСР, спасаясь от преследования царских властей, находили на американском континенте надёжное убежище. После октябрьского переворота и гражданской войны число эсеров, оказавшихся в США и других американских странах, заметно увеличилось, чаю привело к возникновению там партийных эсеровских групп, прежде всего в городах. Но всё же основная часть эсеровской эмиграции и лидеры партии продолжали проживать в европейских государствах.

И только Вторая мировая война, оккупация большинства европейских стран фашистскими войсками, преследования и гонения деятелей международного рабочего и социалистического движения заставили многих эсеров спешно покинуть Европу и начать новую жизнь в далёкой, незнакомой и не всегда понятной для российского менталитета заокеанской стране.

Многие из прибывших в Америку лидеров партии социалистов-революционеров осели в Нью-Йорке.

В составе нью-йоркской группы эсеров оказались такие видные партийные деятели, как Н. Авксентьев, М. Вишняк, В. Зензинов, С. Соловейчик, В. Чернов и другие. Нью-Йорк стал своего рода штаб-квартирой хоть и поверженной, распылённой, но всё же не потерявшей революционного духа и не утратившей верности социалистическим идеалам эсеровской партии. Поэтому вполне естественно, что именно здесь стал выходить новый орган партии социалистов-революционеров — журнал «За Свободу», к изданию которого нью-йоркская группа эсеров приступила в конце весны 1941 г.

В начале 1942 г. редакция журнала была утверждена в составе Н. Авксентьева, В. Зензинова и В. Чернова.[1] Активное участие в работе редакции принимал М. Вишняк. В последних номерах журнала помещались статьи видного российского философа и историка Г. Федотова. Кроме них, на страницах журнала нередко публиковались статьи члена РСДРП (меньшевиков) Г. Аронсона и некоторых других. Помимо авторских работ журнал перепечатывал отдельные публикации из других изданий, помещал письма читателей, рассказы перемещенных лиц о жизни в Советском Союзе и заметки иностранцев, посетивших СССР. Специальная рубрика регулярно информировала читателей о внутренней жизни нью-йоркской группы ПСР.

В отдельные годы тираж журнала составлял от 700 до 2,5 тыс. экземпляров и, судя по полученным редакцией письмам, распространялся довольно широко: его читали не только в Европе и Америке, но и в Азии и даже в Австралии, где также нашли убежище члены эсеровской партии.

Журнал «За Свободу» выходил более 6 лет, всего было издано 18 номеров (12 книг), из них 6 сдвоенных. Первоначальная цена одного номера журнала составляла 15 центов, затем она выросла до 50 центов. Задумывался он как ежемесячный, но этим планам так и не суждено было осуществиться в основном из-за финансовых трудностей. В 1944 г. не вышел ни один номер, а в 1946 и 1947 г. — по одному. В августе 1947 года журнал прекратил свое существование.

Во всех 18 номерах журнала нами обнаружено свыше 50 статей и заметок, прямо или косвенно связанных с отражением событий Великой Отечественной войны.

Тут материалы и о военных действиях Красной Армии (Н. Авксентьев «На русском фронте», № 4–5; «Исторический год», № 8–9; В. Чернов «Сталинград», № 10–11; «Пятый год войны», № 14; Обозреватель «Летняя кампания немцев на юге России», № 10–11 и др.), и о состоянии советской экономики (В. Чернов «К познанию советской экономики», № 6–7; «На путях этатизма», № 8–9 и др.), и о межсоюзнических отношениях и внешней политике СССР (Л. Менделеев «За кулисами союзной дипломатии», № 12–13; В. Чернов «На историческом перевале», № 14; «Атлантическая хартия на ущербе», № 15; «На путях великого соблазна», № 15; Г. Федотов «S.O.S.», № 14; «С Востока тьма», № 15; В. Зензинов «Борьба за мир», № 16; М. Вишняк «Организация разъединенных наций», № 17 и др.), и о жизни советского тыла (А. Клюев «Москва в дни войны», № 8–9; В. Зензинов «О социальном расслоении в Советском Союзе», № 14; Г. Аронсон «Спецы, интеллигенция, административные кадры в СССР», № 15 и др.).

Поднимались в журнале и такие проблемы, как поставки по ленд-лизу (№ 15), советский патриотизм и национализм (№ 4–5, № 14 и № 16), помещались письма перемещённых лиц, представителей второй волны эмигрантов из СССР, заметки американских военнослужащих о встречах с бойцами и командирами Красной Армии.

Особое место отводилось полемике с той частью эмиграции, которая встала на позиции безоговорочной поддержки большевистского режима и выступала против какой бы то ни было критики сталинской политики (С. Соловейчик «Оборончество или соглашательство?», № 2; «Три вопроса», № 4–5; Г. Аронсон «Война в России и наша эмиграция», № 2; В. Чернов «Пораженцы и оборонцы», № 4–5; М. Вишняк «Капитулянты, выжидающие, непримиримые», № 16 и др.).

Почти в каждом номере журнала можно найти обращение к читателям о необходимости оказывать всемерную материальную поддержку народам России в их борьбе с фашизмом. Особое внимание уделялось организации помощи российским военнопленным в Германии, которым через американский Красный Крест посылались посылки с продовольствием. На фоне отказа советских властей от какой бы то ни было поддержки пленных красноармейцев и командиров эта помощь особенно показательна.

Первый номер журнала вышел до начала Великой Отечественной войны, в мае 1941 г.

Судя по этому номеру, главной своей задачей журнал считал бескомпромиссную, принципиальную критику советского тоталитарного режима. Весьма примечательно, что в помещённых на его страницах статьях исключалась сама возможность войны между СССР и Германией, подчёркивалось продолжающееся их сближение на общей почве — непримиримости и даже ненависти к западным демократиям. Так, С. Соловейчик в статье «Об одной навязчивой идее», отметив, что в определённых российских эмигрантских кругах, да и среди самих американцев стали распространяться идеи о скором разрыве союза между Сталиным и Гитлером, пытался убедить читателей в их беспочвенности, несостоятельности и даже абсурдности.

Свои аргументы он черпал из работ таких признанных специалистов по Советскому Союзу, как Ю. Лайнос, М. Гастингс, Л. Фишер, В. Михельс, О. Гефдинг и другие, которые полагали, что СССР и Германия вряд ли будут воевать друг с другом в ближайшее время, ибо обе страны заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве, а Советский Союз к тому же слишком слаб в экономическом и политическом отношениях, чтобы угрожать Германии. Из чего Соловейчик заключал, что переход Сталина на сторону демократических государств в принципе невозможен, так как их победы он опасается гораздо больше, чем победы Гитлера, с которым ему всегда можно будет договориться о сохранении в Советском Союзе тоталитарного режима.[2]

Но 22 июня 1941 г. большинство отмеченных выше прогнозов оказалось несостоятельным: германские войска вторглись на территорию СССР, начав тотальную войну, нацеленную на уничтожение независимого государства и значительной части его населения, на порабощение народов и разграбление природных богатств России. Такой оборот дела сразу же изменил настроение российской эмиграции. Уже второй выпуск журнала «За Свободу» (№ 2–3), вышедший в июле 1941 г., красноречиво свидетельствовал, что теперь главной задачей всех демократических сил провозглашалась помощь и поддержка Советского Союза.

В резолюции нью-йоркской группы партии социалистов-революционеров «О советско-германской войне», принятой единогласно на специальном собрании группы 25 июня 1941 г., указывалось: «Россия стала очередной жертвой гитлеровской агрессии. Ей грозит расчленение, порабощение и обращение в вассальную колонию Третьего Рейха. В этот роковой исторический момент мы единодушно признаём необходимость стать на защиту России и всемерно приветствуем соответствующие решения Лондона и Вашингтона».[3] Хотелось бы обратить внимание ещё на одно место в данной резолюции: «…государства и народы, пострадавшие от захватнической политики Сталина, не должны поддаться соблазнам и обманчивым иллюзиям вернуть утраченное путём тайного или явного, прямого или косвенного сотрудничества с фашистскими агрессорами.

Путь к свободе для них лежит через поражение нацизма и через организацию новой Европы на началах демократического права».[4]

В помещённых в этом выпуске статьях Н. Авксентьева, А. Керенского, В. Зензинова и других подчёркивалось, что в сложившихся условиях главное — это помощь народам России в войне с фашизмом. Но в то же время авторы публикаций причины начавшейся трагедии усматривали и в политике Сталина, а поэтому не отказывались от критики тоталитарного режима и призывали к демократическим переменам в Советском Союзе. Как писал в своих мемуарах М. Вишняк, «…мы считали необходимым поддерживать советскую власть в её борьбе против Гитлера и одновременно с тем „давить“ на Сталина, как это делали даже по отношению к Черчиллю и Рузвельту патриоты Англии и Соединенных Штатов».[5]

Уже в первые недели войны Н. Авксентьев, В. Зензинов и другие авторы, анализируя материалы американских газет и прессу других стран, не без гордости констатировали, что гитлеровский план «молниеносной войны» терпит крах, что вермахту не удалось уничтожить Красную Армию, несмотря на её колоссальные потери, и что бойцы и командиры этой армии проявляют высокие образцы мужественности, стойкости, самоотверженности и героизма, искони присущие российскому воину.[6] «И теперь, несмотря ни на что, мы верим — не можем не верить! — что русский народ выйдет из тяжкого испытания, в конце концов, победителем, что Россия будет, и что — хоть и крёстным путём — она придёт к свободе и счастью»,[7] — такими словами заканчивал Николай Авксентьев свою статью «Судьба России».

Поскольку журнал «За свободу» выходил в свет нерегулярно, на его страницах не получили отражения отдельные события Великой Отечественной войны, а появлялись обзорные статьи, подводившие итоги определённому периоду военных действий. Так, в № 4/5 (январь-февраль 1942 г.) Н. Авксентьев давал оценку зимнему наступлению Красной Армии, в № 8/9 (июнь 1942 г.) он же писал об итогах первого года Великой Отечественной войны, а в № 10/11 (январь 1943 г.), автор, подписавшийся «Обозреватель», оценивал летнюю кампанию 1942 г. В статье «На русском фронте» Н. Авксентьев отмечал: «Русская армия первая доказала, что немцам можно не только успешно сопротивляться, но их можно бить и заставить отступать. Этот факт придал новые силы борющимся с Германией народам…».[8] В то же время статья предостерегала от иллюзий, что германская военная мощь сломлена, и со ссылкой на генерала Говорова автор прогнозировал новое мощное наступление немцев с широким применением бронетанковых сил.[9]

Анализируя итоги первого года Великой Отечественной войны, тот же Авксентьев делал вывод, что, несмотря на все тяготы, Россия не только устояла, но и своим героическим сопротивлением спасла демократические страны, оказавшиеся практически не подготовленными к столь тотальной войне.[10] В публикации Обозревателя «Летняя кампания немцев на юге России» речь шла о том, что произошло на советско-германском фронте летом 1942 г. Успехи немецких войск объяснялись прежде всего их превосходством в танках и авиации, а также высокой маневренностью. Но массовый героизм советских бойцов, по мнению автора, спас Красную Армию от полного её разгрома, остановил фашистские полчища у стен доблестного Сталинграда и заложил прочные морально-психологические основания для того, чтобы «превратить вчерашнее поражение в завтрашнюю победу».[11]

Необходимо также заметить, что уже с лета 1943 г., когда фактически исход Великой Отечественной войны был предрешён и во многом стало ясно, что фашистская Германия потерпит окончательное поражение, со страниц журнала практически исчезли аналитические статьи о военных действиях на советско-германском фронте. Тональность опубликованных материалов заметно меняется. Теперь главное внимание сосредоточивалось на дипломатических проблемах, вопросах послевоенного устройства мира, и прежде всего Европы. В публикациях усиливается критика сталинского режима, чувствуется разочарование в том, что в России не только не произошло никаких демократических перемен, но, напротив, власть Сталина ещё более упрочилась. В этой связи авторы статей высказывали серьёзные опасения о возможном распространении большевистских порядков на европейские страны, о грозящей народам Европы сталинской диктатуре. В журнале появлялись рекомендации лидерам США и Великобритании занимать более жёсткую позицию в ходе переговоров с советским руководством.

Г. Федотов со страниц журнала предостерегал о советской угрозе для западных стран. Об этом свидетельствует даже сами названия таких его, например, статей, как «SOS» и «С Востока тьма».[12] Во второй из них он писал: «Ещё недавно можно было серьёзно обсуждать вопрос о западных границах России, как об исторически данной величине. Сейчас вопрос ставится так: где границы России — на Одере, на Рейне или на Ла-Манше?».[13] Отмечая одинаковую агрессивность, по его мнению, национализма и коммунизма, Г. Федотов считал необходимым единение всех демократических сил и создание на этой основе единого духовного фронта борцов за свободу.[14]

Ряд журнальных материалов был посвящён анализу положения советского тыла. Одной из первых на эту тему была статья Г. Аронсона «Война и тыл».[15] В ней автор отмечал, что писать о состоянии советского тыла очень трудно, ибо советская печать полна сообщениями определённого направления и характера: об успехах стахановского движения, о казённых митингах, о патриотических инициативах и так далее. Но и сквозь эту демагогически патриотическую риторику прорываются факты, заставляющие серьёзно задуматься: о привлечении женщин и подростков на тяжёлые физические работы, о нарушении элементарных правил охраны труда и тому подобное. В этой связи Аронсон, учитывая предшествовавший российский опыт, ставил вопрос о привлечении общественных организаций к решению многих вопросов жизни тыла, но подобного рода организации, как он полагал, необходимо заново создавать, ибо большевистская диктатура либо уничтожила, либо подмяла их.

В этом же номере были помещены заметки о поездке в Советский Союз лидера британских тред-юнионов У. Ситрина, который побывал в нашей стране в октябре 1941 г.[16] Британский профсоюзный деятель отмечал спокойствие и выдержку населения, самоотверженный труд людей на оборонных предприятиях, где до 75 % работавших составляли женщины. Обращал он внимание и на огромные очереди за продовольствием на улицах советских городов, и на медленное движение поездов (от Москвы до Куйбышева поезд шёл 4 суток), и на скученность людей на вокзалах. Но главный его вывод от общения с советскими людьми заключался в том, что все, с кем он встречался, выражали непоколебимую уверенность в своей победе и проявляли свою готовность до конца бороться с фашизмом (а это был октябрь 1941 г.!).

К таким же выводам приходил и представитель «Рейтера» в Москве А. Верт, автор книги «Moscowwardiary», которая стала предметом анализа А. Клюева в 8–9 номерах журнала (лето 1942 г.).

Заметим, что дневники А. Верта особенно ценны, ибо этот человек не только в совершенстве знал русский язык — он родился и 17 лет провёл в Санкт-Петербурге, но и был воспитан на русской культуре. Поэтому его наблюдения, зарисовки, выводы представляют особый интерес. От его взгляда не могли ускользнуть такие специфические явления большевистской эпохи, как настороженность населения по отношению к иностранцам, отсутствие свободы слова и мнений, размещение в старинных церквах и соборах клубов, запущенность жилищного фонда и тому подобное. В целом же он благожелательно относился к России и с нескрываемым для себя удовольствием отмечал позитивные моменты: новое строительство в Москве, повышение жизненного уровня народа, прекращение воинствующей антирелигиозной пропаганды, поддержка населением правительства в борьбе с фашизмом и многое другое.[17]

Не оставались без анализа авторов журнала и более глубинные процессы, происходившие в социально-экономической сфере советского общества. Так, В. Зензинов, проанализировав проблему социального расслоения в Советском Союзе, пришёл к выводу, что в стране существует довольно большой разрыв в доходах разных слоев населения, а поэтому не может быть и речи о социальном равенстве в СССР, о чём неустанно сообщала советская пропаганда. «Все утверждения о том, что в Советском Союзе нет классов и социальной дифференциации — пропаганда, которой противоречат известные нам факты», — заключал он.[18]

К этой же проблеме обращался в своих статьях и В. М. Чернов. Он неоднократно подчёркивал, что в СССР экономическое развитие происходило за счёт беспощадной эксплуатации трудящихся со стороны государства, что экономический строй в Советском Союзе эволюционировал от государственного капитализма к этатизму, не имевшему ничего общего с социалистической экономикой.[19] Уже в 1942 г. Чернов указывал, что в СССР народился новый слой людей, который получил право от имени государства распоряжаться общественной собственностью. Этот слой он называл правящим классом, правящим сословием, правящей кастой и замечал, что социально-политическое расслоение между этим слоем и людьми труда усиливается и углубляется.[20]

Словом, на страницах журнала постоянно проводилась мысль о том, что средний американец не имеет реального представления о советской действительности, что внешние перемены, проведённые Сталиным (обращение к историческим традициям, улучшение отношений с Православной церковью, введение в армии старой военной формы и т. п.), не изменили существа тоталитарного режима в стране.

Пристальное внимание в журнале уделялось также внешней политике Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. О самых различных её аспектах писали В. Чернов, В. Зензинов, М. Вишняк, Г. Федотов, Л. Менделеев и другие. Они обращались к анализу таких вопросов, как создание и укрепление антигитлеровской коалиции, роль СССР в решении проблем мировой политики, деятельность советских дипломатов в союзных государствах, установление в мире, и в первую очередь в Европе, демократических порядков после разгрома фашизма, сталинская политика в отношении стран Восточной Европы, формирование Организации Объединённых Наций. По мере успехов Красной Армии авторы статей все больше и больше выражали озабоченность тем, что в СССР не происходило никакой демократизации, что существовала реальная опасность экспорта советских порядков в те страны, куда вступала Красная Армия в своём освободительном походе на Запад.

Предметом постоянной критики был и изоляционизм советской внешней политики, взявший своё начало с Бреста и продолжавшийся даже в первый год Великой Отечественной войны. Так, в статье С. Соловейчика «Конец советского изоляционизма» отмечалось, что до самого последнего времени в советской печати и официальных государственных документах игнорировалось участие США и Великобритании в войне в качестве союзников, в них постоянно подчёркивалось, что СССР ведёт войну в одиночку. И лишь союзный договор с Англией от 26 мая 1942 г. и соглашение с США от 12 июня 1942 г. положили конец советскому изоляционизму, поставив Советский Союз в ряды мирового демократического и антифашистского сообщества.

Ряд статей был посвящён проблеме открытия второго фронта как одного из основных моментов в укреплении сотрудничества стран антигитлеровской коалиции. Так, в публикации Л. Менделеева «За кулисами союзной демократии» особо подчёркивалось, что обещания Черчилля и Рузвельта открыть второй фронт в 1942 году в Европе во многом были беспочвенны, ибо Англия и США не имели тогда возможностей сделать этого. Но после высадки англо-американских войск в Северной Африке вопрос об открытии второго фронта в Европе приблизился к осуществлению, и об этом, как предполагал автор, шла речь на конференции Черчилля и Рузвельта в Касабланке, куда Сталин отказался приехать и даже прислать своего представителя. В этой связи на страницах журнала высоко была оценена Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Англии в октябре 1943 г., которая со всей очевидностью показала, что три государства полны решимости довести войну до победного конца, добиться полной капитуляции Германии и готовы согласованно вести дальнейшие военные операции. А это означало, что антигитлеровская коалиция превращается в блок государств, соединённых общими целями не только на период войны, но и в послевоенное время.

В то же время в некоторых статьях уже с лета 1943 г. стали высказываться опасения, что Сталин имеет собственные цели в войне и что курс советской внешней политики начинает меняться. В статье Обозревателя, например, отмечалось, что в Москву были отозваны два самых видных дипломата (посол в США М. Литвинов и посол в Англии И. Майский) и несколько месяцев спустя их заменили малоизвестными людьми; американский посланник в Москве длительное время не мог встретиться со Сталиным; на территории Советского Союза созданы организации «Свободная Германия» и «Свободная Польша» с целью передать им управление Польшей и Германией после вступления в эти страны советских войск. Другие авторы журнала прямо заявляли, что внешняя политика Советского Союза начинает противоречить духу Атлантической хартии, ибо Сталин претендовал не только на сохранение границ 1941 г., но и на их дальнейшее расширение. В связи с этим особенно остро в журнале ставился вопрос о будущем Польши. Отмечая позицию советского руководства по отношению к польскому правительству в Лондоне, многие авторы приходили к выводу, что над Польшей снова нависла опасность оккупации со стороны восточного соседа, а поэтому апеллировали к правительствам США и Англии не допустить развития такого хода событий.

Публиковавшиеся в журнале эсеровские деятели с недоверием отнеслись и к созданию Организации Объединённых Наций, предрекая ей ещё более незавидную судьбу, чем была у Лиги Наций. Наибольшую их критику вызывало право вето в Совете Безопасности, которое, по мнению ряда авторов, приведёт к серьёзным противоречиям внутри ООН.

Статья М. Вишняка, например, так и называлась — «Организация разъединённых наций».

Таким образом, журнал «За Свободу» в годы Великой Отечественной войны, выражая позиции лидеров партии социалистов-революционеров, с одной стороны, всемерно поддерживал героическую борьбу советского народа против фашизма, а с другой — не отказывался от критики внутренней политики сталинского руководства и давал весьма негативные оценки ряда аспектов советской внешней политики, особенно на заключительном этапе войны.