"Звёзды в ладонях" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

1

В крупных мегаполисах, таких, например, как Нью-Калькутта, подземка была самым удобным способом передвижения, однако я всегда предпочитал воздушные виды транспорта и с тех самых пор, как в двадцатилетнем возрасте обзавёлся собственным флайером, крайне редко пользовался услугами метрополитена. Поэтому неудивительно, что через пару десятков станций и нескольких пересадок, я совершенно потерял ориентацию и даже приблизительно не представлял, в какой части города мы сейчас находимся.

Во время последней пересадки, когда мы проходили по тоннелю с витринами небольших магазинчиков, Агаттияр вдруг остановился возле одного из них и, попросив нас немного обождать, вошёл внутрь. Через минуту он вернулся с двумя новыми телефонами и отдал мне один из них, а второй сунул себе в карман.

— Пришлось воспользоваться деньгами Рашели, — объяснил профессор уже на ходу. — Они, конечно, тоже «засвеченные», я внёс их серийные номера в компьютер, но это не страшно. Сейчас не середина прошлого столетия, тысячные купюры стоят не так много, чтобы все операции с ними отслеживались. Номера попадут базу данных только после того, как магазин сдаст наличную выручку в банк. Так что у нас в распоряжении есть минимум несколько часов до закрытия магазина. Но нам хватит и получаса.

Проехав ещё три или четыре станции, мы вышли из метро в каком-то тихом пригородном райончике и зашагали по тротуару вдоль неширокой улицы, по правую сторону которой располагались небольшие особняки, похожие на тот, в котором жил сам Агаттияр, а слева тянулся парк с чисто символической решётчатой оградой. Чуть дальше, за деревьями, виднелся пруд, поблескивавший в лучах заходящего солнца. Несмотря на хорошую погоду, парк в этот вечерний час был пуст и безлюден, лишь по дорожке вдоль ограды медленной трусцой бежал тучный мужчина средних лет в синем спортивном костюме.

Мы прошли по тротуару около сотни метров, затем свернули в парк и остановились возле одной из скамеек.

— Вы останетесь здесь, — произнёс Агаттияр. — А я пойду на разведку. — С этими словами он указал на двухэтажный дом в самом конце улицы: — Там живёт единственный человек, который может нам помочь. Единственный из тех, кого я знаю и кому полностью доверяю.

— А если за ним следят? — спросила Рита. — Как за тобой.

Профессор отрицательно покачал головой:

— Нет, это исключено. Во всяком случае, маловероятно. Если бы этот человек попал хоть под малейшее подозрение, он уже давно был бы мёртв. Он — не я, он… Впрочем, я всё равно не вижу другого выхода. Я больше не знаю никого, кто мог бы дать нам надёжное убежище и помочь Рашели с её проблемами. А тут счёт идёт на дни, даже на часы. — Агаттияр достал из кармана телефон. — Но мы, конечно, подстрахуемся. Сначала я пойду один и всё выведаю, а вы будете следить за происходящим с помощью телефона, который я дал мистеру Матусевичу. Если окажется, что я попал в ловушку, немедленно выбрасывайте аппарат и бегите обратно к метро. Честно говоря, я не знаю, что вы будете делать дальше, у меня нет никаких других вариантов. Постарайтесь затеряться в городе, и… В общем, я полагаюсь на вас, мистер Матусевич, на вашу находчивость. Вот, держите.

Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что поблизости никого нет, он передал мне пистолет, позаимствованный у Махдева, а Рашели вернул диск и дистанционный пульт. Затем с помощью телефонов мы установили связь. Агаттияр усилил до предела чувствительность микрофона и отключил динамик, а я наоборот — максимально увеличил громкость на своём аппарате.

— Получилось нечто вроде «жучка», — прокомментировал Агаттияр, пряча свой телефон в карман. — Но я всё же надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней.

— Послушай, папа! — встревожилась Рита. — А если чужа… если враги держали «жучки» не только в нашем доме, но и в твоей одежде. А может, и в моей.

— Ну, тогда мы все покойники. Включая и того человека, к которому я иду. Но нет, дочка, никаких следящих устройств у нас нет. Одно дело четверть века прослушивать наш дом и контролировать все операции компьютера, а совсем другое — постоянно цеплять «жучки» на одежду или другие личные вещи. В течение нескольких месяцев, это ещё куда ни шло; но делать это все двадцать шесть лет… нет-нет, на такой риск они бы не пошли. К тому же я ведь не зря велел тебе снять кольца, часы, серёжки и всё такое прочее. А насчёт тряпок можешь не беспокоиться: у тебя, как медика, настоящая мания чистоты, едва ли не каждый день ты бросаешь всю ношеную одежду, и мою и свою, в чистящую машину — а таких нагрузок ни один «жучок» не выдержит. — Он прокашлялся. — Впрочем, ладно. Хватит об этом. Как бы то ни было, в ближайшие минуты всё выяснится.

Поцеловав на прощанье дочь и Рашель, а мне крепко пожав руку, Агаттияр двинулся к ряду особняков. Когда он оказался на противоположной стороне улицы, из динамика моего телефона раздался его голос:

— Если вы хорошо слышите меня, потрите лоб.

Я так и сделал.

— Отлично, — сказал профессор. — Теперь присаживайтесь на скамейку и делайте вид, что просто отдыхаете. Молодая семья вышла на прогулку.

Мы сели — я посередине, Рита справа, а Рашель слева, — и принялись усиленно изображать из себя отдыхающую семью. Тем не менее искоса мы наблюдали за тем, как Агаттияр неторопливо дошёл до нужного ему дома, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.

Поскольку расстояние было изрядное, мы не разглядели, человека, который впустил его внутрь. Зато из телефона довольно чётко донёсся насыщенный мужской баритон:

— Здравствуйте, сэр. — Произнесено это было с отменной вежливостью, но с нотками полнейшего безразличия в голосе. Таким тоном обычно говорят дворецкие и секретари, которые наперёд знают, что посетитель явился не к ним, а к их боссу. — Чем могу вам служить?

— Добрый день, — ответил Агаттияр. — Я хотел бы повидать господина Вадьяпати.

— Вы условились о встрече?

— Нет. Но я уверен, что он согласится меня принять. Передайте ему вот это.

Последовала пауза. Очевидно, Агаттияр вручил ему визитку или черкнул на бумаге своё имя. Скорее всего последнее — ведь вряд ли профессор носил в своей домашней одежде (пусть и весьма представительной на вид) визитные карточки. Хотя кто знает…

— Хорошо, сэр, — ответил секретарь (я всё-таки решил, что это секретарь, а не дворецкий). — Подождите минутку.

Ждать пришлось действительно только минутку. Затем секретарь вернулся и произнёс:

— Следуйте за мной, сэр. Господин Вадьяпати вас примет.

Дальше последовало уже знакомое тихое шуршание от того, что телефон при ходьбе тёрся о ткань кармана. Прошелестела, отворяясь, дверь, затем надтреснутый старческий голос произнёс:

— Благодарю вас, Бимал. Теперь, пожалуйста, оставьте нас вдвоём.

Дверь снова зашелестела, после чего воцарилась тишина. Я живо представил себе, как Агаттияр и его будущий собеседник внимательно рассматривают друг друга. Для полноты картины не хватало только деталей обстановки комнаты и внешности хозяина дома. Судя по голосу, это был старик лет за восемьдесят, а то и за девяносто.

— Ну что ж, здравствуй, Свами, — наконец промолвил хозяин. — А я-то надеялся, что тогда ты не узнал меня.

— Однако узнал, — ответил Агаттияр почтительно. — Хотя должен сказать, что пластический хирург здорово поработал над твоей внешностью и голосовыми связками. Да и психосинтетик потрудился на славу — твои манеры стали совершенно другими. Я бы ни за что тебя не узнал, если бы не одна твоя оплошность.

— Да, это было глупо. Мне не следовало задавать тебе тот вопрос на конгрессе. Но с тех пор прошло уже много лет, ты никак не реагировал, и я решил, что ты ничего не заметил.

— Я заметил, гуру. И всё понял.

Между собеседниками вновь повисло молчание, а Рита тихо, но с явственным изумлением в голосе прошептала:

— Он назвал его «гуру»! Неужели…

— Вам знакомо это имя? — спросила Рашель.

— Это не имя. «Гуру» значит «учитель». А учителем отца был… — Она умолкла, так как в этот момент разговор Агаттияра со своим гуру, учителем, возобновился.

— Да, тогда я совершил большую глупость, — произнёс хозяин дома. — А вот теперь сглупил ты. Тебе не следовало приходить сюда. У меня есть веские свидетельства, что ты по-прежнему под наблюдением. По пятам за тобой вряд ли ходят, но твои контакты наверняка контролируются.

— Знаю, — сказал Агаттияр. — Все эти годы мой дом прослушивался, а информация с компьютеров считывалась. Слежкой занимался один из моих ассистентов. Сейчас он мёртв. Я убил его, а от возможного «хвоста» избавился.

И опять тишина. Нетерпеливо ожидавшая продолжения разговора Рита не стала вдаваться в дальнейшие объяснения о личности учителя своего отца, но я уже и сам сообразил, что к чему. После того нашумевшего диверсионного акта чужаки требовали казни сорока четырёх заговорщиков, но одному из них, самому главному — Радживу Шанкару, директору Ранжпурского Института физики, — удалось бежать из тюрьмы. Ему помог один из надзирателей, который скрылся вместе с ним. Поговаривали, что тут не обошлось без содействия властей, которым вовсе не улыбалось лишить жизни самого выдающегося учёного Махаварши…

— Значит, ты всё-таки решил присоединиться к нам? — спросил Раджив Шанкар.

— Мне пришлось, гуру. Я был вынужден. Против собственной воли.

— Вот как? И почему?

— Я сделал важное открытие… Нет, — поспешил добавить Агаттияр, — это не то, что ты подумал. Не научное открытие, а… Словом, ко мне попала информация. Такая горячая, что мне кажется, будто я весь пылаю. И это при всём том, что я знаю лишь малую её часть. Мне не известны никакие детали, но я подозреваю… я уверен, что в ближайшее время Махаваршу ждут большие перемены.

— И что же это за информация?

— Погоди, гуру, всему своё время. Прежде чем ознакомить тебя с ней, я должен убедиться, что ты сможешь дать нам надёжное убежище.

— Вам? — переспросил Шанкар. — Кому это «вам»?

— Мне, моей дочери и ещё двум людям, за которых я могу поручиться. Один из них — случайный, но верный человек, а другой — тот, из-за кого, собственно, я оказался здесь.

— Они знают, что ты пошёл ко мне?

— Да, знают. Однако не бойся, они не предадут. За ними самими охотятся, и…

— В том-то и дело, Свами, — неожиданно резко перебил его Шанкар. — Ты просто глупец! Зная, что их разыскивают, ты всё же рассказал им обо мне! А вдруг их уже схватили и вытрясли все необходимые сведения? Что если сейчас, в эту самую минуту, мой дом уже окружили чужаки и теперь только ждут сигнала к штурму. И вообще, тебе не следовало приезжать ко мне. Ты должен был просто позвонить из какого-нибудь общественного телефона и попросить о помощи. А так ты поставил под удар всю нашу организацию!

— У меня не было времени, — всё так же почтительно, но вместе с тем твёрдо возразил Агаттияр. — Я не мог ждать, пока твои люди всё проверят, потом перепроверят и предпримут все мыслимые меры предосторожности. Да, гуру, я признаю, что подверг тебя известной опасности и, возможно, разрушил твою легенду. Рано или поздно чужаки обнаружат, что я вышел из подземки в твоём районе, и станут прочёсывать его вдоль и поперек. Но уверяю тебя: человек, ради которого я так поступил, представляет гораздо бóльшую ценность, чем твоё прикрытие. Познакомившись с ним, ты полностью согласишься со мной.

Секундная пауза.

— Ладно, хватит болтовни, — сказал Шанкар. — Что сделано, то сделано. Давай-ка адрес, где ты прячешь того человека — ну, и остальных тоже. Обещаю, что о них немедленно позаботятся.

— А ты можешь гарантировать, что вместе с твоими людьми этот адрес не получат Иные? Ты уверен, что за тобой не следят, что твои линии связи не прослушиваются?

— Я жив, Свами. Как видишь, я всё ещё жив. По-моему, это самая лучшая гарантия.

— А если тебя вычислили совсем недавно? Если тебя решили временно не трогать, чтобы побольше разузнать об остальных лидерах Сопротивления?

— Я уверен, что нет. Даже больше — я это знаю. Можешь на меня положиться.

— Что ж, хорошо. — Из телефона послышался какой-то шорох, затем голос Агаттияра, совсем уже громко произнёс: — Мистер Матусевич!

— Да, — ответил я.

— Всё в порядке, можете присоединяться к нам. Идите не спеша, будто прогуливаетесь; не привлекайте к себе внимания. А телефон немедленно отключите и по пути выбросьте в ближайший утилизатор. Точно так же я поступлю и со своим.

Последнее, что я услышал, прежде чем последовал совету Агаттияра и выключил телефон, была ворчливая реплика Шанкара:

— Ну и хитрец же ты, Свами! А ведь я должен был догадаться…