"Реальная угроза" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

4

На следующее утро ровно в восемь часов мы втроём заступили на вахту. Кресло помощника штурмана оставалось свободным. Этот пост был наименее функциональным из всех четырёх, он не предполагал никаких отдельных обязанностей, просто в отсутствие помощника возрастала нагрузка на штурмана, а оператор погружения лишался подстраховки. Но за своим капитанским пультом сидел командор Томассон и в случае чего мог оказать нам помощь.

По решению шкипера, Элис не участвовала в передаче вахты; это было сделано для того, чтобы избежать ненужного ажиотажа. Лишь через несколько минут, когда наши коллеги из предыдущей смены удалились, старпом Крамер привёл на мостик Элис.

Лицо её было бледным от волнения, глаза лихорадочно поблёскивали, но она изо всех сил старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе.

— Капрал Тёрнер, — будничным тоном произнёс Томассон. — Приступайте к обязанностям помощника штурмана.

Единственным человеком в рубке, кого это распоряжение застало врасплох, была дежурная стюардесса. К счастью, не Лина — сегодня Крамер перенёс её смену, чтобы во время вахты Элис не отвлекало присутствие подруги.

Подчиняясь распоряжению шкипера, Элис осторожно, словно с опаской, подступила к креслу помощника штурмана и села в него. Топалова постепенно начала передавать ей контроль над вспомогательными системами управления.

Спустя полчаса я убедился, что в целом Элис справляется со своей работой, выполняет её старательно, но слишком неуклюже, сказал бы даже — топорно. Только теперь, наблюдая за её действиями, я в полной мере осознал, насколько труднее управлять тяжёлыми кораблями по сравнению с катерами и звёздными шаттлами, на которых нас учили летать в колледже. Тогда разница в классе между нами почти не чувствовалась — а сейчас она была налицо. Компьютер не мог исправлять все допускаемые Элис погрешности, и причина тому была объективная: современная наука не располагала законченной и исчерпывающей теорией вакуума, наши знания о происходящих в инсайде процессах зачастую носили эмпирический характер, поэтому нельзя было составить программу для полностью автоматизированного управления кораблём. Человек-пилот являлся необходимым дополнением к бортовому компьютеру; человеческий разум, хоть и обладал сравнительно невысоким быстродействием, по сей день являлся самым совершенным компьютером в мире. Там, где самые лучшие программы не могли понять происходящего, пилот, опираясь на опыт и интуицию, принимал верные и наиболее оптимальные решения.

С интуицией у Элис было всё в порядке, однако это не компенсировало нехватку у неё опыта и сноровки. Она старалась, старалась, как могла, выкладывалась полностью, но всё равно ей было далеко до любого из штатных пилотов «Марианны». Тем не менее, Элис не падала духом от неудач, не позволяла себе расклеиться, с достойным восхищения упорством продолжала делать своё дело, и в результате к концу восьмичасовой вахты, при множестве мелких огрех, за ней не числилось ни одной значительной ошибки.

Впрочем, меня это мало утешало. Стараясь быть объективным, я не мог не признать, что она не годится для такой работы. Пока что не годится — ей нужна практика. Но где она получит эту практику, если её отправят обратно в реакторный отсек?… Вопрос был чисто риторическим.

За несколько минут до 16:00 явились наши сменщики из Четвёртой группы. Вместе с ними пришла, чтобы заступить на дежурство, и Лина. Увидев свою подругу за пультом помощника штурмана, она потрясённо ахнула. Четвёртый пилот Михайлов тихо пробормотал: «Чтоб я сдох!» — выразив тем самым мнение трёх остальных лётчиков.

Элис не оборачивалась, но явно чувствовала на себе их взгляды. Безусловно, эти последние минуты были для неё самыми трудными, но она достойно продержалась до конца вахты и по всем правилам сдала пост помощника штурмана своему сменщику.

Когда Четвёртая группа приступила к своим обязанностям, шкипер распорядился:

— Капрал Тёрнер, вы свободны. Топалова, Вебер, Вильчинский — за мной.

Мы прошли с мостика прямиком в капитанскую рубку, где застали Павлова. По-видимому, он провёл здесь все восемь часов, или бóльшую часть из них, наблюдая за действиями Элис.

— Плохо, — без всякого вступления сказал капитан.

— Да, паршиво, — согласился с ним командор.

Сердце моё замерло в ожидании окончательного вердикта «хуже быть не может», но Павлов выразился иначе:

— У вашей группы всегда были самые лучшие показатели. Собственно, на то вы и Первая группа. Но сегодняшняя вахта оказалась худшей за всё время полёта.

— Какова оценочная эффективность? — поинтересовался Вебер.

— Лишь чуть более семидесяти пяти. Прямо как у линкора.

— Я ожидала от Тёрнер худшего, — заметила Топалова. — А ведь нужно ещё сделать поправку на волнение. Это была её первая настоящая вахта — учебные катера и шаттлы не в счёт, виртуальные тренажёры тоже. У девочки есть потенциал.

— Бесспорно, есть, — не стал возражать Томассон. — Но его нужно ещё реализовать.

— Мы об этом позаботимся, шкипер. Мы докажем, что для талантливых выпускников — а Тёрнер, без сомнений, талантлива, — не требуются годы стажировки.

— Имейте в виду, — предупредил Павлов. — Это отразится на ваших показателях.

— Не беда, кэп, справимся. У нас отличная группа: я — первый пилот, Вебер — старший навигатор, Вильчинский — лучший на корабле оператор погружения. — (Чёрт побери, Топалова говорила об этом совершенно серьёзно!) — Мы совладаем с неопытностью Тёрнер. Если хотите, я возьму на себя персональную ответственность…

Томассон перебил её:

— Ответственность лежит на мне, лейтенант-командор. Это мой долг и моя привилегия. — Он вздохнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда нагрудный значок лётно-навигационной службы. — У начальника экспедиции нет возражений?

— Командир корабля вы, — пожал плечами Павлов. — Вам решать.

— Что ж, я решил. Берём стажёра — первыми во всей Эриданской Астроэкспедиции. Остаётся лишь утрясти вопрос со званием. Мичман — слишком много, Тёрнер должна ещё отстоять своё место в лётной команде. Звание кадета нашим уставом не предусмотрено, а уорент-офицер, как принято в таких случаях у военных… Нет, только не это! Прапорщик — ошибка природы. Несостоявшийся сержант и недоделанный офицер. Так что пусть стажёр Тёрнер пока удовольствуется сержантскими нашивками. По категории Е6. А дальше видно будет. — С этими словами командор Томассон вручил мне значок. — Передайте ей это, пилот Вильчинский. И чтобы через час она явилась к старшему помощнику. К тому времени я отдам все необходимые распоряжения.

Когда мы втроём покинули капитанскую рубку, Элис дожидалась нас в коридоре, неподалёку от стоявших на посту десантников. Она устремила на меня взгляд, исполненный надежды и одновременно выражающий готовность смириться с неблагоприятным для неё решением.

Я молча подступил к ней, снял с её рубашки значок инженерной службы, а на его месте укрепил золотые крылышки лётчика. Тем временем Вебер взял под козырёк:

— Поздравляю, сардж. Добро пожаловать в нашу команду.

Элис тихо вскрикнула от восторга и пошатнулась. Она, конечно, не собиралась падать, однако я не упустил случая обнять её. Вебер добродушно подмигнул мне и направился к лестнице. Топалова задержалась.

— Спасибо тебе, Яна, — искренне поблагодарил я. — Ты нам здорово помогла.

— Но не за ваши красивые глазки, — коротко улыбнувшись, ответила она. — Хотя вы оба мне ужасно симпатичны. Я поступила так из принципа — мы должны доказать штабному начальству, что Корпусу по силам воспитывать собственных лётчиков, а не только вербовать их на стороне.