"Приключение Эллери Квина" - читать интересную книгу автора (Квин Эллери)

ТРОЕ ХРОМЫХ

Войдя в спальню с пепельно-серой низкой кроватью и угловатой мебелью, Эллери Квин застал своего отца разговаривающим с испуганной девушкой-негритянкой, чье сильно побледневшее лицо походило на ливерную колбасу, нашпигованную двумя полосками алого мрамора.

Сержант Вели прислонился огромными плечами к тонкой серой двери.

— Посмотрите-ка на этот ковер, мистер Квин, — сказал он.

Блеклый серый ковер без бахромы лежал на отполированном до блеска полу. На нем виднелись грязные следы ног, а на лакированном дереве между ковром и открытым окном — прямая царапина, сужающаяся к концу до тонкой исчезающей линии, как трещина во льду.

Эллери цокнул языком и покачал головой:

— Просто безобразие, Вели. Наследить грязными ногами в этом волшебном женском царстве!

— По-вашему, это сделал я, мистер Квин? Мы нашли эти следы.

— А царапину?

— И ее тоже.

Эллери поежился в своем длинном свободном пальто — ночной холод и снег проникали в комнату через открытое окно. Стальной, обитый бархатом стул у кровати был завален женскими ночными сорочками и бюстгальтерами.

— Вот и ты, сынок, — ворчливо заговорил инспектор. — Тут есть кое-что по твоей части… Ладно, Томас, убери ее, но не спускай с нее глаз.

Сержант Вели провел негритянку мимо ковра и подтолкнул к двери в гостиную, наполненную дымом и смеющимися людьми. Когда девушка вышла, он закрыл за ней дверь.

Эллери опустился на мягкое шерстяное покрывало кровати и вынул сигарету, а инспектор трижды чихнул над своей табакеркой.

— Странное положение, — задумчиво промолвил он, вытирая нос. — Репортеры за дверью обрисуют его в заголовках. Любовное гнездышко на Парк-авеню, красавица экс-хористка — они всегда красавицы, известный прожигатель жизни… Как раз для бульварной прессы. И все же…

— Знаешь, — пожаловался Эллери, — иногда я думаю, что ты принимаешь меня за ясновидящего. Что здесь произошло? Убийство? Тогда кто был убит? Кого арестовали? Чье любовное гнездышко? Несколько минут назад мне позвонили из Главного управления и велели мчаться сюда — вот и все, что я знаю.

— Я велел, чтобы дежурный тебе позвонил. — Обходя ковер, инспектор поскользнулся на сверкающем полу и с трудом удержал равновесие. — Черт бы побрал этот скользкий паркет!.. Ну, смотри сам. — Он открыл дверцу стенного шкафа.

Внутри кто-то неподвижно сидел на полу; голова была скрыта за висящей одеждой, а длинные голые ноги связаны у лодыжек парой шелковых чулок.

Эллери оглядел тело сверху вниз. Это была мертвая женщина в кимоно, под которым не было ровным счетом ничего. Он наклонился и отодвинул мешающую одежду. Голова женщины упала на грудь, а светлые волосы беспорядочно свисали на лицо. Под волосами виднелась ткань, которой были туго завязаны ее глаза, нос и рот. Руки были отведены за спину.

Эллери выпрямился, подняв брови.

— Задушена этой тряпкой, — бесстрастно произнес инспектор. — Выглядит так, будто кто-то запихнул ее в шкаф, связав руки, ноги и лицо, чтобы она не мешала.

— Забыв о том, — пробормотал Эллери, вытянув шею и оглядываясь вокруг, — что для продолжения жизни в этом никчемном мире необходимо дышать… Как ее имя?

— Лили Дивайн, — мрачно отозвался инспектор Квин.

— Не может быть! Божественная Лилия?[33] — Серые глаза Эллери блеснули. — А я-то думал, она давно сошла со сцены.

— Так и было. Несколько лет назад Лили ушла из «Скандалов» Джеффи или ее оттуда выгнали — точно не знаю. Она связалась с каким-то типом и вышла за него замуж, но через три месяца он с ней развелся. С тех пор Лили была красоткой с Парк-авеню — переезжала с места на место по всей улице, пока не осталось ни одного портье, лифтера или агента по сдаче комнат, который бы ее не знал.

— Ну, для риелторов такие люди — просто дар божий. Короче говоря, demi-mondaine,[34] не так ли?

— Да, если выражаться вежливо.

Глаза Эллери в третий раз скользнули по открытому окну — одному из трех в спальне; два других были закрыты. Открытое окно было единственным, выходившим на пожарную лестницу.

— И кто же платил за эту площадку для игр?

— Это довольно интересно. — Старый джентльмен закрыл ногой дверцу шкафа и подошел к открытому окну. — Угадай.

— Ну-ну, папа! Я самый скверный отгадчик в мире.

— Джозеф Э. Шермен.

— Банкир?

— Он самый. — Инспектор вздохнул и продолжал с горечью в голосе: — Деньги — сущее проклятие. Начинаешь скупать дорогие игрушки. Кто бы подумал такое о великом Дж. Э.? Столп нравственности, имеет симпатичную жену, взрослую дочь и все, что можно приобрести за деньги, регулярно посещает церковь… — Он выглянул из окна на покрытую серебрящимся в лунном свете снегом пожарную лестницу. — А в результате такая история!

Сержант Вели приподнял спину и повернулся. В спальню донеслись просящие мужские голоса и отвечающий им женский:

— Нет, пожалуйста… Я ничего не могу сказать… Я не знаю…

Вели приоткрыл дверь, рявкнул: «Пошли вон!» — и захлопнул ее перед лицами репортеров.

Женщина, проскользнув в спальню, удивленно озиралась.

Это была совсем молодая девушка, не более восемнадцати лет от роду, обладавшая, однако, фигурой зрелой женщины и не по возрасту усталым и разумным выражением лица. На ней были норковое манто и шляпка.

— Кто вы, мисс? — осведомился инспектор, шагнув ей навстречу.

Ресницы девушки удивленно дрогнули. Поискав взглядом кого-то или что-то, она быстро ответила:

— Я Розанна Шермен. Где мой отец?

Инспектор скорчил гримасу:

— Это не место для вас, мисс Шермен. В стенном шкафу мертвая женщина…

— О! Значит, это здесь… — Девушка затаила дыхание; ее влажные глаза устремились на дверцу шкафа. — Но где мой отец?

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Эллери.

Девушка повиновалась.

— Его здесь нет, мисс Шермен, — успокаивающе произнес инспектор. — Но боюсь, у нас плохие новости для вас и вашей матери. Он похищен…

— Похищен?! — Она с тревогой огляделась. — Но эта… эта квартира, эта женщина…

— Вы все узнаете, — сказал Эллери. — А может быть, уже знаете?

— Он жил с ней… — с трудом вымолвила девушка.

— Ваша мать знала об этом? — спросил инспектор.

— Я… я не знаю.

— А как вам стало об этом известно?

— О таком… таких вещах всегда узнаешь, — тихо ответила она.

Последовала пауза. Инспектор внимательно посмотрел на девушку и вернулся к окну.

— Ваша мать направляется сюда?

— Да. Я… я больше не могла ждать. Она приедет с Биллом… я имею в виду, с мистером Киттерингом — одним из вице-президентов банка отца.

Снова наступило молчание. Эллери погасил сигарету в пепельнице, подошел к ковру и устремил на него взгляд.

— Что произошло, папа? — спросил он, не поднимая глаз. — Мисс Шермен должна все знать. Возможно, она сумеет помочь.

— Да-да, — подхватила девушка.

Инспектор повернулся на каблуках, глядя в потолок.

— Около двух часов назад — примерно в половине восьмого — Шермен вошел в подъезд этого дома. Портье запомнил его. Выглядел он как обычно. Лифтер поднял его на шестой этаж и наблюдал, как он… — старик помедлил, — достал ключ и открыл входную дверь этой квартиры. С тех пор его не видели. Больше сюда никто не входил — по крайней мере, через парадный вход.

— А есть другой вход в здание?

— Даже не один. На цокольном этаже сзади вход для торговцев. Есть запасная лестница. А вот пожарная. — Инспектор указал на окно позади него. — Как бы то ни было, примерно полчаса назад девушка-негритянка, с которой я говорил, когда ты пришел, горничная Лили Дивайн, вернулась и…

Мисс Шермен слушала, стоя неподвижно и время от времени бросая взгляд на стенной шкаф. Эллери нахмурился:

— Вернулась откуда?

— Лили отпустила ее на пару часов. Негритянка сказала, что она всегда так делала, когда… э-э… ожидала Шермена. Так вот, когда горничная вернулась, входная дверь была заперта. Девушка попробовала воспользоваться своим ключом, но не смогла, так как дверь заперли изнутри на задвижку. Поэтому она позвала управляющего…

— Знаю, — нетерпеливо прервал Эллери. — В итоге они взломали дверь — я видел это, когда входил. Они нашли Лили в шкафу?

— Куда ты так торопишься? Ничего они не нашли. Они взломали дверь спальни…

— Вот как? — странным тоном промолвил Эллери. — Значит, она тоже была заперта?

— Да. В комнате был беспорядок, а на ковре они увидели грязные следы.

Розанна Шермен посмотрела на ковер. Внезапно она закрыла глаза и пошатнулась; ее побелевшие губы задрожали.

— Управляющий — толковый швед — ничего не тронул и вызвал копа, а тот нашел тело… К кровати была приколота записка.

— Записка?

— Записка… — пробормотала мисс Шермен, открыв глаза.

Эллери взял у инспектора листок бумаги и прочитал вслух:

— «Дж. Э. Шермен в наших руках и будет освобожден после уплаты пятидесяти тысяч долларов согласно указаниям, которые скоро последуют. Полицию просят не вмешиваться! Женщину вы найдете живой и невредимой в стенном шкафу».

Текст был написан печатными буквами и не имел подписи.

— Они использовали бумагу и карандаш Лили, — усмехнулся инспектор. — Изящное послание.

— Весьма сдержанное. Впрочем, в нем есть своеобразная мрачная элегантность, — заметил Эллери. Он вернул записку и в очередной раз скользнул взглядом по окну, выходящему на пожарную лестницу. — Живой и невредимой, а?

— Примерно неделю назад была еще одна записка, — заговорила девушка. — Я застала отца, когда он поздно вечером читал ее. Он попытался спрятать письмо, но я… я заставила показать его мне. В записке требовали двадцать пять тысяч долларов за «защиту». В противном случае отца угрожали…

— Убить?

— Похитить. И потребовать уже пятьдесят тысяч. — Самообладание покинуло девушку — она вскочила со стула, сверкая глазами. — Почему вы ничего не делаете? Может быть, они мучают его или убивают… — Она заплакала и вновь села.

— Ну-ну, — промолвил инспектор. — Успокойтесь, мисс Шермен. Вы должны думать о вашей матери.

— Это убьет маму! — рыдала девушка. — Видели бы вы ее лицо…

— Где первая записка, мисс Шермен? — осведомился Эллери.

Девушка подняла голову.

— Отец сжег ее. Он сказал, чтобы я ничего не говорила маме, что это написал какой-то псих, на которого не стоит обращать внимания.

Эллери печально покачал головой и снова посмотрел в открытое окно.

— Если дверь спальни… — пробормотал он и подошел к двери.

Сержант Вели молча шагнул в сторону. Дверь не имела замочной скважины — со стороны спальни на ней была ручка, которая при повороте закрывала дверь на скрытую задвижку. Эллери рассеянно кивнул:

— Да, она была защелкнута с внутренней стороны. Хм… Значит, злоумышленники вылезли в окно.

— Вот именно.

Это было маленькое окно с поднятым нижним стеклом. На подоконнике стоял ящик, наполненный землей и засохшими стеблями герани. Ящик занимал весь подоконник и имел фут в высоту — выше его оставалось чуть более двух футов открытого пространства. Сдвинуть ящик не представлялось возможным — он был вмонтирован в узкий подоконник. Эллери высунулся из окна, рассматривая железную площадку пожарной лестницы. На ее покрытой снегом поверхности виднелись четкие следы ног — в других местах снег оставался нетронутым. Эллери обратил внимание, что следы ведут вверх и вниз по железным ступенькам, спускающимся к переулку. Он посмотрел вниз — насколько ему удалось увидеть, отпечатки ног везде были одинаково четкими. Ниже выступа, у края подоконника, снег был собран в нетронутую кучу.

— Теперь, — невозмутимо произнес инспектор, — посмотри еще раз на ковер.

Эллери втянул внутрь замерзшую голову. Он отлично знал, какую историю может поведать ковер. Три разные пары мужской обуви осквернили серый ворс грязными следами. Все три пары были большого размера, но у первой были острые носы, у второй — более тупые, а у третьей — вовсе квадратные. Следы шли во всех направлениях, а ковер был смят, словно на нем происходила борьба.

Ноздри Эллери начали вибрировать.

— Ты, конечно, имеешь в виду, — медленно сказал он, — что в этих следах есть нечто странное.

— Умный парень, — усмехнулся инспектор. — Потому я и говорил тебе, что тут имеется кое-что в твоем вкусе. Эксперты уже обследовали эти следы и следы снаружи. Каков твой диагноз?

— Правые ноги постоянно оставляли более легкие отпечатки, — пробормотал Эллери, — особенно каблуки. Во многих случаях правые каблуки не отпечатались вовсе.

— Верно. Все трое, которые проделали эту работу, были хромыми!

Эллери закурил очередную сигарету.

— Чепуха.

— Что-что?

— Я этому не верю. Это… это невозможно.

— И такое я слышу от тебя! — усмехнулся старый джентльмен. — Они не просто были хромыми, но все хромали на правую ногу.

— Говорю тебе, это невозможно! — сердито повторил Эллери.

Девушка удивленно приоткрыла рот. Инспектор поднял брови.

— Лучшие специалисты по следам в департаменте утверждают, что это не только возможно, но и произошло в действительности.

— Меня не интересует, что они утверждают. Трое хромых! — Эллери пожал плечами. — Я…

Сержант Вели быстро открыл дверь. Снаружи началась какая-то суета. В спальню просачивался густой сигаретный дым, доносились громкие возгласы. Маленькая женщина и высокий, атлетически сложенный мужчина отбивались от репортеров, облепивших их, как мухи — горшок с медом. Сержант, громко крича, разогнал толпу.

— Входите, — пригласил инспектор и закрыл дверь за вновь прибывшими.

Женщина посмотрела на поднявшуюся девушку, после чего обе упали друг другу в объятия, разразившись душераздирающими рыданиями.

— Привет, Киттеринг, — смущенно поздоровался Эллери.

— Здравствуйте, Квин, — отозвался высокий мужчина с обеспокоенным выражением лица. — Ну и дела! Бедный старина Дж. Э.! А эта чертова баба…

— Вы знаете друг друга? — блеснув глазами, осведомился инспектор.

— Встречались в одном или двух клубах, — пробормотал Эллери.

Киттеринг был сравнительно молодым человеком. Состоятельный холостяк, он являлся заметной фигурой в Нью-Йорке — играл в поло, держал породистых собак, имел гоночную яхту, его фотографии постоянно мелькали в газетах. Сейчас он бродил по комнате, как зверь в клетке, явно избегая контакта с плачущими женщинами.

Комната сразу же наполнилась голосами — инспектора, Розанны, миссис Шермен. Стоя у открытого окна, Эллери слышал сквозь пелену собственных мыслей, как инспектор сочувственно объясняет ситуацию. Киттеринг продолжал по-кошачьи мягкими шагами мерить полированный пол.

Миссис Шермен опустилась на бархатное сиденье стула. Щеки ее были мокрыми от слез, но она уже не плакала. Очевидно, ей было лет сорок, хотя выглядела она моложе. В ее манерах ощущалось нечто утонченное, даже царственное — достоинство и красота, неподвластные горю.

— Я уже некоторое время знала о связи Джо с этой женщиной, — тихо сказала миссис Шермен, сжимая руку дочери. — Да, Ро, знала, хотя ничего тебе не говорила. — Она посмотрела на высокого мужчину. — Билл тоже знал — не так ли, Билл? — Ее лицо исказила гримаса боли.

Киттеринг казался смущенным.

— В общем, да, — неохотно ответил он. — Но для Джо это ничего не значило, Инид. Ты сама знаешь…

— Это никогда ничего не значило, — печально промолвила миссис Шермен. — Джо был добр ко мне, к Розанне — ко всем нам. Просто он… он слаб.

— Значит, были и другие связи, миссис Шермен? — спросил инспектор.

— Да, были… Я всегда знала. Женщину трудно обмануть. Однажды… — женщина стиснула руки в перчатках, — он понял, что мне все известно. Ему было стыдно за себя… — Она слегка помедлила. — Джо обещал, что это больше не повторится. Но это повторилось — он ничего не мог с собой поделать. Правда, Джо всегда возвращался ко мне — он ведь любил только меня. — Миссис Шермен говорила так, словно пыталась что-то объяснить не другим, а самой себе.

Девушка, не отпуская руку матери, сердито тряхнула головой.

— Ну-ну, Инид, — сказал Киттеринг. — Этим ты не поможешь, да и вообще это не относится к делу. — Он устремил холодный взгляд на инспектора. — Как насчет похищения? По-вашему, у них серьезные намерения?

— А по-вашему? — мрачно отозвался старик. Миссис Шермен внезапно встала.

— О, Билл, мы должны вернуть Джо! — воскликнула она. — Заплати им, сколько они требуют. Иначе…

Инспектор пожал плечами.

— Вам следует поговорить с комиссаром, миссис Шермен. Лично я не могу…

— Чепуха, инспектор. Вы не можете нам препятствовать, — огрызнулся Киттеринг. — Эти люди — преступники. Они не остановятся ни перед чем. Жизнь Джо значит больше…

— Эта дискуссия не приведет нас ни к чему, — вмешался Эллери. — Киттеринг, в каком состоянии финансы мистера Шермена?

— Финансы? — Киттеринг уставился на него. — В абсолютно нормальном.

— Никаких затруднений?

— Ни малейших. Послушайте, Квин, на что вы намекаете? — Глаза Киттеринга сверкнули.

— Держите себя в руках, старина, — улыбнулся Эллери. — Вы говорите, что знали о связи мистера Шермена с Лили Дивайн. А ему было известно, что вы об этом знаете?

Киттеринг опустил взгляд.

— Да, — пробормотал он. — Я говорил Джо, что он играет с огнем. Я знал, что из-за этой женщины у него будут неприятности. В свое время она каким-то образом была связана с преступным миром… — Внезапно у него отвисла челюсть. — Черт возьми, инспектор, в этом все и дело!

— В чем? — осведомился инспектор. Казалось, слова Киттеринга его позабавили.

— Что пришло тебе в голову, Билл?! — воскликнула Розанна, подбегая к высокому мужчине.

Киттеринг вновь начал бродить по комнате.

— Когда я упомянул о преступном мире, Ро, то вспомнил… Инспектор, вы знаете, кто был основным любовником этой женщины?

— Разумеется, — улыбнулся старый джентльмен. — Мак Макки.

— Гангстер! — прошептала миссис Шермен с ужасом в глазах.

— Так вы знаете. — Киттеринг покраснел. — Тогда почему вы ничего не делаете? Неужели вам не ясно? Наверняка Макки организовал все это.

— Папа, — холодно спросил Эллери, — почему ты не сказал мне, что в этом замешан Макки?

— Просто не представилось случая. Я уже послал ребят по его следу. — Старик покачал головой. — Не могу ничего обещать, миссис Шермен. Макки может оказаться абсолютно ни при чем, а если он виновен, то, безусловно, обзавелся железным алиби. Это хитрая бестия. Придется найти к нему подход… Почему бы вам всем не отправиться домой и не предоставить все нам? Киттеринг, уведите дам. Мы будем вас информировать. Время еще есть — ведь преступники должны сообщить, каким образом они хотят получить выкуп. Все не так уж плохо. Я…

— Пожалуй, мы останемся здесь, — тихо сказала миссис Шермен.

— Инид… — начал Киттеринг.

За спиной Вели хлопнула дверь, и в комнату вошли двое мужчин в униформе с носилками. Женщины побледнели и забились в угол. Киттеринг бросился успокаивать их. Все отводили глаза от шкафа.

— Как насчет Макки? — тихо спросил у отца Эллери, пока люди из морга возились в шкафу. — Горячий след?

— Достаточно горячий, сынок. Я, конечно, знал, что Лили жила с Макки пару лет назад. Но, допрашивая телефонистку внизу перед твоим приходом, я узнал еще кое-что.

— Он звонил сюда этим вечером? — быстро спросил Эллери.

— Она звонила ему незадолго до восьми. Просила телефонистку соединить ее с номером телефона штаб-квартиры шайки Макки. Телефонистка оказалась любопытной и подслушала разговор. Лили говорила с мужчиной, которого называла «Мак», и просила его как можно скорее прийти сюда. По словам телефонистки, голос у нее был расстроенный.

— И Макки приходил?

— Портье говорит, что нет. Но здесь есть и другие входы.

Эллери поднял брови:

— Да, но если Лили Дивайн звонила ему в восемь, как он мог…

Инспектор усмехнулся:

— У меня есть идея на этот счет.

Люди из морга со стуком опустили тело на носилки. Миссис Шермен выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. Киттеринг поддерживал ее, что-то ей говоря. Эллери посмотрел на них и шепнул отцу:

— Следы в снегу на площадке и ступеньках пожарной лестницы оставлены той же обувью, что и на ковре?

— Разумеется, — ответил инспектор.

— Шермен хранил здесь одежду?

— Мой дорогой сын, — простонал инспектор, — неужели я должен снова объяснять тебе элементарные вещи? Конечно, хранил!

— А обувь?

— Мы уже проверили это. Вся его обувь на месте — она одного размера и не подходит ни к одному из отпечатков на ковре или снегу. Таким образом мы узнали, что работу проделали трое. Ни один из следов не принадлежал Шермену — его ботинки были сухими.

— Откуда ты знаешь?

— Мы нашли в прихожей его мокрые галоши.

— Шермен хромает?

— Откуда мне знать, черт возьми? — сердито буркнул старик.

Люди из морга взялись с двух сторон за носилки и вынесли их из комнаты.

— Миссис Шермен, ваш муж хромает?

— Хромает? — вздрогнув, переспросила женщина. — Нет.

— Он никогда не хромал?

— Нет.

— А кто-нибудь из ваших или его знакомых хромает?

— Конечно нет! — рявкнул Киттеринг. — Что вам теперь взбрело в голову? Почему бы вам не заняться этим трусливым громилой Макки?

— Думаю, вам всем лучше пойти домой, — спокойно сказал инспектор. — Это зашло достаточно далеко.

— Одну минуту, — вмешался Эллери. — Мне нужны прямые факты. Следы в снегу на пожарной лестнице тоже показывают признаки хромоты?

— Естественно. Слушай, куда ты клонишь?

— Еще сам не знаю, — с раздражением ответил Эллери. — Я просто обеспокоен. Трое хромых… Миссис Шермен, ваш муж — крупный мужчина?

— Да, очень. — Она выглядела удивленной. — Рост шесть футов три дюйма и вес солидный.

Эллери удовлетворенно кивнул и шепотом спросил отца:

— Среди отпечатков на снегу нет следов Шермена?

— Нет. Должно быть, его несли, возможно сначала оглушив.

— Царапина, — послышался глубокий бас над плечом инспектора.

— А, это ты, Томас! Что ты имеешь в виду?

— Ну, сэр, — прогудел сержант Вели, в глазах которого светилось обуревающее его вдохновение, — его ведь тащили волоком. Царапина на полу тянется от ковра к окну. Значит, они подтащили его к окну, перебросили через подоконник и отнесли вниз. Вероятно, они забрались сюда тоже по пожарной лестнице, увидели, как эти два голубка нежничают, связали дамочку и воткнули ей кляп, огрели Шермена по голове, подтащили его…

— Это я уже слышал, — перебил инспектор. — Царапина — всего лишь хорошая подтасовка. Ребята говорят, что она сделана каблуком. Ну, может, хватит тратить время? Ах да, еще кое-что…

— Мы уходим, инспектор, — вмешался Киттеринг. — Надеемся, что вы…

— Да-да, — поспешно сказал Эллери. — Задержитесь еще на минутку, Киттеринг… О чем ты начал говорить, папа? Я думал, что…

Из соседней комнаты послышался хриплый вопль. Вели распахнул дверь. В переполненной гостиной два детектива сцепились с крупным мужчиной в пальто из верблюжьей шерсти. Фотографы как безумные щелкали камерами в восторге от неожиданной удачи. Еще двоих незнакомцев, ворчащих, но не сопротивляющихся, прижали к стене другие детективы.

— В чем дело? — осведомился инспектор.

Шум стих, а здоровяк прекратил отбиваться. Взгляд его стал осмысленным.

— Макки! — воскликнул старый джентльмен. — Ну и ну! Это не похоже на тебя, Мак. Драка! Мне за тебя стыдно. Ладно, ребята, отпустите его. Он будет вести себя хорошо.

Мужчина дернул широкими плечами, и пыхтящие детективы отлетели в сторону.

— Тоже мне легавые! — буркнул он.

— Мы уходим, — сказала Розанна.

— Еще нет, дорогая моя, — не оборачиваясь, улыбнулся инспектор. — Входи, Мак. Закройте дверь, Томас. А вы, — обратился он к детективам, — составьте компанию дружкам Макки.

Они вернулись в спальню. Высокий мужчина держался настороженно. У него были тяжелые жабьи веки и дряблые толстые губы над мощным подбородком. Жена и дочь похищенного прижались к побледневшему Киттерингу. На миг в хитрых глазах гангстера блеснула звериная злоба, однако ему явно было не по себе.

— Знаешь, за что тебя задержали, Мак? — спросил инспектор Квин, глядя в злые глаза гиганта.

— У вас крыша поехала, инспектор! — огрызнулся Макки. Затем его взгляд скользнул по Шерменам, Киттерингу, Эллери, ковру, открытому окну и открытой дверце стенного шкафа. — Никто меня не задерживал. Я сам сюда пришел, а ваши копы на меня набросились.

— Понимаю, — усмехнулся старик. — Просто хотел нанести дружеский визит, верно? Повидать Лили?

Вели выжидающе остановился рядом с гангстером — они были одного роста и с одинаково широкими плечами. Но Макки сохранял спокойствие.

— Допустим. Ну и что из этого? Где она? Что здесь произошло?

— А ты не знаешь?

— Черт возьми! Если бы знал, зачем мне вас спрашивать?

— Хороший мальчик, — усмехнулся инспектор. — Так же ловок, как и в лучшие времена. Ты когда-нибудь видел этих людей раньше?

Макки метнул взгляд на Киттеринга и двух женщин:

— Нет.

— Знаешь, кто они?

— Не имею счастья.

— Это миссис Шермен, ее дочь и мистер Киттеринг, деловой партнер Джозефа Э. Шермена.

— Ну и что?

— Он еще спрашивает, — пробормотал инспектор. — Слушай, ты, громила! — внезапно рявкнул он. — Лили прикончили, а Шермена похитили. Это для тебя что-нибудь значит?

Смуглое лицо гангстера слегка побледнело.

— Лили прикончили? Здесь? — Он огляделся, словно ища ее труп.

— Да, здесь. Задушили кляпом. Признаю, что это не твоя обычная техника, Мак, — для тебя чересчур изощренно. А вот похищение как раз по твоей части.

Верзила сжался, как галапагосская черепаха. Плечи поникли, а глаза превратились в щелочки.

— Если вы думаете, что я имею к этому отношение, то вы спятили, инспектор. Мое алиби…

— Вы грязный убийца, — внезапно произнес Киттеринг.

Макки резко повернулся, схватившись за что-то, спрятанное под пальто, но взял себя в руки и расслабился.

— Где Джо Шермен?

Прежде чем сержант Вели и Эллери успели вмешаться, Киттеринг прыгнул вперед и двинул Макки кулаком в челюсть. Удар был солидный и звучный, словно кусок сырого мяса шлепнулся на тротуар. Макки заморгал и пошатнулся, однако не сделал попытки дать сдачи. Но его взгляд, устремленный на Киттеринга, был подобен зажженному фитилю. Розанна и Инид Шермен с плачем схватили Киттеринга за руки. Эллери выругался сквозь зубы, а сержант Вели встал между двумя мужчинами.

— Довольно, — резко сказал инспектор Квин. — Уходите отсюда, Киттеринг. И вы тоже, леди. — Понизив голос, он добавил: — Этот удар был ошибкой с вашей стороны, Киттеринг.

Тот вздохнул и опустил руки. Две женщины вывели его из комнаты, и их сразу же окружили галдящие репортеры.

Глаза Макки устремились на серую дверь. Он что-то пробормотал, едва шевеля губами.

— Лили звонила тебе сегодня вечером, не так ли? — спросил инспектор.

Гангстер медленно облизнул губы.

— Да.

— Почему? Что ей было нужно?

— Не знаю.

— Она просила тебя прийти сюда?

— Да.

— Ты когда-то жил с Лили, верно?

— Вы отлично это знаете.

— Она звонила тебе в восемь?

— Да.

— А сейчас около десяти. — Инспектор хитро прищурился. — Тебе понадобилось два часа, чтобы добраться сюда из Бронкса?

— Меня кое-что задержало.

— Ты знал Шермена?

— Слышал о нем.

— Тебе было известно, что Лили живет с ним?

Макки пожал плечами.

— Черт возьми, инспектор, у вас нет ничего против меня. Да, мне было об этом известно, ну и что? Я уже давно порвал с этой шлюшкой. Когда Лили мне позвонила, я подумал, что у нее какие-то неприятности, и в память о старых временах решил заглянуть сюда и посмотреть, что к чему.

— Пожалуй, — мягко заметил Эллери, — вам лучше снять ботинки, Макки.

Гангстер выпучил глаза:

— Что?!

— Снять ботинки, — терпеливо повторил Эллери. — Вели, пожалуйста, снимите обувь у двух… э-э… джентльменов, сопровождавших Макки.

Вели вышел. Макки тупо, как слепой бык, уставился на ковер с грязными следами, потом выругался и покосился на свои ножищи. Не произнося больше ни слова, он сел на бархатный стул и расшнуровал покрытые грязью полуботинки.

— Хорошая мысль, Эл, — одобрил инспектор, шагнув назад.

Вернулся Вели, неся две пары мокрых башмаков под аккомпанемент насмешливого хохота в гостиной. Эллери молча приступил к делу. Вскоре он выпрямился и вручил полуботинки Макки, а две другие пары обуви отдал Вели, который снова вышел.

— Неудача, а? — усмехнулся гангстер, зашнуровывая ботинки. — Я же говорил, что вы рехнулись.

— Кто-нибудь из тех двоих хромает, Вели? — спросил Эллери, когда сержант возвратился.

— Нет, сэр.

Эллери отошел назад, постукивая сигаретой о ноготь большого пальца, а Макки со скверной ухмылкой поднялся, чтобы уйти.

— Погоди, Макки, — остановил его инспектор. — Я задерживаю тебя.

— Что-что?

— Задерживаю тебя по подозрению, — спокойно сказал старик. — Ты и Лили Дивайн вели игру с Шерменом. Зная его слабости, ты подсунул ему женщину, и он оказался у нее под каблуком. — Лицо гангстера побагровело. — Этим вечером ты явился сюда, приготовив ловушку, обвел Лили вокруг пальца, избавился от нее, оставил записку и уволок Шермена. Что ты на это скажешь?

— Скажу, чтобы вы убирались к дьяволу! Как насчет следов на ковре? Вы же сами убедились, что они оставлены не моими ботинками?

— Умник! — фыркнул инспектор. — Ты переобулся.

— Попробуйте это доказать!

Макки повернулся и вышел. Вели последовал за ним.

— А вот как насчет следов хромых? — осведомился Эллери, когда дверь закрылась. — По-твоему, почтенный родитель, Макки и его гвардия симулировали хромоту?

— Почему бы и нет? — Инспектор раздраженно дернул себя за усы.

— Признаю, что на этот вопрос у меня нет ответа. — Эллери пожал плечами. — Ты собирался мне что-то рассказать?

— Да. Кое-что исчезло из этой комнаты.

— Исчезло?! — воскликнул Эллери. — Почему ты раньше не сказал?

— Но…

— Только не говори мне, — свирепо прервал Эллери, — что это был саквояж, чемоданчик или что-нибудь в таком роде.

Инспектор изумленно уставился на сына:

— Ради бога, Эл! Как ты догадался? Горничная-негритянка говорит, что исчез пустой саквояж из крокодиловой кожи, принадлежавший Лили Дивайн. Она видела его в стенном шкафу всего за час до того, как Лили ее отослала. Больше ничего не пропало.

— Тра-ля-ля! Это уже что-то… А, Вели, вот и ты! Будь хорошим парнем и приведи сюда горничную.

Сержант привел испуганную негритянку. Эллери тут же напустился на нее:

— Когда этот пол натирали последний раз?

— Что? — Девушка выпучила глаза, а инспектор вздрогнул. — Только сегодня…

— Когда сегодня?

— После полудня, сэр. Я сама это делала.

— И полагаю, сделали на совесть, — раздраженно произнес Эллери. — Ладно, это все. Уберите ее, сержант.

— Но, Эл… — запротестовал инспектор.

— Все сходится, — пробормотал Эллери. — Но, черт возьми, недостает одной детали. А без нее… — Он закусил губу.

— Послушай, сынок, что тебе известно?

— Все — и ничего.

— Тьфу! А что делать с Шерменом?

— Следуя пожеланиям миссис Шермен, мы прежде всего должны позаботиться о безопасности ее мужа. А там… посмотрим.

— Ладно, — с унылой покорностью согласился инспектор. — Но я не понимаю…

— Трое хромых… — сказал Эллери. — Очень интересно!

Джозеф Э. Шермен сидел в кресле в кабинете инспектора Ричарда Квина на Сентр-стрит и надтреснутым голосом рассказывал свою историю. Полицейская машина час назад подобрала его в Пелеме, грязного и растрепанного. Некоторое время он только бессвязно расспрашивал о жене и дочери. Шермен выглядел голодным, а его глаза были утомленными и покрасневшими, как будто он не спал несколько дней. Это произошло спустя три дня после обнаружения трупа Лили Дивайн и записки похитителей. Полиция не вмешивалась. Третье письмо пришло миссис Шермен по почте на следующий день после убийства — написанное такими же печатными буквами, оно повторяло требование пятидесяти тысяч долларов и сообщало о способе передачи выкупа. Киттеринг принес деньги и действовал в качестве посредника. Вчера выкуп был уплачен, а сегодня Шермен уже находился в Главном полицейском управлении — его громоздкая фигура дрожала от волнения и усталости.

— Что именно произошло, мистер Шермен? Кто они были? Расскажите нам все, — мягко настаивал инспектор.

Шермен подкрепился едой и виски, но продолжал трястись, как будто его бил озноб.

— Моя жена… — бормотал он.

— Да-да, мистер Шермен. С ней все в порядке. Мы уже послали за ней.

Сержант Вели открыл дверь. Шермен с трудом поднялся, вскрикнул и бросился в объятия жены. Розанна плакала, вцепившись в руку отца. Киттеринг молча наблюдал, держась позади. Никто ничего не говорил.

— Эта женщина… — вымолвил наконец Шермен.

Инид Шермен приложила палец к его губам:

— Не надо, Джо. Я… я все понимаю. Слава богу, ты нашелся. — Она повернулась к инспектору — в ее глазах блестели слезы. — Не могли бы мы сразу забрать домой моего мужа, инспектор? Он так… так…

— Мы должны разобраться в происшедшем, миссис Шермен.

Банкир нервно посмотрел на Киттеринга:

— Билл, старина… — Он опустился в кресло, весь дрожа и не отпуская руку жены. — Я расскажу вам все, что знаю, инспектор, хотя очень устал и мне известно мало…

Стенографист записывал каждое слово. Эллери стоял у окна, нахмурившись и закусив губу.

— В тот вечер я отправился… к ней на квартиру, как обычно. Она ловко притворялась…

— Да-да, — ободряюще произнес инспектор. — Между прочим, вы знали, что она была любовницей гангстера Макки?

— Сначала не знал. — Плечи Шермена обмякли. — А когда узнал, то уже безнадежно… запутался. Я бы никогда не решился… — Миссис Шермен сжала руку мужа, и он бросил на нее признательный взгляд. — Когда мы… были вдвоем, в дверь позвонили. Она пошла открывать. Я остался ждать. Возможно, я немного опасался… ну, быть пойманным. Потом… не знаю, что случилось. Рука зажала мне глаза.

— Мужская или женская? — осведомился Эллери.

— Не знаю. Затем к моему носу прижали тряпку с тошнотворным сладковатым запахом. Я отбивался, но это было бесполезно. Потом все исчезло. Очевидно, меня усыпили хлороформом.

— Усыпили хлороформом?

Все, вздрогнув, обернулись к Эллери, который уставился на Шермена с возбужденным блеском в глазах.

— Мистер Шермен, — медленно заговорил он, склонившись вперед, — вы имеете в виду, что были hors de combat[35] на все остальное время? Находились без сознания?

— Да, — ответил Шермен.

Эллери выпрямился.

— Вот, наконец, и недостающая деталь, — промолвил он и снова отошел к окну.

— Недостающая деталь? — запинаясь, переспросил банкир.

— Давайте покончим с этим, — резко сказал Киттеринг. — Джо не в том состоянии…

Шермен дотронулся дрожащей рукой до рта.

— Когда я проснулся, меня тошнило. Я был связан и с завязанными глазами, поэтому не знал, где нахожусь. Никто ко мне не подходил. Хотя один раз меня накормили. Потом — бог знает через сколько времени — меня куда-то отнесли, и я вскоре понял, что нахожусь в автомобиле. Они вытолкнули меня где-то на дороге. Когда я пришел в себя, то осознал, что меня развязали. Я сорвал с глаз повязку… Остальное вам известно.

Последовало молчание.

— Вы имеете в виду, — раздраженно спросил инспектор, — что не можете опознать никого из ваших похитителей, мистер Шермен? А как насчет их голосов? Дайте нам хоть какую-нибудь зацепку!

Плечи банкира обвисли еще сильнее.

— Не могу, — пробормотал он. — Мне можно идти?

— Постойте, — сказал Эллери. — Вы не в состоянии предоставить нам больше никакую информацию?

— Что?.. Нет, никакую.

Эллери нахмурился:

— И вы ничего не утаиваете, мистер Шермен? Насколько я понял, вы предпочитаете замять это дело?

— Да, — пробубнил Шермен. — Бросьте им заниматься.

— Боюсь, это невозможно, — заметил Эллери. — Видите ли, мистер Шермен, я знаю, кто похитил вас и убил Лили Дивайн.

— Знаете? — прошептала Розанна.

Банкир словно окаменел, а Киттеринг сделал шаг вперед и остановился.

— Конечно, знание — понятие растяжимое, — продолжал Эллери, — но я знаю то, что можно узнать в пределах человеческих возможностей.

Он сунул в рот сигарету и снова сдвинул брови. Сержант Вели, стоящий у двери, вынул руки из карманов и выжидающе огляделся вокруг.

— Объяснение этого весьма странного дела не займет много времени и может оказаться интересным.

— Но, Эллери… — нахмурился инспектор.

— Погоди, папа. Рассмотрим эту царапину на натертом полу. Твои эксперты заявили, что ее сделали каблуком, а по мнению достойного сержанта, это произошло, когда мистера Шермена тащили к окну.

— Ну и что из этого? — резко осведомился инспектор.

Озадаченный Шермен сидел молча, а Киттеринг не сдвинулся с места.

— Мне пришло в голову, что наш славный сержант ошибся. — При этих словах Эллери физиономия Вели вытянулась. — Если тело тащили с такой силой, что на свеженатертом полу остался след, значит, должны быть две царапины, так как даже ребенку известно, что у людей обычно две ноги. Поэтому я сказал себе: «Что бы ни означала эта царапина, ее, безусловно, не оставило волочащееся тело».

— Что же тогда? — проворчал старый джентльмен.

— Ну, — улыбнулся Эллери, — если такой след был оставлен каблуком, но не каблуком человека, которого тащили, то единственно возможная альтернатива состоит в том, что кто-то поскользнулся на полу. Ты ведь сам, папа, в тот вечер поскользнулся и чуть не упал. Есть ли у нас какое-нибудь подтверждение?

— Это что, урок логики? — сердито буркнул Киттеринг. — Вы выбрали странное время для демонстрации своего красноречия, Квин.

— Помолчите, Киттеринг, — сказал инспектор. — Какое подтверждение?

— Трое хромых, — мягко произнес Эллери.

— Трое хромых?!

— Вот именно. В следах ног имелись несомненные признаки хромоты. Это солидно подкрепляет теорию о поскользнувшемся на полу. Такой человек мог растянуть лодыжку или получить другую травму — необязательно серьезную, но достаточно болезненную, чтобы вызвать временную хромоту. Понятно?

— Я иду домой, — внезапно заявила Розанна. Ее щеки стали алыми.

— Сядьте, мисс Шермен, — быстро сказал Эллери. — Итак, перед нами были три серии следов с признаками хромоты, оставленные разными парами обуви. Я сразу попытался убедить тебя, папа, что подобный факт абсолютно невероятен. Могли трое или даже двое людей поскользнуться, упасть и временно охрометь в той спальне? Чушь! Во-первых, на полу была только одна царапина, а во-вторых, точное утроение феномена — три хромающих правых ноги — выглядит предельно ненатурально.

— Вы имеете в виду, мистер Квин, — спросила миссис Шермен, озадаченно нахмурившись, — что там не было трех человек, похитивших моего мужа?

— Совершенно верно, — ответил Эллери. — Все говорит о том, что три разные серии хромающих следов оставлены одним поскользнувшимся человеком. Каким образом? Очевидно, при помощи трех разных пар обуви.

— Но что случилось с этими тремя парами, Эл?

— Их не нашли. Значит, хромой унес их с собой. Подтверждение — исчезнувший саквояж Лили Дивайн. — Серые глаза Эллери стали суровыми. — Все заключается в вопросе: зачем хромой предпринял такие хлопоты, фальсифицируя три разные серии следов? Ответ очевиден: дабы представить похищение работой трех человек. Это указывает на банду, не так ли? Методом от противного мы можем предположить, что хромой не являлся профессиональным бандитом. Как бы то ни было, мы можем утверждать, что наш хромой — одинокий волк — убийца Лили Дивайн и похититель мистера Шермена!

Все молчали. Сержант Вели сжимал и разжимал кулаки.

Эллери вздохнул.

— Окно и пожарная лестница могут поведать о большей части остального. Так как дверь спальни была заперта изнутри на задвижку, похититель выбрался через единственное окно в комнате, выходящее на площадку пожарной лестницы. Окно маленькое, а в подоконник вмонтирован ящик с цветами, уменьшающий размеры окна минимум на одну треть, оставляя для выхода пространство высотой в два фута. Мистер Шермен — настоящий великан, более шести футов роста и двухсот пятидесяти фунтов веса. Как мог прихрамывающий человек протащить бесчувственное тело мистера Шермена сквозь маленькое пространство окна? Перебросить его через плечо и перелезть самому? Такой абсурдный способ едва ли пришел бы преступнику в голову, а если бы пришел, то он быстро убедился бы в его неосуществимости. Остаются только два варианта. Первый — вылезти самому, оставив тело лежащим на ящике с цветами так, чтобы его можно было достать снаружи и вытянуть на площадку пожарной лестницы. Но преступник не прибег к этому методу — снег на площадке и под подоконником не выглядел так, будто на нем хотя бы частично лежало тяжелое тело. Второй способ — сначала перебросить за окно тело, а затем вылезти следом. Но против этого свидетельствуют те же факты — на снегу только следы ног.

— Не понимаю… — начал инспектор.

— Я тоже некоторое время не понимал, — прервал Эллери. Его лицо стало каменным. — Вывод бесспорен: бесчувственное тело вообще не вытаскивали из окна!

Джозеф Э. Шермен вскочил на ноги с хриплым воплем. По его грязным щекам текли слезы.

— Да! — крикнул он. — Я это сделал! Я все спланировал! Я написал все три записки! Я тайком в разное время принес в квартиру три пары ботинок и спрятал их там! В тот вечер, когда… когда я это сделал, я испачкал подошвы ботинок землей из ящика на окне. Я инсценировал собственное похищение и убил эту проклятую шлюху, потому что она высасывала из меня кровь! Она вынуждала меня развестись с Инид и жениться на ней, а я не мог об этом даже подумать! Я оказался в ловушке. Мое положение…

Миссис Шермен уставилась на мужа остекленелыми глазами умирающего животного.

— Но я ведь знала… — прошептала она.

Шермен стал спокойнее.

— А я знал, что ты знаешь, дорогая, — сказал он. — Но я обезумел.

В глазах инспектора мелькнула жалость.

— Уведи его, Томас, — негромко распорядился он.

— Очевидно, ты все понял прямо на месте преступления, — недовольно сказал инспектор Квин, когда малоприятные формальности в связи с заключением Шермена под стражу были выполнены.

Эллери печально покачал головой:

— Нет. Мои доказательства не были полными до тех пор, пока я не услышал от Шермена, что он находился в бессознательном состоянии. Поэтому я рекомендовал заплатить выкуп и вернуть похищенного. Я хотел выслушать его историю. Когда он сказал, что его в квартире усыпили хлороформом, дело для меня было раскрыто, так как я знал, что из этой комнаты бесчувственное тело не выносили и не вытаскивали через окно. Значит, Шермен лгал, говоря, что его усыпили. Иными словами, никакого похищения не было. А если так, то очевидно, что сам Шермен поскользнулся на полу и захромал, что он создал иллюзию своего похищения бандитами, попутно прикончившими Лили Дивайн, дабы скрыть то, что он сам ее убил. Шермен поскользнулся чисто случайно и, возможно, не осознавал, что оставленные им следы покажут признаки хромоты.

Некоторое время они сидели молча. Эллери курил, а инспектор смотрел в зарешеченное окно своего кабинета. Потом старик вздохнул:

— Мне жаль ее.

— Кого? — рассеянно спросил Эллери.

— Миссис Шермен.

Эллери пожал плечами:

— Ты всегда был сентиментален. Но возможно, самое замечательное в этом деле — его мораль.

— Мораль?

— Мораль, состоящая в том, что даже закоренелый преступник иногда говорит правду. Лили позвонила Макки, очевидно прося его надавить на Шермена, когда тот отказался жениться на ней. Макки задержался и угодил в руки полиции. Но он говорил сущую правду. Поэтому тебе стоит позвонить в следственный изолятор — о чем ты позабыл среди всех треволнений — и предоставить бедному Маку честно заслуженную свободу.