"За славой, маг!" - читать интересную книгу автора (Андреев Николай Юрьевич)

Королевство. Герцогство Сагирина.

Конечно же, никто даже не подумал о том, чтобы заночевать не то что в Ларанне - но даже вблизи от него. Чёрная воронья туча, лакомившаяся трупами, облако тёмно-серого дыма, окутавшее погибший городок - и ощущение смерти, этакий приторно-сладкий привкус гибели. Да ещё исчезновение большинства жителей Ларанна (может, сами ушли, может, тайсары с собой увели)!

Даже невозмутимый Старик, нет-нет, да отводил взгляд от догоравших домов и лежавших на улицах трупов воинов. Чего уж было говорить, скажем, о нежном Эльфреде, который держался лишь "на честном слове". Прихватив с собою кое-какие припасы, которые удалось найти в городке, да оружие, выжившие солдаты Южной армии направились на север, к заметному ещё из Ларанна леску.

Сосны окружили всю честную компанию, создавая иллюзию защищённости. Но, к сожалению, этого было мало: ведь иллюзия - это только иллюзия...Хардак кутался в плащ, зыркая по сторонам, не в силах заснуть: ему всё казалось, что во-о-он из-за тех деревьев на поляну ринутся катафракты, и начнётся резня...

– Тихо-то как, - пробубнил Ян. - Не к добру...Лесного хозяина задобрил-то, а мало ли как оно обернётся...

За полчаса до того огнары удивлённо смотрели на то, как Усмарь снимает свою одежду, выворачивая её наизнанку, чтобы затем снова надеть. У самой поляны мидрат даже надел правый сапог на левую ногу, а левый - на правую.

– Чтобы отвадить лешего, знамо дело! - отвечал на немой вопрос собратьев по несчастью Ян. - И вам советую.

– Уж с местным-то лешим я договорюсь, - многозначительно произнёс Старик. - Мы в своём отечестве...

– Ну как знаешь! - пожал плечами мидрат и вернулся к обряду задабривания лесного хозяина...

Костёр решили не разжигать: всё равно холод, закравшийся в души увидевших то, что осталось от Ларанна, пламени было не разогнать. Устроились кое-как на ночлег, распределив дежурства между собой. В самое плохое время, после полуночи, выпало бодрствовать Старику...

– Просыпайся, твой черёд, - Усмарь засыпал прямо на ходу, точнее, на слове: конец фразы мидрат уже не проговорил, а скорее промямлил. Через мгновенье Ян уже растянулся на траве, сладко посапывая.

В глазах Старика отражались звёзды. В ту ночь особо ярко сверкало Созвездие Странника, похожее на бредущего вдаль человека с котомкой за плечами. Где-то рядом гудели комары, готовясь налететь на сонного человека и напиться его кровью. Со стороны почти пересохшего ручейка заквакали лягушки. Кто-то шёл через бурелом...Последняя мысль показалась Старику весьма странной. Он решил на всякий случай повторить её... Кто-то шёл через бурелом...Бурелом...Через...Шёл...Кто-то...Кто-то? КТО-ТО?!!

И правда, откуда-то с севера, из центра леса, слышался треск сухих веточек, ломавшихся под тяжестью тела (и хорошо, если человеческого, а не звериного) - и треск этот всё приближался и приближался.

Старик хотел уже было разбудить товарищей, но не успел: на поляну, пройдя меж двух старых-престарых, неровных, как походка пьяницы, сосен, ступил какой-то человек. В звёздном свете выглядел незнакомец загадочно: одетый (и это летом, в жару!) то ли в тулуп, то ли ещё во что, с всклокоченной безразмерной бородой...Да ещё и суковатая палка, которая могла поспорить по "ровности" с клубком змей!

Горло Старика перехватило, он не мог проронить ни слова, а ноги будто бы приросли к земле.

– Ну разве ж сложно было шиворот-навыворот одежонку-то набросить? - голос у незнакомца походил на шелест сминаемой хвои. - Ведь делов-то...Да можешь и не пытаться говорить, не выйдет. Уж сколько людей старалось...

При этих словах этот странный человек, кряхтя, и подошёл поближе: на тёмном силуэте выделились глаза. Светившиеся глаза зелёного цвета...А ещё Старик смог понять, что на лице у незнакомца борода растёт не из волос, а из хвои.

– Да-да, лесной хозяин, Лешак Пятый Хвойный. А ведь слава обо мне гремела по всем окрестным деревням, крепостям и городам. Помнится, этак...зим пятьсот назад цельный, всамделишный кроль приезжал, с востока, из сородичей этого, знающего, как надо с моим народом общаться, - леший указал палкой на Яна Усмаря. - А потом пришли твои родичи, в меня совершенно не верившие до поры до времени...Эх...И чего же мне с вами делать-то, а?

Лешак подошёл ещё ближе, словно давая Старику получше рассмотреть "элемент народных верований", как сказали бы аркадские учёные. То ли света звёзд оказалось, то ли ещё чего-то, но стало заметно, что совсем не кожа на лице у этого старичка, а кора. Древесная, первосортная кора. И даже дупло, заменявшее лешему рот, имелось...

– Ты мне знакомым больно кажешься...Ага! Дед твой здесь бывал, или отец...

– Прадед, - Старик наконец-то смог выдавить из себя хотя бы одно словечко.

– Ну, прадед. Не силён я во всяких там арифметиках и дробях, не силён, - леший подошёл ещё ближе. - Эх, ничего не поделаешь...Власть уважать надо. Сам понимаю, не последний в этом леску. Придётся вас отпустить, да и помочь. Потому что не только власть предержащих надо уважать, но и с врагами разбираться...Повадились, понимаете ли, кони степнячков кору с моих - МОИХ! - голос лесного хозяина теперь звучал точно так же, как треск падающего дерева. - МОИХ сосен обдирать! Травы им полевой мало, видите ли! А как же соседям моим быть, а? Ведь степнячки-то ещё днём промчались мимо, к ним идут, к Берёзовому да Еловому...Да Шестому Хвойному...Соседям помочь надо, то да сё...Да и тряхнуть стариной бы! Помнится, зим пятьдесят назад...Да! Устроили мы степнячкам листопад знатный! В этот раз в мой лес далеко не сунулись. А вот соседей... Соседей - тех жалко...

Лесной хозяин всё говорил и говорил, вспоминая былые зимы, всевозможные совершенно не важные для нормального человека события (ну вроде треснувшего из-за молнии дерева или богатого урожая мухоморов)...

– Ну да ладно. Поговорил - и будя. Люблю я правду-матку резать на вашем говоре, люблю...Удобно...В охотцу отпущу тебя и твоих дружков. Только помни: надеюсь я на тебя. Останови степнячков, удружи старичку-лесовичку. А потом, как прогоните обратно в степь, приходи сюда. Понравилось мне с тобой болтать, ох и сильно понравилось! - дупло, заменявшее лесному хозяину рот, сжалось, послышался треск - это, похоже, леший так улыбался...- И только попробуй подумать о том, что это тебе всё приснилось. Дерево сброшу на ваши головы. Её-её, сброшу...

– Эй, Старик, да ты уснул! - в глаза ударил солнечный свет, а в уши - смех Хардака.

– С кем не бывает, - буркнул Старик и поднялся на ноги. Перед глазами всё ещё стоял образ старика-лесовичка, мягко приказавшего поквитаться с тайсарами. Интересно, что будет, если этот приказ исполнен не будет...

Ближайшая сосна натужно заскрипела, закачалась, посыпалась хвоя.

– Чудные дела творятся, - заметил, глядя на качающееся дерево, только-только проснувшийся Ян Усмарь. - Чудные...

– Сейчас бы поесть похлёбочки горячей, да с луком, да с ржаным хлебом, - неожиданно проговорил Хардак. Ответом ему было дружное урчание пустых желудков.

– Мечтать не вредно, - Старик, сам голодный как волк, попытался сменить тему разговора.

– Зато вредно не кушать, - ну вот, и Эльфред туда же...

– Ладно. Вы что предлагаете? Весь запас харчей, взятый из Ларанна, мы ещё вчера проели. Надо было подольше там задержаться, среди трупов и догорающих домов. Но вы же сами не захотели, - Старик после минувшей ночи заметно нервничал. Ну да, ещё бы, сидишь, никого не трогаешь, а к тебе наведывается леший, устраивает форменное издевательство...

– Нет. В городе дольше оставаться было нельзя, - мидрат озвучил общую мысль. - Но сейчас нужно что-то делать. В лесу отсиживаться вечно не удастся, одними ягодами и корешками сыт не будешь. А пока здесь зверьё поймаешь, да и не может его здесь много быть...Лес-то маленький, не то что у нас, в Преславском княжестве...

Усмарь вспомнил родной край, дубравы с гигантами-древами, голубое-голубое небо с гигантскими облаками, тихие заводи...

– На север надо идти, - Старик самим тоном своего голоса давал понять, что возражений не приемлет. И Хардак, и Эльфред, и Ян с каждым днём всё больше и больше привыкали к той мысли, что этот странный седоволосый человек становится их лидером. Как-то подспудно происходило "воцарение" Старика, как будто так было предначертано с самого начала...

– На север...Но там же тайсары, они ни в одном посёлке на их пути камня на камне не оставят. Степнячки нас могут и на небеса отправить. Даже странно, как это мы их ещё не встретили, - Хардак поделился здравыми мыслями. Жаль только, что здравая мысль не всегда правильная...

– И не встретим, - Старик говорил с той самой уверенностью в голосе, которая сыграла большую роль в его "воцарении". Холодные интонации, короткие, рубленые фразы-приказы. - Они спешат в сердце Королевства. После гибели Южной армии преграды на пути к столице у них больше нет. Так что они, тайсары, сейчас рвутся на север - и только на север. А мы должны собирать выживших после их набегов людей и сколачивать отряд. Всех отставших от орды степняков мы будем уничтожать. А когда враг остановится у столицы - ударим с тыла. Противник будет считать, что вы тылу у него - выжженная земля, и ожидать удара не будет. Так что мы можем добиться успеха в деле отмщения за гибель Южной армии.

План рождался прямо на ходу, легко и просто: будто бы не сам Старик его придумывал, а кто-то нашёптывал на ухо.

Хвоя шелестела, хотя воздух стоял неподвижно, даже слабенького ветра и в помине не было...

– Глупо это, - Ян Усмарь говорил с просто-таки каменной решимостью в голосе. - На нашем пути будут только выжженная земля, две-три целых деревеньки да десяток-другой замок с крохотными гарнизонами. И с этой силой, Старик, ты предлагаешь нам ударить по тайсарам? Это невозможно, это смерти подобно...

Внезапно мидрат улыбнулся о весь рот.

– Но именно такая война мне по нраву. О таком я мечтал с младых ногтей. Чёрная конная лава - и вставшая насмерть дружина, сражающаяся за родные края. Правда, умирать мне придётся за чужие избы - но зато удастся отплатить тайсарам за три века набегов и тысячи людей, угнанных в полон. Это будет подвиг, достойный богатыря из бабушкиных рассказов.

Усмарь подошёл к Старику, размашисто хлопнул по плечу и рассмеялся. Огнар не знал, радоваться или жалеть: Ян ударил с такой силой, что кости захрустели...