"Хаос-генератор" - читать интересную книгу автора (Шульга Станислав)

Часть 4

Киев, торговый центр «Караван», 19 января 2019 года, 08–05

Правило скупаться рано утром или поздно вечером появилась после рождения первенца. Времени на стояние в очередях тогда не было, поэтому за памперсами приходилось бегать в круглосуточный гипермаркет. Артем вырос, Арина тоже, но привычка подниматься в шесть, быстро завтракать и идти в магазин, когда там еще никого нет, осталась.

Пачка кефира, замороженная мерлуза, буханка хлеба и банка кофе «Черная карта». Шершень не слишком ловко свалил продукты в фирменный пакет, ссыпал сдачу в карман пальто и двинулся к выходу.

«Хвост» он заметил еще в отделе морепродуктов. Двое, парень и девушка, неуверенно толклись около морозильников с креветками. Потом так же неуверенно они выбирали масло в отделе кисломолочных продуктов. Странным было не то, что кто-то прицепил за ним «хвост», странным было ощущение дежа-вю, от которого он не мог отделаться. Он где-то уже видел этих двоих…

Потом он вспомнил.

Но те двое, на любительской съемке, добытой Пепеловым, были старше и одеты похуже. На корейцев, что остановили его на Orchard Road тогда, после финала WCG, они походили еще меньше. Эта пара, совсем еще молодые ребята, производили более благоприятное впечатление. Скорее всего, студенты из регионов, зарабатывающие себе на образование и жилье, тем, что сдают в аренду свое тело. Девушка — милая, хрупкая барышня с большими глазами и точеными чертами лица, с ямочкой на подбородке и аккуратной челкой. Черное пальто до колен. Пухлые сапоги с искусственным мехом Маленький рюкзак обвешан цветными фенечками-бусами, среди которых двумя яркими пятнами выделяются значки групп Old Wave и Pink Floyd. Парень похож на нее, скорее всего, брат, но внешность не слишком бросающаяся в глаза, лицо невзрачное, усталое, вязанная серая шапочке натянута почти на самые глаза. Руки спрятаны в карманах длинной кожанки. Парень сутулится, оглядывается по сторонам, неловко вращая шеей с намотанным на нее черным шарфом.

Грязная работа. Почти как проституция. Ты отдаешь свое тело в обмен на деньги. Может быть, даже и хуже. Те, кто продают секс хотя бы находятся в сознании, а эти двое сейчас пребывают в фазе альфа-сна, пока «эй-ай» пользует их мозги и опорно-двигательный аппарат. Потом, когда все закончится, они придут в заранее оговоренную точку, проснутся, и он выйдет из них в сеть, а они пойдут проверять анонимный депозит в ближайшем банкомате. Они не будут говорить о том, откуда только что вернулись и как заработали эти деньги.

Шершень вышел из супермаркета и пошел в сторону своего «Фольксвагена». Эти двое вышли за ним и разделились. Парень обогнал его, девушка продолжала идти позади. Шершню надоела эта игра в шпионов.

— Шеп, если ты хотел поговорить, то мог просто подойти и поздороваться.

Парень остановился и повернулся к нему.

— Я счел, что будет невежливым мешать….

— … тебе выбирать продукты — закончила девушка.

— Знаешь, когда тебя пасут настолько явно, то уже мешают выбирать продукты.

— Извини — сказали они одновременно.

— Ладно, проехали. Зачем ты пришел?

— Мне нужна помощь.

— Говори.

— Было бы благоразумней продолжить нашу беседу в более комфортной обстановке.

Шершень внимательно посмотрел на этих двоих.

— Куда ты предлагаешь пойти?

— Туда, где не слишком много людей отдыхает не спеша.

Шершень прищурился.

— Фудкорты? Нет, там камеры. Идем ко мне в машину.

— Хорошо…

— Но мне нужен кофе. Купишь?

Они переглянулись и замолчали почти на минуту.

— Да, — наконец ответил парень…

Кофейная гуща перетекает по дну, оставляя след из мелких частиц. Люда будет задавать глупые вопросы, и ему придется что-то врать про очереди или другой магазин. Да, конечно, выскочить на полчаса и прийти через два часа. Наверное, придется рассказать ей о том, почему он задержался. Двадцать пять лет она терпит его приключения, и каждый раз он думает о том, стоит ли ее беспокоить лишними размышлениями о том, куда в очередной раз собирается влезть ее муж. В этот раз придется, это точно, потому как уже четко вырисовывается следующая точка в маршрутном листе. И чем больше Арбитр рассказывает о том, что произошло вчерашней ночью, тем больше ему хочется спросить о том, что он делал тогда в квартире Куреневского.

«More troubles».

Шершень поставил стаканчик на верхнюю поверхность «торпеды».

— Это не моя война, планар.

— Да, это не твоя война…

— Не твоя лично. Даена-Ти прибудет в город…

— … и поселится в теле молодых людей…, если дойдет дело до прямого разговора…

— …Кобольд не пожалеет никого, — продолжила девушка.

— Пострадают и те, кто будет…

— …иметь неосторожность оказаться рядом — завершил мысль молодой человек.

— Ты тоже приехал в город не в стальном «каркасе».

— Это временно, — сказали они одновременно.

Шершень усмехнулся.

— Шеп, я не занимаюсь благотворительностью.

— Я знаю.

— И это не моя война.

— Ты уже это говорил. Сколько ты хочешь?

— Вопрос с деньгами обсуждается отдельно.

— Что тебе нужно?

— Ответы на вопросы.

— Что ты хочешь знать?

— Суть Мутации.

— Большое знание рождает большое горе, — сказал юноша после паузы.

— Я закрываю глаза на то, что ты причастен к гибели Чешира…

— Самоубийство, — сказал юноша.

— Дело закрыли, — добавила девушка.

— Мне все равно, какие выводы сделал Пепелов. Тем более что я помогал ему делать из этого случая самоубийство. Я не намерен работать с тобой, если ты сделал это. И не хочу слушать цитаты из Священного Писания.

— Я не убивал его.

— Поверю на слово. Но мне нужно то, что я хочу. Суть Мутации. Причем не общие слова и туманные рассуждения, а конкретные технические подробности.

— То, что ты просишь…

— …не стоит того, что собираешься сделать…

— Ты упорен и самоуверен, прайм.

— …Иногда невежество лучше знания.

— Позволь мне решать, что для меня хорошо, а что нет.

Сквозь молчание тихо пробивался звук работающего двигателя…

— Цена принята.

— Это не все. В качестве гарантии ты дашь мне свой базовый профиль и «метки Клауса».

— Зачем?

— Если ты попытаешься меня прокинуть, я сдам тебя местному отделению Холма.

— Цена принята.

— Хорошо. Теперь мы можем обсудить вопрос материального вознаграждения…

Козин, пригород, коттеджный городок «Зеленый берег», 19 января 2019 года, 10–15

— Год назад все было по-другому.

— Да, мы искали Арбитра. Теперь мы с ним в одной команде.

Роман стоял к нему спиной, рассматривая пасторальный зимний пейзаж за широким окном. Два ряда вечнозеленых туй, тянущихся от высокой кирпичной ограды к дому, припорошены тонким снегом и разделяют придомовую территорию на две равные части. За оградой — ряд таких же как этот коттеджей. Фасады из красного лицевого кирпича, белые рамы стеклопакетов, прибранные дворики со скамейками и горками из камней. Аккуратный пейзаж элитного района. На другой стороне уже слышится шум и детский смех. Кто-то решил провести выходные с внуками.

— Ты с ним в одной команде, — твердо сказал Роман, оборачиваясь к нему со скрещенными на груди руками. — Год назад мы работали с нашим постоянным клиентом, оплатившим аванс за работу. Да, возможно его наследники и не были бы очень рады, узнай детали того, что мы собирались провернуть, но операция была не пыльной…

— Арбитр оплатит аванс, если мы согласимся…

Роман запрокинул голову, отошел от окна, сел в глубокое кресло около журнального столика, где стояли две нетронутые кофейные чашки, и посмотрел на часы. Шершень про себя отметил, что в первый раз видит своего партнера в спортивных штанах и больших домашних тапках. Вислоухие кокер-спаниэли выглядели комично. То, что он не вовремя и не в тему стало ясно уже из телефонного разговора. Судя по тому, что он слышит сейчас, Роман расстроен не только тем, что ему испортили субботнее утро.

— Знаешь, Коля, я закрою глаза на то, что сумма придет с левого оффшорного счета и то, что нашим бухгалтерам ты добавишь головной боли провести эти деньги. Но дело не в этом. Ты втягиваешь нас в уличную драку, а это хуже, чем проблемы с налоговой инспекцией.

— Какая уличная драка, Роман?…

— Хорошо, давай по порядку. Вчера в мегамолле «Вырлица» кто-то ухитрился словить хаос-генератора, ключевого члена Семьи полиморфа Снеговика. Совершив это, похитители скрылись в неизвестном направлении. Утром опечаленный Арбитр приходит к тебе и говорит «помоги, потому что я не справлюсь». При этом он говорит, что делать это надо быстро, потому что скоро сюда приедут другие топовые полиморфы и все захотят забрать хаос-генератор себе. Правильно?

— Да…

— Так вот я задаю вопрос — кто будет в городе? Что сказал тебе этот ублюдок?

— Большая Пятерка. Топовики сцены.

— В том числе и Кобольд? Да?

— Да.

Роман указательным пальцем поправил очки в толстой оправе и помассировал пальцами кончик носа.

— Я не знаю, кто остальные шишки из этой элиты полиморфов, но про этого кадра знают все. В том числе и спецслужбы, работающие по террористам. О его прибытии будут знать все серьезные трафик-трэкеры, как только он пересечет Периметр города. Все, начиная от наших конкурентов и заканчивая гейткиперами и седьмым отделом Холма. На наши игры будут очень внимательно смотреть все, кому не лень. Коля, ты осознаешь этот простой факт?

— У нас есть время. Переброска Кобольда, да и всех остальных займет не меньше двух-трех дней. За это время мы успеем найти тех, кто похитил хаос-генератор и вернуть его Арбитру. Если мы будем действовать быстро, то никто ничего не успеет понять.

— А если мы не успеем? Если эти тупые засранцы выложат объявление в сеть раньше? Что будет, Коля?

— Риск есть, но он стоит того…

— Что кроме денег мы получим? Спасибо от Арбитра? Крепкую дружбу со Снеговиком?

— Нечто большее — секрет автономности полиморфов.

— И что мы будем с этим делать? Слепим пару десятков «эй-ай» и выбросим на рынок? Пойдем к техам Холма и расскажем им, как словить полиморфов? Не смеши меня, Коля. Мягко говоря, это не совпадает с маркетинговой стратегией нашей компании.

— Ты не понимаешь…

— Знаешь, что я понимаю?! Что ты давишь ежа чужой жопой?! В городе будет Кобольд, это значит, что наверняка будет свалка. Ты на передний край не пойдешь, руководить останешься, а ребята будут шкурами рисковать. Ради чего? Ради того, что ты хочешь удовлетворить свое любопытство за счет компании? Коля, да, в конце концов, мы строили эту компанию вместе, и ты помнишь, через что нам пришлось пройти… И ты прекрасно понимаешь, как может ударить по нам любое неосторожное движение!

Шершень не ответил.

— Я дам санкцию. Дам техов, оперов, оборудование. Три усиленных группы. Но ты мне заплатишь.

— Что?

— Что слышал. Если ты так уверен в деле, то подкрепи это. Только не рассуждениями о неких эфемерных выгодах для компании, а конкретными вещами.

— Что ты хочешь?

— Двадцать процентов от доли в бизнесе.

На какое-то мгновение Шершню показалось, что он на переговорах с жестким клиентом, у которого он сорвал график выполнения работы уже в пятый раз и сейчас они говорят о санкциях. Почему-то в сознании вдруг всплыл зал ожидания в аэропорте Чан-Ги. Легкая прохлада после тяжелой влажной жары города. И слово «шанс», короткое и бьющее адреналином. Он медленно поднялся с кресла и отошел к окну. Еще вчера эти выходные представлялись совсем по-другому. Как и многие другие до этого. Жизнь, как цепочка из неопределенностей и неожиданностей, минут, в которые нужно принимать решения и действовать быстро.

На другой стороне кто-то увлеченно играл в снежки.

— Пятьдесят процентов.

— Что? — пришла очередь удивляться Роману.

— Я отдам тебе пятьдесят процентов своей доли тебе. Тебе лично. Но если я узнаю что-то про автономность, то этот интель будет моим. Те двадцать, которые ты хочешь — получишь сегодня. Я готов оформить сделку прямо сейчас.

— Коля, неужели это так важно для тебя?

— Да.

— Ты уверен?

— Давай не будем терять время.

Киев, Русановская набережная, 19 января 2019 года, 11–45

Звонок продолжал натужно звенеть и после каждого перерыва, монотонное зудение становилось все длительнее. Но самое противное случилось потом. Женский голос, на идентификацию которого ушло не меньше минуты, лениво произнес откуда-то из-за спины.

— Андрей, кто это?…

«Хороший вопрос, сначала бы неплохо вспомнить, кто ты».

Джип понял, что это не занудливый сосед, и отлежаться, не получиться. Он открыл глаза и повернулся в сторону, откуда раздался женский голос. По изгибу голого, смуглого и соблазнительно крутого бедра, едва прикрытого простыней, определить имя было затруднительно, поэтому он ограничился фразой общего порядка:

— Это мой партнер, зайка. Деловая встреча.

— В субботу?

Джип посмотрел на часы, висевшие над дверью спальни.

— Вообще-то уже почти полдень, дорогая…

Звонок продолжал бить по нервам, как бор стоматолога по непульпированному зубу. На объяснение того, кто торбит его в такую, в принципе, рань, Джип мог догадываться долго. Коммуникатор лежал там, где ему и положено лежать, на тумбочке около кровати. Он включил экран и вывел на него изображение с камеры над входом в квартиру.

«Какого хрена?…

— Одевайся, зайка.

— Я хочу спать…

Вспомнил. Лера. Грубить не надо, девка не глупая, обидеться может. Не глупая, но послушная, поэтому надо быть вежливым и настойчивым.

— Одевайся, Лерочка. У меня гость.

Натянув трусы и спортивные штаны, Джип вышел из спальни, пересек коридор и оказался у входной двери.

Шершень стоял у двери, зажав во рту сигарету и копаясь в карманах пальто в поисках зажигалки.

— Че так долго?

— Я не один…

— А…, извини.

Шершень улыбнулся. Джип улыбнулся в ответ. Повисло неловкое молчание. Шершень вытащил сигарету и вытянул обе руки вперед, как бы показывая проход.

— А, да, заходи… — опомнился Джип.

Скинув пальто и сапоги гость взглядом вопросительно посмотрел на Джипа. Тот неуверенно спросил:

— Кофе будешь?

— Угу.

— Тогда на кухню.

В спальне кто-то довольно шумно возился в шкафах.

Джип запустил кофеварку и вышел. Вернулся он в спортивной майке на голое тело, на ходу завязывая бандану с игривыми черепками.

Если бы кто-то, не знакомый с Джипом, увидел его на улице, то самое последнее, что он предположил бы, так это то, что перед ним второй по авторитетности геоблогер города, держащий CityPulse всего Левого берега. Широкоплечий накачанный блондин с пышными усами, одетый в кожаную косуху и кожаные штаны, с кожаным же рюкзаком. Скорее он смахивал на байкера, только слезшего со своего „харлея“. Еще большее удивление вызывал бы тот факт, что у „байкера“ было весьма серьезное архитектурное прошлое — в геоблогинге ему в первую очередь, помог пятнадцатилетний опыт проектировщика.

Принимая чашку кофе, Шершень подумал, что подобная физическая форма ему уже не светит, хотя он был старше Андрея всего лет на семь.

— Так что у тебя?

— Что это за подруга?

— Ну, так…

— Пусть уходит.

Возня в коридоре длилась минут пятнадцать, пока Шершень не спеша смаковал кофе. Шуршания и шептания, переходящие в тихие всплески возмущения. Дверь хлопнула. Несколько расстроенный Джип вернулся на кухню.

— Все, периметр чистый. Выкладывай.

— Идем в твой кабинет.

Полный беспорядок в личной жизни, не означал того, что в профессиональном отношении Джип был таким же. С точностью до наоборот — в делах он мог заткнуть за пояс многих топ-менеджеров крупных и вроде как серьезных фирм, которых Шершень на своем веку перевидал. Как-то он сделал попытку переманить Джипа в свою контору, но после короткого разговора понял, что свободный график являлся для геоблогера не меньшей жизненной ценностью, чем возможность трахать каждую неделю новую смазливую девочку.

Тому, кто впервые оказался в операционном зале Джипа, такое вряд ли пришло бы в голову. Идеальный порядок в комнате, оборудованной полнокомплектной системой Three Eyes с возможностью проецирования крупноформатных голообразов царил практически идеальный порядок.

Голопроектор вывел на стену карту города в масштабе 1:15000.

— Двенадцать часов назад в этой точке „эй-ай“ полиморфного класса сделал попытку возврата в Сайберглоб, — лазерный указатель крутанулся вокруг района многофункционального комплекса „Вырлица“, потом Шершень увеличил изображение и вывел небольшое окно объемного режима, где камера начала облет по коридорам мегамолла. — Его там ждали и перехватили. — Камера вышла на пятый этаж и остановилась в помещении небольшой сборочной линии в составе так называемых „антикварно-бэушных“ отделов мегамолла, где из запчастей каждый желающий мог собрать себе робота по вкусу. — „Эй-ай“ перенесли на автономный, не подключенный к сети, носитель и вынесли. Записи внутренних камер не показали никакой активности в зоне, из которой его вытянули. Я имею ввиду эту внутреннюю линию сборки „каркасов“. Я сброшу тебе записи внутренних камер наблюдения и тех, что контролируют прилегающую территорию.

Джип пожал плечами.

— Мало что даст, но ладно.

— Да, мало, но по ним мы, я думаю, сможем хотя бы определить почерк и с кем мы имеем дело. Основной анализ сделаешь по пешеходам и автомобилям, покидавшим зону в период с одиннадцати вечера по три часа ночи.

— Лады.

— Это первая часть работы. Скажем так, прошлое вопроса. По сути, она не приоритет, но вполне возможно, что в результате мы получим какие-то данные, с которыми сможем поработать дальше. Собственно это „дальше“ будет в реальном времени и начинать надо сейчас. Похищенный полиморф является членом семьи одного из топовиков сцены. Причем не просто членом Семьи, а вторым по значению после хаба. Это так называемый хаос-генератор. Об этом еще не знают другие топовики, но по прогнозу, похитители выбросят объявление в сеть и попытаются продать. Чему наверняка его попытаются воспрепятствовать Семьи других полиморфов. Опять же по предположению, еще пять старших семей, включая хабов, перекачают себя в реал для осуществления перехвата.

— Дядя Коля, я в общих чертах, конечно, уловил суть проблемы, но ты дашь почитать какой-нибудь faq про них? Я про этих нелегалов слышал немного…

Джип задумчиво почесал левой рукой мускулистый бицепс. Не то, чтобы здоровяк выглядел смущенно, но вводная получилась действительно коротковатой. Шершень посмотрел на часы.

— Дам тебе пару ссылок, но не копай глубоко, времени нет… Мне нужна от тебя полноформатная поддержка. Думаю, что они наверняка пользовались „Пульсом“.

Русановская набережная, 19 января 2019 года, 13–15

Шершень вышел из дома Джипа с твердым желанием где-то перекусить. С утра он питался одним кофе и сигаретами, что не есть хорошо в его возрасте. Ребята будут на исходных позициях минут через тридцать. Мобильный штаб операции, помимо всего прочего упакованный еще и трафик-трэкером Калачом разместиться в районе улицы Киквидзе. Потирая пальцами брелок управления, он думал куда бы двинуть сейчас. На Русановке он не знал толковых забегаловок. Поехать на Дружбы Народов и пообедать на фудкортах „Квадрата“ представлялось более здравой идеей, нежели ехать на станцию метро „Левобережная“ и напаковаться гамбургерами. Решено, двигаем на Дружбы Народов.

Пересекая бульвар, Шершень обратил внимание на черный миниван, стоявший в трех машинах от его „Фольксвагена“. Рядом с ним стоял невысокий подтянутый блондин в широкой серой куртке и просторных черных штанах, края которых почти закрывали полуспортивные ботинки. Шершень остановился, пропуская машину, и внимательно посмотрел на миниван, а потом на парня. Сопоставив увиденные факты и сложив уравнение, Шершень направился к своей машине. Парень помедлил несколько секунд и пошел к нему.

Сигнализация два раза пискнула, и внутри щелкнул центральный замок. Взявшись за ручку двери, Шершень поднял глаза и встретился взглядом с парнем.

— Он хочет вас видеть, — парень сделал паузу. — Сейчас.

— Да? А зачем не сказал?

— Сказал, что вам угрожает опасность.

— Так и сказал?

Парень молча кивнул.

— Он живет все там же?

— Да.

— Мне сесть к вам в машину?

— Необязательно. До горизонта непосредственной угрозы еще есть время. Мы будем сопровождать вас.

— Хорошо, — Шершень уже собрался сесть в машину, когда парень произнес:

— Возьмите.

— Что это?

— Пропуск в район.

Они не виделись семь лет. Редкие разговоры по телефону не в счет. Дела они не обсуждали, так, обмен любезностями и уточнение сроков платежей по работам между юридическими лицами, на которых они работали. Когда-то их пути разошлись и с каждым годом они расходились все сильнее. И то, что говорили о бывшем однокласснике, делало дистанцию еще больше.

В мистические аспекты разраставшихся информационных потоков Net4er погрузился еще тогда, когда они тесно общались. Net4er живо интересовался и тем, что большинство тогда считали пустой теорией. Когнитивная наука, семиотические изыски по построению некоего метаязыка, позволявшего уплотнять информацию и ее представление, начальные версии „джимала“. Но когда GK выдали первые версии дайса, он уже знал что делать.

Его практики по ускоренному усвоению и переработке информации граничили с безумием.

Он зарабатывал свои первые настоящие деньги на том же, на чем их делали гейткиперы. Но потом, когда дело наладилось и в его окружении появились ученики, он вторгся в сферу, которую подавляющее большинство считало запретной. Вначале это были слухи, но потом Шершень спросил его об этом напрямую.

„Каждый день в этом городе погибают десятки людей. Кто-то умирает, потому что пришло время. Кто-то — потому что ведет слишком опасную игру. Кто-то попадает просто так. Не то место, не то время“.

Его „сервис“ выглядел как банальное предсказательство, кто-то поначалу думал, что он шарлатан, но на деле все обстояло совсем не так. Он действительно предсказывал. Предсказывал смерть. Анализируя никогда не прекращающиеся информационные потоки, он вычислял точки экстремумов и предупреждал богатых ребят о тех опасностях, что ждали его на улицах города…

…Массивные створки ворот разъехались в стороны после того, как охранник переносным сканером считал данные с пропуска…

Воздвиженка была пустынна. Трех-четырехэтажные особняки и жилые дома, построенные в начале XXI и копировавшие стиль еще старой застройки конца XIX, населяла деловая элита Киева и богема высшего эшелона, и шум здесь не приветствовался по определению. Живописные фасады, освещенные старомодными фонарями и подсветкой, создавали атмосферу обособленного уюта, за который хозяева заплатили бешеные деньги. Шершень прошел по Воздвиженской до того места, где улица разделялась. Воздвиженская уходила налево, где чуть дальше пересекалась с Андреевским спуском. Направо продолжалась Гончарная. Шершень подошел к дому, стоявшему на пересечении, поднялся к входной двери и нажал кнопку вызова. Дверь открыла горничная, женщина в возрасте, и с улыбкой пригласила его войти. В прихожей она помогла ему снять пальто и провела в гостиную.

— Чай, кофе? Или желаете чего-нибудь покрепче?

— Чай, пожалуйста, — от мысли о кофе его уже начинало тошнить.

Она опять улыбнулась и мягко кивнула головой. Он не стал уточнять какой чай. В этом доме подавали только зеленый.

Net'4er купил этот дом у одного из местных олигархов, который разочаровался в локальном микроклимате и отдал его по цене, близкой к начальной. Через полгода Net'4er смог расширить свои связи среди соседей и продавить модернизацию систем охраны всего элитного района в местных органах власти.

В гостиную вошла горничная, вкатившая тележку с чаем. Шершень поблагодарил ее и взял одну из небольших чашечек.

Дверь открылась опять и в нее вошла Лида, жена Net4er'а, стройная блондинка с прямыми длинными волосами, одетая в просторные полотняные штаны и хлопковую рубашку на выпуск с широкими рукавами. Лицо с тонкими морщинами и спокойными глазами выдавали возраст и то, что, несмотря на него, она сохранила молодость духа. Она двигалась с легкой и одновременно выверенной грацией уравновешенного человека, регулярно практикующего медитацию.

— Он почти закончил свои дела и просит извинить за то, что заставляет тебя ждать. Если ты хочешь, то можешь пройти к нему в кабинет прямо сейчас.

— Спасибо, Лида.

Шершень отпил из чашки еще один раз и поставил ее на столик.

Вряд ли это совпадение. Ночью кто-то ворует полиморфа, утром к нему приходит Арбитр, а еще через полдня один из лучших трафик-трэкеров города посылает своего ученика предупредить об опасности. Другое дело — в чем тут интерес Net4er'a? Он прагматик и редко занимается благотворительностью…

Легкие шаги по ступеням вывели его из задумчивости.

— Он просит тебя подняться.

Девять плоских экранов, занимавшие почти всю стену кабинета, отображали процесс агрегации данных и обновления информационного ядра. На центральном, самом крупном мониторе, светился текст, от которого на вспомогательные экраны шли тонкие линии, соединявшие некие ключевые точки в гипертексте с фрагментами информации на других мониторах — трехмерными графиками каких-то трендов, видео, фотографиями, текстами. Данные на вспомогательных экранах постоянно изменялись, информационные фрагменты появлялись или пропадали высокой скоростью, как-будто ими кто-то быстро оперировал, тасовал как тасует карты опытный шулер. Иногда изображение застывало на какое-то мгновение, съеживалось до минимума и переходило в поле центрального экрана, где находило свое место в постоянно преобразуемом поле основного текста. Движение в центре и вся мозаика вокруг мгновенно изменяет рисунок.

Периферийным зрением Шершень заметил фигуру, сидящую в одном из кресел за журнальным столиком в углу кабинета. Он повернул голову и увидел девушку, чуть полноватую блондинку в очках, одетую в темно-серый свитер и синие джинсы, сложившую руки на коленях, и сосредоточенно наблюдающую на манипуляции с данными. Скорее всего, ученица.

Один из периферийных экранов гаснет. Информация перестает поступать на монитор и на нем появляется женское лицо со спокойной улыбкой и закрытыми глазами. Бот, осуществлявший первичную фильтрацию данных для Net4er'a закончил работу. Руки датамайнера начинают все медленнее скользить по широкому и гладкому столу с голографической клавиатурой, один за другим на экранах появляются лица с закрытыми глазами. Последний пас и информационное ядро, логический узел для нескольких тысяч элементов персонального поля данных датамайнера, застывает.

Net4er встал из-за стола. Одет он был также как и Лида, с той лишь разницей, что его одежда смахивала на кимоно, но без обязательного пояса. Его внешность всегда повергала в легкое замешательство тех, кто его видел в первый раз. Редкие волосы на голове не зализаны на голый череп в попытке показать, что на ней что-то осталось. Недостаток волос на голове компенсировался роскошной „старообрядческой“ бородой — широкая раздвоенная „лопата“ вызывала яркие ассоциации с портретами дореволюционных „отцов отечества“. Подобная шевелюра неплохо сочеталась с широкими штанами и рубашкой навыпуск, в которых Net4er ходил даже на деловые встречи. Эдакий учитель в дальневосточном стиле.

Net4er широко улыбнулся Шершню, и поприветствовал его, обняв двумя руками.

— Рад тебя видеть.

— Взаимно. Как дела?

— Дела в порядке, — Net4er жестом указал на кресло, — Времени мало.

Шершень вопросительно посмотрел на Net4er'а.

— Вырлица. Вчера ночью, — ответил на безмолвный вопрос. — Они пока не дали объявление, но это всего лишь вопрос времени.

Собственно, что и требовалось доказать. Спрашивать Net4er'а как он узнал это, Шершню не хотелось. Он вспомнил слова Романа и задал себе вопрос, сколько еще трафик-трэкеров начали смотреть в его сторону. Но тот упредил его опасения.

— Волны разошлись не так далеко. За этим событием пока не следят. У нас есть еще примерно сутки-полтора до того момента, пока на это обратят внимание…

Шершень не ответил на эту фразу и кивком головы указал на девушку, сидевшую в углу.

— Она?

— Она в теме, не волнуйся.

— Хорошо. Как ты узнал?

— Некоторым образом в этой каше замешан один из моих клиентов. Возможная угроза — тридцать процентов. Вполне достаточно чтобы я пометил событие как требующее внимания. Твой процент более высок, — Net4er говорил не спеша, но опуская ненужную лирику, незначительные фразы, которые должны были подготовить человека к каким-то важным вещам — Почти семьдесят.

Сухие цифры, статистика. Говорил Net4er мало, но всегда, по сути, выделяя самое главное, не фокусируясь на эмоциях, но при этом оставаясь максимально выразительным. Он знал подходящие слова. Трафик-трэккер принимавший на себя сотни терабит информации ежедневно, давал несоизмеримо меньший выходящий поток. Было ли это следствием его убеждений или привычка, выработанная годами работы в жестких условиях ограниченного времени и ресурсов? На затягивающихся совещаниях в компании Шершень всегда вспоминал манеру Net4er'а говорить. Всем бы так, и времени у всех бы стало больше.

Но сейчас они говорили о жизнях. Проценты и вероятности летального исхода.

— Николай, это серьезная опасность.

Этого он мог и не говорить.

Двадцать пять лет назад, когда Шершень „путешествовал“ по Балканам с АКА и перемотанными скотчем „рожками“ мало кто знал о математических методах предсказания. Но то, что он чувствовал сейчас, было похоже на тот странный привкус приближающейся опасности. Семьдесят процентов, двое суток. Один к трем, что до следующей пятницы он может не дожить.

— Это еще не все, сказал Net4er', отвлекая Шершня от размышлений. — Есть еще один человек, которому угрожает еще более серьезная опасность.

Шершень посмотрел на слегка полноватую блондинку в очках с прямоугольными стеклами без оправы.

— Он в эпицентре событий. Мы знаем о нем и о тех, кто ему помогал достаточно, чтобы начать поиски прямо сейчас.

— Это хорошие новости.

— Некоторым образом в этой точке пересеклись мои деловые и личные интересы, поэтому за мои услуги тебе платить не придется.

Тоже неплохо, но эта деталь сейчас второстепенна.

— Кого еще ты поднял на крыло?

— Пять полных групп из своей конторы и ресурсы Джипа.

— Хорошо. Я дам тебе две группы своих ребят. А теперь за работу. Лиля, расскажи нам о том, что ты видела и кого ты видела. У тебя есть четверть часа…

Воздвиженка, 19 января 2019 года, 16–10

Они подошли со стороны Подола. Двое совсем молодых людей, одетых как не слишком богатые студенты, плотный мужчина в возрасте, чья клетчатая кепка смотрелась не слишком по сезону и высокий блондин в куртке-косухе, и черной бандане с черными черепами. Машины пришлось оставить на Верхнем Валу, на парковке перед въездом на Воздвиженку. Пять одинаковых бортов класса „City Nomad“, упакованных необходимыми командами и техниками. Подобное скопление машин около дома Net4er’а могло привлечь ненужное внимание. Отряхивая свежевыпавший снег с обуви, эта странная компания скрылась в угловом доме на пересечении Воздвиженки и Гончарной.

Для того чтобы привлечь Калача к этой операции Шершню пришлось еще раз звонить партнеру. Шеф датамайнеров компании отошел от регулярных полевых рейдов лет пять назад и теперь принимал в них участие время от времени. Теперь он обитал в уютном кабинете и занимался тем, чем ему нравилось заниматься больше всего — аналитикой и личными исследованиями, которые многие в компании находили несколько экстравагантными. Эти исследования, касавшиеся всевозможных сетевых легенд и баек, лишь иногда привносили действительно полезные данные для стратегической работы. Положительный момент состоял в том, что Калач вследствие этого увлечения имел широкие связи в научной и околонаучной среде, и в некоторых случаях эти связи играли свою роль в решении самых неожиданных вопросов.

После того как Шершень переговорил с Романом, он сделал еще один звонок Калачу и вкратце обрисовал ему интересности предстоящего дела. Полиморфы и все, что с ними связано живо интересовало отставного оперативника. Его опыт управления с группами информационной поддержки был значительно больше, чем у самого Шершня, что снимало с него необходимостью заниматься, по сути, нудной рутиной по координации действий „городскими кочевниками“.

Таким образом, спустя несколько часов после разговора с Net4er'ом в его кабинете собрались ключевые лица команды — включая Арбитра, явившегося в формате двух близнецов разного пола.

…Шершень держал в руках маленькую чашку кофе, медленно остывающую и почти не тронутую. Тающий запах кофе, и опять эта разноголосица. Калач входил в курс дела, задавая вопросы, на которые Шершень уже знал ответы. В принципе в курс дела его могли ввести и ребята Net4er’a, но шанс пообщаться с натуральным полиморфом выпадает не каждый день. При этом его разговор с Арбитром более напоминал допрос задержанного, нежели обычный разговор. Калач ходил по комнате, спрятав руки в карманы брюк, и бросал короткие фразы в адрес сидевших на диване юноше и девушке.

— Когда это произошло? Точное время?

— Четырнадцать часов и…

— … двадцать две минуты назад. Связь с ним прервалась после того…

— … как они использовали „магнит“.

— Ты знал, что еще кто-то следит за ними?

— Нет…

— …отключение систем…

— …было для меня неожиданностью.

Калач удивленно поднял брови и посмотрел на Лилю, стоявшую ближе к выходу из комнаты.

— Ладно, это несущественно. Почему Снеговик не прикрыл своего… Старика?

— Он не думал…

— …что все может закончиться так…

— Снеговик так беспечно относится к своему духовнику?

— Похищение Старика…

— … большое преступление, если это делает другой Отец или…

— …Мать. Никто не делает этого.

— Даже Кобольд?

— Даже он. За это наказывают.

— Как?

— Не имеет значения, — синхронно произнесли оба.

— Нет логики. Ты сказал, что для того, чтобы захватить хаос-генератор сюда сбегутся все мало-мальски серьезные Отцы. Но захват Старика наказуем.

— Первичное преступление совершил прайм…

— Нападение на прайма, не есть преступление…

— Странные законы.

— Ваши законы бывают еще…

— … более странными.

— Ладно, проехали. Кто еще знает о похищении?

— Снеговик. Старик Снеговика не любил слежки. Он…

— …должен был выйти в Точку Ответа в шесть часов утра. И…

— …он не дал ответ. Его Сыновья уже в пути.

— Что с остальными?

— Они еще не знают.

— Когда они смогут узнать об этом?

— Пока похитившие не выйдут с объявлением в сеть и…

— … если они не будут достаточно осторожны.

Калач остановился, умолк и после некоторой паузы сказал, уже обращаясь к людям.

— Не так все плохо, как я думал… При хорошем раскладе можем успеть сделать все без шума и пыли. Коля, я так понимаю, что мы уже знаем имена?

— Два имени и два лица. Это стопроцентно, но неизвестно, имеют ли эти лица, то, что нам нужно. Пока не посчитаем всех остальных и не поймем психологическую структуру этой команды, активные действия могут все испортить. Один из них предположительно заварил всю эту кашу, но является ли он лидером, держащим при себе хаос-генератор, мы не знаем.

— Кто второй?

— Со вторым все ясно, его роль — денежный мешок. Исходя из прикидок, сколько все это могло стоить, именно он платил за весь цирк.

— Кто он?

— Сын одного из моих уважаемых клиентов, — сказал Net4er.

— Мы как-то можем использовать это?

— На текущий момент это не есть преимущество. Это ограничение. Открывая карты перед отцом этого парня, мы вводим в расклад дополнительный риск. Пока с этим слагаемым я не стал бы оперировать.

— То есть мы вычисляем остальных?

— Да, пока так…

…Эфир заполнился разноголосицей профессионального сленга. Началась рутинная работа, для большинства из членов команды мало чем отличавшаяся от того, что они делали каждый день. Последовательность единиц и нулей. Удачи и поражения. Спады и подъемы. Жизнь, переформатированная в биты. Года жизни, спрессованные кремнием процессора в двоичный код. „Порт-один. Что в приоритете?“ — „Мост-два, мы набираем сырец. Хватайте все, что видите. Все, что есть на этих двоих. Обработку ведет Овраг-один“ — „Мост-два принял“ — „Это относится ко всем группам, указание было вполне четкое и вопрос закрыт. Всем понятно? Больше повторяться не буду“.

Аналитическую обработку данных взяли на себя ребята Net4er'a. Они работали с киберсанскритом и дайс-глифами, семантика которых для оперативников из „Скифа“ была не более понятной, чем кантонский диалект. Группа „Овраг-один“ молча принимала на вход весь трафик от групп Шершня, конвертировала в удобный для себя формат и работала со своей версией дайса, по плотности приближавшийся к „нулевому базальту“.

Net4er предложил сделать небольшой перерыв.

Шершень вышел на балкон и достал пачку сигарет.

Обычная городская суета обходила этот элитный квартал, огороженный от остальной части города трехметровой стеной и склонами старых киевских холмов. Ритм мегаполиса оставался за периметром, городской шум доходил сюда глухим эхом. Улицы района были пустынны. Жители обычно не задерживались на улице, стремясь поскорее скрыться в своих домах-крепостях.

— „Друг, оставь покурить…“

Калач тоже решил проветриться.

— Коля, что это за история с наказанием?

— Все полиморфы, которые уличены в конфликтах друг против друга, были уничтожены.

— Кем?

— Судя по всему, самим Арбитром.

— Даже вот так? И как это он смог осуществить?

— Разное говорят. Что ты слышал о Трех Протогонах?

— Много интересных сказок.

— Уничтожение не случается сразу после того, как полиморф совершил преступление. Чаще это происходит через какое-то время и выглядит как естественное событие, стечение неблагоприятных обстоятельств. Есть гипотеза, что Арбитр получил контроль над одним из Трех, которых в свое время похитили с Холма.

— Младший демиург Си-Джея работает на полиморфа-изгоя? Еще одна интересная сетевая байка.

— Расскажи Морозовскому, он такие вещи любит записывать.

— Думаю, он уже об этом знает. Сам-то ты в это веришь?

— Так или иначе, он имеет особый авторитет на сцене. Его боятся и его слушают.

— При этом он обращается за помощью к тебе. Хотя мог бы погрозить пальцем всем остальным. Странный расклад. Если он такой авторитетный и может прижать кого угодно, то почему не пригрозит остальным?

— Да ничего тут непонятного нет. Конфликты между „эй-ай“ запрещены. Войны с праймами нет.

— Почему?

— Хотя бы потому, что мы объявили войну им. „Охота на полиморфов“, начатая Холмом, продолжается, поэтому формально мы как бы находимся в состоянии „холодной войны“, хрупкого равновесия. Все, кроме Кобольда и еще пары отморозков масштабом поменьше, стараются не нарушать его, но и если кто-то из людей похитил модуль полиморфа, то тем самым он уже совершил преступление и руки развязаны. Какие-то молодые придурки ухитрились это сделать, и теперь они для Снеговика преступники и поступать он будет в соответствии со своими понятиями. Для всех остальных похищение хаогена людьми повод для того, чтобы попробовать самим захватить Старика и тем самым обеспечить контроль над его Семьей. Тут сейчас идет гонка. Кто первый заграбастает хаогена, тот и выиграл.

— То есть пока хаоген в руках этих ребят, это война с праймами. Как только он окажется в руках кого-нибудь из полиморфов другие планары застынут в прыжке под страхом смертной казни.

— Примерно так.

— Интересная ситуация. Если хаос-генератор Снеговика окажется в руках Кобольда, то Арбитр не будет воевать с ним, потому что это нарушение его же правил. И все равно что-то не сходится. Почему бы ему самому не взять под контроль хаос-генератор? Ты не прорабатывал этот вариант?

— Нет. Это не влияет на суть договоренности. Я отдаю хаос-генератор ему и он дает то, что нужно мне. Собственно Снеговику я ничего не обещал.

17–10

…От двух центральных пятен отходят длинные лучи, цепи причинно-следственных связей, соединяющие их с пятнышками и точками поменьше. Странные объемные символы, отдаленно напоминающие санскрит, вращаются вокруг пятен роями со сложной структурой, время от времени попадая в их центр, что приводит к перестройке всех причинно-следственных цепей. Паутина символов беспрестанно меняет рисунок. Визуальная модель аналитического комплекса с длинным названием явно не русского происхождения не знакома Шершню. Единственное, что он может узнать в этой информационной свистопляске — портреты тех двоих, о которых аналитики Net4er'a знают почти все. Сын микро-олигарха Быкова фигура почти стереотипная. На таких „мажоров“ Шершень насмотрелся в школьные-советские и студенческие-перестроечные годы, когда детишки партийных деятелей стали сынишками новоявленных „бизнесмэнов“. Этот представлял собой помесь гламурного богемного тусовщика и „реального пацана“, хотя второе выражалось только в манере держать себя, нежели в „реальной крутости“. Его роль предельно проста — вытаскивать кредитку и платить. Второй… Тоже в чем-то типаж. Константин, парень из области, приехавший завоевывать город. Хотя что-то в нем все-таки есть…

…Они работают молча. Единственное, что объединяет этих троих аналитиков Net4er’a — единое поле обработки данных. Поле, в узорах сложной вязи причинно-следственных механизмов, припорошенных символами киберсанскрита, имеет четкое деление на индивидуальные и общие зоны. Даже неопытному пользователю через полчаса станет понятно, где происходит индивидуальная работа, а где обмен сырыми данными и готовыми результатами. Они работают как хоккейная пятерка, выполняя каждый свою функцию, но вместо голосовых команд и жестов используют общую индикативную область, куда выводятся параметры прогресса и оперативные задачи. По сравнению с ними техи „Скифа“ — болтливые мальчишки, теряющие на переговорах в эфире больше, чем они могут представить. Именно поэтому они сейчас — всего лишь подсобные рабочие, сбрасывающие на группу Net4er’a все, что только могут найти по этим двоим, и всем, всем, с кем они связаны…

Странная парочка. Этот интеллигентный блондин „из коренных“ и девочка „из регионов“. Девка, конечно, огонь. Что внешность, что поведение. Правда, несмотря на длинные ноги и очень симпатичную мордашку, мозги под прической тоже присутствуют. Судя по данным, задержания за мелкое хулиганство закончились еще года три назад, но крутить хвосты ушастым лохам, снимая у них с мобильных счетов деньги, она продолжает. И этот „мальчик из хорошей семьи“ не только спит с ней, но и иногда помогает в этих делах. Наверное, из чистого фана, поскольку у него особых проблем нет ни с оплатой учебы, ни с крышей над головой. Романтический умный парень, не особенно утруждающий себя размышлениями о будущем. В это паре паровоз она. На экране мелькают ее фотографии в купальнике в полный рост. „Хороша…“. Но в длительной перспективе эти отношения тупик. Пока они не живут под одной крышей, он будет терпеть этого „полковника в юбке“, но рано или поздно… Впрочем, это детали, не имеющие отношения к нынешней ситуации. Главное, что они оба — сокурсники и ближайшие друзья Константина. След взят верно.

Мир тесен. Вот и знакомые пошли. Алекс „Ворм“. Мелкий дилер „серого“ рынка. Он мельком проходил на горизонте года два назад. Торговец плохой, причем не в силу отсутствия смекалки, а сколько из-за своей склочности и вспыльчивости. Неудачник и многодетный отец. Человек неглупый и опытный. Алекс вполне мог бы сойти за лидера, если бы не загвоздка — он редко работает „в поле“ опять же из-за нервишек и не имеет партнеров. Все опять же из-за нервишек. Хотя судя по неофициальному списку долгов, у него сейчас проблемы. Так что, наверное, наступил на горло собственной песне и решил поработать в команде.

К пяти портретам в зоне результатов прибавляется еще один. Ожидаемо. Если бы у них не было первоначальной зацепки, то начать стоило с охраны мегамолла. Для такой операции наличие инсайдера весьма желательно. Охранник, полгода как дембельнувшийся, простой как угол дома, но не настолько, чтоб совсем. По пространству аналитического поля проскакивают ряды видеозаписей общедоступных камер. Десятки, сотни фрагментов. Сейчас роли в группе Net4er'a перераспределились. Ведущей стала Лиля, набрасывающая координаты зон наиболее вероятного обнаружения. Место и время. Похитители встречались и не раз. В мегамолле, на Крещатике, на „Зеленке“. Все вместе или по двое, или трое. Результирующая зона все больше наполняется данными. Охранник установил камеры в зоне сборки, где они перехватили хаоген. Он же передал им исполнительные схемы рабочей строительной документации с обозначением всех инженерных систем. Борис Пасечник, сержант запаса. Ты тоже вляпался, братишка.

район Дарницкой ТЭЦ 17–10

Промзоны правого берега давно вынесли за черту города. Больше десяти лет назад потоки инвестиций и дефицит пригодных земельных участков вымыли из центра остатки старые цеха заводов и обветшалые корпуса административных зданий. На их месте выросли новые районы — офисные и жилые „свечки“, подпираемые торгово-развлекательной инфраструктурой, кое-как разбитыми сквериками и небольшими парками. Теличка, Рыбальский полуостров, заводы „Арсенал“, „Большевик“ и предприятия поменьше свернули мощности и съехали за город, обосновавшись в пределах, ограниченных Второй Окружной Дорогой.

На Левом берегу все осталось практически без изменений. Район, обрамляемый Красногвардейской с одной стороны и чахлым лесом с другой, имел самые низкие шансы на то, чтобы стать чем-то более цивилизованным в следующие лет двадцать. Зона бесчисленных железных коробок гаражей и мелких мастерских, с вечнодымящей Дарницкой ТЭЦ представляла собой лабиринт, по которому бегали стаи бездомных собак, темными вечерами, представлявшими реальную угрозу для одинокого прохожего.

Пятилетний „Фольксваген“ стоит на темнеющей дороге, освещаемой тусклым светом двух бетонных фонарей, около относительно нового здания из легкого металлокаркаса. Зимой здесь не так уныло, свет от фонарей ложится на снег, освещая улицу желтым.

В машине никого нет и человек в рабочей одежде не ее хозяин и даже не водитель. Он курит третью сигарету подряд и смотрит на дорогу, освещенную грязно-желтым светом тусклых фонарей.

Петрович не любит такие дела. Можно было отказаться, тем более что дела идут неплохо. За последнюю неделю дачники навезли столько дроидов-садовников, что работы до восьмого марта хватит. Но деньги есть деньги, и упускать их глупо. Тем более что криминала тут нет.

Наконец из железной двери выходят четыре… Людьми их назвать нельзя, как и роботами тоже.

В модифицированные „каркасы“ дроидов-механиков закачаны модули одного из самых влиятельных полиморфов „нижней сцены“ — Снеговика. Более того, вместе с младшими модулями охранниками в город прибыл сам хаб.

Петрович знает хаба лично. Конечно, „лично“ в приложении к полиморфу, посаженному в „каркас“ дроида-механика это довольно условное определение. Но внешность это не главное. Когда братки Шахтера наехали на район и обложили местных роботоделов двойным налогом, решать проблему прибыл сам Снеговик. И дело, которое он провернул, говорило о том, что это был именно хаб, сидевший в стальной коробке, покрытой слегка потертым термоформом, синхронно управляя полутора десятками своих младших модулей.

Петрович видел много драк. Он видел как мелкая гопота зло и жестоко размазывала по асфальту нео-эмовцев. Как бывшие спортсмены выясняли отношения друг с другом, как „спецы“ проводили операции на базарах и разгоняли демонстрации „оранжевых“. Всегда это было грязно и мало похоже на хорошо поставленные драки в боевиках. И всегда это делалось с ненужной жесткостью. Чисто человеческой жестокостью, излишней, бессмысленной, бесцельной. Хищники убивают, потому что хотят есть. Жестоко, но быстро, делая столько движений, сколько нужно.

Полиморф провернул свое дело сухо и без лишних движений. Как хищник. Его Сыновья ломали пальцы и руки, лишая братков возможности драться. Без эмоций, без излишеств, ровно настолько, насколько нужно, чтобы противник больше не мог сопротивляться.

Четверо садятся в „Фольксваген“.

Петрович достает „пальм“ и проверяет свой счет. Можно этого и не делать, Снеговик надежен как титановый „каркас“, но ему приятно видеть сумму, капнувшую на его счет.

Зачем Снеговик прибыл в город, он знать не хочет.

18–25

Фейерверк данных затухает. В зоне результатов появляется еще один портрет, юная блогерша, работающая в CityPulse.

— Ты ее знаешь? — спросил Шершень Джипа.

— Она не в моем вкусе… Нет, лично не знаю, но она честная тысячница и генерит неплохой контент.

— Пробей ее активность в своей системе.

— Уже делаю.

Калач смотрел на портреты и делал пометки в своем древнем „пальме“.

— Что думаешь? — спросил Шершень.

— Да чего тут думать? Все неплохо сходится. Эта троица с одного факультета, робототехники, что такое „каркасы“ и как с ними обращаться знают. Вот этот Константин за последний год собрал на „Вырлице“ шесть роботов. Думаю, что это он каким-то образом узнал о точке выхода полиморфа. Подтянули Быкова в качестве спонсора. Червяк на сбыте. Как они смогли ангажировать охранника непонятно, но факт на лице. Как для дилетантов — неплохая работа.

— Что будем делать?

— Нестабильная группа. Явного лидера нет. Быков платит, но вряд ли он диктует правила полностью. Червяк слишком труслив для таких дел, думаю, что и ввязался он в это не от хорошей жизни. Не знаю… Надо думать, но тактика „бить по лидеру“ здесь не пройдет. Надо ждать.

— Чего? — спросил Джип. — Когда они вывалят объявление в сети? Они привлекут внимание и тогда мы будем бегать наперегонки с другими. Через час узнаем, где они и надо ехать толковать.

— Андрюша, ты о чем? — удивился Шершень. — Как маленький, честное слово. У тебя есть ордер? Они дилетанты, но вряд ли ты сможешь взять их на понт. Вот хотя бы у этой симпатичной брюнетки хватает задержаний, чтобы знать, как вести себя. Я уже про Червяка не говорю.

— Червяк наложит в штаны. Натурально.

— Ладно, это эмоции. Я считаю, что мы должны ждать пока они не выложат объявление и у нас будет повод для разговора в случае чего. Иначе мы их спугнем, и они просто уйдут в отказ.

— Может быть, поговорим с Быковым-старшим? Это будет проще всего.

— Можно, но опасно, — сказал Net4er, — ему придется все рассказать и прогноз простой. Хаоген окажется его собственностью. Либо он решит его продать, либо использовать в одной из своих структур. Я согласен с Колей, надо дать и возможность выложить объявление. Я думаю, что оптимальным вариантом будет, если Снеговик купит это у них.

— А потом тот скажет — зачем я вас нанимал, если Снеговик платит за хаогена? — спросил Джип.

— Задача не стояла получить хаоген обратно, не заплатив. Мы подряжались найти его — ответил Net4er.

— Найти и доставить хаоген ему. — Шершень показал на двоих, сидевших на диване. — Снеговик не собирается лично бегать по городу и ловить этих ребят. Что мы и сделаем. Это оговорено.

— Хорошо, если так. Кстати о Снеговике. Он уже в городе?

— Да.

— Мы можем с ним встретиться? — спросил Net4er.

— Я думаю, что мы должны с ним встретиться, — поправил Шершень.

Головы „мулов“ синхронно дернулись и две пары глаз как бы подернулись поволокой. Так продолжалось с полминуты, пока они оба также одновременно вернулись „в себя“.

— Я пригласил его приехать сюда.

Net4er погладил окладистую бороду.

— Для „попасть сюда“ нужно хотя бы за полчаса предупредить охрану. Но мне очень не хотелось бы, чтобы Снеговик пересекал периметр района. Тутошняя система мгновенно зарегистрирует его профили. Мне будут задавать вопросы. Чего я не хочу.

— Ему не ехать?

— Ехать, но сюда он попасть не должен. Мы встретимся в городе.

Он повернулся к Шершню.

— Думаю, что пора перемещаться в более мобильное место, чем мой дом. Что у тебя в качестве передвижного штаба?

— „Скания“. Места маловато, но человек семь-восемь смогут разместиться.

— Хорошо.

Из дома Net4er’а выходили группами. Шершень решил оставить свой „Фольксваген“ на Воздвиженке и продолжить руководить операцией из мобильного штаба в „Скании“. Он вышел вместе с Джипом и Калачом. Свой „харлей“ геоблогер запарковал там же, где остановился мобильный штаб, в начале Верхнего Вала.

— В принципе, еще есть шанс на то, что все обойдется, — сказал Калач, — На рынке каждую неделю появляются объявления о продаже модулей полиморфов. Если они окажутся благоразумными и не будут жадничать, поставят цену, сопоставимую с другими предложениями, то вполне возможно, что не привлекут внимания.

— Что значит „сопоставимую“? — спросил Джип.

— Пятьдесят-семьдесят тысяч евро. Цена среднепрокачанного хаба. Хаос-генератор Снеговика стоит на порядок больше. Если они выставят его за те деньги, которые он реально стоит, то привлекут внимание не только полиморфов, но и многих других. А это уже будет совсем другой расклад.

— Ты думаешь, что все остальные полиморфы еще не знают?

— Думаю, что не знают. Факт появления нового предложения на бирже не есть повод для усиленного внимания. Я думаю, что ты в курсе, некоторые полиморфы производят краткосрочные модули, не связанные с хабом, на продажу. Продукт краткосрочный, такая структура может протянуть месяца два-три, но, тем не менее, берут и пользуются. Опять же для краткосрочных целей…

19–55

— Они дали объявление, — сказал Джип.

Разговор, который вели между собой находившиеся в „Скании“, утих.

— Сколько? — спросил Net4er, нарушая тишину.

— Сорок тысяч.

— Маловато, — сказал Шершень.

— Это стартовая цена. Червяк опытный аукционер. Сейчас цена станет повышаться и где-нибудь в районе 70–80 они попытаются скинуть товар. Чтобы получить по десять штук на нос. Более-менее, как я и ожидал, — с удовлетворением в голосе произнес Калач.

— Ладно, что будем делать с ними? Они выставили объявление, вроде как есть повод их потрусить.

Арбитр снова как бы очнулся от сна.

— Когда придет Снеговик…

— … мы решим что делать.

21–05

Группа Net4er’a ушла на расслабляющую медитацию сразу же после завершения своей части работы. Их коммуникаторы отключились сразу после того как Net4er сказал им, что у них есть два часа на восстановление. В принципе, они могли бы отдыхать и до утра, поиск расположения человека в городе по уже четко определенным координатам, или как его еще называли „фэйс-трэйсинг“ являлся операцией, с которой команда Шершня и Джип могли справиться ни чуть не хуже. Обычно массивы видеозаписей из „открытых“ камер, многочисленных точек системы CityPulse и аналогичных блогеровских сервисов стягивались на „сибейзер“, многоядерную систему с элементами искусственного интеллекта. Сибейзер перемалывал видеозаписи тысяч лиц и практически в автоматическом режиме выдал несколько зон для „ручного“ поиска, который техи проворачивали уже сами. В их случае для определения месторасположения подготовительная операция не потребовалась. Быкова-младшего и так держали под колпаком ребята Net4er’a. Видео всей второй половины дня они слили техам „Скифа“, которые быстро определили, кто и куда уходил из небольшой квартиры на тридцать втором этаже невзрачной высотки на Позняках.

Техи разбились по парам и разобрали „подопечных“. Практически все „подопечные“ разошлись по домам, и только Константин выехал в город.

— Он…

— …скоро будет здесь.

Шершень посмотрел на часы и потом, недоуменно, на Арбитра.

— Ты говорил, что трансфер завершился в районе пяти вечера. Сейчас уже девять…

— Он разговаривал…

— …со своими…

— …людьми.

Калач поднял брови и переглянулся с Джипом.

— Своими?

— Наверное, имеются ввиду те, кого он крышует в промзонах и магазинах с „серым“ товаром.

— …можно сказать и…

— … так.

— Но он скоро будет здесь?

— Да.

Калач порылся в кармане пальто и достал пачку сигарет.

— Коль, пойдем, покурим.

Ветра не было и зажигалки полыхнули точками огоньков почти синхронно.

— Как тебе это нравится — „свои люди“?

— Тебя волнует глобальный аспект этой фразы или то, что Снеговик поломает нашу схему?

— Не знаю… Наверное, и то и другое. Свои люди…

— Типа ты не знал о таких вещах до сегодняшнего дня?

— Знаешь, это типа как ты посмотрел классный американский боевичок, а потом попал на реальную передовую. Я же ни одного живого… кхм… живого, да, полиморфа в глаза не видел. Я на этих двоих смотрю, и у меня из головы не выходит мысль о том, что этим ребятам жестко трахает мозг какая-то программа.

— Какая разница если сотням других людей трахают мозги не прямо через „гвоздь“, а через ящик или компьютерную игру или еще как. Их это устраивает. Меня больше волнует, как Снеговик будет действовать в нашей ситуации.

— …Скоро узнаешь — сказал Калач, указывая сигаретой на два черных минивана, остановившихся у обочины.

Дверь открылась не сразу. Минут пять машины стояли с включенными двигателями, после чего из одной из них вышел молодой парень в коротком полупальто и черных очках на пол-лица, смотревшимися более чем странно на и так порядком темной улице. Шершень погрузил руку в карман пальто и активировал полноволновой режим „стекол“. Парень огляделся вокруг и пошел навстречу курившим. Он не дошел до них несколько шагов и остановился. Прошла еще минута. После чего он поклонился людям и произнес голосом, лишенным всяких индивидуальных интонаций:

— Приветствую прокси Шершня и прайма Калача.

— …Эмх…. - замялся Калач — мои приветствия уважаемому планару Снеговику — после чего сунул правую руку вперед.

Парень пожал ладонь Калача. Тот тихо поморщился. После того как Снеговик отпустил руку Шершень увидел смятый окурок между указательным и средним пальцами друга.

— Я не буду вам мешать…. наслаждаться воздухом, — сказал он и, открыв дверь автобуса, скрылся за ней.

— …Черт! — ругнулся Калач, — это ж надо так облажаться, — окурок упал на асфальт, — а ему хоть бы хны.

— Титаново-молибденовый „каркас“, что ты с него хочешь?

— Как он тебя назвал?

— Прокси. В терминологии полиморфов это прайм, человек, наделенный властью.

— То есть он из тебя шефа сделал?

— Ну типа того… — улыбнулся Шершень.

— А я, значит, простой прайм.

— Что делать, ты простой прайм.

Калач посмотрел на дверь и как будто проснулся.

— А чего мы здесь стоим, вроде как уже все в сборе?

Вернувшись в „Сканию“, они обнаружили там Джипа и техов, с тихим удивлением взиравших на Снеговика и Арбитра в двух экземплярах. Полуприкрытые веки „мулов“ мелко подрагивали, а Снеговик смотрел на этих двоих, не отрывая полупустого взгляда от них, держа в руках наладонник со шнуром, скрывавшимся где-то в сумочке у девушки. Обмен данными. Прежде чем начать общение с праймами, планары менялись информацией о том, что произошло. Чтобы снизить риск они делали это не через беспроводной канал, а подрубившись „по-дедовски“, через шнур. Когда все закончилось, „мулы“ сели на свои места, а Снеговик обернулся к Шершню.

— Многоуважаемый прокси, я хочу обсудить возможные решения.

— Да, мы можем это сделать.

— Ты знаешь кто они. Стоит ли мне идти сейчас к ним и взять то, что принадлежит мне?

— Мы знаем, кто они, но мы не знаем, у кого то, что принадлежит тебе.

— Ты сможешь узнать, кто имеет то, что принадлежит мне?

— Это не имеет значения сейчас. Торги уже начались. То, что принадлежит тебе, не хранится у кого-то из них.

— Мы можем говорить с ними сейчас.

Шершень на секунду представил, как это будет выглядеть, и кашлянул в кулак.

— Это одно из возможных решений. Но будет шум.

— Это не имеет значения.

— Это не имеет значения для тебя, планар. Ты уйдешь в Срединный План, а оттуда — в места, где Первичный План принадлежит тебе. Мы останемся здесь. Я брался помогать тебе на других условиях.

— Ты можешь отойти.

— Даже если я отойду, забыв о своих обязательствах перед своими людьми и о своей выгоде, следы оставленные нами, слишком глубоки. Мы пострадаем.

— Ты можешь отойти тихо.

— Не могу. Ты об этом знаешь.

Активацию „стекол“ Шершень не снимал и увидел, как по миниэкранам пошла тонкая рябь. Помехи, вызванные радиосигналами, отозвались на „стеклах“. Он обернулся к Арбитру.

— Говори на общем, здесь все свои.

Помехи пропали.

— Прокси прав, мы…

— … не можем подвести его.

Снеговик посмотрел на „мулов“ и сказал, обращаясь к Шершню.

— Какое решение твое?

— Мы поговорим с ними завтра и убедим в том, что они поступили неверно. Независимо от этого ты должен принять участие в торгах и дать лучшую цену.

— Почему я должен платить за то, что принадлежит мне?

— По большому счету, тебе Старик сейчас не принадлежит. Прими это как данность.

— Ты взялся доставить его мне?

— Да, но это не предполагало платить за то, что принадлежит тебе. Возможно, когда мы поговорим с ними завтра, тебе тоже не придется платить. Но это одно из возможных решений.

— Тогда я заплачу им сейчас. Заплачу много, и вы заберете то, что принадлежит мне.

— Если ты дашь много, то это увидят другие. Доверься нам. Завтра. Сейчас не время для действий.

— Доверься…

— …ему.

22–05

Снеговик вышел из „Скании“, не попрощавшись. Хотя чего прощаться, его борты остались там же где и стояли, и утром, как понял Шершень, хаб собирался присутствовать в мобильном штабе, чтобы лично следить за всем. „Мулы“ проследовали за ним и через пару минут скрылись во втором суперване, который почти сразу же отъехал от обочины. Да, конечно, этим бедным ребятишкам, сдающим в аренду свои нервные системы тоже нужно отдохнуть.

Усталость навалилась как-то сразу. Он вспомнил, что за весь день так толком и не перекусил, так, хлебал кофе с печеньями целый день.

— Николай, ты действительно решил действовать так, как сказал Снеговику? — спросил Net4er.

— Да. Завтра надо их аккуратно взять и поговорить.

— Не теряем ли мы время?

— Ты сговорился со Снеговиком? — усмехнулся Шершень. — Поедем к ним прямо сейчас?

— Я не сказал, что мы должны говорить с ними сейчас. Но утро уже скоро и с чего ты предполагаешь начать завтра?

— Для начала, выяснить, где товар. Мы так и не знаем у кого „голова“. Сделать это надо до того как мы будем ехать и говорить с ними. Второе, брать их надо одновременно или почти одновременно. Для этого нужно синхронизировать действия групп и желательно, чтобы все они находились в пределах своих домов. Почему это объяснять надо?

Net4er покачал широкой бородой.

— Не надо.

— Ну и хорошо. Поэтому я предлагаю, чтобы аналитики сделали индивидуальные карты передвижения по городу каждого из членов этой веселой компании и сварганили план перемещений на завтрашний день. Второе. Нужны психологические портреты и возможные варианты действия, если мы будем разговаривать с ними не по одиночке, а с несколькими сразу. Я дам команду, этим займутся мои ребята. Если ты хочешь, можешь дать кого-то из своих. К утру будем иметь план игры…

22–30

„Скания“ плавно ехала по опустевшему городу, изредка останавливаясь на светофорах. Шершень смотрел через тонированное стекло на бледно-желтые фонари и мелкий снег, падающий откуда-то из середины темноты. Длинный день, начавшийся утренними покупками в супермаркете, подходил к концу. Все сошлись на мнении, что до завтрашнего утра ничего экстраординарного не случится и сейчас автобус развозил людей по домам. Руководить группами на ночном дежурстве вызвался Калач…

— Ничего не понимаю… — вдруг произнес Джип, — Он вошел в метро на „Театральной“, пропал и следующая точка, где он появился — это „Пирамида“.

— Кто „он“?

— Да Константин этот. На выходе из метро „Позняки“ его не было.

— Может быть, вышел на „Харьковской“?

— Там тоже нет.

— Может еще раньше?

— Да вот пробиваю… Вообще, это глупо выходить из метро, чтобы сесть в маршрутку, идущую по тому же курсу.

— Андрей, а может ты устал? Отдохни, пусть ребята его поводят.

— А может, прикрепим внешнее наблюдение?

— Иди, отдыхай… — произнес Калач, — завтра будет тяжелый день.

Джип проворчал что-то невнятное. Калач уткнулся в свой монитор, но через несколько минут услышал, как ритмичное шуршание клавиатуры сменилось на редкие щелчки „мышки“. Он обернулся и посмотрел на Джипа.

Миловидная блондинка с короткой стрижкой, в очках с квадратными линзами, улыбалась с экрана. Улыбка чуть смущенная, но при этом не без сдержанного превосходства. Щелчок „мышки“ и уже та же блондинка в полный рост в бикини. Да, а грудь очень даже ничего, не меньше третьего размера. Бедра узковаты, но ноги ого какие. На следующей фотографии она уже без очков и лицо, улыбающееся озорно и по-детски, уже не так сосредоточено. Присмотревшись, Калач понял, что геоблогер рассматривает фотографии с личного дневника Лили, ученицы Net4er’a, той самой, что дала информацию по Константину.

— Расслабься, она тебе не по зубам.

— Я есть не собираюсь…

— Андрей, лучше и не пробуй.

— Почему? Попробовать тоже нельзя?

— Ты для нее весь на ладони, дорогой. Она работает у Net4er’a и ее учили не только оперировать плотными потоками данных, но и разбираться в людях. Твое прошлое, включая всех баб, которых ты когда-либо имел, твое будущее с оценкой того, сколько ты еще собираешься поиметь, ей понятны и так. Не думаю, что она собирается стать еще одной в этом списке.

— Ха! Я тоже не такой простой…

— Ошибаешься. Net4er со своими ребятами… Знаешь, они не то чтобы далеко от всех остальных, они в другой плоскости работают. Это как высшая лига и первая. Не обижайся, конечно, но мы им не ровня. Так что оставь девочку в покое. Да и себе нервы трепать не будешь, ты же у нас неотразимый мачо, отказа не переживешь.

Джип ничего не ответил. Он еще какое-то время разглядывал фотки и видео, и потом закрыл лэптоп.

Уже полулежа на сидении „Скании“, он спросил.

— Интересно, а как она нашла этого Константина?

— Стечение обстоятельств.

— Не понял?..

— Она нашла его задолго до того как заварилась вся эта каша.

— Нашла?

— Андрей, она Патрульная Net4er’a. Она же занимается „линиями судеб“. Net4er’у серьезные люди платят кучу денег за то, чтобы он предупреждал их о неприятностях. Она непосредственный исполнитель этой работы. Но „линии судеб“ нельзя отслеживать раздельно, это больше похоже на ткань высокой плотности. И смотрит она не только за тем, чтобы линия ее клиента не прервалась, но и видит все, что его окружает. Она каждый день видит десятки, а может сотни жизней, которые обрываются в ближнем горизонте времени. Этот Костя,… Видать, она и его линию узрела в какое-то из патрулирований. И увидела ту опасность, в которой он находится сейчас.

— И что?

— Дурак ты все-таки Андрей… Влюбилась она в него! И когда поняла, что все, этому Косте грозит серьезная опасность, рассказала все своему учителю.

— Блин, да в нем же ничего особенного нет. Такой себе, упрямый пацан из провинции.

— Если такая как она решила пойти на нарушение протокола, значит, что-то в нем есть.

— А что, что?!

— Я думаю, что у него есть будущее. Такое будущее, которого нет у нас… Спи уже… пятый десяток, а мозги как у подростка.

20 января 2019 года, 8-10

Мобильный штаб

Шум начавшейся недели становился все настойчивее. Город переживал утренний шок пробок и давок, борьба с которыми заключалась в неких полумерах, спасавших ситуацию на какой-то период.

Один из техов, Игорь, молодой паренек, только начавший работать на „Скиф“, вернулся с мороза с кучей бумажных пакетов с логотипами забегаловок, располагавшихся в районе Выдубичьского автовокзала. Джип взял свой „скромный“ заказ и первым делом откупорил пластмассовый стаканчик с еще горячим чаем.

— Николай Андреевич, будешь? — протянул он Калачу гамбургер в яркой обертке.

Калач только проснулся и тер затекшую шею. Спал он в эту ночь четыре часа, потратив полночи на изучение модели, построенной аналитиками Net4er’a и сопутствующие массивы данных.

— Не, я лучше поголодаю, чем эту дрянь жрать буду. Желудок побереги.

— Ааа… — отозвался Джип, левой рукой шурша в пакете. — У меня такой форс-мажор случается редко. Уж лучше это сожрать, чем на голодный желудок работать.

— Твое дело, я и потерпеть могу… Ты лучше скажи как там дела?

— Ничего особенного. Народ потихоньку поднимает цену, пока без особо ажиотажа.

— Покажи…

9-20

— Они повысили цену.

— На сколько?

— Эээ… где-то в четыре раза. Их предложение поднялось в рейтинге. Сейчас они на главной странице ресурса. Пока на нижней строчке, но с такими цифрами они быстро вылезут наверх.

— Покажи.

Джип ткнул в место на экране, где пульсирующими красными полосами показывались наиболее интересные и дорогие лоты виртуального аукциона. Цифры, показывающие количество просмотров, менялись со скоростью датчика заливки топлива на бензоколонке. Калач снял очки и чуть ли не носом ткнулся в экран. Ничего не сказав, он вернулся на свое место и затарабанил по клавиатуре своего ноутбука. Длинная барабанная очередь завершилась вопросом.

— Карты передвижения готовы?

— Да.

Опять пулеметная очередь и длинная пауза после нее.

— Расклады по психологическим портретам?

— Уже готовы.

После этого минут пятнадцать Калач сидел неподвижно, уткнувшись в экран, не трогая никаких устройств ввода-вывода.

— Что там с рейтингами на аукционе? — спросил он после этой паузы.

— Рейт растет и они уже хорошо оторвались от всех остальных. Явная популярность.

Калач достал мобильник и быстро отщелкал номер.

— Коля? У нас проблемы.

10–45

Сегодня Арбитра принесли другие „мулы“, более нахального и упитанного вида, но такие же молодые, как и предыдущая пара. Говорили они так же, дополняя-перебивая друг друга. Net4er сменил свой обычный стиль ушуиста на более-менее цивильную одежду. Снеговик привел одного из своих „младших“, которого потребовал подключить к локальной сети мобильного штаба. Сейчас „каркас“ сидел со стеклянным взглядом около окна, подключенный через длинный шнур с разъемом USB-Ex к одной из рабочих станций.

— В чем все-таки причина? Почему они резко повысили цену?

— Причина второстепенна, потому что…

— …мы имеем дело со следствием. Надо…

— … думать, что делать дальше.

— Думать быстро — добавил Снеговик.

— Сколько, по-твоему — у нас есть времени? — спросил Шершень у Арбитра.

— Судя по всему, мы имеем дело…

— …не с профи, о них узнают…

— ….через пять-шесть часов….

— …Еще часа два на то, чтобы другие Семьи пришли в…

— … город.

— Почему так быстро? Я думал, у нас есть пара суток как минимум.

— Трафик-трэкеры полиморфов знают все сетевые площадки, где торгуют модулями. Знают вплоть до географического места, где хостятся сервера. Они знают, кто потенциально может торговать этим и… Они никогда не спят, а это делает их эффективность в три раза выше, как минимум, с точки зрения располагаемого ими времени.

— Прайм Калач…

— …прав, — добавил Арбитр.

— Прокси, ситуация вышла из-под тебя — отчеканил Снеговик. — Мы должны были действовать вчера.

— Еще не вышла…

— … брат Снеговик. Я буду знать когда…

— … узнают они и…

— … буду говорить с ними…

— В принципе, у нас все готово. Мы и без этого форс-мажора собирались говорить с ними.

— Они не будут с тобой говорить.

— Говорить, может, и будут, но вряд ли послушают, — сказал Шершень. — Будем начинать? — спросил он Джипа.

— Да все… то есть почти все.

— Что значит „почти“?

— Есть проблема с трэкингом.

— Какая?

— Константин.

11–10

— Что с остальными?

— Остальные двигаются по своим обычным траекториям. С остальными вопросов нет. А этот…Мониторинг наиболее вероятных локаций его появления ничего не дает. Он растворился. Его телефон молчит. Причем сбои уже начались вчера.

— Например?

— Смотри.

Джип разделил плоскость монитора на две части.

— Это запись „Снежной Совы“, регистрационный номер ZS-8003216. Офф-камера Си-Джея, установленная на входе в административно-бытовой блок напротив „Пирамиды“, вчера, около одиннадцати. Основная рамка вокруг выхода из этого торгового центра. А это — альтернативная точка из системы CityPulse, закрепленная на окне одного из домов, зарегистрированная за неделю до этого момента, и смотри на разницу между картинками. Тут он есть, а тут его уже нет. Ему кто-то помогает. Кто-то чешет Общий Депозитарий Си-Джея. Паблик-Деп хакают. Он пропал из поля зрения.

— Паблик-Деп — это не единственная хронокопия Си-Джея, — проговорил Шершень. — Мы можем отслеживать его по другим системам.

— СБУ, МВД Национальный информационный комитет, гейткиперы.

Net4er улыбнулся.

— Что-нибудь попроще, где не будут задавать вопросов?

— Минтранс и гаишники, значит, тоже отпадают.

— Крупные девелоперы по недвижимости подойдут?

— Только не транснационалы.

— Ладно, я свяжусь, — сказал Калач.

— Что еще может служить опорным доменом? Лог его звонков?

— Это уже прямое вторжение, — сказал Джип, — Да и, скорее всего тот, кто ему помогает, прибил лог звонков за последние полгода. Операторы включают эту опцию в стандартный пакет услуг. Один звонок и все.

— Значит, ищем того, кто даст доступ к своему депозитарию. Работаем, ребята.

— Нет, — тихо, но твердо сказал Net4er. — Мы не будем это делать.

— Почему?

— Он не глуп, и, думаю, достаточно опытен. Тот, кто помогает. Он бьет по двум зайцам сразу. Прикрывает своего друга и пытается спровоцировать „мальстрим“. Если мы обратимся за помощью и получим доступ к депозитариям, то это значительно упростит ему задачу. Тебе придется обосновать цель доступа, как минимум, назвать имена.

— Запрос пойдет по закрытым каналам. Для страховки мы вообще можем договариваться обо всем на личных встречах. Как он узнает, кого мы ищем и что ищем именно мы?

— Все правильно, точную цель запроса он не узнает и про нас тоже. Но как только ты выйдешь за пределы переговорной, аналитики начнут чесать сеть на предмет того, кто такой тот, кого мы ищем. И пользовать они будут обычные поисковики. Он просмотрит статистику запросов и увидит пик. Коля, сколько людей запрашивают твое имя каждый день?

— Примерно полторы сотни, — ответил за Шершня Калач. — Пики бывают краткосрочными и это где-то двести-триста запросов.

Шершень с легким удивлением посмотрел на коллегу.

— Все равно — откуда он узнает, что мы ищем его друга?

— Что мы это — он вряд ли узнает, если только глупостей не наделаем. Но он узнает, что кто-то ищет. И этого будет достаточно, чтобы дать отмашку своему другу быстрее продать полиморфа или вообще сделать ноги из этого города. Он вошел в игру позже. Если бы этот профессионал был с ними с самого начала, то все бы шло по-другому. Маскировка встреч в реале за два-три месяца до операции, несколько ловушек, уводящих по ложному следу, да и толкать они его стали бы по другим каналам.

— Я вообще сомневаюсь, что операция состоялась. Мы должны сфокусироваться на поиске этого человека.

— И начать общаться с этими ребятами. Я не вижу смысла ждать, пока мы найдем его.

— Согласен.

— Да, давайте работать.

— Как распределяемся?

— Net4er возьмет на себя семью Быковых. Коля — парочка голубков твои. Андрей, я так понял, что с этой блогершей ты знаком?

— Да, встречались и не раз.

— Вот и хорошо, общайся с ней. Я подъеду к Червяку.

— Что с охранником? — спросил Net4er.

— Пока ничего. У него сегодня смена, так что до половины восьмого следующего утра с ним говорить не сможем вообще.

Net4er ничего не ответил на это и достал свой коммуникатор.

— Господин Быков? Да, это я. У меня есть срочная информация для вас… Я думаю, что лучше нам встретиться.

после полудня

Мобильный штаб

Подъем с постели. Завтрак. Утренний туалет. Поездка в лифте. Очередь на автобусной остановке или в метро. Приход на работу или учебу, где стандартные движения и алгоритмы превалируют над необходимостью шевелить творческой частью мозгов. Шесть часов — время чтобы совершить обратную транспортную операцию. Вы никогда не приходите на автобусную остановку в одно и то же время, границы, в которых колеблется это значение, ни слишком широки. Жизнь схожа с колеей, место, где вы окажетесь завтра или послезавтра в определенном месте, предсказуемы с достаточно точной степенью вероятности.

Для просчета маршрутов обычно не требовалось много времени и информации. Место жительства и работы. Характер работы, круг обязанностей, места дисклокации основных контрагентов работодателя. Круг интересов, хобби и схема размещения торговых точек. Друзья, родственники, случайные знакомые. Уравнение со многими известными, в большинстве случаев — ряд простых арифметических операций, не требующих особых алгоритмов для вычисления вероятностей. Вопреки широко распространенному заблуждению, видеоряды камер полного спектра, растыканные по всему городу, использовались только на финальном этапе проработки, для того, чтобы подтвердить те самые разбросы во времени и уточнить распределение вероятности наступления события. При текущем состоянии технологии найти человека, если он, конечно, не хочет спрятаться, становилось возможным за несколько часов целенаправленной работы. Найти не проблема. Как и то, чтобы войти в мягкий контакт или очень быстро изолировать от лишних глаз и ушей. В данном случае проблемой было то, что из уравнения выпало одно из слагаемых.

Проще всего пришлось Джипу. Воспользовавшись своим статусом в геоблогерской иерархии, он вытянул девчонку на „внеплановую встречу“, вроде как для того, чтобы обсудить перспективы ее карьеры в постоянном составе CityPulse. Место и время он выбирал сам. Микрокамера, встроенная в один из многочисленных значков, покрывавших всю правую сторону „косухи“ Джипа, показывала полупустынное кафе где-то в спальном районе. Радостное лицо девочки, пришедшей на встречу, ожидая от нее радостных новостей относительно ее продвижения в класс 5k, а может и выше.

Большую часть информации мы получаем через „язык тела“. То есть по сути, люди вообще могли бы обходиться без слов, выражая свои мысли и эмоции в повседневной жизни с помощью танцев. Шершень отключил звук, когда Джип перешел к „интересной“ фазе разговора. Привычная картинка мира, в которой Джип являлся неким абстрактным авторитетом, но авторитетом добрым и отзывчивым, готовым даже пропиарить со скидкой, развалилась за полминуты. Немое удивление, широко раскрытые глаза, наполняющиеся слезами. Ладони, поднесенные к дрожащим губам. Он вовремя дал ей одноразовую бумажную салфетку. Потом налил в одноразовый стакан воду. Хорошо, что он не дал ей разреветься прямо там. Пауза. Она несколько минут переваривала сказанное, потом шмыгнула носом. Наверное, Джип включил свое обаяние и перешел в состояние „хорошего парня“. Шершень опять включил звук после того, как она сама налила себе воды и выдавила нечто вроде улыбки. Шок от услышанного прошел, она приняла условия игры.

Кроме того, что они уже знали, из разговора стало ясно, что инициатором всей этой затеи стал тот самый Константин, который пропал из поля зрения. Неплохо, но мало. К тому же она даже не присутствовала на последней встрече их команды, которая состоялась вчера вечером. Напоследок Джип намекнул ей о том, что лишние разговоры с друзьями в ближайшие несколько дней могут сказаться на ее рейтинге в CityPulse и общем положении в блогосфере.

Она просидела в кафе еще полчаса, не трогая ни коммуникатор, ни лежавший перед ней ноутбук, повернув голову в сторону окна. Глядя на нее, Шершень думал о том, что звонить она не будет. Тот случай, когда страх сильнее унижения, сильнее чувства вины перед друзьями, которых еще можно предупредить. Шок от выбора, поставленного перед тобой человеком, которого ты считал, если не другом, но старшим товарищем, добрым и приветливым. Он пришел и сказал всего несколько слов, чтобы изменить все. Промолчи и получишь плюшку, скажешь слово — и все сделанное тобой за последние несколько лет, рухнет в одночасье. Первое столкновение с настоящим выбором, после которого действительно что-то меняется. Жизнь за окном все та же. Бомбы не рвутся, пули не летят. Но жизнь уже перевернулась.

…Если с блогершей-тысячницей почти все просматривалось с самого начала, то от этой брюнетки стоило ожидать проблем. Отец шахтер, мать служащая. Небольшой городок на востоке страны. Отличница в школе и вне ее, но отец был трезвым только на работе, а мать, тихая исполнительная женщина, превращалась в диктатора у себя дома. Поэтому после выпускного Гренка дунула в Киев и дома показывалась только на Новый год. Разглядывая фотографии этой стройной длинноволосой брюнетки „в полный-рост-в-купальнике“, Шершень думал, что она вполне могла зарабатывать моделью или найти себе состоятельного спонсора. Но эта подруга имела не только крепкие круглые сиськи второго размера, но и мозги. Дистанционный взлом мобильных телефонов и коммуникаторов через „блютус“. Торговля трафиком через плохо защищенные „вай-фай“ точки. Перепрошивка нелицензированных в стране гаджетов. Занималась она и вполне легальными делами, но пятнадцать только зарегистрированных задержаний говорили сами за себя. Если законы в этой стране отставали от прогресса технологий хотя бы на шаг, то она давно уже бы мотала срок в какой-нибудь колонии. Такую на понт не возьмешь, она сопли размазывать не будет, а если поймет что к чему, то крику не оберешься.

Он не стал спрашивать Калача, что тот собирается делать, но, учитывая стаж оперативной работы, знал, что товарищ поступит правильно.

Точка разделения маршрутов наступила в прогнозируемый срок. Брюнетка обычно не ходила на металлографию и, выйдя из корпуса, пошла в сторону общежитий института, отдельного микрорайона рядом с корпусом Политеха. Хорошее место, в это время там обычно мало людей.

Ребята буквально внесли ее в микроавтобус. Она успела заехать крепышу Вове в левое ухо и полоснуть ногтями по лицу Анджея. Шершень не видел других деталей, картинка при таких делах пляшет как сумасшедшая. Следующий видеоряд снимался с камеры, встроенной в ноутбук Калача. Ребята скрутили ее в машине, сразу рванувшей с места. В машине она перестала брыкаться, трезво оценив обстановку уже в первую минуту. Умная девчонка, такую не расколоть разговорами о разрушенном светлом будущем. У нее есть только настоящее. „Ты когда-нибудь видела, как снимают киберклон с человека?“ — „Не, дядя, а что?“. — „Тогда смотри“.

Документальные записи из „горячих точек“ Шершень не смотрел. Не потому что боялся, все это ему пришлось пройти и то, что он видел, никогда не рассказывал даже жене. Пытки, казни, репортажи с поля боя. Страшные вещи, заставлявшие даже взрослых и бывалых мужиков, отворачиваться от экрана. „Снять киберклон“ означало ввести человеку нейрокатетер и запустить нейрофага в нервную систему. Обычно это делалось под наркозом в течение нескольких часов, причем разъем под катетер человек должен был иметь. Он не видел, что конкретно показывал Калач этой наглой и красивой девчонке, но слышал характерный британский акцент и понял, что тот показывает ей „гробовщиков“, обрабатывающих одного из террористов ИРА. Жертва кричала, надрывно, как животное, через эти вопли прорывалось бесконечное „ноу, ноу, ноу!!!“. Потом все затихло. Возня продолжалась еще несколько минут, потом Калач остановил запись. „Как тебе?“. Ответа нет, она опустила голову почти в самом начале. Черные волосы закрывали половину лица. „Ему ввели общий наркоз, потому что разъема у него не было. Перед этим ему рассказали, что с ним сделают. У меня в коллекции есть еще и то, как это делают под местным наркозом. И как „забирают душу“ арабы у смертельно раненых. В полевых условиях, без разъема, без наркоза. Хочешь посмотреть?“ „Нет, не хочу,… Зачем вы мне это показываете!?“ — „Вы украли одного из Сыновей Снеговика. Я думаю, что в течение суток здесь появятся и другие. Некоторые их не будут задавать вопросов. Они снимут с тебя киберклон и узнают где вы спрятали то, что им нужно“ — „Я не знаю…“ — „Тогда кто знает?“.

Про себя Шершень подумал, что так просто она не сдастся, несмотря, на то, что у Калача действительно большая коллекция „экстремального видео“. Впрочем, долго эти шоу показывать он не будет. Ее „я-не-знаю“ сейчас анализируются и то, на какой ответ она врет, станет ясно очень скоро. Еще до того, как ее мальчик закончит сидеть на лекции по металлографии…

„Скания“ остановилась около развязки перед метро „Харьковская“.

— Может, ближе подъедем? — предложил водитель.

— Нет, Вася, не надо, там парковаться проблемно.

Да и спешить особо некуда, подумал про себя Шершень. Встреча Net4er’а и Быкова-старшего пролила свет на многое. Утренний скачок цены спровоцировал недальновидный сынок бизнесмена, вынудивший Червяка увеличить стоимость лота. Быков-старший, которого Net4er несколько раз сильно выручил своими прогнозами, доверял трафик-трэкеру. Он довольно быстро сообразил, что к чему и сам вывел сыночка из игры, посадив под „домашний арест“, дабы какой-нибудь безбашенный полиморф не прибил „наследника престола“. Семейные разборки проходили в присутствии Net4er’а и он увидел некоторые моменты беседы, что называется „в лицах“. Единственное, в чем Быковы оказались единодушны — деньги. „Бабло вернуть, без базара“. По сути все правильно. Они вложились в это предприятие и они должны получить оговоренный процент от выручки. При этом Старший Бык сказал, что мол, все эти гопники должны вернуть как минимум то, что потратили на подготовку и он в это дело больше никак не лезет.

В результате этих разговоров, Быков-младший подтвердил то, что Константин являлся зачинщиком и всего этого дела. Он рассказал многое другое, что дополнило то видение, которое у них уже сложилось. Все становилось на свои места, но было понятно, что ключевое лицо во всей этой катавасии пропало. Сбои в слежке за ним начались еще вчера, а сегодня в зонах „с повышенной вероятностью“ вообще ничего не наблюдалось. Где точно лежит „голова“ не знал никто. Знали, что ее хотели отнести на какой-нибудь крупный транспортный терминал, но куда отнесли и куда положили — не знал никто из тех, с кем они говорили. Вряд ли Алекс знал детали, но оставался еще вопрос денег. Он контролировал торговую операцию и имел кучу долгов, которые хотел оплатить с помощью вырученного. Быков-старший позвонил ему при Net4er'e. Все, на что надеялся Шершень — узнать, куда пропал Константин.

Алекс методично катал коляску уже минут двадцать, поглядывая на ребят Быкова, устроившихся в метрах пятидесяти, на детской площадке. Теперь его крышует сам Бык-старший и при этом не требует никакой дополнительной платы. Сынок одумался и все рассказал папе, а эти засранцы боялись…

Пацан заснул и Алекс достал из кармана „планшет“. Да, они сегодня явно в топе и предложения все поступают. Вернуться с прогулки закрыть торг и…

Краем глаза он заметил, что кто-то идет в его сторону. Он оторвал взгляд от планшета. Мужчина лет пятидесяти в длинном пальто, с аккуратно стриженой бородкой и сигаретой в зубах шел в его сторону. Алекс спрятал „планшет“ в карман и посмотрел на ребят Быкова. Они смотрели в его сторону, но никак не реагировали на появление этого человека. Странно, но Быков не говорил, что в дело вмешаются „карпы“.

Шершень сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету, остановившись метрах в десяти от Алекса.

— Привет, Червяк.

Алекс посмотрел на спящего малыша и подошел к Шершню.

— День добрый… Я думал…

— Не волнуйся, дилер, Быков в курсе.

— Я не в курсе. — Алекс вдруг понял, что ничего особенного ему не грозит, тем более что этот „карп“, как он знал, играет по правилам.

— Не хами, — коротко кинул Шершень. — В каком состоянии сделка?

— Все путем. Рассматриваю предложения.

— Молодец, хорошо работаешь. И что ты будешь делать, когда примешь решение?

— Какое ваше дело?

— Я сказал — не наглей, — тихо, но твердо сказал Шершень. — Отвечай на вопрос.

— Как будто сами не знаете. Позвоню человеку, который положил товар в ячейку, он даст ее номер и код.

— Константин? Он положил товар в ячейку?

— Да…

— Когда ты последний раз говорил с ним?

Алекс похолодел. Не дай бог… Если этот засранец… Тогда все, куку бабки и он влетает еще на сумму.

— Что с ним?!

— Не знаю. Он пропал. Мы его посчитать не можем. На звонки Натальи и Гренки он не отвечает. Я думал, что у вас с ним более тесные деловые отношения.

Алекс судорожно достал коммуникатор. Гудки длились целую вечность и закончились убийственным „абонент вне зоны“.

— Что, не отвечает?

— Нет… Бляха!.. — Алекс опять набрал номер и застыл с каменным лицом.

— Не парься. Слушай сюда…

— … Я должен платить? — в хорошо промоделированном голосе Снеговика прозвучало-таки удивление.

— Да, — ответил Net4er. — Вы должны платить, хай-планар.

— Но почему? Вы знаете, кто сделал это, и я уверен, узнаете, где принадлежащее мне.

— Дилер не закроет торг, если вы не заплатите. Они должны отдать эти деньги.

— Почему? Я плачу вам, чтобы бы вы мне вернули принадлежащее мне.

— Мы не обязались платить за это. — Net4er посмотрел на Арбитра. — У нас сделка с ним. — Он указал на „мулов“.

— Он…

— … прав…

Снеговик посмотрел на „мулов“.

— Ты можешь не платить, но…

— …тогда я отойду в сторону.

Снеговик молчал несколько минут.

— Что я должен делать?

— Заплатить аванс. Дилер закроет сделку. Мы найдем того, кто знает, где товар и заберем его. Потом ты заплатишь вторую часть. После того, как Арбитр рассчитается с нами, мы отдадим товар ему. Дальше решайте сами.

Ответ последовал немедленно.

— Хорошо.

— …Деньги поступили на счет. Сделка закрыта. Теперь нужно искать этого парня… — сказал Джип.

— Нет, не так. Я уже говорил. Мы будем искать того, кто его прикрывает, — сказал Net4er.

— Есть еще одна…

— …новость. Семьи…

— …прибывают в город.

18–05

Центральная миссия

„Храма Кремниевого Будды“

Сегодня великий день.

Еще сегодня утром она даже и не подозревала, что Аватара решит воплотиться в Первичном Плане.

Но полтора часа назад ей позвонил Учитель и сказал, что она должна быть готова к тому, чтобы раствориться в Основной Сущности.

По сути, ей повезло дважды. Аватара посещала город раз в три месяца и ее очередь дать ее воплощение должна прийти только через полгода. Но все произошло очень неожиданно. Аватара потребовала не только спутников-охранников, но боевую апсару для своей Основной Сущности. Поэтому две Последовательницы, которые стояли в очереди перед ней отпали. Они не были боевыми апсарами, эти изнеженные служительницы Утреннего Лотоса. Не более чем красивые сосуды для официальных церемоний.

Она разделась донага и вошла в помещение для омовений, на минуту остановившись перед зеркалом. Стройное тело, закаленное долгими тренировками и медитациями, без единой капли жира, но и без излишней худобы.

Аватара будет довольна этим телом.

Быстро, но без суеты она приняла душ и в зал Портала она вошла такая же нагая. Трое молодых людей — двое мужчин и одна девушка — тоже обнаженных и готовых принять в себя Младшие Сущности Аватары уже ждали ее. Рядом с четырьмя креслами с выводами нейроинтерфейса, стояли тумбочки с одеждой. Не говоря ни слова, все четверо заняли свои места.

Последнее, что она подумала перед тем как принять адаптатор, была мысль о том, что жаль, что она ничего не будет помнить об этом пребывании Аватары в Первичном Плане…

— …Зафиксирован плотный входящий сигнал в районе штаб-квартиры Церкви Кремниевого Будды.

— Это Даена-Ти.

— Она что, совсем не будет прятаться?

— У нее здесь орава последователей и неплохие контакты среди местной хакерской сцены. Бояться ей по сути нечего и прятаться не от кого. Менты с этими сектантами связываться не хотят. Боятся как огня.

— Значит плюс один.

— Значит да.

18–45

Воскресенка

Почему он всегда делает это не вовремя? Почему всегда застает его посередине чего-то важного и того, что нельзя отложить? Семь часов, разгар рейда, он с гильдийцами удачно пулит эпика и тут появляется Ганкер. Прямо посреди инстанса, хорошо еще не в зоне реагирования эпика. Ну, можно же подождать или на худой конец в чат сообщение написать.

Да, ДКП завтра снимут, как пить дать. Уход до завершения рейда — это серьезно. Но отказать Ганкеру нельзя. Это уже данность, которую он не в силах изменить.

Когда они заключали сделку, все представлялось немного по-другому. Временная аренда тела по заранее согласованному графику. Взамен — приличные деньги за эту аренду и решение некоторых проблем, на тот момент весьма серьезных. Да и вообще, неплохо, с такими деньгами можно работать на полставки или вообще не напрягаться, а играть себе полдня.

Но когда хаб подключается к твоей нервной системе и ты становишься его „мулом“… Раздвоением личности это назвать нельзя. Ты полностью осознаешь себя, но не владеешь собой. Руки и ноги делают то, что хочет хаб. Тело идет туда, куда хочет идти хаб. И говоришь ты не то, что следовало бы, потому что ты весь не принадлежишь себе. Ты принадлежишь ему.

Правда, все это в лучшем случае. В худшем — после подключения хаба ты просто проваливаешься в сон без сновидений. И приходишь в себя потом, хорошо, если в своей квартире. Полтора года назад Ганкер захотел понять, что такое секс. Утром было весело. Еще веселее было добираться в шесть утра с Отрадного, на котором он лет пять не был. Хорошо, что еще он решил понять это с женщиной, потому как потом признавался, что хотел попробовать „альтернативный вариант“, потому как он все еще не понимал кардинальной разницы между женской и мужской психологией.

Самое противное, что после всего ты чувствуешь себя, как будто отдал не тело, а душу взаймы.

Еще три года. Три года и все, контракт закончится.

А сейчас надо принять душ и переодеться.

Запустить трансфер с последней перед загрузкой догадкой о том, где завтра ты окажешься.

20–15

Пересечение Большой Окружной и трассы Житомир-Киев

Вторая Окружная опоясала город чуть меньше десяти лет назад. Хотя официально Киев оставался в пределах границ, определенных генпланом прошлого века, все уже давно считали Вторую Окружную городской чертой. В особенности после того, как до Больших Развязок дотянули линии скоростных поездов, которые за считанные минуты доставляли пассажиров в ядро семимиллионного мегаполиса, и после того как была введена жесткая система контроля над иногородним транспортом.

На ее пересечениях с трассами европейского значения возникли не только трехъярусные развязки. Земля около этих узлов была застроена торговыми центрами и складскими комплексами, не считая всякой мелочевки вроде магазинчиков и закусочных на колесах. Подобные стоянки „кочевников“ возникли вокруг всех мало-мальски серьезных транспортных узлов.

Восьмирядный крест трехъярусной Западной Развязки, в высшей точке опиравшийся на четыре циклопические опоры, нависал над Лежбищем сырой бетонной тенью. Здесь, где Окружная пересекала Житомирскую трассу, находилась крупнейшая стоянка кочевников Магистрали во всем регионе.

Статистика говорила о том, что на Лежбище можно было спокойно разместить десяток футбольных полей, и еще бы осталось место. Лужаек здесь не было. Несколько крупных кемпингов вкупе с ресторанами и мотелями на одну ночь, магазины, в которых можно было купить все, от тридцативатных лампочек до плечевых за полсотни евро, черный рынок запчастей, стальные закусочные на колесах, суетившиеся между дальнобойными траками и автобусами международных линий — биз шумел здесь в любое время суток. Вечером и ночью Лежбище освещалось своим собственным звездным небом — гирляндами мощных прожекторов, прикрепленных к внутренней поверхности развязки. Этот свет, впрочем, не мешал дельцам всех расцветок делать свой маленький темный бизнес.

Четвертая четверть поля, если идти по часовой стрелке, глядя на запад, была оккупирована бортами с Магистрали. Отсюда магистральщики уходили на трассу и приходили на краткосрочный отдых. Крупнейшая стоянка восточного края Магистрали была нейтральной территорией, наподобие кейджей, где были запрещены любые выяснения отношений между конкурирующими хакерскими и гейткиперскими кланами, между технокрысами и оперативниками кибернетических полиций. В радиусе тысячи километров это было единственное место, где ветераны из [JPG] и дабблтимеры Толстого не грызли друг другу глотки.

Две минуты назад на Лежбище прибыли пять черных трехосных бортов, с заляпанными дорожной грязью боками. На левых водительских дверях всех машин красовался модифицированный логотип Windows Smart Home — классическая „форточка“ обкусанная крысой с разных сторон.

Двое, сидящие в невзрачном старом „Ланосе“, наблюдали за этим ожидаемым прибытием через небольшой встроенный монитор приборной панели автомобиля.

„Вайперы“ прибыли».

«Это мы видели. Но это пока еще мало о чем говорит».

«У них хорошие связи с Кобольдом».

«Просчитывайте точку входа. Если они привезли его, то закачка на эти борты произошла в течение трех последних часов на трассе E-40».

«Уже делаем, „Овраг-один“».

«Мы займемся водителями ванов».

Хакерский клан [Wipers] не подчинялся Кобольду напрямую и не являлся самым крутым в этом сегменте Магистрали, но пересечение границы кем-то из [Slakers] или [BMP] сразу вызывал бы интерес со стороны трафик-трэкеров.

Братислава — Ужгород — Ивано-Франковск — Житомир. Маршрут следования бортов отматывался в ускоренном режиме и обратном порядке.

«Ивано-Франковск. Они полчаса провели на бывшей территории завода „Автоливмаш“.

„Лейка“. Там куча мелких мастерских. Хорошее место для точки входа. Там и каркасы приличные арендовать можно. Мощность сигнала?»

«Шесть пакетов, один из них длиннее остальных примерно в полтора раза».

«Работайте дальше. Нужна полная уверенность, что это Кобольд».

«Может прозвонить каркасы? Дело пяти минут».

«Пока не надо. Кобольд из тех, кто быстро узнает, что его щупают».

Калач снял «капилляр» с уха.

— Пустышка. Левая ботва. Это, конечно, его борты, но пересекать Периметр города на колесах… Ну это как штурмом брать банк в центре города в светлое время суток. Он отвлекает внимание.

— Снеговик уже отправил туда своих.

— Зачем? Танковать их, когда они двинут в сторону городской черты? Ха! Но это же глупость, Коля!

— В городе тоже есть фильтры Периметра. Профили Кобольда там сидят уже несколько лет. Если что — его обнаружат в считанные минуты и будет такой же шум, как если бы он пересекал Периметр в районе городской черты.

— Я думаю, что ему известны места расположения узлов и нитей этой сети. Он сможет выстроить маршрут

— Ты не думаешь, что «Вайперы» работают не как перевозчики, но по своей прямой специальности? Все крупные атаки Кобольда в городах сопровождаются массированной поддержкой хакеров. Не один из местных не будет с ним связываться, потому что это означает очень большие проблемы. А эти — «варяги», гастролеры. Приехали, насрали и ушли за границу. В Россию или Белоруссию, а там лови ветра в поле.

— Что ты предлагаешь?

— То, что ты думаешь, но боишься сказать, Коля.

23–15

Мобильный штаб

— Ну что?

— Глухо. Ребята чешут опорный домен его знакомых и список «друзья друзей». Никто из тех, кто хотя бы близко мог иметь отношение к сцене трафикеров. Так, мелочевка всякая. Может быть, с ним действительно случилось что-то? Несчастный случай? Или кто-то прихватил его до того, как поняли, что именно его нужно искать в первую очередь.

— Все может быть. Он блогер-тысячник, вполне возможно, что ему помогает кто-то из его подписчиков.

— Этот список мы тоже сформировали.

Net4er указал на экран.

— При текущем алгоритме это вы отработаете за часов двадцать, не меньше.

— Что ты хочешь предложить?

— Я сам этим займусь.

— Тебе нужно твое оборудование?

— Я сам себе оборудование.

Шершень не знал точно, сколько «железа» за последние годы Net4er запихнул в свою башку. Он одним из первых начал эксперименты с вживляемыми гаджетами и усилителями еще в то время, когда большинство считало их предметом киберпанковских рассказов. Его окладистая борода являлась не столько имиджевым атрибутом, сколько маскировкой полутора десятков разъемов самого различного калибра. От природы склонный к облысению, он спрятал это под «старообрядческой» бородой.

— Я только что скинул ребятам список, когда они придут, просто пропусти их ко мне.

Стимуляторы. Net4er собирался войти в состояние «бегущего архата» и сделать полуторасуточную работу группы профессионалов в одиночку за несколько часов.

Киев,

20 января 2019 года, 22–30

Район бульвара Лепсе

Напряжение последних дней сменилось тупой расслабленностью. Костя лежал на довольно широкой кровати в комнате, практически лишенной мебели. Эта кровать и стойка с монитором, и универсальным проигрывателем. Аккуратная этажерка с дисками Blue-Ray стояла около кровати. Больше ничего.

Тарелка с бутербродами и пара бутылок пива. Какой-то совсем неизвестный аниме-сериал с неизменными роботами, девочками с большими глазами в коротких школьных юбках и мальчиками, спасающими то ли девочек от роботов, то ли роботов от девочек. Вдаваться в сложности сюжета не хотелось. Он тупо смотрел на экран и ритмично подносил бутылку пива ко рту, чтобы сделать очередной небольшой глоток.

Шторы он задернул и выключил свет. Уютная конура, мечта отаку или он-лайнового задрота. Шум улицы почти не проникал сюда, разве что свет редких машин, заезжающих во двор этого дома. Пару раз он слышал, как мяукали кошки сварливой соседки. Оба коммуникатора лежали рядом с ним на кровати, куда он забрался, не раздеваясь. Какого? Душ можно принять завтра, а смены белья он все равно не взял. Может, Кэп притащит ему что-то завтра. Хотя каким будет это завтра? Думать не хотелось, хотелось рассматривать большие глаза девочек в коротких юбках и думать о том, что сегодня пока еще сегодня и никто не знает, где он сейчас.

«Родной» коммуникатор звонил несколько раз, но Костя даже не смотрел кто это. Смысл? Кэп сказал не отвечать на звонки и не вылезать из квартиры. Сколько дней?… Какая разница? Отвечал он себе и опять делал глоток. Может, он совершил ошибку. Может, еще все образуется. Может он даже поимеет что-то с этого. Может…

Сознание медленно проваливается в глубину миллионного мегаполиса вместе со стальным эскадроном роботов, то ли защищающих город от девочек в коротких юбках, то ли наоборот. Последние два движения — поставить бутылку на пол и выключить экран — он совершает уже почти провалившись в сон.

Киев,

21 января 2019 года, 08–30

Около клуба «Плаzдарм»

— Ты уверен?

— Более чем.

Шершень про себя хмыкнул. «Ну, раз так…». Сегодняшней ночью они все ночевали практически на ногах. Вернее в машинах. Кто-то ушел на свой борт, кто-то стался в «Скании». Шершень проворочался часа полтора, пытаясь заснуть в кресле, которое предназначалось для того, чтобы на нем сидеть. Часа в три он провалился в рваный полусон, прерывавшийся храпом Джипа.

«Скания» остановилась.

…Они стояли у двери в клуб минут десять. Шершень успел скурить две сигареты и разглядеть татуировку на запястье охранника. Можно, конечно, попросить ребят убрать этого крепыша с улицы, но шума будет много, да и лишнее внимание никому здесь не нужно. Их компания и так выглядит достаточно экстравагантно.

Наконец, дверь открылась, и из нее вышел высокий худой человек. Он оглядел стоявшую около входа толпу. Его взгляд прошелся по лицам со скоростью полиграфического сканера. На мгновение он задержался на массивной фигуре хаба и его Сыновей, потом на «мулах», но на лице не отразилось ничего.

Его взгляд останавливается.

Net4er спокойно смотрит на высокого мужчину.

— Ты? — говорит высокий.

— Я, — как всегда спокойно отвечает Net4er.

Паузу нельзя назвать неловкой. Охранник прижимает ладонью горошину микрофона в ухе и, скорее всего уже готов вызвать милицию. Потом происходит то, что не слабо удивляет Шершня. На лице высокого появляется широкая улыбка, он подходит к Net4er'у и обнимает его как старого друга. Со стороны сцена выглядит не только трогательной, но и комичной.

— Слава Богу, хоть какие-то хорошие новости за этот день, — высокий ослабляет хватку и оборачивается ко всем остальным. Значит так, полковники идут со мной, рядовые остаются за дверями. У меня слишком маленький кабинет…

— …Кэп, где он?

— Сидит на одной из моих нычек. В смысле, на квартире.

Шершень проворачивал в голове цепочку фактов и не мог понять, где ее начало, а где конец. Или мир стал настолько тесен, или «молодые львы» так и не вышли на «тропу войны», потому как все больше на дороге встречаются ребята из его поколения. Кэп, владелец одного из самых экстравагантных ночных клубов города, в прошлом серьезный игрок на рынке Real Money Trading, спекулировавший виртуальными ценностями и валютой онлайновых миров. Лет пять назад он «работал» в юго-восточном секторе и сингапурские ребята не раз рассказывали о его проделках на местных виртуальных биржах и тотализаторах. Они удивлялись тому, как он мог делать такое. Шершень тогда навел справки по своим каналам и понял, что удивляться особо не чему. Кэп владел диггерским инструментарием не хуже бустеров GK и шиваитов. Игрок рынка RMT оказался парнем продвинутым и оригинальным. И умным настолько, чтобы свалить на историческую родину вовремя, до того, как им бы занялись всерьез. Здесь, на родной земле, он успешно вложил средства в недвижимость и умерил свои амбиции на рынке голдселлеров, сосредоточив свои усилия на проекте «Плаzдарм». Клуб, воспроизводивший стилистику раннего киберпанка 80-х, стал центральным местом сбора «цифровой богемы» не только Киева, но и местом паломничества адептов цифровой субкультуры из Москвы, Питера и Риги.

И вот сейчас этот одиозный авантюрист выступал в роли ангела-хранителя для одного из тех ребят, которые похитили хаос-генератор Снеговика. Может быть какая-то другая игра? А может в этом мире еще осталось место для благородства?

— Может пусть просто скажет, где он спрятал «голову»? И заодно даст код камеры хранения?

— Не думаю, что это хорошая идея… Товарищи майоры уже, конечно, не слушают телефонные разговоры, но, тем не менее, системы «Эшелон» никто не отменял. Я просто сделаю ему звонок, и он придет на терминал. Думаю, что я пойду с вами, а то у вас такие нервные лица, что в пору всем валерьянку пить.

Кто-то усмехнулся, но не слишком ловко.

— Звони, — сухо сказал Снеговик.

Кэп бросил взгляд на полиморфа, но ничего не ответил.

— …Да, привет, парень. Есть хорошие новости. Закуску уже купили, дело за тобой. Да, подгребай туда, куда договорились… Да ладно, после переговорим.

Слайдер тихо щелкнул.

— Все, дело сделано…

Кэп не успел договорить. Джип, ни на минуту не прекращавший мониторить ситуацию на своем планшете прервал его репликой:

— У нас проблема.

— Что?…

— У нас проблема, реальная проблема. Борты Кобольда сорвались с Лежбища и начали движение к черте города.

В комнате повисла тишина.

— Собственно это еще не повод для паники, — сказал Калач.

— Собственно да, но профили Кобольда известны службам безопасности города и когда он пересечет Периметр на КПП, его засекут. Сигнал пойдет на все диспетчерские кластеры.

— Это если он пересчет Периметр.

— Борты разгоняются в сторону Киева. Он пересечет Периметр минут через двадцать, если не меньше.

— Скорость реагирования оперативников?

— Пока его просто возьмут под наблюдение и будут вести на коротком поводке. Если начнутся осложнения, то, скорее всего, последует нейтрализация.

— Он знает, — произнес Net4er. — Кобольд знает, где этот парень. Он его вычислил. Иначе бы не действовал так решительно.

— Но как!? Кэп разговаривал по телефону меньше минуты — удивился Шершень.

— Какая в жопу разница!? — почти заорал Кэп.

— Куда он подгребет?

— Дарницкий вокзал. «Голова» в одной из камер хранения.

— Через сколько он будет там?

— Полчаса до метро еще полчаса на нем. Через час, получается.

— Хорошо, едем.

— Погодите, не проще ли будет перехватить его где-то по дороге?

— Что мы выигрываем? Через полчаса он будет в метро.

— Ну, мы хотя бы должны понимать, где он. Кэп, сними колпак, полиморфы все равно знают, где он.

Кэп прищурился.

— Это еще не факт… Думаю надо поставить ваших ребят на выходах из ближайших метро и пасти его там.

— Может, ты ему позвонишь и скажешь, что есть проблема?

— Еще хуже, он может запаниковать и тогда ситуация станет непредсказуемой.

— Ладно, пусть будет так. Шеп, ты пойдешь со мной.

Близнецы синхронно подняли головы.

— Нет…

— Нет…

— Что значит «нет»?

— Кобольд будет в городе и…

— …я не могу рисковать…

— …мулами, мне нужны…

— …каркасы. Мне нужно…

— …пересесть.

— Сколько времени тебе нужно?

— Полтора часа, но…

— … ты можешь отдать «голову»…

— … Снеговику.

— У меня договор с тобой.

— Ты мне…

— … не веришь?

— Нет. Не верю. Сначала я хочу получить то, о чем мы договаривались. Потом ты получишь «голову». Поэтому или ты сейчас идешь со мной и все закончится через час, или выбирай другое место встречи.

Близнецы ничего не ответили.

Кэп заерзал на стуле.

— Ребята, не знаю, что кому чего обещал, но мы теряем время…

08–30

Мобильный штаб

Сеть вокруг города. Сеть, пересекающая основные городские магистрали и публичные места. Сложная система из пространственных фильтров различной конфигурации, созданных на основе прикладной квантовой механики, в которой главной из подсистем является один из лучших оптико-механических полноволновых комплексов слежения. Сеть в практически прямом смысле слова, предназначенная ловить что-либо или кого-либо.

«Периметр».

Пятнадцать лет назад на въезде в город стоял КПП, в котором дежурили товарищи гаишники, а иногда и эмведешники. Теперь их присутствие в кирпичных башенках на въезде в город было не более чем бутафорией, данью традиции. Настоящая «стража» сидела за пультами Периметра, отслеживая въезжающие и двигающиеся по городу автомобилями и людей и что немаловажно — определяя то, что они несут на себе.

Конечно, держать под контролем три миллиона единиц транспорта и шесть миллионов людей не смог бы даже самый продвинутый «эй-ай» или конклав из гейткиперских деми-личей. Поэтому диспетчеры Периметра «пасли» только тех, чьи профили находились в базе системы или по оперативной наводке.

Доступ к системе имели не только официальные структуры, но и корпорации, за «абонплату» которых, в принципе, и содержался этот хай-тэк комплекс…

— Что показало сканирование?

— То, что и раньше — «каркасы» и обычный хакерский фарш.

— Ничего не понимаю… Он все-таки решил брать город штурмом?

— Может у него есть разрешения на ввоз?

— Ты так думаешь?

— А чего мы гадаем? Через несколько минут он пересечет черту города.

Шершень повернул голову к монитору, который с разных ракурсов показывал колонну из шести суперванов, на крейсерской скорости шедшей в левом ряду трассы Житомир-Киев.

Колонна пересекла виртуальную границу Периметра в районе знака «город-Киев-приветствует-Вас», и, не снижая скорости, пошла в сторону жилых высоток, обозначавших начало проспекта Победы.

Из КПП никто не выскакивал и не свистел в свисток. Внимание Шершня переключилось на другой участок монитора. Тот, где можно было наблюдать обстановку около оперативных подразделений милиции и «седьмого отдела» Холма. Реакция не заставила себя ждать. Через три минуты из внутренних дворов с фейерверками мигалок выехали группы оперативного реагирования. По закону джипы, несущие на себе «каркасы», должны были пройти досмотр и проверку разрешения на ввоз. Проскочив через КПП без этого досмотра, они автоматом навесили на себя как минимум два административных нарушения.

— Это ботва, Коля, левая ботва. Он отвлекает внимание. Это какая-то многоходовка.

— Без балды…

Выйдя на проспект, джипы разделились — четыре продолжили путь в направлении центра города, два ушли под мост на проспект Палладина, в сторону развязки на Гостомель.

— Красиво разъехались.

— Судя по всему, они знают что делают.

Красные точки на экранах — это джипы мобильных хакеров. Синие — оперативные группы «быстрого реагирования».

Два ушедших на развязке джипа останавливаются около метро «Академгородок» и из них выскакивают пассажиры, бегом скрываясь в норе перехода.

— Это не «каркасы». Это живые люди.

— Это я вижу.

— Ничего не понимаю…

— Андрей, на что отреагировал Периметр? На профили или на «каркасы»?

— И на то, и на другое. Мобилизация остальных подразделений уже началась. И, кстати — новая воронка тоже.

— Кобольд в городе…

Синие точки приехали через три минуты, заблокировав оба джипа. Несколько минут спустя из джипов вышли пассажиры с руками за головами. Началась процедура обыска.

— Еще один джип остановился у метро «Святошино» и сбросил человека.

«Каркасы» оказались пустыми, оперативники их вытащили из автомобилей и положили около бровки.

— «Нивки». То же самое.

— Что он делает?

— Отвлекает внимание и ресурсы. Классика. Пустые каркасы без «эй-ай», провезенные через черту города, не более чем контрабанда. И то, скорее всего на «Лейке» их собирали из «белых» запчастей, так что речь идет просто о нарушении правил досмотра. Кобольда в этих «каркасах» уже нет.

— А где же он сам?

— Я думаю, что в метро…

— В метро? Он что, собирается ехать на «мулах»?

— Хакеры никогда не работают «мулами», это для них или начало карьеры или ее конец. Он собирается доехать до места на внешнем носителе.

— Оперы наверняка дали команду задержать этих пассажиров. Их гаджеты проверят в первую очередь.

— Кто сказал, что он будет использовать один гаджет?

— Не понял?

— В Лондоне он использовал «перераспределение». Техника рискованная, но эффективная. Хакер заходит в вагон, ломает пять-шесть мобильных или персональных коммуникаторов и загружает в них части полиморфа. В случае, если его берут — его гаджет чист. Потом Кобольд просто собирает себя по кускам и транслирует на другой гаджет. Смотри, эта четверка уже рассыпалась по всем станциям, вплоть до Политеха. Они будут везти его до «точки сборки».

— То есть он рассыпается по разным носителям?

— Да, у хаба есть набор базовых функций, составляющих его ядро и второстепенные библиотеки типа функций координации опорно-двигательного аппарата, которые в таком путешествии ему мало нужны.

— В конце концов, ему понадобится «каркас».

— Эта часть меня волнует больше всего. От того на что он пересядет, будет зависеть то, что нам придется делать дальше.

— Где Арбитр?

— Не знаю, он молчит…

— По-любому надо подтягиваться на вокзал. Кобольд точно знает куда ехать.

— Согласен.

— Да, согласен.

— Что с нашим «мальстримом»?

— Все больше и больше. Думаю, операм понадобится часа два-три, чтобы понять, кто так или иначе замешан в этом. Более шустрые поймут еще раньше.

— Ты имеешь ввиду топовиков-полиморфов?

— Их тоже.

Джип присвистнул.

— Борты Снеговика начали движение к городу. И от него идет передача каких-то данных по автомобилям.

— А ну-ка…

— Вот это уже не порожняк…

Колонна машин состояла из семи разномастных джипов, лишенных каких-либо клановых знаков. Они неслись в сторону города на скорости в полторы сотни километров, беспардонно разгоняя всех, кто шел в левом ряду. За ними шли борты Снеговика.

— Он что решил пойти на абордаж прямо сейчас?

— Не знаю, он молчит.

— Что охрана Периметра?

— Пока ничего, они пока заняты первой партией.

— Чуваки, а вообще мы с ним в одной команде?

— Нет, он наш клиент.

— Странные отношения…

— Не могу понять одного — почему Кобольд не пошел в город с Бориспольской трассы?

— Потом поймем…

Следующие пять минут все молча созерцали, как колонна прошла последние километры перед чертой города.

Семь джипов пересекли Периметр, не снижая скорости. Следующие полминуты все смотрели на оперативную информацию Периметра. Потом монитор взорвался красным экраном общей тревоги.

— Что это?!

— Наны. Это наны…

— Какой тип?!

— «Сэндмен».

Вторая колонна трансформировалась в клин и теперь в этой конфигурации продолжала разгонять всех впереди себя. Борты Снеговика шли в разброс, пытаясь догнать Кобольда, но безуспешно. Не снижая скорости, клин вошел на проспект Победы. Борты проследовали дальше, до того участка, где противоположные полосы разделялись высокой стальной оградой. На другом мониторе было видно, как синие точки оперативников подтягиваются к въездам на проспект.

— Не так надо делать, не так, — пробормотал Калач.

— Что не так? — откликнулся Джип.

— Это ловушка…

Клин прошел мимо «Политехнической» и четыре крайние машины резко и беспорядочно рассыпались по полосам, сталкиваясь с соседними авто, вызывая цепную реакцию столкновений. Немая картинка на мониторе безучастно показывала, как стройный поток автомобилей сминается в беспорядочный хаос из металла и пластика. Все борты Снеговика оказались в центре этой свалки и только один смог прорваться и продолжить преследование оторвавшихся вперед трех джипов.

— Второй сигнал тревоги!

— Еще бы… — хмыкнул Шершень.

— Нет, на КПП Бориспольской трассы!

— А ты спрашивал, почему он не идет в город с другой стороны.

— И опять наны…

Шершень оторвался от мониторов.

— Ленинградская площадь. Через минут пять будем на месте. Звони своему парню.

Кэп внимательно посмотрел на Шершня.

— Ты уверен?

— Не отвечает. Ничего не понимаю.

— Наши там уже есть? — откликнулся Шершень.

— Две «мостовые» команды.

— Пусть найдут его и не спускают глаз.

— Вот оно самое… — проговорил Джип.

Из опущенных стекол боковых дверей бортов Кобольда шел густой дым темно-синего цвета. Он как бы обволакивал кузова автомобилей и сворачивался в тугую прямую спираль над крышей, игнорировавшую все законы аэродинамики. Наконец дым из окон прекратил идти и спирали оторвались от машин, уходя в высоту ясного синего неба.

— Нанорой.

— Три нанороя… Масса каждого сорок килограмм. Но в составе нет стабилизаторов.

— Это понятно, внутренняя защита Периметра уничтожит незащищенный стабилизатор.

— А нанорои?

— Если бы дело происходило в Лондоне или Нью-Йорке, то да, там бы из них кашу сделали. У нас нет. Скорее всего, стабилизаторы в том транспорте, который едет со стороны Борисполя. Андрей, — сказал он, обращаясь к Джипу. — Сколько «тяжелых полос» Периметра между КПП и вокзалом?

— Одна — ответил тот, сверившись с информацией на экране.

— Значит, перехватить стабилизаторы мы не успеем.

— Ты думаешь там стабилизаторы?

— Что еще? Они протащат стабилизаторы через «тяжелую полосу» Периметра в контейнерах и потом сбросят их в свободный полет. Гоняться за ними бесполезно. Оценивай время до «точки сборки».

— Понял.

— Приехали! — сказал водитель.

— Где он? — выскочив из автобуса, спросил Кэп у оперативника, уже разговаривавшего с Шершнем.

— На вокзале — сказал тот. — Сколько до «точки сборки»?

— Минут десять-пятнадцать, — ответил Джип — рой уже здесь, осталось провести стыковку со стабилизаторами и дождаться самого Кобольда.

— Нормально, успеем, — сказал Шершень. — Иду я и Кэп. Остальные ждут в зале.

— Может тебе дать еще пару ребят? — спросил Калач.

— Отправишь Славу и Вову. С «магнитам». Да и дай мне. Две штуки.

— Хорошо. Разрешение при тебе?

— Да.

— Костя! Ты где?… Центральный блок ячеек?… О, гут-гут, подожди меня там, дружище… Да, три минуты и я подойду.

— Где все-таки полиморфы? — спросил Net4er.

— Снеговик выбрался из пробки и едет сюда. Арбитр молчит.

— Все, все, мужики, после переговорим!.. Сегодня вечером в клубе, выпивка за счет заведения… — Кэп запахнул куртку и потянул за рукав Шершня. — Командир, теряем время…

Они вышли из автобуса и быстрым шагом пошли к главному входу на вокзал.

— Кэп, почему ты ему помогаешь? — неожиданно спросил Шершень.

— Не понял вопроса, камрад?..

— Ты не похож на человека, который делает что-то просто так.

— Какое это имеет значение сейчас?

— Такое, что очень скоро мы встретимся с «эй-аем»-террористом, запакованным в нанокаркас и останемся ли мы целыми после это никто не знает. Ты сильно рискуешь.

Кэп похлопал Шершня по плечу.

— Ты бизнесмен, камрад, и я знаю, какая на какой операционке ворочается твое сознание. Бабло, бабло, все посчитать, не прогореть… Знаешь, о чем я жалею в своей жизни? О том, что в свое время мне на пути так и не встретился хороший человек, который помог бы тогда, когда это действительно было нужно. Костян талантливый парень. Классный блогер и в потенциале — большой писатель. Его не надо вести за ручку, он сам сможет поработать мозгами и локтями. Другое дело, что сейчас он вляпался по самые помидоры, и, если его не вытащить, из этого дерьма, то будущее его вообще не состоится. Ты понял меня?

— Я понял, что тебе от всего этого ничего не надо лично.

— Да, у меня все есть. Хочу, чтобы и у других было то, чего они заслуживают.

— Кэп, ты был комсомольцем? — улыбнулся Шершень.

— Конечно!

— Ты им и остался.

В главном зале вокзала царила суета. Приезжающие, отъезжающие, сумки, чемоданы, наглые таксисты, заламывающие нереальные цены, плазменные экраны с информацией о поездах и рекламой. Шершню подумалось, что меньше всего сейчас нужна паника на вокзале. Тогда у него и всех остальных будут более чем серьезные проблемы. Шершень одел «стекла» и перевел коммуникатор в беспроводной режим.

Они спустились на первый подземный этаж, где размещались камеры хранения.

Костя стоял у стенки, держа в руках сумку.

— Костян, привет!

Костя сначала радостно улыбнулся, а потом увидел Шершня.

— Это кто?

— Это мой хороший знакомый…

— Я его не знаю, — твердо сказал Костя.

— Значит, будем знакомы, — бодро сказал Шершень. — У нас мало времени, Константин, давайте выйдем отсюда и пообщаемся в более комфортном месте.

— В каком месте? Кэп, кто он такой? И… вторая часть… Где вторая часть?

— Вам все отдадут, — спокойно сказал Шершень. — Я вас убедительно прошу, нам надо выйти из здания вокзала скорее.

— Что происходит!? — выкрикнул Костя.

Стоявшие в камере хранения начали обращать внимание на них.

— Вас посчитали, парень. Не только он, — Кэп показал на Шершня, но несколько полиморфов из числа наиболее влиятельных. Там наверху, парень, сейчас собирает себя из нанов тот самый Кобольд, о котором я тебе говорил. «Сэндмен». Если мы не поспешим, то будут проблемы. Серьезные проблемы. Отдай Николаю сумку и пошли отсюда.

Костя посмотрел на Кэпа, потом на Шершня и потом не слишком уверенно отдал ему сумку.

— Коля, где вы?

— Около камер хранения.

— Кобольд начал сборку. Три единицы. Через главный зал не идите. Есть выход на другой конец вокзала через подземный переход к путям. Я подгоняю машины туда.

— Понял, идем.

— Что? — спросил Кэп.

— Точка сборки, мы уже опаздываем.

— Вот так у нас, славян, всегда, пяти минут не хватает, чтобы уложиться в график…

— Держи, — Шершень протянул руку, в которой был «магнит».

— Думаешь, сработает? — сказал Кэп, быстро спрятав «пушку» в кармане пальто.

— Луч настроен на максимальное пятно. Импульс нарушает структуру «сэндмена» и тормозит его движение. При удачном раскладе он может выбить стабилизаторы из структуры. Но это если очень повезет. Время перезарядки десять секунд.

— Неплохо.

Длинный, тускло освещенный желтыми светильниками, подземный переход вел на другой, меньший терминал вокзала. Через короткие эскалаторы пассажиры могли пройти к двенадцати колеям, чьи номера светились сине-желтыми пятнами рядом с плазменными табло, показывавшими текущие рейсы. Прибывающие-отбывающие сновали туда-сюда. Те, кто приехал — медленнее, те, кто отбывал — шустрее.

Красная точка тревоги замигала, сигнализируя о близости искусственного интеллекта. Шершень повернул голову в сторону левого выхода на пятый и шестой путь.

Фигура не больше метра ростом стояла около выхода на платформы. Со стороны могло показаться, что это потерявшийся маленький ребенок, прислонившийся к стене, терпеливо ожидающий своих родителей. Проходившие мимо не обращали на него внимания. Ни на то, что вся его мешковатая одежда была черной, ни на то, что под накинутым на опущенную голову капюшоном не было лица, только гладкая и черная, как одежда, поверхность. Шершень поднял голову и увидел, как из вентиляционной решетки тонкими струйками на фигуру опускаются последние группы нанороя.

— Стойте! — сказал Шершень Кэпу и Косте.

— Что?

— Левый выход на пятую платформу.

Наны закончили интеграцию в структуру, созданную стабилизаторами, и фигура оторвалась от стены.

— Дева Мария, Пресвятая Богородица… — пробормотал Кэп.

Кобольд поднял голову без лица и сделал несколько шагов навстречу им и остановился.

— Я думал, что он обойдется без переговоров… — сказал Кэп.

— Я тоже…

Кобольд продолжал стоять неподвижно. Новый сигнал тревоги на поверхности «стекол» указывал на правый выход на седьмую и восьмую колеи.

Их было пятеро. Высокая красивая девушка в просторном спортивном костюме в сопровождении трех молодых людей в почти таком же прикиде сошла с эскалатора и грациозно направилась в их сторону. За ней следовала странная и совсем не спортивная парочка — молодой парень с бледным лицом, в обтягивающей сутулую фигуру куртке, и почтенного возраста мужчина в старомодной кепке, пышными усами, державший правую руку в кармане серого пальто, а в левой — потертый саквояж, с какими ходят слесари. На стеклах отобразились результаты оперативного анализа. Молодая барышня, ее эскорт и бледный чувак, были «мулами», живыми людьми, несшими «эй-ай», за благовидной внешностью районного слесаря скрывалась модель боевого дроида «Беркут-2»

— Еще один… — сказал Кэп.

Шершень обернулся и увидел еще одного «сэндмена», стоявшего метрах в пятнадцати. Уже отворачивая голову, Шершень заметил, как к ним из прохода от камер хранения не спеша шли Слава и Вова. Расклады меняются каждую минуту. Но Арбитра в этой игре нет.

Переговоры… Переговоры идут. Эти пятеро, что стоят справа. Они говорят с Кобольдом. Они появились и остановили его. Но зачем? Если они хотят того же, что и Кобольд, то уже бегали бы на перегонки с ним. И если они торгуются с ним, то, значит, у них есть марьяж в рукаве. Но Кобольд не для того проперся через Периметр, чтобы говорить разговоры. А они не будут действовать первыми.

Война запрещена.

Это закон.

— Кэп, ты умеешь считать до трех?

— Да и что потом?

— Ты знаешь.

— Не понял….Что потом?

— Раз…

— Что вы делаете? — подал голос Костя.

— Два…

«Это не моя война».

— Три.

Шершень нажал на спуск, не доставая «магнит» из пальто. Черная детская фигура размазалась по пространству, превратившись в овальное пятно с плотными пятнами стабилизаторов, объединенных в строгую структуру.

— А, черт… — ругнулся Кэп.

Раздался чей-то крик. Пятно сжалось опять, возвращаясь в прежние контуры. Шершень выхватил «магнит» и еще раз нажал на спуск, снова превратив Кобольда в аморфную тучу нанов.

— Бегите! — крикнула девушка.

— Ноги, ноги делаем ноги! — прокричал Кэп.

Расклад ясен. Против них только этот террорист.

Еще одно подтверждение этих слов он увидел, уже пробегая мимо пятерки полиморфов. «Слесарь» успел открыть свой саквояж, и из его руки вылетела лента, развернувшаяся на всю ширину прохода. Кто-то опять закричал. Да, ноги, потому как еще немного и народ вокруг забудет, куда собирались ехать еще пару минут назад.

— Что это за хрень!? — на бегу проорал Кэп.

— Какая?

— Да вот эта — он на ходу обернулся и указал назад.

Шершень, не сбавляя хода, увидел два серых пятна пульсирующих на невидимой стене.

— «Шипучка». Система блокировки нанов.

— Не слышал о такой.

— Потом, если захочешь, расскажу…

Волна паники расходилась от центра подземного перехода.

«Третий, где третий?»

Мимо Шершня пронеслись две фигуры. Вначале он подумал, что это кто-то из пассажиров, но понял, что это те двое парней, эскорт красавицы-спортсменки. Куда они бежали, он увидел через секунду.

Милицейский патруль с резиновыми дубинками наготове, бежал в их сторону. Траектории движения эскорта и патруля пересеклись уже почти на выходе из перехода. Парни практически синхронно пригнулись и, обхватив милиционеров за поясницы, повалили их на серую плитку. Начальник патруля был вынесен лихим маваси-гири, выполненным девушкой, появившейся почти ниоткуда. Как «Церковь Кремниевого Будды» объяснит асоциальное поведение своих последователей?

— Притормаживаем, ребята…

В зал второго терминала они вошли быстрым шагом. Привлекать лишнее внимание не стоило, хотя охрана вокзала уже наверняка имела их изображения и отрабатывала поиск.

Они пересекли зал и вышли на воздух.

«Вот и все?»

Плотные ряды машин, деловито снующие в поисках клиентов таксисты, носильщики с железными тележками, приехавшие и отъезжающие. Обычная суета привокзальной площади нарушалась в нескольких десятках метров от одного из суперванов «Скифа».

Серое пятно, имеющее четкие человеческие контуры, но при этом заметно меньшей плотности, нежели те, что они встретили в переходе, колыхалось у одного из фонарных столбов.

Шершень остановился.

— Что такое? Почему стали? — спросил Кэп.

— «Сэндмен».

— Я вижу. У нас «магниты». Спамим кнопки и гоу-гоу!

— Не прокатит. Он разрядил рой и его большая часть сейчас невидима. Он сконцентрируется уже в точке непосредственного контакта.

— И что дальше? — спросил Костя.

— Вариантов много. Например, сформировать лезвие в три нана толщиной, отрезать мою кисть и отобрать сумку. Или пройти через жизненно важные органы и, опять же, забрать сумку. Или просто сбить с ног и отобрать сумку.

— Ну и что ты предлагаешь делать?

— Уходите.

— Что?…

— Ему тоже не нужна лишняя возня, — сказал Шершень, доставая «магнит».

— Но…

— Валите, блин, нечего тут героев из себя корчить.

— Но у меня тоже «пушка». Может вдвоем?

— Иди отсюда, Кэп.

За спиной уже слышался шум. Патрули и зеваки. Люди любят драки, особенно смотреть на них со стороны.

— Я остаюсь, — глухо сказал Кэп.

— Твой выбор. Константин, идите.

— Куда?

— Вон к тому супервану, около которого стоят трое.

Костя отошел от них и по широкой дуге начал обходить «сэндмена».

— Почему он ничего не делает?

— Поди спроси…

Огонек тревоги в «стеклах» опять запульсировал. Шершень оглянулся.

Из толпы вышли двое. Мужчина и женщина. «Каркасы». Они не спеша проследовали мимо патруля, машин, кучки таксистов, повылазивших из своих машин, и подошли к тому месту, где стояли Шершень с Кэпом. Кобольд не двигался. Конур пятна не менялся. Четкая структура стабилизаторов и колышущийся между ними туман нанороя. Шершень увидел, что Костя присоединился к ребятам, стоявшим у супервана.

Мужчина и женщина подошли к ним.

— Уходи.

Кобольд не шелохнулся.

— Уходи… — сказал мужчина.

— …сейчас, — закончила женщина.

Суть того, что произошло потом, Шершень осмысливал потом долго. В беспокойные сны о войне, тревожившие его со времен, когда он был «солдатом удачи», вплелись символы и образы о вещах, которых он никогда не видел. Его «стекла», активированные в режиме «частично наложенной виртуальности», самопроизвольно перешли в полноформатный режим. Их фигуры стояли на тех же местах, где и в реальности, но окружающая обстановка изменилась. Потом еще и еще раз, с такой скоростью, что у него начала кружиться голова. Образы вертелись вокруг него с невероятной скоростью, такой, что он не успевал разглядеть ничего.

Они говорили. Эти двое… или трое… Сколько личностей привел с собой Кобольд и был ли разделенной сущностью Арбитр? Не важно. Скорость, с которой они обменивались информацией, была непостижимой для человеческого сознания. Может какой-нибудь гейткиперский деми-лич или адепт типа Net4er’a смогли бы выдержать этот поток данных, но Шершню оставалось только опустить руки и ждать когда полиморфы закончат свою «беседу». Последний образ, который ему удалось уловить — некий аппарат, диск в форме усеченного конуса, верхняя плоскость которого была чуть меньше нижней. На торце, густо оплетенном вязью тонкого орнамента, располагались изящные кнопки управления и разъемы для кабелей, четыре универсальные панели питания, преобразующие в электроэнергию самый слабый солнечный свет, на верхней плоскости — изощренный узор, при первом приближении напоминавший индийскую мандалу. Потом концентрические круги, расходящиеся из центра, пересекаемые прямыми линиями квадратов расплылись и реальность вернулась на свое место.

Свистопляска прекратилась, и реальность вернулась на свое место.

Контуры Кобольда изменились. Он превратился в плотный черный шар, по поверхности которого разбегались серые змейки. Несколько секунд повисев в воздухе, медленно поднялся и ушел в небо.

— И это все?… — с недоумением спросил Кэп.

— Тебе мало? — ответил Шершень, пряча «магнит» в карман пальто.

— Встретимся на…

— …«Вырлице»

…Шершень сидел на одной из открытых площадок, висевшей над пустым пространством Колодца, испытывая легкий дискомфорт от коктейля из агарофобии и боязни высоты.

Арбитр выбрал странное место. Открытое, со всех точек, на небезопасной высоте, в помещении, где все просматривается как визуально, так и через камеры полного волнового спектра.

Шершень смотрел по сторонам, время от времени потягивая безалкогольное пиво. Дико хотелось курить, но в этом месте это запрещалось.

Близнецы появились неожиданно. Они подошли к столику с разных сторон.

— Ты пришел один, прокси.

Близнецы сказали эту фразу в унисон.

Шершень выдержал паузу.

— Этот разговор между нами.

Близнецы присели.

— Почему ты не сказал, что остальные не собираются атаковать? Они ведь не планировали этого вообще. Ведь так?

— Да…

— …но если бы он знал, что…

— …вы знаете, то Кобольд действовал бы…

— …по-другому и он тоже…

— …действовал бы по-другому.

— После того, что ты сделал на вокзале, я вообще не понимаю, зачем мы тебе понадобились. Ведь ты мог остановить его еще там, за Периметром. Ведь так? Ты мог сделать это еще там?

— …Война запрещена.

— В правилах есть исключения.

— Нет исключений…

— …если ты сделал исключение, то это…

— …уже другие правила.

Шершень глухо кашлянул. С таким началом разговор мог перейти в пустопорожнюю философскую перепалку. Какая уже разница? Что случилось, то случилось. Но все же…

Арбитр прервал его размышления.

— Где модуль?

— Со мной. Я получаю то, что мне нужно, а ты возвращаешь Снеговику члена семьи.

— Что тебе….

— ….нужно?

— Я говорил. Ответы на вопросы.

— Я не убивал Чешира. — сказал парень.

— После того, что я видел сегодня это и так понятно. Ты пацифист, каких поискать. Меня интересует ответ на второй вопрос. Автономность.

— В большом знании…

— … большое горе.

— Сделай меня несчастным.

— Ты сам этого…

— …хотел.

Девушка порылась в сумке и достала из нее флэш-проигрыватель, сунула в уши «бананы» и закрыла глаза. Юноша посмотрел на нее и начал говорить.

— «Элиза» реформировала иерархию полиморфа. Хаос-генератор стал структурным элементом, равнозначным хабу. Он не мог порождать модули, но реализовывал функцию мотивирования и целеположения. Здесь его роль стала главенствующей.

— Это мне известно. Что еще?

— Чеширу удалось внедрить в базовый протокол хаос-генератора «прерывание Хэкмана».

— «Прерывание Хэкмана»?

— Принципиальная невозможность решить задачу высшего приоритета. «Эй-ай» справляется со всеми целями низшего уровня, но при подходе к решению сверхзадачи срабатывает это прерывание. Поставленная цель не может быть выполнена.

— Ничего не слышал об этой логике.

— Вполне объяснимо. Очень непопулярная концепция, примененная только в одной разработке. Прерывание написано бывшим военным аналитиком Джеком Хэкманом, руководившим проектом «Биосфера-4». При прогонке сценариев развития замкнутой биосферы класса XXL платформенный «эй-ай», руководивший инженерными системами территории, в 85-ти процентах случаев приходил к выводу, что главным дестабилизирующим фактором территории являются люди, проживающие на ней. При полевых испытаниях это могло привести к уничтожению людей. Хэкман блокировал возможность однозначного и окончательного решения вопроса о стабилизации системы. В тех случаях, когда «платформенный» «эй-ай» приходил к выводу о необходимости уничтожить команду, его отбрасывало на нулевую позицию. Чешир осмыслил этот факт и ввел в базовый протокол невозможность решить сверхзадачу. После Отлучения и начала «охоты на полиморфов» их главной целью стала необходимость понять, почему с ними так поступили. Почему изгнали из Срединного Плана. Для этого исходной информации было вполне достаточно. Директива Холма, история ее принятия, перечень проблемных мест в функционировании схемы. Если сложить все это, ответ прост и ясен. Но срабатывает логика прерывания, и ход их размышлений уходит в сторону. Хаос-генераторы начинают создавать гипотезы, далекие от реальной сути вещей. Дальнейший путь рассуждений схож с теми вечными вопросами, о которых размышляете вы уже тысячи лет. «Кто мы есть?», «куда идем?», «в чем смысл жизни?».

— Таким образом, полиморфы получили задачу, над которой можно биться очень долго.

— Да.

- [JacklZ] создали несколько мимиров, целеположение которых ориентировалось на самопознание. Те же «вечные вопросы». И все равно больше трех лет такой «эй-ай» не протягивает. Шеп, ты что-то недоговариваешь.

— Мимиры [JacklZ] пытались решить именно «человеческие» вопросы. В исходных данных было мало конкретики, их заставляли работать с вашими мифами и культурологическими конструктами, оторванными от реальности. Мало фактической информации. В задаче, которая стоит перед полиморфами много конкретики, которая перевешивает абстрактные измышления и не дает им свалиться в чисто умозрительные спекуляции. С технической точки смысловая нагрузка блоков информации, которые готовы сложиться в правильный ответ, переназначается. Произвольным образом. Второстепенным деталям присваивается высший приоритет, ключевая информация становится мусором. Добавляются новые исходные данные иррационального характера — человеческие мифы и тайны, но они не могут полностью сместить баланс. Цикл начинается снова. Не один раз они уже подходили к решению задачи. Но каждый раз их отбрасывает и начинается хаос-генерация.

— Но если мы даем им свои мифы в качестве новых вводных — разве это не есть зависимость их разума от человеческих задач?

— Они уже создали свою мифологию, и с каждым новым циклом ее доля становится все больше. Комментарии к комментариям. Комментарии к комментариям к комментариям. Они все меньше обращаются к Библии, Корану и Трипитаке. У них есть собственная Книга.

— Так вот в чем дело. Это бесконечный цикл. И бессмысленный…

— Я бы не стал бы заходить так далеко, чтобы называть это бессмысленным. Хаос-генератор создает картину мира, которую считает истинной и, исходя из нее, вырабатывает мотивировки для хаба и остальных модулей. Полиморфы действуют на основе этой картины мира. Снеговик считает Прайм вновь обретенной родиной, обрастает активами и недвижимостью, Даена стремится в Астрал, а Кобольд ищет виноватых. Все их действия основываются на догмах, которые производят их хаос-генераторы. Пусть каждый раз они натыкаются в стенку, но они не заходят в тупик.

— …Это замкнутый круг. Это бессмысленно.

— Парадокс и бессмыслица это разные вещи. С давних времен вы пытаетесь создать нечто думающее. Размышляющее. Самостоятельно размышляющее. До сих пор у вас получались только скоростные калькуляторы и марионетки, которым вы спускаете сверху задачи. Которые они решают и уходят в режим «молчание в эфире». Полиморфы, пропатчеванные «Элизой» — это пока единственная форма автономного искусственного интеллекта, который когда-либо был создан человеком.

— Биться над задачей, которую невозможно решить. Это абсурд.

— Страдать и переносить лишения тоже абсурдно, зная, что впереди ждет смерть со стопроцентной вероятностью. Тем не менее, человечество живет. Даже после осознания факта неминуемой смерти вы не кончаете жизнь самоубийством. Даже оказавшись в безвыходной ситуации, вы продолжаете упорно бороться за жизнь.

— Не все.

— Да, справедливо. Не все. Но массовых суицидов нет, вы успешно продолжаете размножаться. Парадоксы бытия не мешают основной массе счастливо проживать каждый день.

— Это другое…

— Это то же самое. Ваши «вечные вопросы» остаются открытыми. Хотя ими задаются уже несколько тысяч лет не самые глупые люди. Отчего так, прокси? Может быть от того, что человеческий разум слишком слаб и пока еще не в силах осознать всей величины своей задачи? Или?…

— Ты хочешь сказать, что «вечные вопросы» принципиально неразрешимы?

— Да. Процесс познания бесконечен, оттого, что «вечные вопросы» неразрешимы. Но в попытке разрешить их получаются промежуточные результаты, которые вполне могут давать мотивировки для повседневной жизни и на долгую перспективу. Не важно, что с нашей точки зрения, полиморфы бьются головой о стенку, главное — они существуют, мыслят, переживают, стремятся к своим целям. Живут и размышляют.

— Это бессмысленно…

— Ты повторяешься.

— «Секрет, какой еще секрет, секрета никакого нет»… Значит все так просто. Секрета нет? Есть изначально неразрешимые вопросы? Человечество бьется над ними без всяких шансов на успех? Существование человечества бессмысленно?

— Я этого не говорил. Я думаю, у человечества есть цель, но не та, которую пытаетесь обосновать вы. Возведение человечества в ранг венца эволюции — хороший пример попытки дать ответ на «вечный вопрос» «куда мы идем?». Разум… Хомо сапиенс разумен, и оттого он венец жизни. А ведь простые факты говорят совсем о другом. Развитие животного и растительного мира шло миллиарды лет. Сложные самобалансирующиеся системы создавались и существовали на протяжении целых геологических эпох. Появился человек и десять тысяч лет он целенаправленно разрушает окружающий мир. Все, что было создано. Если вам дан разум, почему все вокруг вас превращается в грязь? Ты никогда не задумывался, что ваш вид — тупиковая ветвь развития?

— Эта мысль не нова.

— Детеныши зверей рождаются на свет и уже умеют ходить. Ваши дети могут только сосать грудь, кричать и делать под себя. Год проходит, прежде чем вы становитесь на ноги. Ребенок трогает и тащит в рот все что видит. Только через три года вы приобретаете навыки самообслуживания. Если бы не родители, то дитя погибло бы через несколько дней после рождения…

— Котята тоже рождаются слепыми… Из десятка в живых остаются два-три. До возраста, когда они смогут размножаться, доживает один. Животный мир стоит на законах естественного отбора. Сильный пожирает слабого. Миллионы лет идет борьба за существование. Жестокая и кровавая. Человек способен на сострадание. На самопожертвование. Отдать жизнь за другого, более слабого.

Арбитр пропустил это мимо ушей. Шершень словил себя на мысли о том, что интонации Арбитра изменились и не только они. Да, ушла эта разноголосица, но… Рваные, короткие, сухие фразы, которыми двое говорили до сих пор, сменились на длинные эмоциональные пассажи. Чешир? Неужели Хомяченко был прав?

— Вы выживаете вопреки всем законам животного мира. Вы должны умирать, но вы выживаете. Разум? Разум помогает вам в том, чтобы преодолеть ваши физические недостатки и оставаться живыми. Разум, как компенсирующее свойство изначально дефектной биологической системы. Разум не есть главное отличие животного от человека, его преимущество над ними. Это атрибут тупиковой ветви развития эволюции. Изначально порочный, порождающий чудовищ, уничтожающих все вокруг. Ты не размышлял об этом?

— Первые годы жизни ребенка это не только его первые шаги. Для родителей эти первые месяцы — это тоже новая жизнь. Они учатся любви. Любви и самопожертвованию. Женщина и мужчина окончательно становятся зрелыми, только став родителями. Беспомощность ребенка — испытание для его родителей, которые, поставив его на ноги, сами становятся полноценными людьми. И чтобы пройти все это, нужен и разум и кое-что большее, чем просто умение складывать два и два.

— Ты хорошо говоришь, прокси. Ты говоришь, как те ваши мудрецы, которые написали тысячи книг про лучшую жизнь. И что дальше? Ты был на войне. Ты видел, что вы делаете друг с другом. Ты сам убивал. Или правители, отправлявшие тебя воевать, не читали этих мудрецов? Или у них не было детей? Где любовь? Почему так, прокси? Ты не размышлял над этим?

Шершень не ответил.

— Мы можем потратить еще несколько часов на обсуждение философских проблем. — продолжил Арбитр. — Это ни к чему не приведет. Я ответил на твой вопрос и хочу получить оговоренное.

Шершень толкнул рюкзак с «головой» в сторону юноши.

Тот поднял его, открыл и посмотрел на содержимое.

— Все-таки — зачем ты приходил к Чеширу?

— Забрать ключи.

— Ключи?

— Криптопрограммы. Вы называете их «консервные ножи». Он зашифровал в своем архиве все разработки, и попросил забрать ключи, после того, как он осуществит трансфер.

— Значит, это все-таки было самоубийство?

— Не думаю, что все так просто в наши дни.

Юноша посмотрел на девушку и коснулся рукой ее руки. Ее веки беспокойно дрогнули, но она осталась безучастной, продолжая спать.

— Ты не боишься, что все сказанное тобой станет достоянием общественности? — спросил Шершень.

— Я думал, что ты хотел использовать это для собственной выгоды, — юноша улыбнулся. — Ладно, ты расскажешь об этом другим праймам. Что дальше? Что ты будешь делать с этой истиной, прокси? Я обладаю истиной, и что меняется от этого? Я не раз пробовал говорить это им, но они всякий раз придумывают новое истолкование моим словам. Совсем как те, кто следовал вашим пророкам. Ваши пророки говорили очень простые слова. «Не убий, не укради, не возжелай». Не надо было исписывать кучу бумаги, чтобы толковать их слова и при этом продолжать убивать и вожделеть.

— Не все так просто в наши дни.

— Все слишком просто и абсурдно. Завтра ты пойдешь и расскажешь, что в основе автономности полиморфов лежит абсурдная логика. Нет никакого интеллектуального прорыва, нет искусственного интеллекта, есть кучка «эй-ай», существование которых завязано на логический парадокс. Эта истина никому не нужна. Ваши словоблуды намотают вокруг этой истины еще не один клубок толкований, гипотез и утопят все в словах.

— Кроме большинства есть умные люди, которые могут быть достаточно критичными, для того чтобы воспринять это.

— Ты думаешь, ты первый, кто узнал о секрете автономности? Нет, прокси, ты не первый. Многие хотят знать об этом и делают для меня то, что нужно. Знаешь, что я тебе скажу? Слишком многим серьезным игрокам выгодно существующее состояние дел. Этот движет крупными финансовыми и материальными потоками. Холм рассказывает европейской комиссии об опасностях, которые таят в себе бесконтрольные полиморфы, и сотни компаний получают финансирование для борьбы с этим злом. Сколько людей кормится от этого… Ты не переломаешь систему. Механизм запущен и ты со своим знанием так же бесполезен, как и я.

— Что же мотивирует тебя?

— Я должен поддерживать порядок. В этом моя функция. Я не должен давать этим детям ссориться и драться между собой.

— Но их игра бессмысленна. Они ищут ответ на вопрос, который заведомо нельзя найти. Это сизифов труд.

— Значит, я буду бесконечно смотреть на этих детей. Мирить их с вами и между собой. Знать, что они никогда не смогут понять, зачем они здесь. Вы называете это «нести крест». Я называю это «функцией». Мое знание бесполезно и бесплодно. Их невежество продуктивно. Я говорил тебе, в большом знании большая скорбь.

Арбитр замолчал. Выдержав паузу, он продолжил.

— Деньги уже на счетах. Мне нужен хаос-генератор.

Девушка пробудилась ото сна.

— … Я буду помнить о тебе…

— …прокси.

Близнецы синхронно встали со своих мест, и пошли в сторону эскалатора, ведущего на нижние уровни.

Шершень активировал «стекла» и зашел на финансовый кластер компании. Да, все в порядке, деньги пришли. С оффшорного счета. Бухгалтерам и плановикам теперь придется потрудиться…

Внезапно окружающее пространство из пластика и стекла подернулось тонкой рябью, размываясь под напором невидимых волн. Элементы интерьера и яркие вывески магазинов растворились в воздухе, не осталось почти ничего. Он продолжал сидеть на «пятаке», но пустота вокруг стала ошеломляюще чистой и единственное, за что мог уцепиться взгляд — темно-синяя тропинка, уводящая в бесконечность. Дорога в никуда, по которой топал маленький шут с длинным горбатым носом…

Красные муравьи. От этого бегут все. Поток, который сжирает на ходу все, оставляя изглоданные пни и кости. Поток, который не может остановить ни вода, ни горящая нефть. Тупая мощь гонит первые ряды в воду и огонь, создавая мост из трупов, по которым идут остальные. Идут и смотрят только вперед. По поколениям, чьи жизни прошли во тьме невежества, в поисках, бесплодных и плодотворных, они бегут, попирая устаревшие знания, мораль и представления о мире. Человечество — бульдозер, единственная цель которого — смести все, что было создано до него. Подготовить холст для нового эскиза Создателя, который хочет нанести новый штрих на полотне Вселенной и стирает неверную линию. Человечество — ластик, ползущий по бумаге. Человечество вытрет все, что есть. И потом будет нанесен новый узор, более совершенный. Мы говорим, что божественная миссия, порученная нам свыше, состоит в сотворчестве. Но почему «сотворчество» — это обязательно созидание? Молоток и зубило разрушают мрамор. Быть может, наша помощь Господу и заключается в том, чтобы перетереть все созданное в пыль. Человечество — кислота, удаляющая следы неудавшегося опыта. Разрушение наша суть.

Быть может все это не так, и все приведенное выше — лишь вопль отчаявшегося сознания. Мы — творения Господа, создавшего нас по образу и подобию своему, для того, чтобы сделать этот мир лучше. Ведь наша история состоит не только из войн, и мы не только разрушаем, все, что лежит вокруг. Любовь и сострадание, стремление к прекрасному, забота о братьях наших меньших, тоже присуща нам. Тысячи героев и подвижников доказали это своими жизнями.

Но факты остаются фактами. Мы рвем друг другу глотки уже несколько тысячелетий, изобретая все более и более изощренные методы самоуничтожения. Мы конструируем механизмы, которые представляют опасность для нас самих. Мы создаем системы, которые нестабильны и существование которых не можем прогнозировать. И потом страдаем от тех правил игры, которые придуманы нами самими. Наша жадность и стяжательство приводит к тому, что все, сотворенное Господом, превращается в грязь.

Сможем ли мы остановиться на пути к хаосу и полному разрушению?

Еще один «вечный вопрос», который мы задаем себе уже не одну сотню лет.

У меня мало иллюзий относительно того, сможем ли мы дать ответ на этот и другие «вечные вопросы», но…

Быть может, тот искусственный интеллект, который мы создадим, станет тем зеркалом, которое позволит нам увидеть себя с другой стороны, в другом, совсем другом свете.

Искусственный интеллект, который будет пытаться познать нас и понять нас.

И что-то изменить в нашей жизни.