Станислав Шульга Хаос-генератор Lite Edition Сборка 3.20 (июнь 2009)

Часть 1

Киев, август 2014 года

Небольшая комната, две стены почти до потолка закрыты стеллажами с ровными рядами коробок с дисками. Рабочий стол с тремя мониторами, на которых крутится бесконечный сюжет скрин-сейвера: странный шут с длинным крючковатым носом появляется из ниоткуда, озирается по сторонам и убегает. Затем появляется группа не менее сюрреалистических существ и некоторое время бегает за шутом. Какая-то надпись постоянно мелькает в нижней части экрана. Тьма и все повторяется снова. За столом у окна сидит человек. Его голова сильно запрокинута, но ультразвуковой обруч не падает. Скорее всего, чем-то закреплен. На столе полный порядок, ни одной вещи, находящейся не на своем месте. Камера медленно обходит комнату, останавливаясь на наиболее существенных, с точки зрения оператора, деталях, картинка на какие-то мгновения вспыхивает служебной информацией о находящихся в комнате вещах. В поле зрения опять попадают экраны монитора.

— Останови. И прокрути назад.

Цифры, обозначающие дату и время, застывают и начинают обратный отсчет.

— Что ты хочешь посмотреть?

— Надпись скрин-сейвера.

Запись останавливается.

«Сломается вот эта штука — шкатулка не издаст ни звука».

— Что-то очень знакомое…

— Можно продолжить?

— Да.

Запись прокручивается до момента остановки и двое продолжают смотреть на происходящее. Человек с обручем не изменил позы. Он все так же сидит в кресле, запрокинув голову. Так иногда снимают стресс и усталость, достаточно подремать пятнадцать-двадцать минут в кресле с хорошим подголовником и потом продолжить работу. Камера приближается. Фейерверк из цифр опять рассыпается вокруг центрального объекта. Впрочем, и без этих цифр понятно, что случилось с человеком, сидящим в кресле.

Человек мертв.

Николай Шершень погасил сигарету в стеклянной пепельнице и снял очки.

Из кармана клетчатого пиджака он вытащил футляр, раскрыл его, достав коричневую бархатку. Не спешно протерев очки, он опять водрузил их на лицо. Совершив одну рефлекторную операцию, начальник отдела стратегического планирования компании «Скиф» начал теребить аккуратно подстриженную треугольную бородку. После минутной паузы он произнес:

— Твои гипотезы, Паша?

— Несчастный случай, убийство, самоубийство.

— Последнее маловероятно.

— Если только речь не идет о «последнем трансфере».

— Чешир не был гейткиперским деми-личем, для того чтобы осуществить ритуал нужно как минимум иметь доступ к соответствующему софту. Time Stop или другому нейрофагу, который позволяет создать киберклон и уничтожить «биологическую основу» сознания. Кроме этого, для такой операции нужно иметь хост, на котором будет существовать киберклон. Доступ в «Долину Царей» ему заказан, от GK его отлучили без права возврата в корпорацию. Уходить на носители каких-нибудь сектантов опасно, можно навсегда стать «рабом лампы».

— Ты думаешь, он не мог купить это на черном рынке?

— В таком случае мы не говорим о гейткиперском «последнем трансфере».

— Если он брал нейрофаг на рынке, мы можем пробить дилеров.

— Дерзай, но я не думаю, что это что-то даст. Пятьдесят пять — это не возраст, в котором думают о посмертной сетевой жизни. Нечастный случай тоже маловероятен. Чешир являлся опытным пользователем такого программного обеспечения. Что ты думаешь насчет версии убийства?

— С этим туго. Видимых следов насильственной смерти не обнаружено. Сейчас эксперты проводят анализ интервенции в обмен веществ, но пока никакой тяжелой псионики не нашли. Еще несколько дней нужно для того, чтобы иметь полную картину. Есть одна зацепка. Собственно я тебя и позвал, чтобы прояснить для себя некоторые моменты. Так, где же этот диск…

Рабочий стол старшего следователя «убойного» отдела Павла Пепелова представлял собой плоскость, заваленную бумагами, папками, стопками дисков, связками флэшек на шнурках, другой дребеденью, включая пару смятых пакетов из «Мака» и «Форнетти». Рыхлый массив неупорядоченной «твердой» информации, навигацию по которому мог обеспечить только автор этого беспорядка. Кто-то мог сказать, что это своеобразный способ маскировать секретные данные, но это мало соответствовало действительности. Шершень знал Пашу лет тридцать, еще со службы в погранцах, и тогда все было по-другому. Не было этого бедлама на столе, да и сам Паша был немного постройнее. Сейчас Пепелов представлял собой, как говориться, не лучшую копию самого себя. Да, со временем все более-менее расположенные генетически полнеют и раздаются вширь, но со дня последней встречи он значительно раздался в теле. Полное лицо с небольшими, близко посаженными глазами, пухлые пальцы, рассеянно разгребающие завал на столе. Шершень словил себя на мысли о том, что с годами рыхлым становится не только тело, но и мозги. Он устыдился этой мысли и оторвал взгляд от постаревшего друга.

Искомый диск обнаружился в левом верхнем углу настольного хаоса. Следующие две операции заняли полминуты.

Пепелов вставил диск, вызывал меню и поискал в списке нужный файл. На экране появилось изображение парадного, снятого с помощью камеры, полного волнового спектра.

— Это запись из камер Кибернетического Глобуса, сделанная в день гибели Чешира.

На экране замелькали кадры в режиме ускоренного воспроизведения. По ходу воспроизведения изображения отдельных людей фиксировались. Мозаика из дюжины снимков, снабженных основной информацией об «объектах», складывалась внизу экрана.

— Десять человек, не проживающих в этом доме. Восемь из них — родственники и друзья жильцов. Вот эти — вокруг снимков замерцала красная рамка — выпадают из их числа.

Изображение одного из людей развернулось на всю ширину экрана.

Пожилой человек, примерно пятидесяти лет, одетый в просторную куртку с капюшоном. Камера обернулась вокруг него на девяносто градусов, сделав возможным обзор с другого ракурса. Потом камера приблизилась, показав лицо крупным планом, и застыла.

— Этого человека не существует. Мы прогнали изображение по базе живущих в трех близлежащих районах и пока ничего. Идентификация запущена уже на городском уровне.

Шершень продолжал теребить большим и указательным пальцем кончик бороды.

— Ты помнишь дело Опухтина?

— Еще бы…

— Вы нашли этого афериста только после двух недель работы республиканского розыскного сервера. Ты не паникуешь раньше времени?

— Я подгрузил наших аналитиков еще одной задачей. В полноволновом спектре записи из Сайберглоба нет вообще никаких данных. Пустышка. Кто-то откорректировал трансляцию домовых камер, причем в реальном времени, если верить моим ребятам. Два нехороших совпадения. В доме умирает человек и в промежуток, когда это происходит дом посещает кто-то, кто не хочет, чтобы его лицо видели.

— Гео-блогеры?

— На всех зарегистрированных камерах сервиса CityPulse то же самое. Голяк.

— То есть основная версия это все-таки убийство? — Шершень достал из кармана пачку Camel — Паша, что ты хочешь от меня?

— Чешир замешан в «охоте на полиморфов». Изгнание из корпорации, срок — все из-за его причастности к этому делу. Все складывается в интересную схему. Его, как и еще два десятка нарушителей приказа с Холма, сажают. Он сидит пять лет, выходит и через полгода гибнет. Я пока слабо ориентируюсь в деталях «дела полиморфов», Коля, но чувствую, что здесь что-то есть. Что ты знаешь об этой акции Холма и причастности Чешира к нему?

Шершень вытянул из пачки сигарету.

— Да много чего знаю, до утра сидеть будем.

Пепелов хитро улыбнулся. Весельчак по жизни, остроумный собеседник и цепкий профессионал, каким его всегда знал Шершень, сейчас выглядел устало. Улыбка получилась вымученной, но Шершень все же усмехнулся в ответ.

— Если коротко, то после второй Барселонской конференции Холм запретил использование полиморфных схем искусственного интеллекта в пределах всех зон виртуальности Кибернетического Глобуса. Одна из первых схем «эй-ай», которую разработали гейткиперы на основе «слепка реальности» для работы с частными клиентами и небольшими фирмами. Главная особенность этого «эй-ай» состояла в его множественности. Если в случае с другими схемами «эй-ай» ты имеешь дело с одной «личностью», то у полиморфов, обычно, их несколько. Что-то вроде большой и дружной семьи. Основной модуль полиморфа — хаб — способен создавать младшие модули и управлять ими. При необходимости он может и уничтожать их. Самокопирование хаба заблокировано. Почковаться он не может. С одной стороны такая, схема намного эффективнее в работе, с другой — эта способность к созданию младших модулей стала главным их недостатком. Хабы стремились использовать любую возможность для расширения своей семьи. До тех пор пока полиморфы находились в локальных сетях, их могли контролировать местные сисадмины и личные операторы «эй-аев». Когда полиморфы получили доступ к ресурсам Сайберглоба, то этот контроль потеряли. Отдельные кластеры Сайберглоба стали периодически виснуть. Попытки оптимизировать работу предпринимались, и успешные, но на Холме кто-то решил запретить схему. Всех владельцев «эй-ай» обязали отдать носители с полиморфами и пообещали возместить ущерб. Многие отказались это сделать. Более того, сочли директиву Холма за нарушение прав пользователя и человека. Шум подняли большой. В результате некоторая часть пользователей сдала техникам Холма копии и выпустила полиморфов в сеть, отвязав их от носителей. В знак протеста. Таким образом, примерно около десяти тысяч хабов и их семей оказались на свободе.

Пепелов подался вперед.

— И после этого на них началась эта пресловутая охота?

— Нет, не сразу. В этом как раз вся и суть. Понимаешь, «эй-аи» личностных схем не могут долгое время существовать без диалога с оператором-человеком. Мы являемся для них источником задач, целей, мотивов, смыслов. Сами они не могут поставить себе цель или замотивироваться. Поэтому рано или поздно такой «эй-ай» впадает в состояние ступора, которое профессионалы называют Radio Silence.

— Молчание в эфире.

— Да, отсутствие задач равняется отсутствию активности. «Эй-ай» замирает, становится мертвым грузом на каком-нибудь ресурсе, и его можно легко взять. Именно на это надеялись техники Холма, когда узнали о том, что пользователи выпустили полиморфов в сеть…

Один из стационарных телефонов на столе Пепелова неожиданно зазвонил. Пластмассовый корпус, круглый диск набора номера. Очевидно, звук имел механическое происхождение. Маленькие молоточки, стучащие о небольшие металлические колокола. «Этому раритету лет сорок», подумал Шершень, вытянув из пачки сигарету.

— Да, Федор Юрьевич…Нет, товарищ полковник, мы передали это дело…

Пепелов непроизвольно подтянулся в кресле.

Шершень отключился от разговора и закрыл глаза. Он всегда делал так, когда нужно было сосредоточиться. Даже на совещаниях он прикрывал глаза, чем иногда вызывал недовольство клиентов и тех, кто знал его недостаточно хорошо. Чешир, «охота на полиморфов», «фильтрационные решетки», гейткиперы и их иезуитские физиономии… Ассоциативный ряд становился все стройнее, но в нем отсутствовала логика, которая необходима для доказательств, только чистая интуиция. Уточняющие вопросы, нужны уточняющие вопросы и встречи. Шершень словил себя на мысли, что уже начал всерьез думать об этом деле.

Пепелов продолжать сидеть по стойке смирно и отвечать на какие-то оперативные вопросы, судя по всему, своего непосредственного начальника. Наконец разговор закончился. Пепелов осторожно положил трубку на место.

— На чем мы остановились?…

— На том, что полиморфов выпустили в сеть, и на «молчании в эфире», — напомнил Шершень.

— А, да, и что они действительно впадали в ступор?

— Поначалу, да. Техники пасли тех пользователей, которые продолжали вести диалог со своими «эй-аями». Ловили и тех, и других… — Шершень поднес зажигалку к сигарете, прикурил и сделал первую затяжку. — Но потом что-то изменилось. Полиморфы перестали уходить в Radio Silence. Техники рассчитывали взять всех в пределах до трех месяцев, но, опаньки, не вышло. По сети прошел слух, что группа гейткиперов выпустила модернизирующий патч, который делал полиморфов независимыми от людей-операторов.

— Чешир имел к этому отношение?

— Неизвестно. Есть два непонятных момента, которые связаны с ним. На суде признал себя виновным по всем пунктам. GK исключили его из своих рядов и, что интересно, расформировали клан [Shades], в котором, собственно, и работал Чешир.

— И что в этом интересного?

- [Shades] в свое время создали концепцию полиморфной схемы. Они знали о полиморфах больше всех. Чешир принимал непосредственное участие в разработке концепции.

— На суде всплывал вопрос о патче?

— Нет. Прямых доказательств существования патча нет до сих пор.

— Неужели GK не смогли прикрыть своего человека? На них это не похоже…

— Паша, в этом и состоит главная загадка. GK смогло отмазать несколько десятков гейткиперов, которых брали с поличным. Они отделались крупными штрафами. Чешир навесил на себя столько, сколько мог. И получил два года, максимум того, что можно получить за такое. Его исключили из корпорации не за нарушение директивы Холма, а за то, что он проигнорировал компанию и навел на нее тень.

— Ничего не понимаю…

— Не ты один. Создавалось впечатление, что он сделал это специально. Что он хотел оказаться подальше от GK, Холма и цивилизованного мира вообще. Колония для хакеров на Фарерских островах хорошо охраняется.

— Погоди… ему дали два года, но вышел он через пять лет.

— Неоднократные нарушения режима, драки с сокамерниками и неудавшаяся попытка к бегству… Все выглядело так, что он намеренно хотел затянуть срок.

— Но зачем?

— Я уже сказал. Я думаю, он хотел спрятаться. От лишних вопросов. Он что-то знал и не хотел этим делиться. Ни с Холмом, ни с гейткиперами, ни с кем бы то еще.

— Разве его не могли достать в тюрьме? Тот же Холм?

— Седьмой отдел Холма, пресловутая киберполиция ловит преступников. Охраняют их другие люди. Колония на Фарерах подчиняется Европейской комиссии. Как бы то ни было, Чешир смог провести на этом курорте пять лет. Потому поставил себе такую цель.

— Но почему?

— Паша, автономность полиморфов это все равно, что философский камень алхимиков. Никому ни до, ни после не удавалось создать независимое от человека сознание. В сети уже шесть лет обитает разум. Понимаешь, разум! И никто не знает причин того, как это стало возможно. Кто знает, а если Чеширу удалось это сделать? Ты представляешь?! Это прорыв. Человечество тысячи лет мечтает создать подобное. Я уже не говорю о том, что для производителей софта это просто золотое дно.

— Меня больше интересует, кто этого гения решил убить. Что ты скажешь о его бывших соратниках, гейткиперах?

— Это не их методы. Они так грубо не работают. Если, что-то и можно было знать, они это давно знают. А убирать Чешира физически… Вряд ли. Правда есть предположение, что запрещение полиморфной схемы было организовано самими гейткиперами. Запрещение схемы инициировали через месяц после того, как Холм ввел ограничения на использование «эй-ай» в управляющих контурах Сайберглоба. Из всех схем «эй-ай» предписали удалить протоколы обмена данными с управляющим дайсом. Терять такой ресурс, как управляющие «эй-ай» было обидно и гейткиперы решили перевести полиморфов на нелегальное положение. Пятая колонна для грязной работы в Си-Джее. Вся эта буза с массовым неповиновением пользователей — результат работы GK.

— Может быть, тогда и модернизирующий патч тоже их рук дело? А Чешир непосредственный исполнитель? Он знал всю подноготную и мог рассказать об этом. Более чем весомый мотив для того, чтобы его убрать.

— Если он знал о махинациях GK, почему не сказал об этом на суде? Нет, Паша, он играл собственную игру.

— Тогда кто еще?

— Любой крупный игрок на софтверном рынке, заинтересованный в эксклюзивной технологии. Кстати, что с его архивом? Он собрал довольно объемную область данных. Насколько я знаю, во время его заключения она находилась на Холме, и ее там основательно просматривали аналитики.

— Область данных возвратили владельцу, но нашли там что-то или нет, я не знаю. Насколько мне известно, его область содержит довольно много графики и видео.

— Сто двадцать пять тысяч книг, четыре тысячи кинофильмов, включая подборку моделей из Playboy, коллекцию старого порно с Джилл Келли и Сильвией Сэйнт. Идеальное место, чтобы спрятать информацию. Но нужны ключи, «консервные ножи». О криптовке предполагали, но их тогда не нашли. Архив пытались взломать, но безуспешно.

— Ты думаешь, там ответ?

— Не знаю. Слушай, прокрути еще раз этот скринсейвер…

Они выбрались наружу через час.

— Ты сейчас куда, Паша?

— Наверное, домой…

— Чего так неуверенно? Проблемы дома?

— Да нет, все в порядке, просто заколебали меня мои шефы — он опять хитро прищурился, — Может посидим, пивка выпьем?

— А тебе не повредит? — Шершень ткнул пальцем в живот, выпирающий через серую рубашку.

— На себя, посмотри, шуруп. Ты тоже свой бизнес неслабо расширяешь…

Они взяли по бутылке крепкого «Черниговского» в ближайшем ларьке и нашли пустую скамейку в скверике.

— Не понимаю я, Коля.

— Чего ты не понимаешь? Как жить дальше?

— Как работать дальше?

— По этому делу?

— В принципе, как работать… Это дело так, частный случай.

Шершень отпил из бутылки.

— Десять лет назад все было по-другому. Блин, плывет все, и куда — непонятно. Искусственный интеллект, серийное клонирование, сеть, в которой ни адреса, ни имени реального нет, япона мать, иногда кого ловишь, неясно. Сопливые пацаны такие дела делают, а их даже привлечь нельзя, потому как дети еще…

— Паша, уже давно все плывет. Ты в сети мало бываешь, разве что в соцсетях висишь, а твое начальство — еще меньше. Сейчас не то, что дети… Иногда непонятно, живой преступник или нет.

Пепелов переложил бутылку из правой руки в левую и откинулся на спинку скамейки.

— Коля, это все философия…

— Ты хочешь спихнуть дело?

Пепелов потеребил ручку своей сумки свободной рукой.

— Да, мне не улыбается возиться с этим «глухарем».

— Выстроив логическую цепочку и доказав, что к делу причастны кибернетические объекты?

— Тоже мне экстрасенс… Коля, я жопой чувствую, что тут дело в этих засранцах.

— Чувствительную жопу ты себе отрастил.

— Я серьезно. Мне нужны основания для того, чтобы «седьмой» отдел взял это на себя.

Киев, август 2014 года

Хаотичное движение ярких цветных точек — миниатюрных экранов мобильных телефонов, гаджетов и фотокамер в тусклом свете электрических фонарей между пятнами «динамиков», неподвижно застывшими в окружающем пространстве, но с постоянно меняющейся цветовой гаммой и объемами. Улица наполнена мелодиями рингтонов и обрывками FM-трансляций, короткими и длинными фрагментами разного ритма и тональности, сливающимися в единый ненавязчивый шум, затихающий на считанные мгновения. Воздух пропитан дымом шашлыка, запахом сахарной ваты и национальных кухонь.

Днем на Андреевском спуске бал правят торговцы «традиционным» туристическим товаром, разного рода символикой от шапок-ушанок с красными звездам до флагов Украинско-грузинского Альянса и «статикой», произведениями искусства, созданными с помощью старых технологий — резьба по дереву, литье, живопись маслом на холстах, акварель. Чаще действительно ручная работа, но попадаются и дешевые штамповки под акварель и гравюры с банальными, заезженными видами и сюжетами. Вечером на сцену выходят торговцы «динамикой», артефактами нового кибернетического искусства. Вместо холста — «умная бумага» или «цифровые чернила», тонкопленочные экраны высокого разрешения. В рамки встроены батареи и процессоры, обеспечивающие картинку и ее динамичное изменение. Сейчас на Спуск выходит это, новое поколение, и улица покрывается мерцающими пятнами динамических образов, движущимися фигурами объемных скульптур и массой других вещей, чему критики еще не сподобились придумать название. Реальность наполняется символами из прошлого, воспоминаниями о том, чем было это место раньше, картины и танцы фигур пытаются раздвинуть рамки настоящего, заменив его на «старые, добрые дни».

— … Так что говорили ребята?

— Разное говорили и много чего. Фигурой-то он был заметной. Собственно, из всех спецов по полиморфам в GK только человек десять имели тот же уровень. По сути, идеологию полиморфов на ранних стадиях подготовки определял именно он.

— А что сейчас говорят?

— Коля, ты как маленький… Ну что могут говорить? На внутренних форумах все цедят информацию, в курилках тоже мало кто хочет это вслух обсуждать. Человек умер, что хорошего? Тем более человек, который устроил в свое время корпорации серьезные проблемы. Я в эти темы не лезу…

Внезапно все гаснет, и спуск оказывается в полной темноте. Толпа, застигнутая врасплох, на миг замолкает, но в следующее мгновение в темноте летнего неба загораются контуры «замка Ричарда». Вздох восхищения проносится по Андреевскому и цветные светляки начинают свистопляску, подтягиваясь ближе к одной из достопримечательностей города. Стены окрашиваются в бледно-голубые цвета, и начинается музыка. Перепады тональности совпадают со сменой цветовой гаммы и образами, которые мелькают на этом объемном экране. Человек с куриной ножкой в кармане пиджака, кот со стаканом водки, строгие фигуры в военной форме, и сразу же за ними — некто, чье лицо более похоже на собачье. Толпа щелкает гаджетами, стараясь не упустить ни одного момента из этой феерии света, музыки и образов.

— Неплохо, да? — Хомяченко выглядел как ребенок с двумя пачками мороженого.

— Конечно, неплохо. Здания уже полгода как нет, а все думают, что оно есть.

— Что серьезно?

— Объект снесли за ночь и поставили здесь фанерный каркас и гологенератор.

— А что жители рядом?

— Какие жители, здесь давно простые люди не живут. А художникам рот сам знаешь, чем закрыли. Немного фанеры, оптика и голограммы. Дом-призрак.

— Это секрет?

— Для тех, кто в курсе, не секрет. Я думаю, через пару месяцев будет известно всему городу, но народ уже привыкнет к шоу, и тогда застройщик сделает здесь то, что ему хочется.

— Интересная пиар-компания…

Шоу закончилось, и народ стал расползаться по спуску, кто вверх, кто вниз.

Хомяченко подошел к небольшой стойке, на которой висели бусы, фенечки и всяческие амулеты.

— У вас есть манипуляторы для Penapples-IY? В виде четок, я имею ввиду.

— Ой, уже нет! — миловидная юная художница. — Оставьте свой номер, мы вам обязательно сообщим, когда у нас будут эти четки!

Хомяченко улыбнулся в ответ, но номера не дал. В свои пятьдесят с лишком он выглядел на ранние сороковые и совсем не оправдывал своего прозвища — Хомяк. Сухопарый блондин с вечной и добродушной улыбкой на лице после определенного возраста начал пользоваться успехом у женщин младше его лет на пятнадцать-двадцать. Не в последнюю очередь из-за того, что сумел сохранить романтические настроения и умение одеваться довольно импозантно.

— Предпочитаешь ручную работу?

— Да, знаешь, есть в этом определенный шарм, в наш век всеобщей стандартизации и унификации.

— Я бы сказал, что наметился некий тренд в этом отношении.

— Да?… Ну ты всегда катался на гребне волны… Знаешь, я думаю, что в версии самоубийства есть своя основа, — Хомяченко неожиданно вернул разговор в прежнее русло, — Я говорил с одним из киевских кукольников, хорошо знавшим Чешира. Еще тогда, после этого скандала в суде. Он рассказывал о том, что создать такой патч, как «Элиза», невозможно за несколько месяцев. Даже если работает группа. Еще он сказал, что схема предложенная [Shades], являлась урезанным вариантом разработки Чешира. Вполне возможно, что он использовал для патча эти свои старые наработки. И решение об уходе из GK принял еще раньше.

— И где тут основания для самоубийства?

— Логическая цепочка, думаю, покажется тебе надуманной. Чешир занимался разработками «эй-ай» задолго до того, как попал в GK, еще студентом. Причем начинал он не с написания алгоритмов для игрушек или экспертных систем, а с идеологических основ. Что есть разум? Что есть интеллект? Душа? Почему мы пытаемся создавать големов, вместо того, чтобы лучше заняться воспитанием своих детей? Он шел от этого, и, я думаю, что до чего-то дошел когда-то давно. Принял решение, и когда пришел момент — воплотил его в жизнь.

— Логическая цепочка довольно слабая…

— Тот кукольник говорил об одном закрытом блоге, где Чешир одно время постил свои размышления и наблюдения. Он говорит, что в этих эссе часто проскакивали суицидальные мотивы. Я думаю, что между той схемой, которую он воплотил в полиморфах и «Элизе», его представлениями относительно человеческого разума и тем, что делать дальше — есть связь. Абсурдность нашей повседневности, парадоксальность происходящего. Он писал об этом. Кьеркегор, Лев Шестов, Шопенгауэр. В своих эссе он часто ссылался на них. Думаю, его рассуждения вылились в реальные действия и привели к созданию полиморфной схемы искусственного интеллекта.

— У тебя нет четкой логики. Это только догадки. Гипотезы.

— Вообще его уход является самоубийством в обыденном представлении. Деми-личи называют это «переносом сознания», другой формой существования сознания. Ему не дали сделать того, что он хотел сделать сначала. Потом он сделал это и выждал несколько лет, чтобы убедиться, работает ли это. Вышел на свободу и понял, что, да, работает.

— А потом кто-то из полиморфов помог ему обрести электрическое бессмертие?…

— Стать одним из тех, кто выжил после охоты. Тот несуществующий человек, вышедший из его дома в промежуток времени, когда произошла смерть…

— Он сам, только в цифре? Перекачанный в «каркас»?

— Возможно и так, но есть варианты?

— Я думал, что встреча будет более полезной…

— Я когда-нибудь тебя разочаровывал? Знаешь, иногда я скучаю по старым добрым временам, когда мы флудили на форумах и фидошных эхах…

— Ну да, хорошее время. Ни ответственности, ни денег…

Хомяченко пропустил это мимо ушей.

— Я переслал тебе два файла на почту. Тот старый мультфильм с шутом и еще кое-что. Мне кажется, что для тебя не составит большого труда прибавить к этому пятьдесят восьмую статью уголовного кодекса в последней редакции и дать ответ своему другу.

— Что там?

— Посмотри, сам все поймешь.

Киев, август 2014 года

Пластмассовая коробка с диском легла на стол.

— Есть интересные новости? — поднял брови Пепелов.

— Более чем.

— У меня тоже, — Паша явно находился в хорошем расположении духа. — Кто начинает?

— Ты хозяин, командуй парадом…

Экран разделился на две части. В правой мелькали кадры записей из Си-Джея. В левой возник ряд статических снимков, сделанных, судя по всему, обычной цифровой видеокамерой.

— Есть, можно сказать, эксклюзив. Не всегда понимаю, зачем люди покупают такую технику, но в этом случае молодая мамаша, снимавшая свое чадо профессиональной камерой полного волнового спектра, нам весьма помогла… Смотри.

Картинка на левом экране ожила. Девочка трех лет в джинсовом комбинезончике, деловито набирала в пасочку песок. Судя по всему, мама уже выбрала ракурс, камера почти не дергалась, и парадное дома на заднем плане обозревалось вполне четко. Пепелов пустил ускоренную промотку. Запись остановилась, когда дверь парадного открылась, и из нее вышли парень и девушка. Оба одинакового роста. Запись пошла в замедленном режиме, а в левом верхнем углу параллельно пошли кадры, полученные из Кибернетического Глобуса.

— Коля, заметь, движения мужчины из записи, вытянутой из Си-Джея, полностью совпадают с движениями парня.

Записи синхронно замерли.

— Кто-то подкорректировал запись.

— Я это вижу, Паша.

— Камеры на доме транслируют картинку в режиме реального времени. Корректировка изображения сделана почти идеально. В моей практике такое качество встречается в первый раз.

— В моей — не в первый. Для того, чтобы провернуть такой фокус, нужна команда из хакера, ломающего местный узел трансляции в Си-Джей, и опытного кукольника, который наложит текстуру несуществующего персонажа на реального человека. Или…

— Или?

— Или это все это проворачивает «эй-ай», имеющий доступ к управляющему контуру.

— Ясно, но это еще не все.

Пепелов изменил волновой спектр и вместо парня на экране появился скелет в полный рост.

В районе затылочной кости располагалось нечто вроде центра паутины, тесный сгусток, от которого по всему телу разбегались тончайшие нити.

— Высокоемкостной носитель с вычислительным модулем на биологической основе. Класс Cyber-Alien-III. Временный. Период работы до сорока восьми часов. После отработки ресурса разрушается без побочных эффектов для организма…

— Цена носителя на «черном» рынке порядка пятидесяти тысяч евро, — закончил Шершень. — «Мулы». Электромагнитный спектр уже прозванивали?

— Да. И это, пожалуй, самое интересное. Судя по нему, «мулы» носили «эй-ая». Искусственный интеллект с очень высоким показателем Римана. То же самое говорит анализ характера походки и жестов «мула». Cyber-Alien-III берет под полный контроль нервную систему носителя, что всегда отражается на носителе.

— Пробить их, конечно, надо, но я думаю, что помогу тебе сэкономить время.

— Даже если мы возьмем этих двоих, то они все равно ни хера не вспомнят.

Пепелов махнул рукой.

— Что у тебя?

— Держи диск.

Пепелов вставил диск в считыватель.

— Музыкальная шкатулка.

— Что?

— Это имя файла, запускай.

Старый мультфильм советских времен про поломанную музыкальную шкатулку Пепелов смотрел с плохо скрываемым скепсисом. Сын приходит к папе и жалуется на то, что шкатулка не играет. Папа обещает все пофиксить и укладывает мальчика спать. Мальчику снится сон о том, что он попадает внутрь шкатулки. Запчасти оживают и начинают рассказывать о том, какие они важные и незаменимые. Маленький шут, отвечающий за защелку ключа, пытается вставить слово, но его никто слушает. Да, это тот самый шут со скринсейвера на мониторах в квартире Чешира.

…«Секрет, какой еще секрет, секрета никакого нет!» — «И все ж я знаю, в чем секрет, и я могу вам дать ответ!» — «Ты просто лишняя деталь, тебя и выбросить не жаль!» — «Лишняя деталь?!»

Шут с длинным горбатым носом подбегает к небольшому рычагу, дергает его, и все летит в тартарары.

— И к чему все это?

Шершень прищуривается.

— Ладно, потом поймешь. Смотри другую запись. Это сделано в одном из кластеров Шельфа. Главное действующее лицо — полиморф с ником Шеп-Ти.

На экране шла обычная возня, какая бывает в «публичных» кластерах Шельфа. Шеп-Ти стоял вполоборота к точке, с которой велась съемка происходящего. Его виртуальное тело являло пародию на «каркас» дроида-садовника. Долговязый, два-двадцать, порядком истрепавшийся, местами хромированное покрытие костей слетело, и вместо него проступали пятна ржавчины. Из каркаса торчали трубки, из которых временами выходил пар, а провода часто искрили. Рожа каркаса имела довольно растерянный вид, нос отсутствовал как класс. На дроиде был накинут плащ, такой же длинный и такой же старый, подол изорван в клочья. Голову прикрывала серая широкополая шляпа. Он о чем-то оживленно беседовал на немецком с этими девицами в «осиных» макияжах. На экране отобразились строчки технической информации. Да, они действительно откуда-то из Саксонии. Запись делалась уже на излете разговора. Шеп создал в воздухе объемное изображение, означавшее прощальный кисс-гуд-бай, развернулся спиной и пошел в сторону открывшегося портала.

Шляпа превратилась в двухцветный шутовской колпак, черно-белую лилию, с медными бубенцами на концах. Рваный плащ перестал колыхаться вокруг долговязого тела, которое начало съеживаться. Он стал блестящим трико, переплетением черных и белых ромбов, с головы до пят проступивших на уменьшившемся и потолстевшем корпусе. Каркас исчез. Появился коротышка, шустро ковылявший на маленьких кривых ножках. Прежде чем вступить в раму портала Шеп повернул голову. Длинный, безобразный нос, пропорции которого не казались смешными, задел один из висевших бубенцов. Еще через мгновение Шеп-Ти исчез в переливающейся пустоте портала.

Пепелов выглядел озадаченно.

— Практически копия из мультфильма… Как оказывается, именно эта деталь и есть ответ на загадку, почему шкатулка не пашет. Знаешь, я этого клоуна побаивался маленьким… Ну и как, по-твоему, это может быть связано с делом?

— «Шеп-Ти» — это имя полиморфа из реестра Холма. Он больше известен под ником Арбитр. Один из наиболее влиятельных полиморфов сцены. Часто разруливает конфликты между собратьями, а также между людьми и полиморфами. Самое интересное — это то, что Арбитр — бывший личный «эй-ай» Чеширского Кота.

— Вот это действительно интересно…

— Да, тем более, что это проливает свет на некоторые детали Мутации. Понимаешь…

Пепелов остановил его жестом.

— Меня больше интересует то, как это влияет на мои шкурные вопросы…

— А… Все достаточно просто. У тебя есть все основания для того, чтобы утверждать факт прямого участия «эй-ай» объекта в этом деле. Любительская съемка той мамаши — это можно красиво обыграть. По нашему законодательству «эй-ай» не является дееспособным лицом. «Эй-ай» — не более чем инструмент, за действия которого несет ответственность его владелец. В случае с Чеширом действия «эй-ай» привели к гибели владельца. Поэтому ты можешь обосновано утверждать, что это — самоубийство.

— Маленькая деталь. Из чего следует, что данный «эй-ай» является Чеширом? На этих двоих с любительской съемки не написано, что они это Арбитр. Может быть, проще найти этих двоих и пообщаться с ними?

— Найди, пообщайся. Это ничего не даст. С точки зрения медицины, они пребывали в состоянии лунатизма и не могут нести ответственность за свои действия. Кстати, что показали анализы? Причина смерти?

— Острый панкреатит. Я бы сказал, что это жуткая смерть.

— Я знаю несколько нейрофагов, которые могли устроить подобную болезнь. Подобные штуки вполне мог сделать его полиморф.

— А как я докажу, что это был Арбитр?

— Слушай, я тебе и так все разжевал, прояви какую-то сообразительность сам!

— Ладно, ладно, не шуми…

Киев, сентябрь 2014 года

Виброзвонок коммуникатора срабатывает через полторы минуты после того, как он уже проснулся. Зачем он его ставит каждое утро на шесть часов, если уже лет десять просыпается точно в это время? «Привычка, выработанная годами». Гарантия того, что утренний старт будет таким же, как и вчера, и график не собьется.

Шершень приглушил коммуникатор и обернулся. Люда спит, на левом боку, отвернувшись к шкафу. Как всегда. Под утро она обычно на боку, и спит так, что пушками не добудишься, особенно в субботу. Накинув футболку и забрав часы, он тихонько выходит из спальни.

Бутерброд с сыром, омлет из двух яиц и пара кусков бисквита. Все это готовится и съедается за то время, пока на плитке варится кофе с сахаром. За окном начинается лучшая часть недели. Тихое субботнее утро. Хотя для него смысл семидневного цикла давно потерял общепринятый смысл. Счастливым можно быть и в понедельник. Счастливым можно быть и так, сидя утром на балконе в дешевом раскладном стуле с чашкой кофе в одной руке и зажигалкой в другой, разглядывая крыши соседних пятиэтажек, освещенных утренним солнцем. Ноги в теплых тапках. В голове — остатки вчерашнего дня, рутина, забывающиеся по мере прокручивания последовательности принятых решений. Постепенно на их место приходят вещи совсем другие, более неоднозначные. Шершень щелкает зажигалкой.

Пепелов съехал с темы. Дело закрыли. Конечно, ему пришлось попотеть. Для того, чтобы доказать, что «эй-ай» не является, принадлежащим кому-то из жильцов или родственников жильцов ему пришлось перевернуть кучу открытой и вторую кучу закрытой информации. Кое-что пришлось откровенно притянуть за уши, но сыграло на руку то, что «седьмые» сами заинтересовались делом. Насколько он мог знать из своих источников — расследование у них шло не особо.

Рекламный бигборд на той стороне крутит циклическое шоу из глянцевых образов жизни счастливой нуклеарной семьи. Белозубый смех едущей в новеньком Toyota-SUV на пикник семьи. Успешный папа, намакияженная мама и довольный всем на свете сын, единственной проблемой которого была старшая сестра, всегда занимающая переднее сидение. В новой Toyota-SUV широкие сидения и система безопасности позволяет этим маленьким чудовищам уживаться вместе без ссор. Интересно, что думают по поводу рекламы жители близлежащего дома, которые каждый день ездят в метро?

Солнце, давно поднявшееся где-то за невидимой линией горизонта, пересекает силуэты домов. Пока еще безобидные лучи светят неярко, но через полчаса они выгонят прохладный уют с балкона. Шершень делает первую затяжку.

Плотная колода фактов рассыпается. В последние дни этот пасьянс складывается все лучше и лучше.

Пока Пепелов готовил почву для обоснования версии самоубийства, Шершень нашел Клерка, «кукольника», знавшего тему изнутри. Петр передал ему архив постов со старого блога Чешира. Витиеватые и саркастичные размышления о природе человеческого разума плотно ложились на события «охоты на полиморфов», роли Куреневского и Арбитра.

Для того, чтобы запустить «Элизу», нужен был носитель патча. Тот, кто в непосредственном контакте с полиморфами модифицирует схему, и даст Семьям новую жизнь.

Ключевая фигура в схеме Куреневского — Арбитр. Единственный полиморф схемы «близнецы». Об этой схеме слышали немногие спецы, и она не воплотилась ни в одном коммерческом проекте. Странно, но даже сыскари Холма продолжали считать Арбитра обычным «хабом» со свитой.

Двое на любительской съемке. Шут из мультфильма, который переворачиваясь с ног на голову все же оставался на ногах — ступня с длинным волочащимся чулком гетр становилась головой с одетым на нее колпаком. «Сломается вот эта штука…». Наверное, они слишком молоды и росли на «Саус-парке» и Бивисе-Батхэде, чтобы знать эту классику советских времен. Чешир оставил более чем прозрачный намек на роль Арбитра в его схеме. Арбитр донес Весть до Семей, и полиморфы стали Разумом. Арбитр продолжал контролировать сцену, пока Куреневский сидел на Фарерах. Кто его знает, может быть Куреневский представлял угрозу раскрытия секрета автономности. И сейчас только Арбитр знает, как произошла Мутация.

На соседском балконе начинается возня. Все, спокойное утро кончилось. Время заняться делами более нужными, но менее интересными.