"Киллер" - читать интересную книгу автора (Леонард Элмор)

9

Следователь полиции штата сообщил Колсонам, что с ними свяжутся из Федерального бюро расследований. В связи с усилением преступной деятельности в приграничных районах данное дело автоматически переходит под юрисдикцию этого подразделения министерства юстиции США.

– Хотите сказать, что эти двое – преступники? Стало быть, мы двигаемся в правильном направлении? – съязвил Уэйн.

Спустя два дня, в течение которых полиция разных ведомств то приезжала, то уезжала, а полицейские машины сновали мимо дома даже ночью, освещая фарами их спальни, Уэйн вышел на крыльцо и произнес речь, когда следователь полиции штата пожаловал к ним в очередной раз:

– Как-то раз в Детройте меня оштрафовали за превышение скорости, когда я торопился в аэропорт встретить жену, навещавшую во Флориде своего отца. И я тогда подумал, если меня наказали за превышение скорости, стало быть, движение транспорта под надежным присмотром, а наша полиция самая эффективная в мире. Но я не об этом. В Огайо, чуть позже, меня остановили за то, что я превысил скорость в какой-то природоохранной зоне, где борются за снижение уровня загрязнения воздуха. Я тогда возмутился, но штраф уплатил. Куда я клоню? У меня никогда не было неприятностей с полицией. Я ни разу не повысил голос на полицейского, всегда во всем соглашался. Правда, в тот злополучный день в риелторском агентстве я не удержался и сказал, почему бы полиции не отправиться на остров Уэлпул и не узнать, кто разъезжает на голубом «кадиллаке». Если бы это сделали, поймали бы обоих парней и Лионель остался бы жив. Но вместо этого вы сидите здесь, пьете у нас кофе и без конца задаете одни и те же нелепые вопросы. Сколько раз вы спрашивали меня, видел ли я обоих парней в супермаркете «Севен-илевен»? Как я мог видеть обоих, если один из них был здесь? Сколько раз вы спрашивали меня, на какой машине приехал тот парень, после того как я вам сказал, что не видел его машину? На самом ли деле я видел, как он застрелил девушку? Почему возникает вопрос, кто это сделал? А кто же еще? Как долго вы собираетесь изучать пробоину в курятнике? Моя жена говорила вам, что стреляла она, и показала в доказательство синяк на плече из-за отдачи «ремингтона». Она сказала, что у нее и в мыслях не было застрелить этого типа, но вы ведете себя так, будто ей не верите. Никто из вас не похвалил ее за то, что она такая смелая. Пристрели она этого сукиного сына, вы что, арестовали бы ее? Сидите тут, распиваете кофе, а настоящие убийцы разгуливают на свободе, убивают ни в чем не повинных людей.

Следователь полиции штата посоветовал Уэйну успокоиться и трезво взглянуть на факты. Между «кадиллаком» и смертью Лионеля Адамса нет никакой причинной связи. На труп Лионеля с тремя пулями в груди три дня назад наткнулись охотники.

– Но в какой день он был убит? Неужели вы это еще не выяснили? – возмутился Уэйн.

– Когда выясним, непременно вам сообщим, – ответил следователь. – Идет?

– Идет. А когда вы, наконец, выясните, почему они хотели нас убить? Моя жена ничего им не сделала. Ее хотели убить из-за меня? Кто они, эти подонки? Ошиваются здесь почти неделю, а вы не можете их найти. Куда, черт возьми, вы смотрите?

Местные полицейские и помощники шерифа не стали дожидаться, когда Уэйн успокоится, сели в машины и укатили. Следователь полиции штата дождался, после чего направился в лес, где эксперты продолжали осматривать окрестности.

– Да ты просто оратор! – заметила Кармен, глядя на Уэйна. – Но какой толк им все это объяснять? Они только сильнее на тебя разозлятся.

– Вот поэтому я и выступил. Они ведут себя так, будто это мы во всем виноваты. Я хотел убить этих парней? Ты хотела попасть в одного из них, когда стреляла? Я не хотел, я это знаю, но если бы я его пришил, то сидел бы сейчас в тюряге, дожидаясь суда.

– Со мной они обходительны, – возразила Кармен. – А ты вот наехал на них не с той стороны. При чем здесь твои штрафы за превышение скорости?

– Потому что это единственные случаи, когда я был зол на копов, но сдержался, хотя если бы спустил собак на них, то мне бы наверняка полегчало.

– Сейчас полегчало?

– Не очень. Давай выпьем пива.

– Звучит заманчиво, – согласилась Кармен. – А ты знаешь, что иногда ты поднимаешь начальные буквы слов над рядами букв, а конечные заканчиваешь завитушками?

– И что?

– Это означает вспыльчивость.

– Я буду стараться писать ровнее, – пообещал Уэйн. – Посмотрим, улучшится ли мой характер.

– Выпей лучше пива.

Позже, когда специальный агент ФБР позвонил им и спросил, удобно ли, если он подъедет, Кармен ответила, что да, разумеется. Когда она сообщила мужу об этом визите, он промолчал.

Двое мужчин, оба в черных костюмах, вышли из «форда». Один направился в сторону леса. Кармен видела, как детектив полиции штата, стоявший у лесополосы, смотрел в его сторону. У того, кто вел машину, были густые темные волосы, тронутые сединой, и он показался ей довольно приятным мужчиной.

– Мистер и миссис Колсон, я Пол Скаллен, я вам звонил. Можно войти? – сказал он, кивнув им обоим.

– Пожалуйста, – пригласила Кармен. Уэйн не проронил ни слова.

Мужчина оказался выше Уэйна и старше. На вид ему было около пятидесяти. Он протянул им удостоверение с приколотым к нему золотистым значком с большими голубыми буквами ФБР, поверх которых черными буквами поменьше удостоверялось, что это Пол Скаллен. В удостоверении, где была наклеена его фотография, значилось, что он особый агент Федерального бюро расследований министерства юстиции США. Интересно, подумала Кармен, есть ли различие между особым агентом и простым. Его рыжевато-коричневый галстук гармонировал с голубой рубашкой и темно-серым костюмом. И никакого носового платка в кармашке. Он смахивал на бизнесмена.

Уэйн не отрываясь смотрел на удостоверение.

– Буквы ФБР точно такого же цвета, как большой «кадиллак» у преступников, который, сдается мне, никто не может найти.

Вот вам, пожалуйста, начинается! Кармен вздохнула. И удивилась, когда федерал сказал:

– Вы тоже это заметили? Это первое, о чем я подумал, увидев машину. Полиция Уинсора нашла ее в аэропорту.

– Значит, они смылись, – усмехнулся Уэйн.

– Сомневаюсь, – возразил федерал. – Машину нашли в тот самый день, когда миссис Колсон с «ремингтоном» в руках оказала сопротивление одному из них, а второй застрелил в супермаркете девушку. Полиция Уинсора установила за машиной наблюдение, но мы считаем, что преступники ее бросили.

– Но вы не знаете, здесь ли они до сих пор?

– Полагаем, что здесь.

– Однако вы не уверены.

– У нас есть основание полагать, что они где-то здесь.

– Вы проверили, на кого зарегистрирован «кадиллак»?

– Машина принадлежит одной компании в Торонто. Мы связались с местной полицией, и нам сообщили, что «кадиллак» числится в угоне. Мы считаем, что компания предоставила эту машину во временное пользование кому-то из преступников, исходя из того, что случилось в Детройте за день до того, как они заявились в риелторское агентство. – Федерал взглянул на Кармен. – Насколько я в курсе, вы работаете у Нельсона Дэйвиса.

– Нет. Уже нет.

– Вот как? Полагаю, из-за случившегося?

– Нет, не поэтому.

– Минуточку, – вмешался Уэйн. – Что это за компания такая, которая предоставляет во временное пользование машину убийце?

– Компания, которую крышует организованная преступная группировка Торонто. Мафия, точнее сказать. Таких мафиози у нас и в Штатах хватает.

– Говорите, они предоставили машину одному из преступников? Которому? Индейцу?

– Мы полагаем, что это Арман Дега. Его мать индианка из племени оджибве, отец – франкоканадец. Нам известно, что на прошлой неделе его видели на острове Уэлпул, и мы предполагаем, что он тот самый, кого вы и миссис Колсон разглядели очень хорошо. – Федерал помолчал, глядя на Уэйна. – Вы, думаю, имели возможность запомнить его внешность, когда прошлись по нему своим инструментом. Как он называется? Монтировка?

Уэйн кивнул и задумался. Что он хочет сказать? Кармен покосилась на мужа.

– Похоже, я сломал им пару ребер, так что для начала надо бы доставить их в больницу.

– Неплохое местечко для допроса подозреваемых, – кивнул Пол Скаллен. – Особенно когда у них все болит и они не могут шевельнуться.

Кармен наблюдала за ними. Ни один из них не улыбнулся, но это было не важно. Она чувствовала, что между ними возникла взаимная симпатия и дальше все должно пойти хорошо. Затем Уэйн предложил Скаллену выпить пива. Еще один добрый знак. Или, может, растворимого кофе, у них, к сожалению, молотый закончился. Скаллен отказался. Спасибо, нет, ему ничего не нужно, но пошел вместе с ними на кухню и занял место за стойкой. Кармен включила верхний свет. Она заметила, как Скаллен извлек из нагрудного кармана белый конверт. Уэйн предложил ей пива, она помедлила. Неудобно вроде, федеральный агент рядом. Но потом кивнула. Почему бы и нет?

– Мы же не на службе, а только он, – заметил Уэйн. Скаллен улыбнулся.

– «Ремингтон» дает сильную отдачу в плечо, не правда ли? – спросил он у Кармен.

Кармен дотронулась до плеча и поморщилась.

– У вас крепкие нервы, раз вы сумели противостоять такому опасному преступнику.

Кармен выразила надежду, что ей никогда больше не придется повторять подобное. Скаллен достал из конверта две черно – белые фотографии и положил на стойку. Уэйн открыл банки с пивом и протянул одну жене.

– Моя жена – героиня, – сказал он. – Вот почему я на ней женился.

Скаллен, полуобернувшись на стуле, спросил:

– Это те двое?

Уэйн обнял жену за плечи, его ладонь сжала ее ладонь, когда они склонились над фотографиями. На одной был индеец Арман Дега, на другой – его подельник, патлатый тип.

– Это они, вне всякого сомнения, – сказал Уэйн. – Они здесь выглядят иначе, но это те самые парни.

Кармен кивнула и, глядя на Скаллена, спросила:

– Когда вы их поймаете, мы должны будем опознать их в суде, не так ли?

– Это предел наших желаний. Но прежде, чем вы согласитесь на это, я должен вам кое-что сказать. Эти парни закоренелые преступники.

Кармен указала на патлатого:

– Как его зовут?

– Ричи Никс. Был осужден за целый ряд серьезных преступлений. А это значит, что его разыскивает полиция…

– Ричи? – повторила Кармен.

– Так написано в его свидетельстве о рождении.

Она снова посмотрела на фотографии.

– И оба убийцы?

Скаллен кивнул.

– Это они убили Лионеля Адамса? – спросил Уэйн.

Скаллен снова кивнул.

– Пули, извлеченные из его тела, идентичны тем трем, что были обнаружены в стене офиса Дэйвиса Нельсона. И из того же самого оружия была застрелена девушка в супермаркете «Севен-илевен» в тот вечер, когда Ричи Никс пытался убить вас, мистер Колсон.

– Вы это хотели нам сказать? – спросила Кармен.

– И не только это.

В шесть вечера, девятью милями севернее Мэрии-Сити, Арман нашел заправочную станцию, которую, судя по всему, обслуживал всего один человек. Захудалое такое местечко, обещавшее цены со скидкой. Он припарковал «хонду» Донны у насоса, вылез из машины и велел служащему заполнить бак, проверить масло и давление в шинах. Взглянув на Армана, мужчина ни слова не сказал, просто посмотрел на него и подошел к машине. На нем была охотничья кепка, сдвинутая набок, и коричневая униформа. Он был старше и массивнее Армана, но выглядел каким-то тщедушным, уставшим от жизни, что ли…

Арман вошел внутрь помещения, взял со стола телефон и набрал номер в Торонто. Он видел, как заправщик взял шланг и сунул его в бак «хонды». Из телефонной трубки послышался голос, сообщивший, что это дистрибьюторская компания «Пиццерия».

– Это шеф, – произнес Арман. – Мне надо поговорить с самим. – Он подождал, наблюдая, как заправщик подошел к капоту «хонды» и поднял его, в то время как в бак продолжал закачиваться бензин.

– Какого черта ты там делаешь? Где ты? – послышался голос зятя.

– Разве тебе не хочется узнать о своем тесте, а?

Последовала пауза, прежде чем зять, понизив голос, произнес:

– Об этом было в газетах, фотографии обоих.

– Обоих? – повторил Арман. – Ах да, я и забыл! Послушай, старик кое-что мне сказал. Только не говори, что это было в газетах. Это слышал только я.

– Где ты?

– Он сказал мне, что ты – панк и что ты не протянешь и шести месяцев. Просил меня передать тебе это. Послушай, мне нужна тачка, чистая, со всеми бумагами. Я хочу, чтобы ты мне это устроил.

– Ты что, охренел? Звонишь, требуешь меня и срешь мне на голову… Да мне, мать твою, до фени, что тебе там нужно.

– Чего ты гонишь! Может, хочешь, чтобы меня замели и стали выяснять, на кого я работаю, кто послал меня в Детройт в прошлую пятницу на твоей тачке и тому подобное? И они это узнают, если я кое о чем им расскажу, и, возможно, отпустят меня.

Усек? Звони в Детройт тому парню, знаешь, кого я имею в виду, и сегодня вечером организуй мне одну тачку.

Арман увидел, что заправщик, проверив масло, захлопнул капот «хонды», а зять все бубнил о том, что хотел бы знать, что происходит. Он хотел бы знать, что случилось с «кадиллаком», почему он оставил тачку в Уинсоре.

– Какая тебе разница? Это всего лишь голубая тачка. Тебе от этого ни жарко ни холодно. – Через окно он видел, что заправщик закончил возиться с машиной. – Подожди, не клади трубку. – Положив свою трубку на стол, Арман выглянул в открытую дверь. – Мужик, ты забыл проверить давление.

Заправщик, направлявшийся к будке, остановился на дорожке и вякнул лениво:

– Что еще?

– Я просил проверить давление в шинах.

– Проверяй сам! С тебя девять сорок за бензин.

Подойдя к столу, Арман взял трубку и сказал:

– Слушай меня. Скажи тому парню, который башляет тачки, что у него заберут одну часов в десять.

Зять стал что-то объяснять, но Арман прервал его:

– В десять или позже. Тебе это нужно не меньше, чем мне.

Заправщик вошел в помещение в тот самый момент, когда Арман положил трубку.

– Так ты еще и звонил?

– Звонок местный. Сколько с меня?

– Местный по ту сторону реки? Что за люди! Разъездились… Я не из тех, кто подает милостыню. Гони девять сорок и проваливай отсюда.

Еще и хамит, обтрепанный канадец!

– Хочешь сказать, чтобы я сюда ни ногой?

– Думай что хочешь. Я могу кликнуть копов в любую секунду. Они здесь рядом.

Арман покачал головой, вытащил из бумажника десятку, положил на стол.

– Можешь оставить себе сдачу за звонок, идет?

Заправщик ничего не сказал. Вот и хорошо! Арман открыл дверь «хонды», когда услышал, как тот крикнул что-то ему вслед. Арман обернулся.

Заправщик вышел из будки, протягивая десятку:

– Здесь Канада, понял? Ты должен мне еще два бакса.

Когда Арман вернулся в дом Донны, он рассказал о заправщике Ричи, пока на кухне готовил себе виски с содовой. Донна была в ванной, принимала душ.

– Ё-мое! И чё ты сделал?

– Дал два бакса. А что сделал бы ты?

– Ё-мое! – Ричи покачал головой. – И ты его не проучил?

– Я хочу знать, что сделал бы ты?

– Имей я при себе пушку? Ё-мое! Если бы не имел, помчался бы домой, взял бы дробовик и разнес бы эту заправку к едреням.

– А как насчет заправщика?

– И его тоже! Я знаю, о какой автозаправке ты говоришь. Этот лох не должен был на тебя вякать.

– Вякнул же!

– Об этом я и толкую. Будь я индеец и он бы наехал на меня, я снял бы с этого ублюдка скальп. – Ричи задумался. – Никогда не подумал бы, что дробовик – это такой кайф. Может, я так и сделаю – разнесу к едреням эту автозаправку и сниму с него скальп. – Ричи нахмурился, глядя на Армана, потом выдвинул ящик стола и достал кухонный нож. – А скажи, как снимают скальп?

– Хочешь проделать это под носом у полиции? А если тебя кто засечет? Знаешь, зачем я тебе об этом рассказал? Посмотреть на твою реакцию. А теперь я хочу тебе сказать, чтобы ты не вздумал делать ничего подобного. Пока мы не доведем дело до конца.

– Хошь, чтоб я думал как ты, да?

– Я хочу, чтобы ты не дергался, ясно?

– Ты, Птица, меня удивляешь. Ежели этот гад не разозлил тебя, с тобой в натуре что-то не то.

– Еще как разозлил! Но о чем мы должны думать в первую очередь? О заправщике или о тех двоих, что могут упрятать нас за решетку?

– Я бы по-любому это так не оставил.

– С заправщиком я поквитаюсь, будь спок, но сначала нам нужно закончить дело.

Ричи принялся тыкать ножом в кухонную столешницу, пытаясь вогнать лезвие в виниловую поверхность.

Прямо как пацан! Не хочет ничего слушать.

– Донна упоминала, что это было по радио, – обронил Ричи, снова втыкая нож. – Она слушает эту стебаную программу «Торговля», куда можно звякнуть и толкнуть любое барахло, которое тебе не нужно. Там она надыбала свой розовый халат. Я спросил, она что, нищая? Так она меня чуть не убила…

– Ты все сказал?

– Чё сказал?

– О чем там упоминала Донна?

– Ах да, о том, что супермаркет грабанули на пару сотен. Брехня, там было сорок пять баксов, полный облом.

– Ты сказал Донне, что это был ты?

– Нет. Она все говорила об убитой девчонке, спрашивала, не слыхал ли я чего, пока там охотился?

Ричи вновь принялся втыкать нож в столешницу. 

– Я сказал, что, мол, слыхал про вооруженное ограбление, а о мокрухе не слыхал. Вообще-то она сечет любую фишку. Видела всяко-разно…

– В тюряге?

– Ага, там.

– Придурков, которые позволили себя поймать?

– От сумы и тюрьмы не стоит зарекаться.

– Эту отговорку дураки придумали. Слушай, сегодня вечером ты должен забрать тачку.

– У нас есть тачка.

– Чистую, с бумагами. Возьмешь пикап, бросишь его где-нибудь в Детройте. Пусть угоняют те, кому не лень! А сам заберешь новую тачку, которую копы не станут искать.

– А ты ушлый, Птица! Как у тя это все получается?

– Без проблем получается, потому что я не бросаю свои очки где попало, не оставляю отпечатков пальцев, не делаю ничего, хорошенько не подумав. – Он заметил, как в холле промелькнул розовый халат Донны, шмыгнувшей из ванной в спальню. – Остается только войти и выйти, – добавил он с усмешкой.

Было половина десятого. Кармен и Уэйн сидели в гостиной с зажженным светом, говорили о Ричи Никсе, преступнике, который, если верить федералам, находился в розыске за вооруженное ограбление и убийство.

– Оказывается, ему тридцать четыре года, – сказал Уэйн. – В пятнадцать лет он попадает в окружную исправительную колонию для подростков в Уэйне, пару лет спустя обворовывает магазин во Флориде, совершает еще какое-то преступление в Джорджии, попадает в тюрьму, то есть почти двадцать лет ведет преступный образ жизни, и я не понимаю…

Уэйн замолчал, когда свет фар с улицы ударил в оба окна гостиной, вспыхнул в холле, заплясал на стеклянных панелях входной двери. Уэйн поднялся с дивана и, подойдя к окну, выглянул наружу:

– Опоздали на пять минут.

Кармен сидела в кресле-качалке, которое они купили зимой в Кентукки, когда возвращались из Флориды. Она покрыла дерево свежим лаком, сшила зеленовато-оливковую подушку.

– Зачем на них злиться? Они делают свою работу.

– Светят фарами в окна? Ничего себе работенка…

Уэйн вернулся к дивану, опустился на него и, вытягивая ноги, обтянутые голубыми джинсами, сбил лоскутный коврик.

Они обживали свой дом, не слишком задумываясь об интерьере. Экономя деньги, Кармен все делала своими руками.

– Ты заметил, что мы сидим здесь, разговариваем и не смотрим телевизор?

Она обвела взглядом гостиную. Еще столько всего надо сделать. Оставить кресло, но выкрасить в яркий цвет, избавиться от старого, в зеленую клетку, дивана и «утиных» эстампов, которые мама преподнесла им в качестве комбинированного подарка на новоселье и день рождения Уэйна, последовавшего месяцем позже. Она перевела взгляд на Уэйна. Ей нравилось смотреть на него и ждать, когда он это заметит. Когда их взгляды встречались, они долго смотрели друг другу в глаза не улыбаясь, пока Кармен не проводила кончиком языка по губам.

– Хочешь лечь? – спросил он.

– Еще рано, – ответила она.

Пару секунд они смотрели друг на друга.

– Последнее время мы совсем не занимаемся любовью, – сказал он.

– Я уже и забыла, что это такое. Мы даже не обнимаемся и не целуемся, – отозвалась Кармен. По тому, как он тряхнул головой, она догадалась, что он думает о чем-то другом. – Что именно ты не понимаешь? Ты начал говорить о Ричи Никсе, о его судимостях, о том, как он сидел в тюрьме…

– Трижды сидел, однако его выпустили, – сказал Уэйн, возвращаясь к прерванному разговору. – Он попадает в федеральную тюрьму, видит, как зарезали парня, дает показания на суде на того, кто это сделал, и попадает под программу защиты свидетелей, то есть на него автоматически распространили меры обеспечения государственной безопасности лиц, которые предоставляют следственным органам информацию, необходимую для предотвращения или раскрытия опасных преступлений.

– Это был его сокамерник, тот, кого убили, – уточнила Кармен. – Может, спросить об этом у Скаллена? Ты заметил, он назвал это программой безопасности свидетелей. Но, думаю, лучше не надо.

– Не знаю, – отозвался Уэйн. – Я не понимаю одного – этот Ричи Никс должен был отсидеть в тюрьме в общей сложности лет двадцать, я прав?

– Он сидел уже несколько лет, когда это случилось.

– Да. Потом ему говорят, что должны защитить его на тот случай, если дружки парня, на которого он показал, попытаются его убить. Одним словом, его берут под защиту и выпускают. Как такое возможно?

Кармен помолчала, вспомнив, как федерал сидел на кухне и рассказывал им о парне, который грабил и убивал, и о другом, которому платили за убийства.

– Он не сказал, что Ричи Никса выпустили. Сначала его перевели в другую тюрьму, где он находился под этой программой, пока сидел в тюрьме, думаю, еще года три, и еще какое-то время после, пока не совершил новое преступление. Так что все те преступления, список которых показал нам Скаллен, за которые Ричи разыскивается теперь, совершены им за последнюю пару лет.

– Об этом я и толкую, – сказал Уэйн. – Его выпустили, и он начал убивать. Получает работенку через приятеля, и что делает? Убивает нескольких человек и смывается.

– Он убил человека в Детройте еще до появления приятеля, – заметила Кармен.

– Получается, он тянется к грабежу, да еще и людей начинает убивать. Ты видела список обвинений: грабеж магазина в Огайо, убийство служащего. И во всех остальных случаях – в Индиане, Кентукки – грабит, а потом убивает служащих. Узнает от Лионеля, где мы живем – видимо, так оно и было, – и трижды стреляет в него. Зачем было ему его убивать? А семнадцатилетнюю девушку в супермаркете? У нее не было оружия или чего-то еще… Забирает деньги из кассы и стреляет ей в голову. Почему он ни с того ни с сего убивает людей?

– Почему он гоняется за нами? – спросила Кармен. – Если бы мы это знали… Я хочу сказать, чего он хочет этим достичь?

– Думаю, падение из окна второго этажа имеет к этому отношение, – вздохнул Уэйн. – Возможно, он делает то, что велит ему индеец, на которого он работает. Скорее всего… Из сказанного Скалленом следует, что в первую очередь нам надо опасаться индейца.

Я долго думал об этом. Когда я сидел за столом Нельсона, он ни до чего не дотронулся, а вот отпечатков пальцев Ричи Никса в кабинете – хоть отбавляй! Мы считаем, что Ричи Никс исчадие ада, тогда что думать про Армана, какие дела натворил он?

– Разве можно уединиться, когда в доме двое мужчин, – посетовала Донна.

В розовом халате она сидела на краю кровати, держа в руках черные колготки. Ногти у нее на пальцах были покрыты рыже-красным лаком.

Стоя в дверях, Арман наблюдал за ней.

На застеленной фиолетово-желтым покрывалом кровати Донны примостились меховые игрушки, над изголовьем висела картина – цветной портрет Элвиса Пресли на черном бархате. Арман точно знал, кто это, так как у Донны имелась полка с пластинками Элвиса Пресли, Элвис Пресли – кукла в спортивном костюме, а на кухне тарелки с его портретом. Доедаешь рубленый бифштекс и видишь, как на тебя пялится Элвис Пресли…

– Хочешь уединиться, закрой дверь. Но я думаю, ты этого не хочешь. – В том месте, где распахнулся халат, виднелись молочно-белые ляжки Донны. – Знаешь, о чем еще я думаю? Думаю, под халатом у тебя ничего нет.

– Так я как раз и хочу одеться, если ты не возражаешь, – парировала Донна. – Ты что, все еще хочешь есть?

– Пока нет. Может, позже захочу.

– Мне нравится, когда мужчина ест с удовольствием. Ричи не из таких.

Она задрала ногу на край кровати, собираясь натянуть колготки. Теперь он видел не только ее ляжки, но и темную полоску между ними.

– Ты одеваешься уже два часа. Думаю, ты дожидалась, пока Ричи уйдет.

Прежде чем поднять на него глаза, Донна натянула колготки.

– А если Дик что-то забыл и вернется? Тебе не поздоровится, – игриво сказала она.

Ну ты подумай! Дик… Арман едва сдержал улыбку.

– Ну и что он мне сделает, застрелит? – Арман вошел в комнату и подошел к кровати.

Донна, вытянув молочно-белую шею, подняла к нему лицо. Глаза без очков казались близорукими и беззащитными, золотисто-рыжая копна волос, густо покрытых лаком, сияла на свету.

– Должно быть, тебе нравятся парни, которые стреляют в людей, парни с пушками. У меня тоже есть пушка. Хочешь, покажу?

– А что, у меня есть выбор? – хихикнула Донна. Потом он услышал ее вздох и увидел, как ее плечи на секунду поникли, когда она сказала: – Что ж, разве я могу сопротивляться, ты намного сильнее меня. – Затем она сняла халат, стянула колготки и бросила на пол. Откинувшись на цветастое покрывало, она подняла на него беззащитные близорукие глаза и добавила: – Думаю, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я никакими силами не смогу тебя остановить. Выключить свет или пусть горит?

Еще днем Кармен сказала мужу:

– Я, вероятно, делала то, что тебя раздражало. Может, раз или два за последние двадцать лет? Но ты ни разу не повысил голос на меня. Я думала об этом и пришла к выводу, что если ты можешь пройти по десятидюймовой балке на огромной высоте, то, стало быть, ты умеешь держать себя в руках. Ты не из тех, кого легко из себя вывести. Но, когда ты стоял на крыльце и орал на полицейских, я увидела совершен – но другого человека.

– На крыльце? – хмыкнул Уэйн. – Оно всего лишь в пяти футах над землей. Я мог бы сплясать на нем, если бы захотел. На крыльце я могу делать все, черт побери, что захочу.

Кармен попыталась представить себе, как Уэйн вымещает гнев на этих старых серых досках, топая по ним и горланя во все горло. Он до сих пор не успокоился, и это все еще удивляло ее. Каждые пять минут Уэйн вскакивал с дивана и подходил к окну, наблюдая за патрулированием полицейских.

– Это были городские копы. Осветили весь дом.

Он стоял спиной к Кармен. Ей хотелось, чтобы он сел.

– Ты завтра собираешься на работу?

– Нет, пока не схватят этих преступников.

– Мы могли бы уехать.

– Куда?

– Пожить у мамы, у нее хватит места.

Он резко повернулся к ней.

– Шучу, – улыбнулась Кармен. – Успокойся. Разве ты не понимаешь, когда я шучу?

– За два дня жизни с твоей матушкой я стал бы алкоголиком, – буркнул он. – Может, и одного дня будет достаточно.

– Она тоже тебя очень любит. – Кармен снова стала раскачиваться в кресле – качалке из Кентукки. – Давай включим новости, а?

Уэйн глянул на часы:

– Еще рано.

– Хочешь знать, чего я не понимаю?

– Когда ты шутишь, должно быть смешно. В этом-то вся фишка.

Кармен немного покачалась в кресле, думая о том, что собиралась сказать.

– Я много чего не понимаю, но знаешь, что меня беспокоит?

– Что?

– ФБР считает, что за рэкетом стоит мафия. Или им так хочется считать. Я сказала федералу, что Арман Дега из Торонто, и спросила, о какой мафии идет речь, о канадской или нашей, американской?

– Он решил, что с твоей стороны забавно говорить «наша» мафия.

Глядя на него, Кармен выдержала паузу.

– И тем не менее он сказал, что это может быть любая. Что им известно наверняка, так это то, что один из преступников работает на мафию и что он разъезжал на машине, зарегистрированной на компанию, которая, как им известно, причастна к организованной преступности. В прошлую пятницу Арман Дега был здесь, и в тот же день влиятельный мафиози из Торонто был застрелен в отеле Детройта вместе с девушкой. Они не знают, кто она, но думают, что это сделал Арман, потому что… В общем, он там был, и это то, чем он занимается. Они хотят, чтобы мы понимали, что если это мафия, то мы должны беспокоиться гораздо сильнее, чем если бы это были просто двое рэкетиров, охотящихся за нами. Ты тоже так считаешь?

– Думаю, Скаллен прав, – кивнул Уэйн. Кармен покачалась еще, раздумывая, потом остановилась.

– Ну так вот, я спросила: не собирается ли мафия прибрать к рукам риелторскую компанию в Алгонаке? Скаллен сказал, что такое не исключено. Они могли приехать сюда поохотиться и обнаружили компанию, зарабатывающую много денег, и выяснили, что в этих местах не слишком усердствует полиция… Он добавил, что вполне возможно, Арман Дега затеял все это сам, так как он, несомненно, имеет в этом опыт. Но я возразила, сказала, что он приехал сюда только в прошлую пятницу, а ведь кто-то до этого звонил Нельсону Дэйвису и требовал денег. Скаллен предположил, что, скорее всего, звонил Ричи Никс. Правда, добавил, что раньше он не занимался рэкетом, поэтому они считают, что его нанял Арман Дега. Точно так же они считают, что это Дега приказал Никсу убить Лионеля, на лодке которого обнаружены отпечатки пальцев Ричи Никса, но не Армана Дега. А вот убийство девушки в супермаркете Ричи мог совершить по собственной инициативе. Скаллен говорил что-то насчет его манеры сначала грабить, потом убивать. А насчет Дега он сказал: тот факт, что Армана не видели в этих местах до прошлой пятницы, вовсе не означает, что его здесь не было.

– Н-да… – протянул Уэйн.

– Это-то больше всего и беспокоит меня, – заметила Кармен.

– Что именно?

– Они опросили людей с острова Уэлпул, которые показали, что Арман приехал на остров навестить свою бабушку. Это весьма странно. Человек, который зарабатывает на жизнь убийством людей, проделывает путь от самого Торонто, чтобы повидаться с бабушкой?

– Не так уж это и далеко!

– Я имею в виду не это. – Кармен покачала головой. – Я думаю, если он в любом случае был в Детройте в прошлую пятницу… Он даже не знал, что его бабушка умерла, когда приехал. – Кармен нахмурилась. – У меня такое чувство, что до пятницы его здесь не было, иначе кто-нибудь заметил бы его вместе с его машиной. А вот Ричи Никс был здесь, это он звонил Нельсону. Потребовал десять тысяч баксов и пригрозил, что убьет его, если не получит этой суммы. Я считаю, что именно Ричи Никс и заварил кашу. Почему бы и нет?

Уэйн пожал плечами, явно не слишком задумываясь над этим.

– Какая разница, кто все это затеял? Мы в любом случае увязли в этой каше…

– Так ты считаешь, что нам в первую очередь нужно опасаться Армана Дега? – спросила Кармен.

– А я считаю, что Ричи куда страшнее его. – Немного погодя она добавила: – Я прямо-таки вижу его почерк. Готова поспорить, что это сплошь приплюснутые буквы, что свидетельствует о слабом развитии мышления, упрямстве, грубом проявлении инстинктов.

Ричи осторожно подъехал к бензоколонке с опущенным стеклом со стороны пассажира, держа наготове дробовик, и обнаружил, что заведение закрыто на ночь. Тьма кромешная, лишь тусклый свет лампочки над входом. Во непруха! Хотел посчитаться за Птицу, срезать немного волос с башки заправщика, если они у него имеются под охотничьей кепкой, и привезти Птице. Видишь, Птица? Он мог бы разнести автозаправку к едреням, вышибить на хрен все стекла. Или проделал бы это на обратном пути, на новой машине. Он представил себе, как Птица качает головой, хмурится и начинает стебаться… Да шел бы он куда подальше, этот гребаный индеец! Он щас такой крутняк изобразит!

Ричи понадобилось десять минут, чтобы доехать вдоль реки почти до Алгонака, прежде чем срезать путь через жилые кварталы, сбавить скорость, подкатить к супермаркету «Севен-илевен», открытому и работающему, и притормозить… Вот, Птица, видал? Подкатил к супермаркету, тормознул, постоял и уехал… Всего делов-то! Птице не понять таких порывов. У индейца нет чувства юмора, он никогда не улыбается и не смеется.

Дорога к дому Колсонов, освещенная лишь серпом луны, стала узнаваемой даже в темноте, он проезжал по ней много раз. Его ослепили фары встречной машины, когда он сбросил скорость, приближаясь к дому. Это была машина копов. Ричи не просек, муниципальных или окружных, но только не штата – не темно-синяя. А вот и дом! На подъездной дорожке пикапа монтажника не было видно, как и других машин поблизости. По крайней мере, он ничего не заметил. В паре окон наверху горел свет. Ричи миновал дом, проехал около сотни ярдов до перекрестка и развернулся. Похоже, копов нет и не предвидится! А может, они затаились в ночи? Вряд ли… Приблизившись к дому, он остановился прямо перед ним., Пристроив дробовик на край открытого окна со своей стороны, Ричи выстрелил в одно из освещенных окон и услышал, как посыпались стекла, затем выстрелил во второе, разнеся и его вдребезги. Швырнув дробовик на заднее сиденье, он рванул прочь, взвизгнув покрышками. Возможно, он ни в кого и не попал, но пусть монтажник и его баба, по крайней мере, подергаются…