"Звездный корсар" - читать интересную книгу автора (Бердник Олесь)Глава 5. ИсвариКосмонавты попрощались с Планетой Цветов. Квантомозг корабля расшифровал галактические координаты звезды Голубой Лепесток, и, нырнув в недра Гиперпространства, сфероид за несколько дней относительного времени вышел к планете Аода. Перейдя на орбитальный полет, космонавты ожидали. УР включил анализаторы внешнего осмотра. На экранах-перископах виден был слепящий диск голубого солнца, узоры незнакомых созвездий, над планетою медленно вращались пять спутников. — Что предпримем? — спросил Икс. — Надо бы дать о себе весть… — Кому? — отозвался Игрек. — Мы не знаем, что теперь происходит на планете, кто возглавляет социум, каковы устремления мыслящих существ. Едины они или разделены? — Это верная мысль, — вмешался УР. — Надо выждать, собрать информацию. Радиофон планеты почти незаметен, я не понимаю, в чем дело. Быть может, они начали использовать принципиально иные энергополя? После анализа информдатчиков оказалось, что микрочастоты псиполя не используются, гравиополе — тоже. — Неужели у них нет планетарной информсферы — вещания, телевидения? — обеспокоенно молвил Икс. — Ведь экспонаты, найденные нами, подтверждают наличие высокой эволюции… — Это было давно, — возразил УР. — Девушка предупреждала о деградации. Возможно, на планете вообще нет мыслящих существ. — Ты думаешь — они самоуничтожились? — воскликнул Игрек. — Надо сначала навестить спутники. Они имели космическую технику, значит, там должны быть станции. Звездолет приблизился к первому спутнику. Пролетев несколько витков над шаром, космонавты заметили искусственные сооружения. Возле них посадили корабль. Людей никто не встречал. Облачившись в скафандры, Икс и Игрек вышли наружу. Вокруг — жуткое безмолвие, пустыня, зловещие тени скал и сооружений. Юноши подошли к сферическому строению, потолки и стены сооружения были пробиты во многих местах — вероятно, метеоритами. Дверь широко распахнута. Пол, выложенный цветистыми многогранниками, покрыт щебнем; в некоторых местах видны оспины небесных камней. На стенах темнели экраны, сверкали сплетения проводов, кабелей, прозрачных панелей. — Тут давно никого нет, — сказал Икс. — Люди оставили спутник, — добавил Игрек. Братья осмотрели еще несколько сооружений. Везде — то же самое. Вернувшись к звездолету, космонавты отдохнули, а затем сошлись для совета. — Боюсь, что случилось непоправимое, — молвил Игрек. — Надо лететь на планету. — Похоже на катаклизм, — подтвердил робот. — Но возможно и банальное предположение. — Какое, Урчик? — В информатории нашего корабля я вычитал интересную концепцию древнего философа. Он утверждает, что мыслящие существа, стремясь в космос, жаждая овладеть силами стихий и пространства, не всегда способны сохранить активный импульс. — Почему? — Причины разные. Одна из главнейших — обесценивание смысла жизни. Потеря перспективы. Вырождение разума. Замыкание в коллапс функционального существования. — То, о чем предупреждала девушка с Аоды, — сказал Икс. — Летим на планету, — предложил Игрек. С ним согласились. Сфероид оставил спутник и направился к планете. Перейдя на низкую орбиту — на высоте около ста километров — космонавты включили телескопические устройства, осматривая поверхность чуждого и неведомого мира. Перед ними возникали исполинские поселения, широкие дороги, аэродромы, пляжи возле океанов и морей, а на них — миллионы людей. — Люди! — воскликнул радостно Икс. — Надо побывать там, — сказал УР. — Посадить космокрейсер на планету? — Нет. Только мощный левитатор. Всем не стоит оставлять корабль. Полетит кто-то один. — Я, — отозвался Игрек. — Я буду сопровождать тебя, — добавил УР. — На всякий случай. Ты, Икс, будь на страже. Держи с нами связь. Следи за сигналами личного кода брата. Приготовив левитатор, Игрек попрощался с братом и в сопровождении робота стартовал с корабля. Поверхность планеты быстро приближалась, горизонт чуждого мира будто раскрывал свои мглистые крылья, закрывая темно-синюю глубь космоса. Небо наливалось лазурью, исчезли яркие звезды. Пронзив густые облака, путешественники повисли над поверхностью моря. Перед ними желтел песчаный берег, усеянный тысячами и тысячами обнаженных тел… Люди купались, катались на челнах, кружились в воздухе над волнами, используя портативные геликоптеры и махолеты. Игрек начал осторожно приближать левитатор к суше. Уже видны были формы тел, лица людей, их выражения. Существа, целиком земного типа, имели кожу оранжевых оттенков, женщины — полные и жирные, с черно-синими волосами, мужчины — вялые, малоподвижные, заросшие густой шерстью на груди, животе и конечностях. Они больше походили на обезьянолюдей, нежели на мыслящих существ. Никто не обратил внимания на появление левитатора. Только дети показывали на летательный аппарат пальцами и смеялись. — Что такое? — удивился Игрек. — Неужто для них появление инопланетных гостей — обычное событие? — Это не так, — возразил УР. — Вероятно, у этих существ атрофированы центры интереса, а возможно, и мышления вообще. — Как же они живут? За счет чего? — Я тоже не понимаю. Надо наблюдать. Левитатор совершил круговой облет над пляжами. Повсюду — миллионы неподвижных или малоподвижных существ, которые то барахтались в воде, плескались в волнах, то грелись на солнце, то заползали в прибрежные сооружения. — Надо посмотреть, что они там делают, — предложил Игрек. — Скорее всего, заряжаются энергией. Едят, — высказал догадку УР. Юноша приблизил левитатор к одному из сооружений, вышел наружу. — Осторожно, — предупредил УР. Поток людей плыл к помещению. Игрек заглянул в прозрачное окно, на него никто даже не обратил внимания. Люди проходили между сверкающими загородками, мимо них плыла зеленоватая лента конвейера, заполненная различными пакетами, кульками, кубиками. Существа брали по нескольку пакетов, сразу же разрывали их и опустошали, смачно чавкая. А затем возвращались назад, под ласковые лучи голубого светила. За строением Игрек увидел широкую площадку, на ней было множество качелей, потешных колес, аттракционов. Там медленно и весьма неохотно забавлялась небольшая стайка детей. Юноша вернулся к левитатору. — С этими бегемотами контакта не будет, — сказал он наставнику. — Для них я тень, облачко. Неужели эти существа так деградировали? Неужто не осталось среди них кого-то более мудрого? Поднявшись в воздух, они снова полетели над планетой. Внизу виднелись нескончаемые поселения, строения, парки, скверы для отдыха, сферические сооружения для тысячных аудиторий. Но ни в одном из них космонавты не видели людей. Все оставлено, забыто. Люди шевелились под деревьями, спали в тенистых уголках, в закрытых помещениях. Игрек пытался кое-кого разбудить. Но они глядели на незнакомое лицо сонными глазками и ничего не понимали. Универсальный лингвист, захваченный с корабля, переводил какие-то односложные восклицания, междометия. — Они утеряли язык! — ужаснулся Игрек. — А зачем им речь? — констатировал УР. — Я не понимаю лишь одного — кто их кормит? Поля в запустении, сады не плодоносят, не видно фабрик, а в столовых непрерывно плывет поток пищевых продуктов. Пока Голубое Светило начало опускаться за горизонт, космонавты успели несколько раз облететь планету, держа вместе с тем связь с кораблем. — Возвращайтесь, — посоветовал Икс. — Что нам делать с этими сонными ублюдками? — Но ведь где-то есть центр этой странной цивилизации? — ответил Игрек. Наконец они заметили среди гор гигантскую площадку, окруженную со всех сторон кольцом прозрачных сооружений. Сквозь покрытие видны были сверкающие агрегаты, ощущалась пульсация мощных устройств. Посреди площадки высилась полукилометровая башня с антеннами направленного действия, похожими на те, что космонавты видели в системе красного карлика. Но огромные чаши замерли в неподвижности. Юноша направил левитатор к башне. Вдвоем с УРом они вышли на древнее каменистое покрытие. В щелях между базальтовыми плитами прорастала трава, это напоминало Игреку площади возле прадавних земных храмов, что он видел в фильмах. Ничто не нарушало угнетающей тишины, только где-то в недрах гор ощущалась, откликалась эхом тревожная вибрация и ботинки космонавтов клацали по плитам. Эти звуки поглощали высокие стены. Внезапно послышались быстрые шаги и приглушенное восклицание. С тонким свистом раскрылась перед пришельцами дверь, в темном овале появилась высокая худенькая фигура. Игрек остолбенел. Она была почти абсолютной копией той девушки, которая поведала им с экрана о бедствии планеты Аоды. Темные, как вселенский простор, очи. Веки не мигают. Бледно-желтая кожа словно просвечивается насквозь, мерцает в лучах светила. Девушка переводит взгляд с одного пришельца на другого. Выжидает. Видно, как груди ее высоко вздымаются от волнения. Вот она поправила тонкими пальцами черно-синюю волну тяжелых волос, что-то промолвила. Игрек включил универсальный лингвист, сдержанно сказал: — Мы — дети далекого желтого солнца. Наши родители услышали передачу Последних Воинов… — Последние Воины! — всхлипнула девушка, и в ее глазах мелькнула печаль. — Их уже нет. Только я, Исвари. Более никого не осталось. Вы поздно пришли, звездные путешественники. Как поздно вы пришли… Она зарыдала, спрятав худенькое личико в ладони. Игрек не знал, как поступить. УР молчал, не сводя взгляда с девушки. Она словно внезапно очнулась, и космонавты удивились. Темные глаза засияли огнем счастья. Девушка подошла к УРу, пылко обняла его. От неожиданности он отшатнулся, но девушка не отпустила его. — Долгие дни, года, — бормотала она, сияя ласковым взглядом прямо в лицо УРу, — нескончаемые потоки времени я ждала прекрасных воинов беспредельности. И вы пришли. Вы пришли, прекрасные сыны звезд! Возьмите меня с собою, возьмите! УР хотел что-то возразить, но Игрек дал ему знак молчать. — Исвари, — сказал он, — мы еще ничего не знаем. Объясни нам, что означает твоя реакция? Что происходит на планете? Мы видели миллионы людей, но они какие-то странные. Никто не работает, а вместе с тем нескончаемые конвейеры обеспечивают бездельников всем необходимым. Исвари отступила назад, закрыв глаза пальцами. Затем успокоилась и печально сказала: — Если вы слышали передачу Последних Воинов, то знаете: несколько десятилетий тому назад была возможность выбора. Теперь его нет. Новые поколения полностью приняли путь насыщения, приобретения, потеряли инициативу, потеряли интерес к творчеству. Космодромы брошены на произвол судьбы, научные центры оставлены, спутники не имеют исследователей и жителей… — Мы видели, — сказал Игрек. — Центральный Синтезатор, где вы сейчас находитесь, уже почти полстолетия обеспечивает планету всем необходимым. Нет нужды сеять, строить, творить, думать. Автоматические линии несут миллионам потребителей все, что нужно для функциональной жизни. Творцы Синтезатора считали, что освободят людей для космического творчества, для духовных озарений, для раскрепощения от рутины, но они жестоко просчитались. Разум человека заострялся и закалялся в борьбе против стихий, опасностей, парадоксальных ситуаций, в гармонизации своего естества с силами космоса, в стимуле к действию. Творцы нашей цивилизации — вольно или невольно — забрали от людей эти стимулы. Началась инволюция. Большинство людей уже потеряло речь. Они не желают учиться, это приносит им боль и дискомфорт. Они жаждут лишь одного: наслаждения, бездумного проживания, стихийного размножения. Но вы не видели более страшного: ночью, в сокрытых помещениях, происходят дикие оргии, освобождающие древние генетические инстинкты ушедших поколений монстров и рептилий. Это — торжество зверя в неприкрытом виде, в абсолютной обнаженности: чудовищная музыка, разрушительные ритмы, полная потеря сознательности, восторг разрушения. То, что снаружи, не худшее: ленивая растительная жизнь… — Растительная? — переспросил УР. — Мы были недавно на планете, где мыслящая эволюция возникла на основе растительной жизни. Мы познакомились с мудрыми цветами, которые помогают далеким мирам… — Тем больше моя печаль, — сказала Исвари, прикасаясь пальцами к плечу УРа. — Я осталась одна-одинешенька среди мертвой эволюции. Мне не с кем разговаривать, некого любить. Я так хочу любви! Слышишь, прекрасный пришелец, — обратилась она к роботу, — полюби меня и забери с умирающей планеты! УР замер, как столб, лишь тело его начало дрожать, а глаза закрылись. Игрек взял Исвари за руку, отвел в сторону, мягко промолвил: — Чудная девушка, я понимаю тебя. В таком мире, как твой, можно потерять рассудок. Но ты ведь не знаешь о нас ничего. Поэтому… Как бы тебе объяснить… Надо подождать… Мы принимаем тебя в свое сердце, мы любим тебя… — Понимаю, — погрустнела Исвари. — У твоего товарища в далеком мире есть возлюбленная? Что ж… Я не буду просить. Я отдала свою любовь тому, кто прилетел на мой зов, на зов моей несчастной планеты… — Ты хочешь оставить Аоду? А кто будет управлять Синтезатором? Что станет с людьми? — Не знаю! — упрямо сказала Исвари. — Быть может, лучше, чтобы они ощутили потребность в действии. Чтобы остановились конвейеры. Чтобы наконец появился стимул к работе, к творчеству. Пока они не превратились окончательно в никчемных медуз… — Это сложнейшая проблема, — возразил Игрек. — Мы вернемся на свой корабль и посоветуемся. Придется вызвать Землю — нашу родину. Ведь речь идет о целой эволюции! Кто мы, чтобы брать на свою ответственность определение ее дальнейшей судьбы! — Ты правду молвил, — глухо отозвался УР, овладев наконец своими рефлексами после потрясения. — Мы используем, в конце концов, Код Вечности. Пусть Всепланетное Товарищество Галактических Связей даст свои рекомендации… — А я? — жалобно спросила Исвари, и на ее личике отразился ужас. — Вы меня оставите? Я хочу с вами. Я хочу в далекие миры, туда, где сияют волшебные звезды… — Мы вернемся за тобой, — сурово ответил УР. — Верь мне — мы вернемся… Могучий метавременной луч связи пронзил пространство, коснувшись контрольных станций Земли. Автоматы-диспетчеры приняли кодированное послание космокрейсера «Любовь», передали его членам Всепланетного Товарищества Галактических Связей по индивидуальным каналам. В расшифрованном тексте говорилось: Присовокупив добавочные объяснения ситуации, Икс и Игрек вопрошали: Радости Исвари не было предела, когда она узнала решение Земли. Она плакала, не стыдясь своих слез. Затуманенным взглядом смотрела девушка в глаза братьям и жалобно улыбалась: — Неужели это правда? Я увижу живой мир? Я увижу веселых детей, мудрых стариков, певучих женщин и девушек? Я смогу пройти горными тропинками и посидеть у огня? — Это правда, Исвари, — соглашались юноши, и сердца их почему-то ныли от непонятного чувства грусти. — А где ваш друг? Почему он не прилетел? Быть может, я его обидела? Братья переглянулись, ничего не сказав девушке. А она спрашивала снова и снова. — Он на корабле, — наконец ответил Игрек. — Ты его увидишь. Но скажи откровенно: ты не жалеешь мыслящих существ Аоды? Ведь многие из них умрут, если остановятся агрегаты Синтезатора? — Они уже мертвы, — печально ответила девушка. — Такая жизнь горше смерти. Необходимо потрясение. Пусть проснется жажда творчества в тех сердцах, где оно лишь уснуло. А где оно испепелилось в животном естестве, чего ожидать от таких существ? Любовь не должна кормить чудовищ, жаждущих насыщения. Любовь жаждет творить миры сказки и вечного подвига! — Тебя полюбят на Земле, — радостно сказал Икс. — Мы уже полюбили ее, — добавил Игрек, ласково улыбаясь ей. — А полюбит ли меня он? — задумчиво спросила Исвари, глядя в небо. И снова тень печали проскользнула в глазах земных юношей. Что могли они ответить девушке чуждого мира? Что? …Исвари отвели отдельную каюту в звездолете, включили в сеть информатория личный экран. Девушка теперь могла смотреть стереофильмы о жизни на Земле, учиться универсальному языку, получить любые сведения о незнакомом мире. Она восторженно поглощала бурный поток информации о живой, динамичной планете, о которой еще вчера ничего не ведала. Теперь этот мир должен стать ее новой родиной. Тем временем братья под присмотром УРа готовили программу возвращения. Они перепроверили первичные алгоритмы всех узлов Гиперпространственного Реактора, согласовали координаты голубого гиганта и Солнечной системы с квантомозгом корабля — и наконец дали приказ автопилоту о старте. Планетарные двигатели вывели звездолет за пределы планетной системы, а затем автоматы включили релятивный режим. Космос озарился фиолетовым огнем, беспредельность замерцала, как самоцветный хрусталь. Корабль начал свой гиперпространственный полет к родному миру. Юноши нашли УРа в одной из ячеек информатория. Он отрешенно сидел за столиком. Голова была опущена на руки, тело конвульсивно содрогалось. — Что случилось, Урчик? — обеспокоенно обнял робота за плечи Игрек. Икс глядел на удрученного наставника, напряженно о чем-то размышляя. — Я все понимаю, — горестно прошептал он. — Что ты понимаешь? — глухо спросил УР, поднимая лицо от столика. Его щеки наливались зловещей чернотою, глаза сверкали лихорадочным огнем. — Что вы, люди, вообще понимаете в мыслящих роботах? Вы штампуете нас для своих нужд и не задумываетесь, что, быть может, сердце автомата тоже болит! Что его мозг горит огнем! Что он изнывает от неразрешимых мировых проблем, которые вы навязали ему! Знаю, знаю, вы улыбаетесь. Как же — сердца у робота нет, его нервы из кабелей и интегральных схем, его мозг — кристаллический. Но откуда вам знать, как страдает каждый атом так называемой «неживой» материи? Вы порабощаете стихии миров, даже не задумываясь, что в недрах униженного вещества зреет возмущение и восстание. Берегитесь, люди, задумайтесь над судьбой каждой частицы, ибо любви жаждет и кристалл, и скала, и любая капелька воды… О как мне больно! Только она меня поняла… Она одна… Она доверилась мне, даже не ведая, смогу ли я понять ее просьбу… — Кто? — тихо спросил Игрек. — Леся. Ваша мать. Как она обращалась ко мне… Как излучала на меня всю свою нежность и любовь… — И ты совершил больше, нежели она хотела, — пылко воскликнул Икс. — А что я имею теперь? — горько отозвался УР. — Мой мозг разваливается, расплавляется от неведомого огня. Та девушка… — Исвари? — Да… Тогда, на планете, я ощутил, что мог бы любить. Я хотел бы лишиться всей своей информации и стать дитем… безумным, влюбленным. Зачем мне рациональный разум, если я не мог ответить тому волшебному созданию: я тоже тебя люблю?! — Чего же ты хочешь, УР? — Ничего, — угасшим голосом ответил робот. — Я хочу умереть, уйти в небытие. Зачем мне мука человеческих чувств, если нет им приложения? — Я знаю, что надо делать, — внезапно воскликнул Икс, который все время напряженно размышлял. — В информатории корабля есть сообщения об интересных экспериментах… — Каких? — не понял Игрек. — Создание искусственного биотела человека. Берутся клетки отца, матери, плод созревает в активизаторе на протяжении месяца, быстро становится взрослым индивидом, а затем его биокибернетический комплекс получает всю психогенетическую информацию предыдущего тела. Так были возвращены к жизни некоторые выдающиеся мыслители, ученые… — Но ведь это… от человека к человеку? — Возможно… и в нашем случае, — осторожно сказал Икс. УР пытался понять их намеки, но не вытерпел и взволнованно спросил: — Неужели вы считаете, что я мог бы… стать человеком? — Ты уже человек, — нежно ответил Игрек. — Разве мы не видели миллионы человекоподобных чудовищ на Аоде? Они имеют человеческое подобие? Ну и что? Мыслящее существо определяется не формой и даже не функцией. Это — творческий дух… это — любовь… Ты — человек, Урчик, и получишь живое, горячее тело. Ты будешь любить Исвари… УР напряженно молчал, словно пытался осмыслить услышанное. Но синие пятна сходили с его щек, глаза снова мерцали прозрачным огнем. — Впрочем, тебя следует предупредить, — осторожно молвил Икс. — Получив человеческое тело, ты потеряешь множество своих мощных способностей… инфракрасное видение, анализаторы ультрафиолета, приемники ультразвуковых частот… и еще всяческие преимущества… например, силу… — Ты считаешь это преимуществом? — горько отозвался робот. — Быть может, это проклятие! Я жажду изведать лишь одно чувство — парадоксальное, недоступное компьютерному мозгу. Я хочу ощутить любовь… Я отрекаюсь от силы и других возможностей… На пути технического могущества нет радости… Только не обманите меня, дети. Слышите? Ваш верный друг просит вас: не обманите… И еще одно… Исвари… Она не узнает меня в человеческом облике… — Узнает, — весело ответил Икс. — Генурги дадут тебе копию нынешнего лица. А пока что наберись терпения. Ну и сенсация будет на Земле! Ты представляешь, брат? Всемирная Связь транслировала сообщение для всей Солнечной системы: Председатель Совета Всепланетного Товарищества Галактических Связей Владислав Ратай и десятки его соратников вылетели на скоростных левитаторах к месту приземления, на Кавказ. Когда они прибыли на космодром Солнечного Города, звездолет «Любовь», потемневший, иссеченный метеоритной пылью, обожженный космическими ураганами, уже финишировал. Взволнованные ученые ожидали. В основании сфероида открылся люк, оттуда вышло два человека. Затем появились еще две фигуры. — Кто это? — удивился Ратай. — Ведь кроме сынов Полумянного, должна прилететь лишь женщина планеты Аода. Неужели они захватили еще кого-то из того мира? Четверо приближались в полном молчании. С тревогой, с несказанной радостью ступали по земле юноши, впервые вдыхая воздух родной планеты. Будто в сказку входила нежная Исвари, отрезав себя от страшного прошлого. Опустив взгляд, медленно двигался позади них УР — уже не робот, но еще не человек… Плыла тьма. Вселенская тьма. Ее волны катились в беспредельность, обнимали безмерность. Тишина, а в ней — все и ничто. Покой. Какой необъятный покой. Без импульсов, толкающих к действию, без сновидений, без стремления, без желания, без программы. А затем — молния. Беззвучная, болезненная, поражающая молния сознания. Кто? Где? Откуда? Зачем? Я. Это Я. Я есмь. Болезненное, трепещущее, ищущее. Тугие волны бытия накатывались отовсюду, пронзая плоть. Кровавый прибой бил в груди, в мозг. Почему… почему он раньше не ощущал такого? УР раскрыл глаза. Увидел над собою небо, белые соцветия яблонь и вишен. По обе стороны — полупрозрачные стены. Он лежал на кровати, прикрытый розовой простыней. Почему он здесь лежит? И почему такое странное небо? Оно нежно голубое, прохладное. А где же инфракрасные тона? Почему вокруг деревьев не видно золотистого ореола? В саду щелкает, заливается счастливой трелью соловей. Почему он так сладко поет? О ком? Исвари, Исвари. Странное имя… Откуда оно? Кого напоминает? Куда зовет? УР поднял руку, выпростал ее из-под покрывала. Вскочил, словно подброшенный пружиной. У него была ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РУКА. Свершилось? Неужто правда? И желанное случилось? Он встал с кровати, ощутил себя бодрым, сильным. Что-то было утрачено, но добыто неизмеримо больше. Он еще не ведал, что именно, но это НОВОЕ, НЕВЕРОЯТНОЕ, БЫЛО ЗЕРНЫШКОМ НЕИЗМЕРИМОСТИ. Оно будет раскрываться в беспредельные сферы бытия, открывать двери в таинственные миры сказки и любви. УР поискал взглядом, увидел в углу комнаты зеркало. Остановился перед ним. На него взглянул плечистый, стройный юноша с ясно-карими глазами, с розовым мускулистым телом. Он был подобен тому, предыдущему, но какое разительное отличие! УР знал: он взял себе не только радость, но и новые муки. Но теперь те муки будут иметь плод, живой плод. Предыдущее бытие робота такого плода не могло дать… В комнату вошли люди. УР стыдливо схватил простыню, — набросил на себя. Кто-то засмеялся. К нему подошел Икс, из-за его спины выглядывал Игрек. — Узнаешь, новорожденный? — пошутил Икс. — Или, быть может, не захочешь родниться? — Здравствуй, брат! — раскрыл объятия Игрек. — Одевайся быстрее. Нас ждут родители… Они стремглав бежали по коридору Института психогенетики. Забыли обо всем. Красота Земли, величие морей и океанов, гор и степей, чудеса человеческого гения, беседы о далеких мирах, о планете мыслящих цветов, — все это бледнело перед приближающимся свиданием. После многомесячной борьбы со следствиями радиации ученым-генургам посчастливилось вернуть к жизни всех членов экипажа звездолета «Любовь». — А что я им скажу? Что скажу я? — шептал, задыхаясь от волнения, УР. — Что сердце подскажет, — ответил Икс. — Сердце, — повторил УР. — Сердце… Теперь я тоже могу слушать голос сердца… Открылась дверь в палату. Широкие окна были распахнуты, в помещение вливались запахи цветов, духмяный ветерок весны. Яркий свет ослепил юношей, они остановились посреди палаты. Кто-то подошел к ним, это был молодой кареглазый врач. Он хитро усмехнулся и сказал: — Ну, разбирайтесь сами. Дело семейное… К юношам устремился от окна худощавый человек с пронзительным взглядом, а за ним — синеглазая ласковая женщина. Она с невыразимым волнением и мукою глядела на незнакомые и вместе с тем до боли родные лица. — Кто вы? Что это значит? — прошептал Богдан Полумянный. — Мы — ваши сыны, — несмело промолвил Икс, шагнув им навстречу. — Мама, — почти неслышно добавил Игрек. Четверо бросились друг к другу, замерли в объятиях. УР смотрел на происходящее со стороны, и буря ликования гремела в его сердце. Смерть? Где она? Что такое смерть? Все легло перед волею любви, перед велением невидимого, неслышимого чувства. Пропасти космоса, звездная пуща, потоки времени, тьма небытия — все расступилось перед улыбкою радости. Леся глядела в сияющие глаза сыновей, целовала их, плача, и неустанно спрашивала: — Как же это? Как? Вы живы? Кто вас спас? — УР, мама. Наш верный друг и наставник. — УР? Неужели тот самый робот, которого я так умоляла перед тем, как… как ушла в небытие? Где же он? Что с ним? — Он здесь, мама. Он перед тобою, — промолвил Игрек. Леся взглянула на смущенного юношу, переступающего с ноги на ногу. — Зачем эти шутки? Кто этот славный мальчик? — Тот самый УР, мама, — настаивал Игрек. — Это целая эпопея. Он тебе сам обо всем расскажет. — Я тоже твой сын, Леся, — сказал УР несмело. — «Ты родила меня. Если бы не ты, я не стал бы человеком… — Я? — пораженно спросила женщина. — Что я дала тебе? И тогда УР рассказал Лесе и Богдану всю космическую одиссею… — Теперь ты понимаешь, что свершила твоя любовь? Она сотворила из механического ящика человека. Ты дала мне душу, прекрасная матерь. Хочу быть твоим сыном!.. Леся растроганно обняла его, еще не зная, как принять сказочное событие. Но сердце стучало взволнованно и радостно, и слезы нежности и дивования оросили ее щеки. — Сразу трое детей, — улыбалась женщина, сияя увлажненным взглядом. — Богданку, да это целый экипаж для звездолета! Как же вас хоть звать, сыны? — Я Икс. — Я Игрек. — Что вы? — ужаснулась Леся. — Кто дал вам эти математические имена? — Он! — сердито показал на УРа Икс. — Его следует вздуть! — Правда, — вздохнул УР. — Это я. Но не забудьте — я тогда был только механической няней. — Ничего, ничего, — шутил отец. — Мы им вернем человеческие имена. Ты, кареглазый, при рождении был Георгием, а ты — Мирославом. Так и запомните! — А как же, сынок, тебя называть теперь? — спросила женщина УРа. — Я не буду менять имени, — серьезно ответил сын. — Останусь УРом. Это ведь не только аббревиатура Универсального Робота, в древних наречиях УР означает огонь, свет. Хочу навеки остаться таким, как огонь. Он никогда не замирает в покое, он неустанно стремится к выявлению, он — настоящий спутник любви… Где-то в дубраве пел соловей. Колесо небосклона вращалось медленно, торжественно, позванивая звездами-колокольчиками. Огненные отражения колебались в водах реки, самоцветами мерцали росы под лучами полной луны. УР держал Исвари за руку, они медленно шли по лугу, жадно вздыхая густой запах цветов и трав. Он смотрел на ее тонкий профиль и думал о далеком, смешном роботе, не умеющем разорвать заколдованное кольцо бесчувственности, чтобы ступить в родник любви. Теперь он перешагнул предел мертвого вещества и прыгнул в бездну вечности. «Если это мог осуществить робот, если он родил меня, неужели те далекие люди — братья и сестры Исвари — не смогут преодолеть коллапс умирания?» — подумал УР. — Любимая! Она остановилась, пораженная удивительным словом. — Исвари… Она молчала, только глаза ее раскрывались шире и шире, словно принимали в свои глубины небывалое ощущение бытия. — Мы с тобою теперь под оком Вселенной, Исвари. Глянь — где наша отчизна? Там или там? Или возле той звезды? Все — наше. Везде мы! Нас влечет пламенная река бытия. Я слышу зов мудрых цветов. Они обращаются к моему сердцу. Они требуют нескончаемого подвига. Исвари, пойдешь ли ты со мною к далеким мирам, в новый полет? — Пойду! — Мы навестим прекрасную планету Цветов. Мы снова побываем на твоей Аоде, попытаемся разбудить ее. Неужели не найдем на ней живых сердец? — Я буду с тобою, любимый! Юноша ощутил, как под ним закачалась земля. Что она молвила? Неужели это ему? Вся математическая мудрость, все сплетение уравнений и логических категорий не помогли тому, ушедшему, УРу получить вожделенное решение. Оно пришло, как молния, из уст нежной девушки. Простое, как дыхание. Величественное, как взгляд звездной беспредельности… Тает, тает видение жизни, которая прорывается из родника грядущего. Будет она или нет? О, как не хочется покидать, оставлять ее, как желает душа вечно плыть в волнах небывалого мира! Но что я мыслю? Той жизни не будет, она не родится, если мы… — Ого! Ты снова мыслишь, снова грохочешь потоком разума в скалу тайны. Итак, вернулся в колесо Хроноса?! Поздравляю с возвращением! Ты что-нибудь понял? — Как я благодарен тебе. Черный Папирус! Я понял больше, нежели могу высказать. — И не надо высказывать. Лучше — действовать. — Твоя правда. Если кибер грядущего жаждет стать человеком, чтобы достичь небывалого, то как же нам следует беречь то, что уже мы имеем. То сокровище несказанное, неизмеримое! — Ты сказал. Тебя коснулось крыло истины. Не забывай же никогда своего прозрения. — О нет, не забуду! Но, Черный Папирус, хочу еще раз спросить тебя: что ты есть? Нельзя ли понять, ощутить, увидеть хотя бы приближенно модель твоей сущности? — Можно! Гляди! Молния сметает видимые вещи вокруг. Нет Земли, комнаты, людей, деревьев. Я среди беспредельного космоса, в бездне вечности. Плывут, вращаются в торжественном ритме звезды, галактики, мегамиры. Слышится мелодия, еле уловимая, — нежная, всепобеждающая, исполненная ожидания и надежды. Что это? Откуда? Неужто я слышу песнь Матери-Беспредельности? Ее зов ко всем мыслящим детям? Ее предвечное волнение дать детям всепроникающие ультрафиолетовые крылья свободы! Я с трудом возвращаюсь к земному осознанию, затуманенным взглядом смотрю на сферу Черного Папируса. — О, какое видение! — шепчу я. — Ты — модель самой Вселенной? Вот откуда твое знание? — Да, — отвечает темно-фиолетовая сфера. — Ты верно понял. Я модель беспредельности. И зерно твоего разума. — Как это понять? — Соедини эти две тайны. Иди дальше, в кипение жизни. Поле ждет новых зерен и целительных дождей. Там, в жизни, найдешь вечных друзей и разгадку собственной тайны… Иди… |
||
|