"ОЛИГАРХИ в черных мундирах." - читать интересную книгу автора (НЕМЧИНОВ Альберт)
Глава 6 ОЧЕНЬ ПРЕДПРИИМЧИВЫЙ ГРУППЕНФЮРЕР
12 марта 1938 года немецкие войска вошли в Австрию. На страницах всех газет мира появилось слово «аншлюс». Вялая реакция западных держав резко контрастировала с эйфорией ликующего торжества, звучавшей в заявлениях нацистских лидеров. Германия вернулась на арену большой политики! Фюрер заставил Лондон, Париж, Вашингтон и Москву инимательно следить за каждым словом, произнесенным в Берлине.
Благополучный исход очередного, теперь уже «австрийского кризиса» позволил немцам вздохнуть спокойно. Каких-то два дня назад страшное напряжение охватило страну. Австрийские и немецкие власти обменивались резкими нотами. По обе стороны границы были приведены в готовность войска. Накануне вторжения Гитлер выступил с откровенно ультимативным заявлением: «Либо Шушнигу снова удастся оправдать в глазах мирового сообщества свою кровавую систему, проведя очередные мошеннические выборы, либо народ поднимется на борьбу за свои права и сметет его режим!»
Спустя двадцать четыре часа немецкие гренадеры маршировали по улицам Вены. На стенах домов холодный мартовский ветер трепал знамена со свастикой. Гремели военные оркестры. Многотысячные толпы жителей австрийской столицы, надсаживаясь, ревели: «Хайль, хайль!», как самые настоящие немцы. Одуревшие от восторга люди пожимали руки солдат в серо-зеленых шинелях. Ливень букетов превращал броню немецких танков в цветочные клумбы. Местные нацисты в форме СА и СС бросали по сторонам высокомерные взгляды. Все были безмерно счастливы. Всех опьянял старый имперский дух.
Гитлер не отказал себе в ностальгическом удовольствии проехаться по улицам города, где прошла его молодость. Одетый в простую солдатскую шинель и фуражку с кокардой, он стоял в открытой машине и важно поднимал руку в ответ на восторженные вопли уличных толп. Рейнгард Шпитце, один из сопровождавших вождя партийных чиновников, вспоминал: «День, когда мы вошли в Австрию, был самым счастливым в моей жизни. Я ехал в машине с Гитлером, и у меня в глазах стояли слезы. Сбылась моя мечта о воссоединении Австрии и Германии».
В тот же день фюрер впервые опробовал на австрийцах свой ораторский талант. На огромной площади Балльхаусплац, перед дворцом свергнутого канцлера Шушнига, волновалось и кипело казавшееся бескрайним людское море. На торжественный митинг собралось более 200 тысяч человек. Все ждали речи фюрера. Наконец, пропели фанфары. Как только Гитлер появился на трибуне, толпа пришла в неистовство. Руки вскинулись в нацистском приветствии. Кто-то начал скандировать: «Зиг хайль, зиг хайль, зиг хайль…», и вся площадь подхватила этот крик, нараставший подобно снежному кому.
С высоты трибуны Гитлер молча наблюдал из-под козырька фуражки за бесновавшейся внизу толпой. Он был давно пресыщен всеми этими восторгами. Небрежный взмах руки. На площади мгновенно воцарилась тишина. Гитлер бросил быстрый взгляд на бумагу с текстом речи, сжал правую руку в кулак и начал говорить: «Немцы! Мужчины и женщины! Я возвещаю, что отныне старинные восточные земли немецкого народа станут самым прочным бастионом германской нации и германского рейха!» Толпа вновь взорвалась иосторженным ревом.
А в это время в Берлине выступал с обращением к нации доктор Геббельс. Он делал ту же работу, заряжая немцев энергией для новых великих свершений. «Наши австрийские товарищи обратились к нам с призывом о помощи! И немецкие войска получили приказ фюрера – вперед! Через несколько часов знамя со свастикой уже развевалось над Веной!… Никто из нас не скрывал своих слез, когда в полночь мы впервые услышали «Песню Хорста Весселя», передаваемую радио Вены. Время величайшей опасности сменилось часом величайшего триумфа!» Приложив руку к груди, Геббельс привел своих восторженных слушателей в эмоциональный экстаз рассказом о суровых испытаниях, которые пережил молодой Гитлер в Австрии: «Какие чувства испытывал этот великий человек, глядя на освобожденную Вену? Ведь еще подростком он ходил по этим улицам в составе демонстраций, требуя создания великого германского рейха. Тогда прислужники режима Габсбургов преследовали и мучили его!» В заключение своей яркой речи Геббельс уверенно заявил, что два великих германских народа никогда и никому не позволят больше разорвать скрепляющих их уз вечной дружбы.
Ялмар Шахт абсолютно не разделял всеобщего оптимизма. Он был одним из немногих, кто уже в 1938 году ясно видел приближающуюся катастрофу. Прежнее уважение к Гитлеру как к сильному лидеру постепенно исчезло. Фюрер оказался невосприимчив к самым очевидным вещам. Он был всего лишь «богемским ефрейтором» и ничем более. Частые споры с Шахтом наконец надоели фюреру, и он погнал его с должности министра экономики. Министерское кресло занял более покладистый Вальтер Функ, человек из партийной номенклатуры. Шахт сохранил за собой председательский портфель в Рейхсбанке и статус экономического советника фюрера. Но Гитлер все меньше прислушивался к его словам. Соответственно Шахт политически склонялся в сторону оппозиции, открыто критикуя программу вооружений.
Четырехлетний план создал острую нехватку валюты, диспропорцию в распределении рабочей силы и постоянно увеличивал размер суммы государственного долга. Свободное предпринимательство повсеместно вытеснялось административно-командным регулированием экономики. Непрерывно рос бюрократический аппарат, чиновники распределяли драгоценные сырьевые ресурсы по собственному почину. В Германии происходило ровно то, что и в большевистской России, – рост количественных показателей при одновременном снижении качества и эффективности производства. В кругу своих ближайших сотрудников Шахт открыто говорил: «Фюрер доведет страну до экономической большевизации!»
Военная промышленность разрасталась непомерно. Внутренне содрогаясь, Шахт просматривал цифры прибылей промышленных концернов. В период 1934- 1937 гг. валовой доход «Стального треста» возрос на 213%, концерна Клекнера – на 127%, концерна Геша – на 197%. В текущем году Крупп получил 211 миллионов марок чистой прибыли, «И.Г. Фарбениндустри» – 231 миллион. Производствю стали поднялось с 7,4 млн. тонн в 1933 году до 19,2 млн. тонн в 1937 году. При этом военные эксперты довольно скептически высказывались о тактико-технических характеристиках основного серийного танка Т-3 «Лухс»: лобовая броня всего лишь 35 мм – ее легко пробивает любой снаряд, двигатель бензиновый – и машина вспыхивает как спичка, гусеницы узкие, что сильно ограничивает проходимость по болотистой, либо пересеченной местности, да и запас хода слишком мал. Дешевле было бы просто закупить танки в России, возмущался Шахт, и не тратить деньги, время, ресурсы на производство никуда не годных железных коробок!
Между тем военные расходы достигали сумасшедших цифр. На 1938/39 финансовый год было предусмотрено выделение 15,7 миллиарда марок на нужды предприятий ВПК, что по курсу покупательской способности составляло 205 марок 40 пфеннигов на душу населения при средней зарплате 350 марок. От избытка дыр в бюджете правительство пыталось избавиться путем повышения налогов. В 1938 году в рейхе был установлен 21 налог, в том числе 12 поимущественных и 9 коммунальных, не считая местных сборов, с помощью которых муниципалитеты стремились покрыть собственные расходы. Более того, работал дополнительный «насос», энергично избавлявший граждан от лишних денег, – государственная благотворительная программа с обязательными взносами на «зимнюю помощь» и прочие пропагандистские мероприятия такого рода.
Естественным следствием экономического перекоса в сторону тяжелой промышленности стало сокращение производства потребительских товаров. Немцам пришлось вплотную познакомиться с понятием «дефицит». Уже в 1937 году ощущалась острая нехватка мясомолочных продуктов. Дополнительные трудности создавал прирост населения, происходивший в результате успешного проведения государственных демографических программ.
Правительственные меры по борьбе с дефицитом напоминали хождение человека в болоте – одну ногу из трясины вынул и тут же другой вляпался. 26 октября 1936 года вышел имперский закон «О фиксации цен на уровне 17 октября 1936 года». Одновременно Геринг, подмявший под себя «крестьянского вождя» Дарре, в целях преодоления продовольственного кризиса распорядился поднять цены на сельскохозяйственные товары. Как обычно бывает во время действия двух противоречащих друг другу законов, началась административная чехарда. Органы местного самоуправления приказывали полиции шерстить рынки и магазины, торговцы устраивали акции протеста, партийные чиновники ломали копья в бумажных баталиях. Один такой случай описывала газета «Франкфуртер цайтунг» от 16 октября 1938 года: «В Бохум-Геве члены гильдии мясников отказались признать цены на мясо, установленные земельной администрацией в соответствии с указаниями правительственной комиссии по контролю за ценами. Представитель протестующих мясников заявил полиции:
– Мы не намерены признавать цены, спущенные сверху.
Ему было приказано явиться к регирунгепрезиденту. Руководитель местной администрации приказал взять нарушителя под стражу и отправил его в полицейскую следственную тюрьму Реклангхаузена».
Потребительская корзина среднего немца все более оскудевала. Если в соседних западных странах потребляли больше мяса, масла, белого хлеба, сахара и яиц, то в Германии на стол преимущественно шли капуста, ржаной хлеб, маргарин, картофель и эрзац-мармелад. Раздражающе действовала на людей пропаганда так называемого айнтопфа {первого и второго блюда в одной кастрюле), призывавшая к дальнейшей «жертвенности во имя рейха». Экономические обозреватели западных изданий отмечали: «Берлин, 14 мая 1938 года. Впервые институт рыночного анализа рассмотрел динамику цен и стоимость жизни в современной Германии. Обнародованный отчет утверждает, что стоимость жизни за пять лет национал-социалистического прааления поднялась всего на 3,4%… Истинный рост цен по сравнению с 1933 годом гораздо выше официальных данных. Так, стоимость масла возросла на 35%, маргарина – на 44%, яиц – на 31 %, картофеля – на 22%. мяса – в среднем па 18% (стоимость говядины увеличилась на 18%, свинины – на 11 %, тогда как телятины и баранины на 40 и 41 % соответственно).
Молочные продукты подорожали в среднем на 15%, горох – на 52%, а остальные бобовые – на 31%. Злаковые поднялись в цене на 5%, рис – на 7%, сахар – на 2%, овощи – на 2%. Вместе с тем на 1 % подешевели отопление и электроэнергия, уголь и газ. Цепы же на верхнюю одежду, рубашки и обувь поднялись на 24, 17 и 8% соответственно. Предметы гигиены и ухода за телом подешевели на 2% и транспорт – на 3%.
В целом розничные цены резко возросли. Снижение цен на отдельные виды продукции не идет ни в какое сравнение с их ростом в целом. В то же самое время рост цен не означал повышения качества продукции. Можно привести хотя бы один пример: качество хлеба значительно снизилось за счет добавления в него 7% кукурузной муки.
Ухудшение качества продукции заставляет покупателей обращаться за необходимым по более высоким ценам…»
(Газета «Люксембургер ворт», 15- 16 мая 1938 г.)
Милитаризация экономики в сочетании, по сути, с большевистскими методами руководства ею привела к появлению системы централизованного распределения товаров и ресурсов. Так, к понятию дефицита неизбежно добавились еще два сопутствующих – черный рынок и коррупция. Шахт совершенно ясно видел эти метастазы медленно, но верно охватывающей могучий организм рейха смертельной блезни. Расцвет черного рынка сигнализировал ему как специалисту о зарождении новой влиятельной внегосударстненной структуры – теневой экономики, которая поглощала бюджетные средства, пускала налево ресурсы и уводила в сейфы международных банков столь нужные государству высоколиквидные активы (валюту и золото). Новые, назначенные властью олигархи, вроде Геринга, извлекали максимум выгоды из складывавшейся экономической ситуации.
Немалое раздражение Шахта вызывали различные фантасмагорические программы фюрера, угодливо подхватываемые прохвостами из его окружения. Несмотря на перенапряженность экономики, Гитлер настаивал на создании «народного автомобиля». Это была его «идея фикс», абсолютно нереальная в условиях нехватки денег и ресурсов. Тем не менее в 193б году Роберт Лей учредил «Общество подготовки к созданию немецкого народного автомобиля» (ГВДХ). В Вольфсбурге началось строительство сети заводов, среди рабочих распространялись «автомобильные» облигации, на полную мощь заработала пропаганда… Словом, финансовую пирамиду организовали по высшему классу. Десятки миллионов марок прилипли к рукам Лея, директора ГВДХ Лаффернца, нескольких руководителей КДФ и приближенных к ним бизнесменов. А на автомобильной выставке 1938 года в Берлине сиротливо стояли три экспериментальные модели «Фольксвагена»: обычный, с открывающимся верхом и кабриолет (уже через год их производство было прекращено, заводы включены в систему ВПК, вложенные бюджетные деньги бесследно исчезли). Добавим, что Шахт все это предвидел с самого начала.
В подлинную ярость приводила Шахта трескучая пропаганда «пирамид Третьего рейха» – автобанов. Их строительство финансировалось на дотационной основе и не давало никаких реальных прибылей, кроме пропагандистских. «Организация Тодта» глотала сотни миллионов бюджетных марок. Хотя сам рейхскомиссар был человеком честным и не воровал, работа на автобанах воспринималась среди немцев как наказание и к 1938 году осуществлялась в, принудительном порядке. При крайне тяжелых условиях труда оплата была низкой, жить приходилось в бараках, без элементарных удобств. Высокий производственный травматизм (один погибший от несчастного случая на каждые шесть километров дороги) в сочетании с отправкой в концлагерь за малейшее проявление недовольства превратил автобаны в рабовладельческие предприятия, характеризовавшиеся нерентабельностью и затратностью. Но Гитлер, невзирая на протесты Шахта, вбухивал в это свое увлечение огромные деньги.
Удаление Шахта от экономического руля усиливало позиции его противников среди олигархов. Любимец фюрера Карл Краух стремительно пошел вверх. Он получил статус «заместителя рейхсуполномоченного по четырехлетнему плану» и заставил считаться с собой самого Геринга. Более того, Краух разработал план милитаризации предприятий собственного концерна, который так и был обозначен в мобилизационных документах – План Крауха. Олигарх получил особые права для его осуществления. В отчете управления военной экономики и вооружений ОКВ за 1937 год значилось: «Выполнение Плана Крауха было поручено возглавляемому Краухом комитету при ведомстве рейхсуполномоченного и верховному командованию вермахта. Тесное сотрудничество между этими организациями обеспечивалось специальным планирующим аппаратом». Концерн «И.Г. Фарбениндустри» быстро вышел на первое место по показателям прибыли от государственных заказов.
Надо сказать, Гитлер всегда умело пользовался разногласиями и конкурентными разборками олигархов. Он хорошо понимал сущность этих людей. Стоило только отнять у Шахта портфель – и преданные сторонники во все стороны брызнули от опального министра. В узком кругу военных промышленников Краух открыто говорил, что Шахт недолго удержится и в Рейхсбанке. Разве можно так неосмотрительно портить отношения с властью? И все же влияние Шахта пока оставалось в силе, так как он держал в руках все нити тайных переговоров с западными кредиторами. Поэтому был нужен Гитлеру. Чем пользовался, доводя фюрера своими безапелляционными высказываниями до приступов бешенства.
Сумасбродные затеи фюрера в экономике вынуждали правление Рейхсбанка включать печатный станок. Единственным выходом Шахту представлялось сокращение военных расходов. На эту тему он последний раз говорил с Гитлером в качестве первого лица немецкой экономической политики.
Разговор начался с «мелочей». Завершив обзор текущей обстановки в экономике, Шахт напомнил:
– Мой фюрер, в ноябре сего года поступят к оплате первые векселя МЕФО на сумму три миллиарда марок. Из каких средств прикажете произвести погашение?
Гитлер вскочил и забегал по кабинету, что было верным признаком накатывавшей истерики:
– Вы так говорите, будто в казне рейха совсем нет никаких средств!
– Их действительно нет, мой фюрер. Вот…
Шахт протянул ему письмо из правления Рейхсбанка.
– Что это?
– Расчетно-кассовый центр сообщает о наличии дефицита в размере 1 миллиарда 68 миллионов марок.
– Откуда? – брюзгливо удивился диктатор. – Всего три месяца назад мы захватили в Австрии 400 миллионов шиллингов золотом.
– Да, мой фюрер. Но эта сумма не смогла покрыть хотя бы необходимый минимум. За прошедшее с момента аншлюса время индекс потребительских цен
подскочил на четыре процента.
– А что делают эти ротозеи в комиссии по контролю за ценами?
Шахт твердо произнес:
– Никакими директивами невозможно преодолеть причины объективного характера. Стоимость жизни будет расти и дальше. Все попытки жесткого
административного воздействия приведут лишь к росту черного рынка и распространению коррупции.
– Вздор! – взорвался Гитлер. – Чепуха! По природе своей человек понимает только язык силы. Беспощадность – лучшее средство от социальных болезней. Тем хуже для вас, если вы этого еще не поняли. Больше прошу ко мне с такими пустяками не обращаться. Этими вопросами занимается рейхсфюрер СС.
– Господин Гиммлер считает себя вправе кое-что решать за меня.
Шахт предложил фюреру ознакомиться с некой передовицей в «Черном корпусе», посвященной «экономическим проблемам». Гитлер взял принесенную министром газету и стал читать: «Черный корпус» неоднократно подчеркивал наличие избыточной рабочей силы в розничной торговле, указывая на дисбаланс, возникающий вследствие этого в экономической системе государства. Осознание данного факта не вызвало, однако, должного понимания там, где следовало бы, и не побудило руководство рейха к принятию мер для улучшения баланса сил за счет сокращения аппарата розничной торговли…
Вполне очевидно, что на сегодняшний день мы имеем больше коммерсантов и торговцев, чем можем прокормить, и в то же время недостаток производственной рабочей силы. Совершенно ясно, что торгашам давно пора бросить столь неперспективную профессию и приобрести другую. Не только им, но и всему немецкому народу следует сделать вывод из старых ошибок и навести порядок в новом распределении обязанностей и задач внутри нашего сообщества.
Число мелких предпринимателей необходимо сократить до минимума, за счет чего усилить производственный сектор экономики. В результате мы добьемся улучшения жизненных условий для избытка торгового люда и вместе с тем снизим стоимость прожиточного уровня для всей нации».
– Что же в этой статье не так? – поинтересовался Гитлер.
Шахт мог бы ему объяснить, что развитие малого бизнеса есть основа здоровой рыночной экономики. Что именно «избыточный торговый люд» препятствует развитию черного рынка. И что «дисбаланс в экономической системе» создаст как раз прожорливая ноенная промышленность… Но он хорошо понимал, что зря потратит время. Такому человеку, как Гитлер, ничего объяснить нельзя. Поэтому Шахт заявил:
– Может быть, рейхсфюрер СС справится с экономикой и финансами лучше меня?
Диктатор промолчал. Шахт коснулся еще одной неприятной темы:
– Мой фюрер, необходимо уделить самое при стальное внимание наличию избыточной денежной массы в обращении. В конце мая сего года в обороте всего находилось 10 миллиардов 722 миллиона марок, то есть в течение пяти месяцев Рейхсбанк эмиссировал на нужды программы вооружений два и четыре десятых миллиарда воздушных денег. Мы стоим на пороге новой инфляции. Вместе с тем возрастает государственный долг. Выпущенные в текущем году
облигации Четвертого займа распространяются среди населения при наличии еще не погашенного третьего на сумму 11 миллиардов марок. Всего же, по расчетам экспертов, к январю 1939 года общая задолженность рейха достигнет 38 миллиардов марок.
– Программа вооружений будет выполняться во что бы то ни стало!
Гитлер уже кричал:
– …Это вопрос выживания германской нации на ближайшую тысячу лет!
Шахт терпеливо спросил:
– А как быть с векселями МЕФО?
– Поговорите с учредителями, пусть предоставят отсрочку на год-два.
– Мой фюрер, это невозможно.
– Как вы смеете мне говорить «невозможно»?!
– Смею, мой фюрер.
– Я вас больше не задерживаю!
Побледневший Шахт молча собрал бумаги и вышел. Гитлер смотрел ему вслед, трясясь в бессильной ярости. Впервые он всерьез задумался над сменой руководства Рейхсбанка. Осведомительные сводки СД и гестапо предупреждали фюрера о намерении Шахта сорвать программу вооружений. Прежде Гитлер не обращал на них внимания, хорошо понимая желание эсэсовцев свалить излишне самостоятельного главного банкира. Но состоявшийся разговор окончательно убедил фюрера в том, что этот человек превратился из сторонника в противника.
Казначей «Черного ордена» бригадефюрер СС Освальд Поль был недоволен занимаемой должностью. Он считал себя способным на большее и давно искал возможности широкого применения таланта организатора. Как любая корпоративная организация Третьего рейха, СС испытывали постоянную нехватку финансовых средств. Именно этой проблеме была посвящена направленная Полем рейхсфюреру обширная докладная записка, с помощью которой он рассчитывал подняться на достаточную высоту. Финансовый директор СС нашел ответ на вопрос, где взять денег.
В Главном оперативном управлении СС сослуживцы шутя называли Поля Дуче. Бригадефюрер действительно был внешне похож на Муссолини. Впрочем, по части тщеславия и честолюбия он едва ли уступал итальянскому диктатору.
Карьеру Освальда Поля можно назвать классической для Германии тех лет. Он принадлежал к весьма распространенной категории предпринимателей в военной форме. В годы Первой мировой войны служил старшим казначеем в финансовом отделе Главного штаба ВМФ. После развала империи был вынужден расстаться с мундиром и весьма доходной должностью. В 1926 году вступил в национал-социалистическую партию. К моменту прихода нацистов к власти бывший морской офицер работал по специальности, то есть занимался различными финансовыми вопросами в штабе рейхсфюрсра СС. Естественно, его амбиции росли вместе с ростом влияния «Черного ордена».
Как и ожидал Поль, вскоре после представления докладной записки его вызвал рейхсфюрер. За годы совместной службы он успел изучить характер Гиммлера и понимал, что добиться своего будет непросто. Гиммлер постоянно боялся излишней бюрократизации СС. Поэтому Поль заранее знал, какие вопросы будут перед ним поставлены.
В качестве пролога рейхсфюрср заявил, что докладная записка «помогла открыть новые, незнакомые
стороны личности камрада Поля». Но эсэсовский казначей был начеку и не купился на благодушный тон своего начальника. Гиммлер забросал его ворохом вопросов. Зачем вы настаиваете на создании нового главного управления? Какой смысл выводить концлагеря из подчинения начальника штаба Тотенкопф СС? Почему снабжение Ваффен СС не может остаться прерогативой Главного оперативного управления? В какую сумму обойдется вся эта ваша затея?
Свой доклад Поль начал с обращения к излюбленной теме рейхсфюрсра. Создание Главного экономического управления прежде всего позволит остановить разбухание чиновничье-бюрократического аппарата в рамках нашего ордена. Сегодня ситуация в административных службах СС такова, что многие из них дублируют функции друг друга. Особенно по вопросам материально-технического снабжения. Дальнейшее структурное расширение СС неизбежно. Не допустить бюрократической мешанины, повысить эффективность исполнения управленческих решений – таков общий смысл учреждения нового ведомства. Все административно-хозяйственные вопросы необходимо сосредоточить в одних руках.
Каким мне представляется аппарат Главного экономического управления, продолжал Поль. В его структуру будут входить четыре департамента, каждый из которых должен заниматься собственными вопросами. Поль продемонстрировал рейхсфюреру подготовленный схематический план:
ДЕПАРТАМЕНТ «А» (боевые подразделения СС).
Управление «А I» (хозяйственное).
Управление «А II» (вопросы финансового обеспечения).
Управление «А III» (материально-техническое снабжение).
Управление «А IV» (правовое).
Управление «А V» (контрольно-ревизионное).
Управление «А VI» (кадровое).
ДЕПАРТАМЕНТ «В» (строительство).
Управление «В I» (общие вопросы).
Управление «В II» (особые задачи, в частности строительство специальных сооружений).
Управление «В III» (техническое – строительство инженерных сооружений).
Управление «В IV» (архитектурное).
Управление «В V» (центральная строительная инспекция).
Управление «В VI» (экономика и обеспечение строительства).
ДЕПАРТАМЕНТ «С» (промышленные и хозяйственные предприятия).
Управление «С I» (добыча камня).
Управление «С II» (производство продовольствия).
Управление «С III» (деревообрабатывающая промышленность).
Управление «С IV» (сельское и лесное хозяйство).
Управление «С V» (текстильное и кожевенное производство).
Управление «С VI» (книгоиздательское дело).
ДЕПАРТАМЕНТ D» (концентрационные лагеря).
Управление «D I» (центральное – вопросы охраны и содержания заключенных).
Управление «D II» (трудовое использование заключенных).
Управление «D III» (медико-санитарное).
Управление «D IV» (вопросы материально-технического снабжения и правового обеспечения).
В чем состоит основная функция Главного экономического управления, спрашивал Поль. И сам же отвечал: это изыскание дополнительных финансовых ресурсов для нужд СС. Вот после смотра боевой подготовки полка Ваффен СС «Дойчланд» на полигоне Мюнстерлагер фюрер под впечатлением отличных действий солдат и офицеров отдал приказ сформировать гренадерскую дивизию СС численностью 18 000 бойцов и отдельный артиллерийский полк СС. Расчеты финансового отдела штаба рейхсфюрера показывают, что формирование указанных воинских частей обойдется в десять миллионов марок. Это, не считая расходов на расширение полигона, развертывание новых учебных центров и строительство жилых помещений для личного состава. Гиммлер чуть слышно вздохнул. Он мечтал о славе полководца, но на создание собственной армии ему не хватало ни денег, ни людских резервов.
Поль понял, что его слова попали в цель. И потому решил напомнить Гиммлеру приказ фюрера «О разделении полномочий вермахта и СС» от 17 августа 1938 года: «…Формирование вооруженных подразделений СС для решения специфических внутриполитических задач и боевого использования наряду с армейскими частями возлагается на войска СС Резерва главного командования. «Юнкерские школы СС», подразделения Тотенкопф СС и резервные части полицейского усиления. В мирное время вышеперечисленные формирования подчиняются непосредственно рейхсфюреру СС и шефу немецкой полиции…
Штатный состав СС мирного времени:
1) персонал штаба и «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» (моторизованный);
2) полки •Дойчланд», «Лангемарк» и «Фюрер»;
3) батальон стрелков-мотоциклистов;
4) легкий саперный батальон (моторизованный);
5} разведбатальон (моторизованный);
6) медицинско-санитариый батальон.
На случай боевого использования СС в ходе внутренних операций полицейского характера предусмотрено следующее усиление:
1) танково-разведывательный батальон;
2) рота стрелков-мотоциклистов;
3) легкая саперная рота (моторизованная).
Каждому полку в этом случае будут дополнительно переданы танково-разведывательные взводы, легкие роты мотострелков и дополнительные разведподраз-деления…»
Кроме того, Поль не упустил случая закинуть удочку, на совещании высшего командования СС рейхс-фюрер заявил о своем твердом намерении сформировать к исходу 1939 года две полевые дивизии СС. Гиммлер снова вздохнул.
На предстоящий финансовый год расходы эсэсовской казны предположительно возрастут в три раза. Где изыскать необходимые средства? Вопрос остался без ответа, и Поль с победным видом продолжал: источником таких средств станет Департамент «С». Необходимо привлечь к сотрудничеству талантливые предпринимателей, желающих реализовать себя под эгидой СС. Такие люди есть. Далее. Как известно рсйхсфюреру, концентрационные лагеря в числе прочих выполняют задачу перевоспитания трудом. Надо только сделать имеющиеся в лагерных пунктах промыслы рентабельными. И еще. В современных условиях немецкая экономика испытывает дефицит трудовых ресурсов. Заключенные могут стать дополнительной рабочей силой, предоставляемой владельцам различных предприятий. Взаимная выгода очевидна, так как труд заключенных практически не влияет на себестоимость производимой продукции.
Поль назвал приблизительную цифру ожидаемой прибыли. На бескровном лице рейхсфюрера было написано мучительное раздумье. Конечно, по этому плану Поль получал в свои руки слишком много власти. Но денег не хватало катастрофически. Рейхсфюрер колебался и, как бывало в сомнительных случаях, решил посоветоваться с Гейдрихом.
Шеф СД сразу оценил предложение Поля. Все возникшие в связи с этим административные вопросы он урегулировал на лету. Куда девать главного инспектора концлагерей Айке? Дать ему звание обергруппенфюрера и поручить сформировать из его конвойного сброда боевую дивизию. Как поудобнее пристроить желающих сотрудничества коммерсантов? Надеть на них форму офицеров СС. На взгляд рейхсфюрера, главная проблема заключалась в обеспечении автономности эсэсовских коммерческих предприятий.
– Рейнгард, у вас есть что-нибудь на министра экономики Функа?
Гейдрих героическим усилием сдержал приступ хохота. Ведь господин рейхсфюрер оскомину ему набил своими бесконечными требованиями «не соваться в дела партии». Но, как только в воздухе запахло большими деньгами, сам готов сделать размазню из стоящего на пути партайгеноссе.
– Кое-что найдется, господин рейхсфюрер.
– Хорошо. Необходимо подготовить почву для выдвижения наших людей на должности ближайших сотрудников Функа.
– Слушаюсь.
Гейдрих понял тактический замысел своего начальника. По плану Поля, все подконтрольные СС предприятия должны были войти в холдинговый концерн. Их принадлежность к «Черному ордену» предстояло закамуфлировать. А чтобы министр экономики не вмешивался в дела нового концерна, его требовалось как следует прижать. Эту насущную задачу руководитель эсэсовских спецслужб поручил самому надежному своему человеку.
Штурмбаннфюрер Йозеф Мейзингер записался на прием к министру экономики. В кабинет Функа он вошел, демонстративно держа под мышкой толстую папку с уголовным делом. Министр недоуменно спросил, почему им интересуется гестапо. Эсэсовец стал неторопливо объяснять: в 1936 году сотрудники реферата В2 берлинской криминальной полиции задержали профессионального мошенника и вымогателя Отто Шмидта. Это был парень с роскошной биографией: в 1921 – 1922 годах три раза привлекался к уголовной ответственности за мелкое воровство, в 1924 году – четыре месяца тюремного заключения опять же за воровство, в 1927 году – месяц тюрьмы за растрату, а 1928 году – десять месяцев тюрьмы за вымогательство с применением насилия и в 1929 году- месяц тюрьмы за мошенничество. На допросе в крипо Шмидт признался, что шантажировал высокопоставленных чиновников, грешивших мужеловством. После такого его заявления дело было передано в гестапо…
Мейзингер любезно раскрыл дело на нужной странице и предложил министру ознакомиться со списком жертв вымогателя-шантажиста. Функ ознакомился. Его круглое, плотное лицо пошло красными пятнами. Он слишком хорошо помнил недавний скандал вокруг имени генерала Фрича.
– Что все это значит? – через силу произнес министр.
– Не волнуйтесь. Наша организация не желает вам зла.
– Тогда… зачем? Это…
Функ все еще не мог овладеть собой.
– Я пришел к вам с просьбой, – внушительно сказал эсэсовец, – с просьбой о содействии. В нашей организации есть люди, которые мечтают работать в
министерстве экономики. Это люди умные, энергичные, порядочные. Вы не разочаруетесь в их качествах руководителей.
– Но все руководящие должности заняты.
– Ничего страшного. Вы министр, вам решать. А это дело…
Мейзингер выразительно похлопал по толстой папке.
– … останется у меня в сейфе. Если, конечно, и вы пойдете нам навстречу.
Министр ничего не сказал. Но человек из гестапо считал вопрос решенным. Он вежливо попрощался и сообщил, что в нужный момент с министром свяжутся.
Освальд Поль развил бурную деятельность. Он лично мотался по заводам и концлагерям. По его ходатайству дипломированные коммерсанты Георг и Ганс Лернеры получили звания оберфюреров СС. Специалист по строительным работам Франц Айреншмальц надел мундир штандартенфюрера. Так на свет появился эсэсовский концерн «Немецкие хозяйственные предприятия», в структуру которого входили четыре крупных производственных объединения:
– строительных материалов, кирпичных клинкерных заводов с 14 каменоломнями;
– по производству оснащения и оборудования (дерево- и металлообрабатывающие объекты в концлагерях);
– фабрики по производству продуктов питания, лесные и рыборазводные хозяйства;
– текстильные и кожевенные предприятия.
В учредительном договоре концерна значилось, что его основателями выступают «министериальдиректор Освальд Поль и дипломированный коммерсант Георг Лернер». Лоббирование интересов «Немецких хозяйственных предприятий» обеспечивали вновь назначенные статс-секретарь Министерства экономики группенфюрер СС Франц Хайлер и унтерстатс-секретарь оберфюрер СС Отто Олендорф. Ко времени создания концерна подоспел приказ Гиммлера о присвоении очередного звания Освальду Полю. Теперь сослуживцы иронически прозвали его «очень предприимчивым группенфюрером».
7 ноября 1938 года в Париже молодой еврей Гершель Грюншпан пятью выстрелами из браунинга убил сотрудника немецкого посольства Эрнста фон Рата. Свои действия он объяснил намерением отомстить нацистам за причиненные евреям несчастья. В рейхе известие об этом «акте террора» вызвало бурю негодования. Сам фюрер был возмущен и высказал решимость еще более ужесточить антиеврейские законы.
В ночь с 9 на 10 ноября по всей Германии начались еврейские погромы. То была знаменитая «хрустальная ночь». Штурмовики, эсэсовцы и простые обыватели показали евреям свою «героическую ненависть». Горели и взрывались синагоги, вдребезги разбивались витрины магазинов, тяжелые сапоги били по ненавистным еврейским лицам. Жуткая вакханалия насилия привела в ужас даже некоторых старых бойцов.
«Я возмущен», – заявил рейхсфюрер СС. «Событиям 9 и 10 ноября нет оправдания», – вторил ему Бальдур фон Ширах. «Мы примем меры против погромщиков», – сказал в интервью западным журналистам министр иностранных дел Риббентроп. Министр финансов Шверин фон Крозигк обнародовал данные о суммарном ущербе от погрома, который достиг 5 миллионов марок.
Однако все это говорилось с целью сохранить лицо. По прошествии нескольких дней вступил в силу закон «О принудительной ариизации и конфискации еврейской собственности». Еврейских детей изгнали из арийских школ. Рейхсмаршал Геринг объявил виновниками событий «хрустальной ночи» «еврейских подстрекателей» и наложил на еврейскую общину контрибуцию в размере 1 миллиарда марок. Немецкое общество стремительно скатывалось в омут политического террора.
«Хрустальная ночь» решила судьбу Ялмара Шахта. 11 ноября он собрал всех служащих Рейхсбанка и объявил: «Каждого, кто будет замечен в антисемитизме, я уволю!» В разговоре с одним из своих друзей Шахт брякнул: «Германией правит банда уголовников». Когда в начале декабря к уплате поступили первые векселя МЕФО, он с необычайной резкостью потребовал от Гитлера их незамедлительного погашения. Фюрер мгновенно вышел из себя: «Не говорите мне о Мюнхенском договоре! Плевал я на этих еврейских ублюдков – Чемберлена и Даладье! Программа вооружений будет продолжена».
Председатель Рейхсбанка отреагировал на это официальным заявлением о прекращении всяких кредитов правительству. 7 января 1939 года Гитлер отправил его в отставку. Кресло главного банкира занял Вальтер Функ, послушно выполнивший приказ фюрера заменить векселя казначейскими обязательствами и налоговыми талонами. Излишне говорить о том, что назначение Функа укрепило позиции СС в экономике рейха.