"Крестный отец" - читать интересную книгу автора (Пьюзо Марио)

ГЛАВА 13

Джонни Фонтейн сидел в огромном зале, где помещалась студия звукозаписи, и подсчитывал свои расходы на страничке желтого блокнота. В дверях один за другим появлялись музыканты #8213; все до единого его приятели, каждого он знал еще с юности, когда только начинал петь на эстраде с джаз-оркестром. Дирижер, величина в мире легкой музыки, #8213; из тех немногих, кто проявил к нему участие, когда началась полоса неудач, #8213; раздавал оркестрантам ноты и устные указания. Звали дирижера Эдди Нилс. Он был очень занятой человек и на эту запись согласился лишь в виде одолжения, по старой дружбе.

Нино Валенти сидел за роялем, нервно трогая клавиши. Время от времени он потягивал виски из высокого стакана. Джонни это не смущало. Он знал, что под парами Нино поет не хуже, чем трезвый, #8213; к тому же сегодня от него не потребуется особых высот исполнительского мастерства.

Эдди Нилс сделал специально для этой записи аранжировку нескольких старинных итальянских и сицилийских народных песен и обработал шуточный дуэт-поединок, который Джонни пел вместе с Нино на свадьбе Конни Корлеоне. Джонни затеял эту запись, главным образом, зная, что дон любит народные песни и лучшего подарка к Рождеству, чем такая пластинка, для него не придумаешь. Притом чутье подсказывало ему, что пластинка хорошо разойдется, #8213; не миллион, конечно, но приличное количество. И еще. Он догадался, чего ждет от него дон Корлеоне взамен за оказанную помощь #8213; что он поможет Нино. Ведь и Нино, в конце концов, приходится ему крестником...

Джонни отложил желтый блокнот и подставку с зажимом на складной стул, стоящий рядом, вскочил и подошел к роялю.

#8213; Ну, что, земляк, #8213; сказал он, и Нино, подняв на него глаза, через силу улыбнулся. Вид у него был неважный. Джонни нагнулся и крепко потер ему лопатки.

#8213; Расслабься, детка, #8213; сказал он. #8213; Покажи нынче, на что ты способен, и я сведу тебя с самой знаменитой из голливудских звезд и самой классной по части секса.

Нино отхлебнул из стакана.

#8213; Кто такая? #8213; проворчал он. #8213; Это которую кличут Лэсси?

Джонни весело хмыкнул.

#8213; А Дину Данн не хочешь? Фирма барахло не поставляет.

Его слова произвели впечатление, но Нино все же не отказал себе в удовольствии разочарованно протянуть:

#8213; Выходит, Лэсси не про нашу честь?

Оркестр плавно начал вступление к попурри. Джонни Фонтейн сосредоточенно вслушивался. Эдди Нилс проиграет музыкальное сопровождение в специальной аранжировке. Потом будет пробная запись. Слушая, Джонни мысленно намечал, как подать каждую фразу, как перейти от одной песни к другой. Он знал, что его голоса хватит ненадолго, #8213; но не беда, петь будет в основном Нино, а он #8213; только подпевать. Не считая, конечно, дуэта-поединка. Надо приберечь голос для дуэта.

Он потянул Нино со стула, и они подошли к микрофонам. Нино осекся #8213; раз, другой. От замешательства лицо у него пошло пятнами. Джонни шутливо спросил:

#8213; Время тянешь, да? Рассчитываешь на сверхурочные?

#8213; Непривычно без мандолины в руках, #8213; сказал Нино.

Джонни на миг задумался.

#8213; Попробуй-ка, возьми стакан.

Решение оказалось правильным. Нино нет-нет да и прикладывался к стакану, но его пение от этого не страдало. Джонни пел вполсилы, не напрягаясь, #8213; Нино вел, а он вторил, клал легкие узоры вокруг основной мелодии. Когда так поешь, трудно почувствовать истинное удовлетворение, но Джонни приятно поразило собственное искусство владения голосом. Видно, не пропали даром эти десять лет его певческой жизни.

Когда дошла очередь до дуэта-поединка, которым завершалась пластинка, Джонни запел полным голосом, и после у него засаднило в глотке. Эта вещь проняла даже задубелые сердца многоопытных оркестрантов #8213; такое случалось редко. Музыканты застучали по инструментам смычками и костяшками пальцев, затопотали ногами вместо рукоплесканий. Ударник рассыпал в знак одобрения зажигательную дробь.

С передышками, с перерывами для совещаний работали часа четыре. Перед уходом Эдди Нилс подошел к Джонни и сказал негромко:

#8213; Очень прилично звучишь, милый мой. Пожалуй, опять созрел для сольного диска. Кстати, и новая песня имеется #8213; как на заказ для тебя.

Джонни покачал головой:

#8213; Брось, Эдди, не надо. Через пару часов я так осипну, что даже говорить не смогу... Как по-твоему, многое придется переписывать из того, что сделали?

Эдди задумчиво сказал:

#8213; Нино пусть завтра подойдет на студию. У него в некоторых местах не вышло, хотя вообще он поет гораздо лучше, чем я предполагал. Ну, а твое, если мне где-то не понравится, доведут техники. Не возражаешь?

#8213; Да нет, #8213; сказал Джонни. #8213; Когда можно будет послушать, что получилось?

#8213; Завтра, ближе к вечеру, #8213; сказал Эдди Нилс. #8213; Хочешь, у тебя?

#8213; Можно, #8213; сказал Джонни. #8213; И спасибо, Эдди. Так, значит, до завтра.

Он взял Нино за локоть и вышел с ним из студии. Но повез его оттуда не к Джинни, а к себе.

Время близилось к вечеру. Нино так основательно набрался, что Джонни велел ему идти принять душ, а потом лечь соснуть. Им еще предстояло к одиннадцати ехать на многолюдное сборище.

Когда Нино проснулся, Джонни в общих чертах объяснил ему, что их ждет.

#8213; Этот вечер, #8213; сказал он, #8213; устраивает для кинозвезд Клуб Одиноких Сердец. Женщин, которые там соберутся, ты видел сказочно прекрасными на экране, миллионы мужчин руку бы правую отдали за то, чтобы ими обладать. А соберутся они там с единственной целью #8213; найти себе мужика на один вечер. И знаешь почему? Изголодались, натура требует, а молодость прошла. Ну, а поскольку каждая #8213; женщина, то все же хочется, чтобы обстановка располагала.

#8213; Постой, а что у тебя с голосом? #8213; спросил Нино.

Джонни говорил с ним чуть ли не шепотом.

#8213; Это у меня каждый раз, когда попою. О пении можно теперь забыть на целый месяц. Хрипота, правда, дня через два пройдет.

Нино задумчиво протянул:

#8213; Веселенькие дела...

Джонни пожал плечами.

#8213; Послушай-ка, ты сегодня не очень зашибай. Покажем голливудским принцессам на горошине, что и мой корешок тоже не лыком шит. Будь с ними пообходительней. Запомни, кое-кто из них #8213; большая сила в кино, с их помощью можно получить работу. Будешь вести себя мило, когда шарахнешь клиентку, #8213; это тебе не повредит.

Нино тем временем уже наливал себе выпить.

#8213; Я всегда веду себя мило. #8213; Он осушил стакан до дна. Спросил, широко улыбаясь: #8213; Нет, ты серьезно можешь меня познакомить с Диной Данн?

#8213; Особенно-то не радуйся, #8213; сказал ему Джонни. #8213; В жизни, знаешь, оно все иначе.

Голливудский кинозвездный Клуб Одиноких Сердец (прозванный так молодыми исполнителями главных мужских ролей, которым посещение клуба как бы вменялось в обязанность) собирался по пятницам в великолепном студийном особняке, занимаемом Роем Макелроем, пресс-секретарем, а точнее #8213; советником пресс-центра при Международной кинокорпорации Вольца. Вообще-то говоря, хоть вечера происходили в гостеприимном доме Макелроя, сама идея их первоначально зародилась именно в деловой голове Джека Вольца. Часть кинозвезд, на которых он делал большие деньги, вступила в пору, когда молодость остается позади. Только искусство гримеров да специальное освещение помогали скрыть их возраст. В их жизни наступал трудный период. У них, кроме прочего, существенно снизилась острота восприятия, как в физическом смысле, так и в духовном. Они утратили способность влюбляться очертя голову. Способность изображать роль жертвы, гонимой судьбою. Деньги, слава, былая красота слишком прочно укоренили в них сознание собственной исключительности. Вольц, устраивая для них эти вечера, облегчал им задачу подобрать себе пару на одно свидание, временного дружка, который при наличии определенных данных мог возвыситься до положения постоянного любовника, чтобы уже оттуда начать свое восхождение наверх. Так как подчас выяснение отношений перерастало в скандалы, а, предаваясь плотским утехам, собравшиеся позволяли себе излишества и возникали осложнения с полицией, Вольц счел за благо проводить вечера в доме советника своего пресс-центра, который окажется в нужную минуту на месте и примет меры, то есть откупится от полицейских чинов и прессы и таким образом воспрепятствует огласке.

Для ряда крепких молодых актеров, которые снимались на студии, но не добились еще ни главных ролей, ни известности, присутствие на вечерах по пятницам было обязанностью, не всегда приятной. Дело в том, что в программу вечера входил показ нового фильма, снятого на студии, но еще не вышедшего на экраны. Под этим-то предлогом, в сущности, и проводились вечера. Народ говорил #8213; пошли посмотрим, что за картину сделал такой-то. Событию тем самым сообщался статус профессионального мероприятия.

Зеленым кинозвездочкам посещать вечера по пятницам возбранялось. Точнее #8213; не рекомендовалось. Большинство из них умело понять намек.

Просмотр нового кинофильма начинался в двенадцать ночи; Джонни с Нино приехали в одиннадцать. Рой Макелрой, изысканно одетый, элегантный, оказался человеком, располагающим к себе с первого взгляда. Появление Джонни Фонтейна он, судя по его приветственному возгласу, воспринял как приятную неожиданность.

#8213; Вот это да #8213; ты-то что здесь делаешь? #8213; проговорил он с неподдельным изумлением.

Джонни поздоровался с ним за руку.

#8213; Показываю местные достопримечательности приезжему родственнику. Знакомься #8213; Нино.

Макелрой пожал Нино руку и окинул его оценивающим взглядом.

#8213; Живьем съедят, #8213; заключил он, обращаясь к Джонни. И повел их на внутренний дворик вглубь дома.

Внутренний дворик представлял собою, по сути, ряд просторных комнат, выходящих стеклянными распахнутыми дверями в сад с бассейном. Здесь в беспорядочном движении толклись гости, человек сто, каждый со стаканом в руке. В искусно расположенном освещении скрадывалось увяданье женских лиц, женской кожи. То были женщины, которых Нино подростком столько раз наблюдал на экране из темноты кинозала. Они являлись ему в эротических видениях его юности. Однако сейчас, наяву, они предстали перед ним точно в каком-то кошмарном гриме. Ничто не могло скрыть от глаз усталость их духа и плоти, время вытравило из них божественность. Они стояли и двигались с той же памятной ему грацией, но больше всего напоминали восковые фрукты: они не возбуждали аппетита. Нино взял два стакана и отдрейфовал к столу, где в шеренги выстроились бутылки. Джонни последовал за ним. Они пили вдвоем, покуда за спиной у них не послышался магический голос Дины Данн.

В душе у Нино, как у миллионов других мужчин, этот голос запечатлелся неизгладимо. Дине Данн приз Киноакадемии присуждали дважды; из всех, кого когда-либо сделал Голливуд, она приносила в свое время самые баснословные барыши. Женственное кошачье обаяние, источаемое ею с экрана, неотразимо покоряло мужчин. Только слова, которые она сейчас произносила, никогда не звучали с серебристого экрана:

#8213; Джонни, такой-сякой, мне из-за тебя пришлось опять тащиться к психоаналитику #8213; разок попользовался мною, и баста! Ты почему не явился за добавкой?

Джонни поцеловал ее в подставленную щеку.

#8213; Ты меня вывела из строя на целый месяц, #8213; отвечал он. #8213; Зато хочу тебя познакомить с моим итальянским сородичем. Нино #8213; отличный молодой человек, кровь с молоком. Вот ему, может быть, по силам с тобой тягаться.

Дина Данн повернула голову к Нино и хладнокровно смерила его взглядом:

#8213; Он что, любитель закрытых просмотров?

Джонни усмехнулся:

#8213; Боюсь, у него еще не было случая составить мнение. Взяла бы да и просветила мальчика.

Наедине с Диной Данн Нино должен был прежде всего выпить. Он старался держаться как ни в чем не бывало, но это давалось с трудом. У Дины Данн был вздернутый носик, точеное личико #8213; классический образец англосаксонских представлений об идеале женской красоты. И он так хорошо знал ее. Он видел, как она рыдает у себя в спальне, сраженная известием, что ее муж, летчик, разбился, оставив ее одну с малыми детьми. Видел ее разгневанной, горько обиженной, уязвленной и все же исполненной великолепного достоинства, когда подлец Кларк Гейбл обманул ее и бросил ради развратной соблазнительницы. (Дина Данн никогда не играла в кино развратных соблазнительниц.) Он видел ее в упоенье разделенной любви, видел, как она трепещет в объятьях возлюбленного, минимум раз пять наблюдал, как она картинно испускает последний вздох. Он видел и слышал ее, он о ней мечтал и все-таки оказался не готов к тому, с чего она начала разговор, когда они остались одни.

#8213; Джонни #8213; из тех немногих мужчин в этом городишке, кто достоин так называться, #8213; сказала она. #8213; Все прочие либо педы, либо дебилы, у них, когда они с бабой, не будет стоять, хоть ты им самосвал шпанских мушек опрокинь в штаны. #8213; Она взяла Нино за руку и повела в угол комнаты, подальше от сутолоки и от возможных соперниц.

Здесь, в той же очаровательно хладнокровной манере, актриса принялась расспрашивать его о нем самом. Он видел ее насквозь. Видел, что она играет роль богатой светской дамы, которая милостиво удостаивает вниманием собственного шофера или конюха, #8213; в кино такая героиня либо отвергнет его неуклюжие притязания (в случае, если ее партнер #8213; Спенсер Трейси), либо (и тут в роли партнера будет сниматься Кларк Гейбл), напротив, в пылу безумной страсти пожертвует всем ради него. Но это не имело значения. Он незаметно для себя разговорился #8213; о том, как рос вместе с Джонни в Нью-Йорке, как с ним вдвоем начинал петь для публики с эстрады маленьких клубов. Он обнаружил, что его замечательно слушают #8213; участливо, с живым интересом. Один раз она, будто бы невзначай, спросила:

#8213; А вы не знаете, как Джонни у этого пакостника Вольца ухитрился получить свою роль?

Нино, мгновенно протрезвев, качнул головой. Больше она к этой теме не возвращалась.

Настало время идти смотреть новый фильм, сделанный на студии Джека Вольца. Дина Данн, зажав пальцы Нино в теплой ладони, потянула его за собой во внутреннее помещение без окон, по которому островками относительного уединения были расставлены около полусотни маленьких, каждая на двоих, кушеток.

Возле своей кушетки Нино увидел столик, на нем #8213; ведерко со льдом, бутылки, пачки сигарет на подносе. Он протянул одну Дине Данн, дал ей огня, налил ей и себе. Они уже не разговаривали. Через несколько минут в зале погасили свет.

Он был готов к самому невероятному. Недаром, в конце концов, о разнузданности нравов Голливуда слагались легенды. Но чтобы сразу, без намека на какую-то игру, без единого доброго слова хотя бы для порядка, Дина Данн навалилась прожорливой тяжестью на его детородный орган #8213; такого он все-таки не ожидал. Он продолжал потягивать из стакана, смотреть на экран, но не чувствуя вкуса, не видя фильма. Им владело небывалое возбуждение #8213; отчасти, впрочем, из-за того, что женщина, ублажающая его в темноте, была когда-то предметом его юношеских вожделений.

Вместе с тем для него как мужчины было в этом нечто оскорбительное. А потому, когда прославленная Дина Данн насытилась им и привела его в порядок, он невозмутимо наполнил опять в темноте ее стакан, дал ей опять сигарету, дал огня и уронил равнодушно:

#8213; Кажется, вполне ничего картина.

Он почувствовал, как она окаменела, сидя рядом. Похвалу от него рассчитывала услышать, что ли? Нино налил себе до краев из первой бутылки, которую нашарил в темноте. Да катись оно все! Его же использовали, как последнюю шлюху. Почему-то его теперь охватила холодная злоба на всех этих женщин. Минут пятнадцать они молча смотрели фильм. Он отодвинулся от нее, избегая соприкосновений.

Наконец она проговорила резким неприятным шепотом:

#8213; Ладно рожу-то воротить, тебе же понравилось. То самое стояло выше крыши.

Нино, отхлебнув из стакана, сказал с обычной своей небрежной беспечностью:

#8213; То самое у меня постоянно такое. Вот когда возбуждаюсь #8213; это действительно надо видеть.

Она отозвалась натянутым смешком и умолкла до окончания просмотра. Наконец фильм кончился, в зале зажегся свет. Нино огляделся по сторонам. Видно было, что в темноте публика развлекалась в полную силу, странно только, что он ничего не услышал. Но у некоторых из дам был тот просветленно-сосредоточенный вид, тот жесткий блеск в глазах, который свидетельствует, что над женщиной хорошо потрудились. Они направились к выходу из просмотрового зала. Дина Данн немедленно отошла от него и заговорила с немолодым мужчиной, в котором Нино узнал популярного киноактера, #8213; только сейчас, видя, каков он на самом деле, он догадался, что перед ним педераст. Нино в задумчивости отхлебнул из стакана.

Подошел Джонни Фонтейн, стал рядом.

#8213; Ну что, приятель, получаешь удовольствие?

Нино усмехнулся:

#8213; Не знаю. Это что-то новое. Во всяком случае, когда вернусь в родной квартал, смогу по праву сказать, что меня поимела Дина Данн.

Джонни рассмеялся:

#8213; Она способна предложить и кое-что получше, если позовет к себе домой. Позвала тебя?

Нино покачал головой:

#8213; Я больше интересовался кинофильмом.

На этот раз Джонни отнесся к его словам серьезно.

#8213; Брось шутки шутить, остряк. Такая женщина может тебе ох как пригодиться. Да ты ж, бывало, ни одной юбкой не брезговал. До сих пор жуть берет, как вспомнишь, с какими ты страхолюдинами трахался.

Нино помахал стаканом, зажатым в нетвердой руке.

#8213; Пускай страхолюдины, #8213; сказал он очень громко. #8213; Зато это были женщины! #8213; Дина Данн, стоя в углу, оглянулась и посмотрела на них. Нино приветственно помахал ей стаканом.

Джонни Фонтейн вздохнул.

#8213; Ну, как знаешь, бестолочь ты захолустная.

#8213; И заметь себе, таким останусь, #8213; сказал Нино со своей обезоруживающей хмельной улыбкой.

Джонни прекрасно понимал его. Он знал, что Нино не так уж пьян, как хочет показать. Что Нино больше прикидывается пьяным, ища возможности сказать своему новоявленному голливудскому padrone то, что из уст трезвого прозвучало бы слишком грубо. Он обнял Нино за шею и проговорил любовно:

#8213; Ловок, бродяга, #8213; знаешь, что на год у нас с тобой договор по всей форме и что бы ты ни отмочил на словах или на деле, я не могу тебя прогнать.

#8213; Не можешь, стало быть? #8213; переспросил Нино с хитрым пьяным прищуром.

#8213; Ага.

#8213; Раз так, то я в гробу тебя видал.

От неожиданности Джонни в первую минуту вскипел. Он видел беспечную усмешку на лице у Нино. Но то ли он за последние годы поумнел, то ли падение со звездных высот прибавило ему чуткости #8213; так или иначе, он в эту минуту понял про Нино все. И почему соучастник первых его шагов на певческом поприще в молодые годы так и не добился успеха, и почему старается закрыть для себя всякий путь к успеху сейчас. Натура Нино, понял он, отторгает то, чем приходится платить за успех, попытки что-либо сделать для него в определенном смысле ему оскорбительны.

Джонни взял Нино за плечо и повел наружу. Нино к этому времени уже с трудом передвигал ноги.

#8213; Хорошо, парень, ладно, #8213; миролюбиво приговаривал Джонни, #8213; ты только пой для меня, вот и все, я хочу на тебе заработать. Я не стану учить тебя жить. Поступай как знаешь. Договорились, землячок? Знай себе пой и зарабатывай мне денежки, поскольку сам я больше петь не могу. Понял меня, друг единственный?

Нино выпрямился.

#8213; Я буду петь для тебя, Джонни, #8213; проговорил он невнятно, еле ворочая языком. #8213; Я нынче пою лучше тебя. Я и всегда лучше пел, ты хоть это понимаешь?

Джонни остановился, пораженный: так, значит, вот в чем дело. Он знал, что, пока у него обстояло нормально с голосом, Нино попросту не мог числиться в одной с ним категории #8213; никогда, даже в те далекие годы, когда они пели вдвоем еще подростками. Он видел, что Нино, покачиваясь на неверных ногах в свете калифорнийской луны, ждет от него ответа.

#8213; А я тебя тоже в гробу видал, #8213; сказал он ласково, и они покатились дружно со смеху, как в минувшие дни, когда оба были молоды.

Когда до Джонни Фонтейна дошла весть о покушении на дона Корлеоне, к его тревоге за жизнь Крестного отца с первых минут стало примешиваться сомнение, получит ли он теперь деньги на производство своих картин. Он собрался было в Нью-Йорк, чтобы проведать своего крестного в больнице, но ему сказали, что дон Корлеоне первый воспротивился бы поступку, который неминуемо получит неблагоприятное освещение в прессе. Джонни оставалось ждать. Через неделю прибыл посланец от Тома Хейгена. Договоренность о ссуде на постановку картин оставалась в силе, только не на пять сразу, а по одной поочередно.

Между тем Джонни предоставил Нино свободу осваиваться в Голливуде и Калифорнии по собственному усмотрению, и его старый приятель делал заметные успехи в близком знакомстве с контингентом местных кинозвездочек. Изредка Джонни вызывал Нино к себе по телефону и вывозил куда-нибудь скоротать вместе вечерок, но никогда и ни в чем не пытался давить на него. Однажды, когда зашел разговор о покушении на дона Корлеоне, Нино заметил:

#8213; Знаешь, я как-то попросился на работу в организации #8213; и дон меня не взял. Мне тогда осточертело вкалывать на грузовике, хотелось прилично зарабатывать. А он мне знаешь что сказал? Каждому человеку, говорит, назначено судьбой свое #8213; и тебе на роду написано быть артистом. В смысле, что рэкетира из меня не получится.

Его слова навели Джонни на размышления. Он думал о том, как сметлив и проницателен должен быть его крестный отец, если сразу определил, что от такого, как Нино, в ремесле рэкетира не будет проку #8213; либо засыплется, либо его прикончат. Сморозит шуточку некстати #8213; и прикончат. Но откуда дон знает, что Нино суждено стать артистом? Да оттуда, черт возьми, что стать им, по расчетам дона, ему рано или поздно поможет Джонни Фонтейн! А на чем он основывался в своих расчетах? Очень просто, думал Джонни, он обронит при мне словцо, а я за него ухвачусь как за способ выразить свою благодарность. И нет чтобы попросить напрямик. Лишь дал понять, что я бы этим его порадовал... Джонни вздохнул. Но теперь Крестный отец сам пострадал, попал в беду, а Вольц роет его крестнику яму, и неоткуда ждать подмоги #8213; так что прости-прощай заветный «Оскар». Только дон, с его личными связями, мог нажать на нужные пружины, и к тому же у семейства Корлеоне сейчас полно других забот. Джонни предложил им свою помощь, но Хейген коротко, сухо отказался.

А пока шла полным ходом подготовка его первой картины. Писатель, автор сценария фильма, в котором только что снялся Джонни Фонтейн, дописал новый роман и приехал по его приглашению, чтобы лично, без посредников, без ведома студий-конкурентов вести переговоры. Его вторая книга идеально отвечала всем пожеланиям Джонни. Прежде всего, главному герою не придется петь #8213; плюс лихо закрученный сюжет, женщины, секс и одна роль, скроенная, как моментально определил Джонни, точь-в-точь по мерке Нино. Персонаж разговаривал, как Нино, так же вел себя #8213; даже внешне выглядел так же. Просто наваждение. От Нино потребуется только быть перед камерой самим собой.

Работа спорилась. Джонни обнаружил, что разбирается в кинопроизводстве куда лучше, чем полагал, но заведовать производством он все же пригласил толкового профессионала, который угодил в свое время в черный список и теперь мыкался в поисках работы. Джонни не пытался извлечь выгоду из его затруднительных обстоятельств, а заключил с ним контракт на справедливых условиях и чистосердечно признался:

#8213; Я таким образом рассчитываю с вашей помощью сократить себе расходы.

Он несколько растерялся, когда заведующий производством пришел и объявил ему потом, что нужно дать в лапу профсоюзному заправиле #8213; в пределах пятидесяти тысяч долларов. Возник ряд затруднений, связанных со сверхурочной работой и контрактами, так что трата себя оправдает. У Джонни зародилось подозрение, не норовит ли его подчиненный сам нагреть руки за его счет, и он ответил:

#8213; Пришлите ко мне этого профсоюзного молодца.

Профсоюзным молодцем оказался Билли Гофф. Джонни сказал ему:

#8213; Я думал, нужные колеса в профсоюзе подмазаны. Друзья предупредили меня, что я могу быть относительно этого спокоен. Совершенно спокоен.

Гофф сказал:

#8213; Кто это вас предупредил?

#8213; Вам не хуже моего известно #8213; кто. Я не собираюсь называть его имени, но раз он говорит, значит, так оно и есть.

#8213; Обстановка изменилась, #8213; сказал Гофф. #8213; У вашего знакомого неприятности, и его слово больше не имеет силы на Западном побережье.

Джонни пожал плечами:

#8213; Зайдите ко мне через пару дней, хорошо?

Гофф усмехнулся:

#8213; Ради бога, Джонни. Только звонок в Нью-Йорк вам мало чем поможет.

Однако телефонный звонок в Нью-Йорк помог. Джонни позвонил в контору Хейгена. Хейген отвечал однозначно: не платить.

#8213; Если ты этому прохвосту вздумаешь хоть десять центов дать, лучше не попадайся потом на глаза своему крестному. Ты нанесешь урон престижу дона, а он этого себе в настоящее время позволить не может.

#8213; А нельзя мне самому поговорить с доном? Или ты бы поговорил. Понимаешь, необходимо двигать картину...

#8213; Говорить с доном сейчас нельзя никому, #8213; сказал Хейген. #8213; Он слишком плох. Я посоветуюсь с Санни, как уладить твои дела. Но в данном частном случае я уже решил. Не давай этому ловкачу ни гроша. Если что-нибудь переменится, я тебе сообщу.

Джонни в сердцах бросил трубку. Неурядицы с профсоюзом способны взвинтить стоимость фильма на целое состояние, да и вообще развалить всю его затею по кирпичикам. Он заколебался на мгновение #8213; не умнее ли сунуть Гоффу без шума эти пятьдесят тысяч? В конце концов, одно дело, когда говорит дон, Крестный отец, и другое #8213; когда говорит и распоряжается Хейген. Но все же он решил выждать несколько дней.

Этим решением он сберег себе пятьдесят тысяч долларов. Через два дня тело Гоффа со следами пулевых ранений нашли в спальне его дома в Глендейле. О претензиях со стороны профсоюза никто больше не заикался. Джонни был немного оглушен случившимся. Впервые длинная рука дона нанесла смертельный удар так близко от него...

С каждой неделей Джонни Фонтейн все больше погружался в работу: корпел над сценарием, подбирал актеров, вникал в сотни производственных мелочей #8213; он забыл, что лишился голоса, что не может больше петь. И все-таки, когда названы были имена кандидатов на премию Академии, и среди них #8213; его имя, ему взгрустнулось, что ему даже не предложили выступить с какой-нибудь из песен, выдвинутых на «Оскара», во время церемонии награждения, которую будут транслировать по телевидению на всю страну. Но он стряхнул с себя уныние и вновь вернулся к работе. Теперь, когда его крестный не в силах был повлиять на ход событий, он уже не надеялся получить премию #8213; спасибо хоть, что выдвинули кандидатом, это уже чего-то стоило.

Давно уже ни одну из его пластинок не раскупали в таком количестве, как последнюю, с итальянскими народными песнями, #8213; впрочем, Джонни сознавал, что это скорее успех Нино. Он смирился с мыслью, что певцом ему больше не быть.

Раз в неделю он ездил обедать к Джинни и девочкам. Как бы ни засасывала его рабочая кутерьма, эту обязанность он соблюдал свято. Но спали они с Джинни врозь. Тем временем его вторая жена исхитрилась оформить в Мексике развод, и он опять оказался холостяком. И, как ни странно, не ринулся крушить кинозвездочек, хоть это была бы легкая добыча. Сказать по правде, он был слишком сноб. Был уязвлен тем, что его не удостоила вниманием ни одна из молодых кинозвезд #8213; из тех актрис, которые по-прежнему оставались на гребне успеха. Зато ему славно работалось. Он приходил домой поздно, чаще всего один, ставил какую-нибудь из своих старых пластинок, брал себе выпить и слушал, тихонько подпевая в отдельных местах. Да, недурно он пел когда-то, совсем недурно. Он сам не подозревал, как отлично поет. Даже если отнять этот редкостный тембр #8213; тут не его заслуга, а природы, #8213; то все равно замечательно. Он был настоящим артистом и сам того не знал #8213; и еще он не знал, как ему дорого его пение. Пил, курил, гулял #8213; и загубил себе голос как раз тогда, когда начал действительно в чем-то смыслить.

Иногда заглядывал Нино пропустить рюмочку, тоже слушал, и Джонни говорил ему ядовито:

#8213; Слыхал, темнота неотесанная? Тебе так в жизни не спеть.

И Нино взглядывал на него со своей особенной, милой усмешкой и покачивал головой:

#8213; Не спеть, это ты точно. #8213; И в голосе его звучало сочувствие, словно он знал, что творится у Джонни на сердце...

И вот, когда до начала съемок новой картины оставалась всего неделя, настал день присуждения премий Киноакадемии. Джонни позвал с собой Нино, но тот заартачился. Джонни сказал ему:

#8213; Друг, я тебя никогда не просил об одолжении, правда? Сделай мне одолжение сегодня #8213; пойдем со мной. Ты один посочувствуешь от души, если погорит моя премия.

Нино, казалось, оторопел на миг, но тут же ответил:

#8213; Конечно, пойдем, о чем разговор. #8213; Он помолчал. #8213; А погорит премия, плевать. Надерись и завей горе веревочкой #8213; я пригляжу за тобой. Сам капли в рот не возьму, где наша не пропадала! А? Что ты скажешь про такого друга?

#8213; Да, брат ты мой, #8213; сказал Джонни Фонтейн. #8213; Это, я понимаю, дружба...

Наступил вечер награждения, и Нино сдержал свое слово. Он явился к Джонни трезвый, ни в одном глазу, и они вместе отправились в театр, где должно было состояться торжество. Нино казалось странным, что Джонни не пригласил на праздничный обед кого-нибудь из своих подруг или бывших жен. И в первую очередь #8213; Джинни. Неужели боялся, что Джинни его не поддержит?.. Нино затосковал о выпивке #8213; хоть бы стаканчик тяпнуть; вечер обещал быть тяжелым и долгим.

На церемонии награждения Нино Валенти томился от скуки, покуда не объявили, кому присуждается «Оскар» за лучшую мужскую роль. При словах «Джонни Фонтейн» какая-то сила сорвала его с места, он вскочил и неистово захлопал. Джонни протянул ему руку, и Нино стиснул ее. Он знал, что его друг ищет сейчас у верного человека тепла и участия, и горько пожалел, что, кроме забулдыги-приятеля, Джонни не к кому прислониться в минуту своего триумфа.

А после началось несусветное. Картина Джека Вольца собрала все главные премии, и на студию, где отмечали победу, валом повалили газетчики и публика, которая всегда трется возле знаменитостей, мальчики и девочки, готовые на что угодно, лишь бы выдвинуться. Нино, верный своему обещанию, не притрагивался к спиртному и как умел присматривал за Джонни. Но женщины наперебой старались затащить Джонни Фонтейна на пару слов в пустую комнату, и Джонни час от часу хмелел все сильней.

Та же участь постигла актрису, получившую «Оскара» за лучшую женскую роль, #8213; правда, актрисе это и больше нравилось, и давалось легче. Один только Нино из всех гостей-мужчин не изъявил готовности уединиться с нею.

Под конец кому-то пришла в голову блестящая мысль. Все рассядутся по местам, а лауреаты «Оскара» на глазах у зрителей займутся любовью. Актрису раздели донага, другие дамы дружно принялись срывать одежду с Джонни Фонтейна. И тогда Нино #8213; единственный, кто оставался трезвым на этом сборище, #8213; сгреб полуодетого Джонни, перекинул через плечо, пробился с ним к выходу и свалил в машину.

Если это и есть слава, думал Нино Валенти, везя Джонни домой, то ему даром ее не надо...