"Бешеные деньги" - читать интересную книгу автора (Белов Александр)

27

Несмотря на порочащие его слухи Али Мустафа Фатос был примерным семьянином. Хотя бы в том смысле, что очень любил своих многочисленных детей. И они обычно отвечали ему взаимностью, тем более, что денег на подарки и прочие радости Фатос не жалел. И время от времени брал своих детишек на непродолжительные морские прогулки, которые совершались на яхте «Мехруса», получившей свое имя в честь знаменитой яхты вице-короля Египта хедива Исмаила.

Наблюдая за идиллическими картинками общения Али Мустафы с детьми и прочими домочадцами, трудно было представить, насколько этот человек жесток и беспощаден с врагами, конкурентами и, особенно, с бывшими друзьями. Единственное, что в этом плане можно было поставить ему в несомненную заслугу, это тот факт, что он в своей жизни не тронул ни одного ребенка, даже если речь шла о детях его самых заклятых врагов. В этом он был абсолютно чист, если не считать, конечно, множество сирот, с завидным постоянством получавших этот невеселый социальный статус благодаря усилиям господина Фатоса.

Разница между старшим сыном Саидом и младшей, четырехлетней любимицей Лейлой, была в двадцать восемь лет. Точно такая же разница в возрасте была между первой и последней, пятой женой – итальянской фотомоделью Кларой Верди, «Мисс Италия-1989». Они были женаты больше двух лет, но общими детьми еще не обзавелись. «Мисс Италия» берегла фигуру…

Завтракать решили на верхней палубе. Фатос, покачиваясь в плетеном кресле-качалке, лениво, из-под прикрытых век смотрел, как девчонки суетятся вокруг длинного стола, за которым должны были разместиться пятеро взрослых и четверо детей. Он сам, Клара, его третья жена Алла с ее мегерой-сестрой Ириной и Сержио, муж этой самой сестры, невероятно жирный и столь же неимоверно скучный. Фатос терпел его присутствие лишь потому, что тот был профессионалом, врачом-педиатром, пользовавшим всех его детей от третьего брака.

Из детей на яхте были тринадцатилетний Пауль, от второго брака с белокурой немкой Гретхен, и три дочки от брака третьего. Почему-то от третей, русской жены у него рождались одни дочери.

Официантки заканчивали сервировку. Фатос чувствовал, что проголодался, что не помешало ему по достоинству оценить премиленькие ляжки одной из служанок. «Прямо прелесть, какая мясистенькая», – подумал он. Честно говоря, ему уже порядком надоели ребра Клары и ее ужимки, которыми она сопровождала каждый отправляемый в восхитительный ротик листик салата. А питалась его жена исключительно какой-то травой и еще мюслями, напоминавшими Фатосу кошачий корм «Вискас».

Он не заметил, как задремал на утреннем солнышке. Соломенная шляпа сползла со лба и вышедшим на палубу родственникам открылась странная картина: могущественный глава клана представлял из себя белоснежный костюм, прикрытый шляпой, из-под которого торчали лишь стрелки усов.

Анна деликатно кашлянула, а Лейла, нарушая всяческую субординацию, бросилась к наркобарону с радостным криком:

– Папа, вставай!

Фатос сделал вид, что не спал, а просто притворялся. Он выждал момент, и, схватив девочку, усадил ее на колени:

– А вот и попались!

Отдав ребенка подоспевшей служанке, он встал и гостеприимно улыбнулся, сверкнув полоской белоснежных зубов:

– Ну что, к столу?

Он осмотрел рассаживающихся домочадцев. Взгляд его был жестким, слишком жестким. Лишь на секунду Фатос улыбнулся, когда Лейла всей пятерней залезла в вазочку с мюслями Клары. Клара криво улыбнулась, не смея делать замечания любимице мужа. Завтрак продолжался долго. А собственно, что было делать, на этом корабле, предназначенном для неспешной и красивой жизни?

Мыслями Фатос был, однако, далеко. Из головы у него не выходило все, что случилось в Вене несколькими днями раньше.

Все вроде бы сходилось на том, что он был прав: Куделя и его люди явно использовали какой-то свой канал сбыта, не ставя его об этом в известность. И все же что во всей этой вроде бы ясной истории не сходилось, не вытанцовывалось. Кто-то – кто? – был очень заинтересован, чтобы люди Кудели и его, Фатоса, люди перестреляли друг друга. Не зря же первый выстрел был, судя по всему, произведен кем-то из посторонних из винтовки с оптическим прицелом. Его гвардейцы не стреляли в этого блондинистого фрица, это он выяснил наверняка.

То ли у этих русских между собой какие-то непонятные разборки, то ли… То ли кого-то не устраивает та относительны мирная конфигурация, которая сложилась в последнюю пару лет на европейском рынке…

Когда к концу восьмидесятых русские стали активно внедряться в Европу, начался настоящий переполох. Русские идут! В очередной раз этот клич поверг в трепет хлипкие европейские умишки, только и придумавшие, что отстрел соперников. Неужели из мировой истории не понятно, что русских так вот не перестреляешь? Как там у них в сказках: на месте одного погибшего десять встают?

Именно Фатос со своим знанием России и некоторыми связями мог погасить в зародыше готовую разразиться большую войну. С русскими у него получилось договориться. На самых взаимовыгодных условиях. И так, худо-бедно, по лезвию удавалось выруливать. Кто же теперь замутил воду?

Фатос смотрел на белую пенную дорожку, которую оставляла за собой быстроходная яхта и не находил ответа. Идиот Куделя, похоже, попался на чью-то удочку. Но сметный приговор он себе, тем не менее, подписал. Фатос не желал его больше видеть, разве что мертвым, в гробу. Русские любят дорогие гробы и пышные похороны. На похороны Кудели он пошлет роскошную корзину цветов из своего тосканского сада. С трогательной надписью: «Незабвенному другу».

«Мехруса» вышла вчерашним днем в три часа пополудни из Палермо и взяла курс на Триполи. В ливийской столице господину Фатосу предстояло обновить и пролонгировать несколько оружейных контрактов. Благодаря официальному запрещению поставок вооружения в эту страну, этот бизнес приносил стабильно высокий доход.

К тому же их семью связывали давние дружеские отношения с лидером ливийской революции Каддафи. Можно даже сказать, что Фатос и Каддафи дружили семьями. Именно по этой причине Фатос и захватил с собой в деловую поездку детей и родственников. Ему нравилось отдыхать на лучших в Средиземноморье пляжах северного побережья Ливии.

Море было абсолютно безмятежным. «Мехруса» с крейсерской скоростью сорок миль в час шла к африканским берегам. Жирные лощеные чайки летали вокруг яхты, то и дело опускаясь на воду.

– Папа! Смотри, смотри, птицы! – толстушка Лейла так и норовила вывалиться за борт. Няня не отходила на нее ни на шаг.

– Значит, здесь есть рыба, – ответил ей отец.

Вскоре его слова подтвердились самым непосредственным образом читаешь. Прямо по курсу показался рыболовецкий сейнер. В бинокль было видно, как с его кормы сползали в море тяжелые сети.

Яхта Фатоса и сейнер под сенегальским флагом сближались. Уже невооруженным глазом можно было различить суетящихся на палубе сейнера рыбаков.

Фатос с Лейлой на руках стоял у борта и показывал дочери на чаек, которые уже целой тучей кружились за кормой сейнера.

И в этот момент из-за корпуса сейнера выскочил длинный быстроходный глиссер. Он на огромной скорости помчался прямо к «Мехрусе». В полутора кабельтовых от яхты глиссер заложил крутой вираж.

Лейла восторженно вскрикнула, так это было красиво. А Фатос, сжав девочку в охапку, бросился ничком на палубу. И вовремя. Со стороны глиссера раздалось сразу несколько автоматных очередей.

Охрана Фатоса среагировала молниеносно. Но было поздно.

Ракета, выпущенная из переносной зенитной установки, уже пробила белоснежный борт «Мехрусы» и тут же взорвалась внутри корпуса. Огненно-черная вспышка разворотила палубу, вскрыв ее, словно консервную банку. Корпус разломился надвое. Взметнувшаяся воронкой вода через минуту поглотила останки некогда роскошной яхты.

Спастись не удалось никому. На это не было оставлено просто ни единого шанса.

Испуганные чайки, пометавшись, закружили вокруг пенящегося на воде шипящего круга. Здесь их ждала роскошная добыча.

Сейнер, подобрав сети и взяв глиссер на буксир, с неожиданной для судна такого класса скоростью резво уходил с места происшествия.