"Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда»" - читать интересную книгу автора (Негривода Андрей Алексеевич)6 января 1984 г. Мармоль. «Площадка № 5»… Ночные «призраки»…Первая ночь этой огромной войсковой операции… Она пришла как-то совершенно неожиданно, как это всегда бывает в горах. Потому что здесь почти никогда не бывает сумерек, особенно зимой! Вот еще только сейчас, десять минут назад, светило солнце, и вдруг… вокруг тебя уже непроглядная темень… …Они сидели в центральном на этом плато, «штабном», блиндаже вшестером: капитан Игнатьев – командир десанта на «пятой заставе», ефрейтор Дементьев – радист ДШ, прапорщик Шенгелия – командир саперной группы, младший сержант Каджая – волею судеб прибившийся к десанту разведчик, и двое сержантов, Довлатов и Бондарь, – штатные саперы ДШ… Все такие разные, и по национальности, и по возрасту, и по воинским званиям, но… Сейчас в этом хлипком, сооруженном на скорую руку укрытии, протянув окоченевшие на морозе и натруженные оружием за весь этот долгий день руки к небольшому костерку, они все были равны… Здесь сейчас не было ни подчиненных, ни командиров, а собрались лишь воины, которые честно выполнили свой долг перед товарищами и теперь с чистой совестью пытались отдохнуть и немного согреться… …1.15 АМ… – Д-ду-ду-х-х!!! Конечно же, пограничники не дрыхли на этой «пятой точке», как сурки, без задних ног. Едва ли не треть всего десанта, около двадцати человек, были распределены прапорщиками на посты наблюдения и в боевое охранение. И сменялись они так, как это было предписано уставом, а скорее воинской мудростью: два часа на посту, столько же в «бодрствующей смене» около костерка в «доте», охраняя спавших товарищей, ну и два часа на собственный сон… А потом – опять на пост… И если честно, то этой ночью пограничникам даже повезло немного!.. «Первая смена» заступила на свои посты в 7 часов вечера, «вторая» – в 9, «третья» – в 11… Поспать по два часа, ну, или просто отдохнуть удалось всем!.. В час ночи «первая смена» часовых, уже отдохнувшая, вернулась на посты, и вот тут-то и началась настоящая заваруха… …Конечно же, все ожидали, что «духи» этой ночью обязательно пойдут на штурм плато, где окопался десант «артходжинцев»… Но все же… Взрыв на склоне прозвучал для всех почти как гром с ясного неба… – Кажется, полезли, суки! – дремавший в полглаза капитан Игнатьев резко вскинулся. – Где был взрыв, Зураб? – Это фугасная рванула, судя по взрыву! Из тех «ПМНок», что мы с Кабардой переставляли… – Значит, все-таки начали от Парваза… – На выручку идут Забибулле… – Группа, в ружье!!! – рявкнул капитан и, подхватив свой автомат, бросился к тому «доту», который, судя по всему, сейчас и должны были начать атаковать «духи». – Занять позиции, согласно боевому расписанию! Первая и вторая группы! Огонь только по моей команде! Третья группа – готовность «номер один»! Огонь открывать по ситуации!.. И в этот момент… – П-пух! Д-ду-в-з-з-з!!! Второй взрыв раздался левее по склону… – А вот это уже «лягушка» прыгнула! – прокомментировал Зураб на бегу. – Двумя группами идут, шакалы! Вся маленькая саперная группа, добежав до служивших пограничникам бруствером камней, прильнула к ним, пытаясь разглядеть хоть что-то, происходящее сейчас на склоне. Но что тут увидишь, в непроглядной ночи?.. – Внимание командирам первой и второй групп! – проорал капитан. – По два «светлячка»![12] Огонь! Взвились в небо две белые ракеты. – Пш-ш-ш! Пш-ш-ш! – повторили их путь еще две ракеты, только взлетевшие немного левее. А на склоне вот уже около двух минут, с момента самого первого взрыва, кто-то орал визгливым голосом на очень высокой ноте: – А-и-и-я-й-я-я-я-и-и-и-и!!! Я-и-я-и-а-а-а– а-а-и-и-и-я-я!!! Дымные полосы выпущенных в черное небо «светлячков» ушли в черноту, и вдруг… – Пу-х! Пу-х! Пу-х! Пу-х!.. Словно где-то там, над головой, раздавили несколько лампочек, и… Все осветилось белым призрачным светом, как будто над плато зажгли яркую люстру в тысячу лампочек… – Вот он! Крикун, мать его! – проговорил сержант-сапер Бондарь, который оказался рядом с Кабардой. – Орет, с-сука, так, что аж на душе тошно! – А ты бы не орал, если бы тебе фугаской ласту по колено оторвало?! – спросил сержант Довлатов и прищурил свои и так узкие туркменские глаза. – А не фуя по ночам по минным полям шастать! – отрезал Бондарь. А раненый «дух» все не унимался, надрывая голосовые связки: – Я-я-я-я-я-я-я-и-и-и-и-йя-я-я!!! А-и-и-я-й– я-я-я-и-и-и-и!!! – Да он так до утра орать будет, падла! – проговорил Кабарда и прильнул к пулемету. «Та-та-та!» – харкнул короткой очередью «ПКМ», и вопли прекратились. На склоне пока было тихо… То ли боевики обалдели напрочь от несанкционированных взрывов, то ли пытались найти новые проходы в минном поле… – Каха! – крикнул прапорщик Шенгелия. – Посмотри налево!.. Не зря мы там четыре часа проползали! Кабарда повернул голову, и в свете ракет увидел «дело рук своих»… На снегу в разных позах, словно сломанные куклы, лежали девять боевиков, напоровшихся на свою же «ОЗМ», передвинутую саперами-пограничниками поближе к незаминированному проходу. «Вот так «лягушка»! – подумал Кабарда. – Один взрыв, и целое отделение скосило!..» Боевики все же пришли в себя после довольно долгой паузы и стали поливать пограничников очередями из автоматов. – Группа! Разобрать цели! – проорал капитан Игнатьев. – Короткими очередями! Командирам – поддерживать два «светляка» в небе!.. Огонь!!! И плато взорвалось дружным залпом пограничников… «Духов», шедших на выручку своим собратьям от перевала Шикаф, было много!.. По самым скромным прикидкам, что называется, «на глазок», рыл 200–250… Их было раза в четыре больше, чем десантников на плато, – две полные роты против полуроты пограничников!.. Видимо, целый день собирали силы для этой ночной атаки!.. Но… Они ничего не могли сделать!.. Они сами заминировали этот склон, оставив четыре довольно узких прохода к плато, и теперь, боясь напороться на свои же мины, жались друг к другу, как стадо баранов, и точно так же тупо лезли вверх… Эдакая хорошая групповая мишень! И куда только подевалась вся их выучка и тренировка? Сейчас, на этом склоне, было видно и понятно, что все усилия заморских инструкторов научить хоть чему-нибудь этих диких горцев попросту были брошены псу под хвост!.. Они, обкурившиеся анаши, ни хрена не соображали, кроме того, что есть 5–6 метров, по которым можно безопасно подняться на плато и перестрелять «шурави»… А вот безопасно ли это было на самом деле, их мозги уже не понимали… «Духи» валились, словно кегли, под пулями пограничников, но те, которые шли за ними, переступали через своих единоверцев и тупо лезли вверх по склону… – П-пух! Д-ду-в-з-з-з!!! – выпрыгнула из-под снега еще одна «лягушка». – Пригнуть головы! – рявкнул Зураб. В воздухе стало густо от осколков, которые долетели снизу до бруствера. – Всем пригибать головы после подрыва, если не хотите получить осколок прямо в лоб! – проорал прапорщик на все плато. Кабарда словно косой валил упрямых «духов» очередями из своего пулемета, а те все лезли и лезли вверх. В его крови опять бурлил и закипал адреналин, и вновь его тельняшка стала мокрой от пота – Кабарде было жарко! Ему опять было жарко от боя, и плевать он хотел на то, что по плато гулял резкий ветер, который гонял между камней двадцатиградусный мороз!.. Он выцеливал фигурки моджахедов, которым под таким ярким и неожиданным освещением попросту некуда было деться, и стрелял, стрелял, стрелял… Ничего на свете, казалось, сейчас не смогло бы оторвать Кабарду от пулемета. Но… Нашлась такая сила!.. – Кабарда!!! – услышал он голос Зураба, перекрикивавшего грохот боя. – Земляк!!! Кабарда!!! – Я здесь, Зураб! – крикнул в ответ Кабарда. – Давай ко мне! Каха рванул с места и, пробежав по площадке метров десять, со всего маху плюхнулся на снег рядом с прапорщиком: – Прут, с-собаки!!! – Прут! И упорно прут! – согласился Зураб, сматывая в пучок какие-то проводки. – И автоматным огнем мы их не остановим! Еще минут десять-пятнадцать, и они будут на расстоянии броска гранаты, а тогда совсем фуево станет! – Что делаем? – А мы что, зря там, по склону, целый день ползали? – улыбнулся Зураб, только улыбка эта больше была похожа на волчий оскал. – Вот сейчас мы наши «монки» и рванем! Вмиг этих шакалов со склона сдует! А еще, того глядишь, и парочка их минешек сдетонирует, из тех, что мы не нашли! Он наконец-то закончил свою работу и протянул Кахе две «косички», сплетенные из четырех проводов каждая: – Ну что, земляк, поможешь? – Что делать, говори! – В правой руке у тебя концы от четырех мин на самом левом фланге! В правой – те четыре, что посредине! А у меня «машинка» и концы от двух мин на правом фланге… По моей команде будешь мне подавать концы от «левых» и «срединных» мин! И, главное, точно запоминай, какой провод я уже использовал! Справимся? – Обязательно! – Ну, тогда… Давай левую! Потом среднюю! Прапорщик прикладывал провода к клеммам «машинки» и давил на кнопку своим большим «орлиным клювом»… – Правая! Левая! Средняя! Левая! Правая! Средняя! – командовал он без перерыва… Одна за одной рвались мины по всему склону, заставляя детонировать и другие. Рванули пять «монок». За ними сдетонировали еще несколько мин. И наступила звенящая тишина… Кабарда выглянул из-за камня, посмотрел на склон, освещенный двумя «светлячками», и обернулся к Зурабу: – Вот это да-а-а!.. – Что, всех со склона сдуло? – Как метлой подмели, земляк… – Что, не видел такого еще ни разу? – Не-а!.. – Учись!.. Это называется минная засада – страшная штука, если ее правильно разместить и вовремя использовать… Такие дела, землячок… – И что, «духи» уже не появятся? – Они в прямом смысле уже «духи»… – проговорил подошедший капитан Игнатьев. – И не просто духи, а ночные призраки… Теперь они уже беседуют со своим Аллахом в райских садах… – Вот это да-а-а! – проговорил еще раз пораженный увиденным Кабарда. А поразиться было чему… Весь склон оказался просто перепахан воронками от взрывов. Снега на нем практически не осталось – его почти весь сдуло к подножию. Зато едва ли не навалом на склоне лежали афганские боевики… Вернее, то, что от них осталось… А осталось от них не очень-то и много… Так уж получилось у прапорщика-сапера, что взрывать свои мины направленного действия он начал в тот момент, когда от них до моджахедов оставалось метров 10–12… Взрывами их просто сметало с прохода на минное поле, где «духи», по большей части уже мертвые, падали на свои же мины и подрывались на них во второй раз, разлетаясь во все стороны окровавленными ошметками… – Здорово поработали, мужики! – проговорил капитан, обращаясь к Кабарде и прапорщику. – Вовремя! Самое оно получилось! Не знаю, сколько их шло сюда, и не знаю, скольким удалось выскочить из этой мясорубки, но… На склоне их осталось рыл семьдесят-восемьдесят!.. И, скажу честно, добрая половина из них, если не больше, на вашем счету, мужики! На твоем, Зураб, и на твоем, младший сержант Каджая!.. А поэтому… от лица командования объявляю вам благодарность! – Служим Советскому Союзу! – гаркнули земляки в один голос. – И еще… – продолжил капитан. – После окончания операции я напишу рапорта на имя командира ММГ Дяди Вани о представлении вас к правительственным наградам… Он посмотрел на догоревшую ракету, а потом вниз на склон, на котором кое-где горел хилыми огонечками, а по большей части тлел прошлогодний кустарник. – Командирам групп! – проговорил капитан громко. – Обеспечить несение караульной службы личным составом!.. И обернулся к минерам: – Ну что, герои? Пойдем греться? А то вон наш разведчик Кабарда уже потихоньку начинает постукивать зубами! – И, наверное, впервые за сегодняшний день улыбнулся: – Пойдем, мужики, чай пить!.. |
||
|