"224 избранные страницы" - читать интересную книгу автора (Аверченко Аркадий Тимофеевич)IIНедавно я получил странную записку: «Бедняга помешается от счастья», — подумал я, взбегая по лестнице его квартиры. Дверь отворил мне сам муж Митя. — Здравствуй, дружище! Что это у тебя такое растерянное лицо? Можно поздравить? — Поздравь, — сухо ответил он. — Жена благополучна? Здорова? — Ты, вероятно, спрашиваешь о той жалкой кляче, которая валяется в спальне? Они еще, видите ли, не пришли в себя… ха-ха! Я откачнулся от него. — Послушай… ты в уме? Или от счастья помешался? Муж Митя сардонически расхохотался: — Ха-ха! Можешь поздравить… пойдем, покажу. — Он в колыбельке, конечно? — В колыбельке — черта с два! В корзине из-под белья! Ничего не понимая, я пошел за ним и, приблизившись к громадной корзине из-под белья, с любопытством заглянул в нее. — Послушай! — закричал я, отскочив в смятении. — Там, кажется, два! — Два? Кажется, два? Ха-ха! Три, черт меня возьми, три!! Два наверху, а третий куда-то вниз забился. Я их свалил в корзину и жду, пока эта идиотка акушерка и воровка нянька не начнут пеленать… Он утер глаза кулаком. Я был озадачен. — Черт возьми… Действительно! Как же это случилось? — А я почем знаю? Разве я хотел? Еще радовался, дурак: большой, толстый мальчишка! Он покачал головой. — Вот тебе и инженер! Я попробовал утешить его: — Да не печалься, дружище. Еще не все потеряно… — Да как же! Теперь я погиб… — Почему? — Видишь ли, пока что я лишился всех своих сорочек и простынь, которые нянька сейчас рвет в кухне на пеленки. У меня забрали все наличные деньги на покупку еще двух колыбелей и наем двух мамок… Ну… и жизнь моя в будущем разбита. Я буду разорен. Всю эту тройку негодяев приходится кормить, одевать, а когда подрастут — учить… Если бы они были разного возраста, то книги и платья старшего переходили бы к среднему, а потом к младшему… Теперь же книги нужно покупать всем вместе, в гимназию отдавать сразу, а когда они подрастут, то папирос будут воровать втрое больше… Пропало… все пропало… Это жалкое, пошлое творение, когда очнется, попросит показать ей ребенка, а которого я ей предъявлю? Я думаю всех вместе показать — она от ужаса протянет ноги… как ты полагаешь? — Дружище! Что ты говоришь! Еще на днях ты спрашивал у нее: «А чья это ручка? Чьи ушки?» — Да… Попались бы мне теперь эти ручки и губки! О, черт возьми! Все исковеркано, испорчено… Так хорошо началось… Свивальнички, колыбельки… инженер… — Чем же она виновата, глупый ты человек? Это закон природы. — Закон? Беззаконие это! Эй, нянька! Принеси колыбельки для этого мусора! Вытряхивай их из корзины! Да поставь им на спине чернилами метки, чтобы при кормлении не путать… О Господи! Выходя, я натолкнулся в полутемной передней на какую-то громадную жестяную коробку. Поднявши, прочел: |
||
|