"На несколько демонов больше" - читать интересную книгу автора (Харрисон Ким, Кевин Андерсон)

Глава пятая

Когда я снова встала, утренняя жара успела смениться дож­дем, и странно было подниматься так близко к закату. Ложи­лась я в плохом настроении и проснулась в нем же, разбужен­ная звонком Стриж в дверь примерно в четыре часа дня. Понятно, что Айви открыла ей сразу же, но снова заснуть — это потребовало бы слишком больших усилий. Кроме того, сегод­ня вечером придет Кери — не встречать же ее в белье второй раз подряд.

В шортах и топе я стояла возле мойки и оттирала медный чайник до боли в руке. Безмолвное отвращение Кери по пово­ду этого предмета сегодня утром вызвало у меня неодолимый импульс его отчистить. Кери сегодня поможет мне начертить еще один круг вызова. Может быть, на этот раз мелом, так что не будет такой грязи. И я уже начала ждать визита Миниаса — может быть, он за то, что я нашла для него Тритон, уничтожит фокус. Я видела, как Кери торговалась с Алом, и рассчитывала на ее помощь в переговорах с Миниасом. Эта женщина в ис­кусстве строить фразы могла Тренту дать фору.

Дэвиду я позвонила перед тем, как лечь спать, и после до­вольно накаленной дискуссии, ради которой все пикси из цер­кви были удалены, он мне сказал просто, что если убийца еще не проследил путь фокуса к нему, то вряд ли это сделает и в дальнейшем, кто бы этот убийца ни был. В этом случае перено­сить артефакт из морозильника—значит лишь привлечь к нему внимание. Меня он не убедил, но если он не хочет мне его при­носить, забирать придется мне самой. А это значит везти его либо в автобусе, либо на заднем сиденье мотоцикла Айви. Ни то, ни другое мне не улыбалось.

Сдувая лезущий в глаза рыжий локон, я прополоскала чай­ник, вытерла и поставила на дальнюю горелку. Не сверкает, но уже лучше. Удушающий запах чистящей жидкости повис в спер­том воздухе, а поскольку дождь перестал, я распахнула окно тычком двух измазанных порошком пальцев.

В кухню поплыла прохладная сырость, и я уставилась в тем­ный мокрый сад, отмывая руки. Скривилась, когда увидела ногти. Лак облез, кутикулы зеленые. Черт побери, ведь только что маникюр делала.

Вздохнув, я отложила посудное полотенце и повернулась к кладовой. Проголодалась я страшно, и если я ничего не съем До прихода Кери, то, как полная свинья, сожру в одиночку на­рочно для нее приготовленный пакет печенья. Вот я и стояла в темной кладовой, разглядывая банки с фруктами, бутылки с кет­чупом и полуфабрикаты кексов аккуратными рядами — наши продукты расставляла Айви. Позволь я ей, она бы их даже над­писывала. Я потянулась за рожками и порошковым соусом — быстро, просто и полно углеводов. То, что доктор прописал — или ведьма наворожила.

Из святилища донесся глухой стук и легкий смешок, напомнивший мне, что я тут не одна. Айви подвигла свою соседку еще по школе, Стриж, передвинуть мебель из гостиной в святилище — отчасти чтобы там могли поместиться три че­ловека и ящик с инструментами и начать обшивку стен па­нелями, а отчасти — чтобы было побольше расстояния между мной и Стриж. Пусть Стриж была до тошноты приветлива, но она адвокат Пискари — будто мало мне того, что она живой вампир, — и потому я не особенно старалась платить ей дру­желюбием.

Поставив на плиту кастрюльку для соуса, я покопалась под столом и вспомнила, что большую кастрюлю детишки Дженкса утащили в сад в качестве форта. Огорченная этим фактом, я наполнила водой самую большую кастрюлю для зелий и поста­вила на плиту. Смешивать приготовление еды и приготовле­ние зелий — не лучшее решение, но эту кастрюлю я все равно уже для зелий не использую, раз на ней вмятина размером с голову Айви.

Пока разогревалась вода, я растопила масло для соуса. Из святилища донесся взрыв звука, и у меня мышцы плеч расслабились при звуках воинственной музыки NIN. Громкость умень­шили, жизнерадостный голос Стриж приятным контрапунктом оттенил тихий ответ Айви. Я вдруг подумала, что Стриж, хотя она и живой вампир, очень на меня похожа в том, что так же легко смеется и не дает неприятностям долго себя грызть — качество, которое Айви нужно в других для гармонии.

Стриж торчит в Цинциннати уже добрых полгода, приеха­ла из Калифорнии от сочувствующей камарильи вампиров с целью вытащить Пискари из тюрьмы. Они с Айви знакомы с последних двух школьных лет, делили и кровь, и постель, и именно это, а не Пискари, оторвало Стриж от ее мастера-вам­пира и от семьи. Я с ней познакомилась в прошлом году, и на­чалось знакомство с ее жуткого промаха, когда она, приняв меня за тень Айви, проявила вежливость — в изысканных выраже­ниях попросила моей крови.

Моя рука, смазывающая кастрюльку тающим маслом, замедлила круги, и я заставила себя убрать от шеи другую руку, потянувшуюся прикрыть шрам, не видный под идеальной ко­жей. Приступ желания, который эта женщина у меня вызвала, был головокружительным и ошеломляющим. Сильнее было только смущение из-за того, что она неверно поняла наши от­ношения с Айви. Но черт побери, я их сама никак не могла по­нять — смешно было бы ожидать, что их поймет Стриж через тридцать секунд после знакомства.

Я знала, что Айви и Стриж восстановили прежние отно­шения — собственно поэтому Пискари и согласился принять Стриж в свою камарилью, если красавица-вампирша сможет выиграть его дело. Смешивая масло с молоком и порошком соуса я задумалась, действительно ли Пискари начинает рас­каиваться в своем либерализме, в том, что разрешил Айви под­держивать со мной отношения, основанные на уважении вме­сто крови. Наверное, он рассчитывал, что Стриж постепенно и ласково вернет Айви к правильному вампирскому образу мыслей.

Но с Айви стало намного легче жить в эти месяцы, посколь­ку она утоляла жажду крови теперь с той, кого она любит и кто может пережить ее внимание. Она была счастлива — с чувством вины, но счастлива. Да Айви вряд ли может быть счастлива, не разбавляя обильно счастье виной. А пока что мы могли делать вид, будто я не испытала первого соблазна экстаза крови, и во­обще не трогать эту тему, потому что Айви боялась. Мы поме­нялись ролями, а у меня нет той практики, что у Айви — напоминать себе, что есть такое на этом свете, чего я не получу, как бы ни хотела.

Деревянная ложка стукнула в борт кастрюльки, у меня рука дрогнула. Воспоминания о ее зубах, чисто входящих в меня, вызвали прилив адреналина, страха и наслаждения в нереаль­ном ощущении, заполнившем меня экстазом.

И будто это воспоминание ее позвало, тонкая фигура Айви возникла в коридоре. Одетая в тугие джинсы и очень короткую рубашку, открывающую кольцо в пупке, она шла к холодиль­нику за минеральной водой. Ее движения замедлились, когда она ощутила в воздухе аромат и поняла, что я думаю о ней, или  чем-то, во всяком случае, отчего у меня кровь побежала быстрее. Расширяющимися зрачками она посмотрела на меня че­рез всю кухню.

—Эти духи больше не действуют, — сказала она.

Я спрятала улыбку, подумав, что надо было бы просто пре­кратить ими пользоваться, но провоцировать ее снова меня уку­сить — неудачная мысль.

—Это старые, — сказала я. — У меня в ванной других не было.

К моему большому удивлению, она покачала головой и усмехнулась. Она была в хорошем настроении, и мне подумалось, чем же они там со Стриж занимались — кроме как двигали ме­бель. Немое дело у — подумала я и отвернулась к соусу.

Айви замолчала, сделала еще один глоток из бутылки и прислонилась задом к кухонному столу, скрестив лодыжки. Ее гла­за рассеянно оглядели кухню, остановились на тускло сияю­щем чайнике на черной конфорке.

—Кери придет? — спросила она.

Я кивнула, глядя в мокрый сад, погруженный тучами в ран­ние сумерки:

—Она мне поможет рисовать символ вызова. — Я глянула на Айви, не переставая помешивать. Посолонь, посолонь, противо — ни-ни. — А что ты сегодня делаешь?

—Ухожу и вернусь почти на рассвете. Работа есть.

Сильным грациозным движением она оперлась на руку и прыжком села на стол.

—Дженкса берешь с собой? — спросила я, желая, чтобы он остался со мной, но мои страхи все же потом, сперва работа.

—   Нет. — Айви нервно погладила пальцами концы спадаю­щих прядей, и я поняла, что работать она будет на Пискари, а не на свой банковский счет. Она — наследница мастера-вампира, и это имеет приоритет — там, где дело не касается меня. — Ты думаешь, что та безобразная статуэтка — это и есть то, чего хочет демон?

—   Фокус? — Я провела пальцем по ложке, лизнула палец и подождала, чтобы почувствовать вкус. — А что еще может быть? Кери сказала, что если бы Тритон узнала, что он у Дэвида, она бы показалась у него там, а не здесь, но я все равно хочу его сюда вернуть. В Цинциннати кто-то знает, что вещица опять всплыла.

       Я смотрела куда-то вдаль, и в животе у меня было мерзкое чувство предательства. Кроме Айви, Дженкса и Кистена знало о предмете только одно лицо — и это Ник. Я не могла поверить, чтобы он вот так меня предал, но ведь он же продавал сведения обо мне Большому Алу. А теперь он еще и злится на меня.

Вода закипела, и я всыпала туда рожков столько, чтобы хва­тило на троих. Айви потянулась и пододвинула коробку к себе.

—Чего хотел Гленн? — спросила она, хрустя сухим рожком.

Разбивая комки слипшихся рожков в кастрюле, я ответила:

—Моего мнения по поводу убийства одного вервольфа. Секретарши мистера Рея. Тот, кто это сделал, попытался вы­дать убийство за суицид.

Приподняв четко очерченные брови, Айви посмотрела на висящий возле компьютера на стене календарь.

—Спустя неделю от полнолуния? Это точно не суицид. И ОВ это знает.

Я кивнула:

—Кажется, они не ожидали интереса со стороны ФВБ. У нее следы от связывания и уколов на руках. Денон пытался спу­стить дело на тормозах.

Айви задумалась, полезла за новым рожком.

—   Ты думаешь, это как-то связано с фокусом?

—   Почему бы и нет? — отозвалась я сердито.

Черт побери, у меня эта мерзкая статуэтка всего два меся­ца, и уже пошел слух, что она не утонула, упав с макинакского моста. Убирая с глаз прядь волос, я помешала рожки и попыта­лась вспомнить» видела ли я за это время Дэвида и говорила ли ^с ним. Кажется, нет, с той ночи, когда я ему отдала фокус. Он мой альфа, но это не такие отношения, как семейные или что-нибудь в этом роде. Черт, небезопасно получается. Надо у него эту штуку забрать при случае, К примеру, сегодня.

—Могу поспрашивать у народа, если хочешь, — предложи­ла Айви.

Она забросила ноги на столешницу, села, скрестив их, с Пробкой в руках.

—Совсем не хочу. — Мои мысли вернулись к Айви. — Чем  меньше я буду копать, тем безопаснее. И кстати, если ты чего-то накопаешь, нам все равно за это не заплатят.

Она рассмеялась, и настроение у меня несколько поднялось. Айви нечасто смеется, и звук ее смеха мне нравится.

—Потому ты и вспомнила про Ника? — спросила она, и я просто поразилась. — Ты никогда не делаешь рожков в соусе «Альфредо» — только когда его вспоминаешь.

Я разинула было рот — возражать, помолчала и захлопнула его обратно. Черт побери, ведь права она.

—   М-м-м, — сказала я, помешивая рожки. — Гленн мне се­годня дал его досье. Папка толщиной в четыре дюйма.

—   Нет, пра-авда? — протянула она насмешливо, и я нахмурилась. Ника она не любила с самого первого дня.

—Да, правда. — Я помолчала, глядя, как поднимается пар. — Он уже давно этим занимается.

—Извини.

Я заставила себя ничего не выразить на лице. Она ненави­дит Ника, но искренне сочувствует, что он разбил мне сердце.

—Все это в прошлом.

И так оно и было. Кроме одного — осознания, что меня использовали. Он продавал сведения обо мне Алу еще до того, как мы расстались. Сволочь.

NIN негромко запели «Only», и я не удивилась, когда в кух­ню вошла Стриж — наверное, желая узнать, о чем мы тут. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Айви изменила выра­жение лица на более замкнутое, когда джинсово-упругое тело вампирши впорхнуло сюда будто на крыльях ветра.

Айви со мной была так же открыта, как со Стриж, но ей некомфортно было бы, если бы Стриж про это знала. У нас троих как-то странно все происходило, я даже не очень пони­мала, как именно. Стриж попросту любила Айви и переехала сюда, заручившись обещанием, что если она вытащит Пискари из тюрьмы, ее примут в его камарилью и позволят остать­ся. Посадила его туда я, и в день, когда его выпустят, моя жизнь будет стоить дешевле газов из троллевой задницы. Основная причина, почему я жива — это Айви, и потому острие ситуа­ции давит на нее все жестче и жестче — с каждым успехом Стриж в суде.

Стриж сделает все, что потребуется, чтобы остаться с Айви. Я сделаю все, что потребуется для удержания собственной души в теле. А Айви просто свихнется, желая успеха нам обеим. И было бы куда проще, если бы Стриж не была так чертовски оба­ятельна.

Проницательная вампирша сразу почуяла, что в чем-то нам помешала, заправила длинную, светлую и очень прямую выбившуюся прядь за ухо и села в кресло Айви. Уголком глаза я видела, как она на секунду скривилась, переглянувшись с Айви, но тут же ее лицо с маленьким носиком и точеным подбород­ком разгладилось и стало приветливым. Мне всегда кажется, что по сравнению с ее тонким личиком мои крупные черты смотрятся неандертальскими. Эта женщина жестка как бич из буйволовой кожи и в своем деле непревзойденный ас, но с эти­ми голубыми глазками и тихоокеанским загаром выглядит бе­зобидно и трогательно — черта, которая наверняка помогает ей в профессии: конкуренты ее недооценивают.

—   Завтракаешь? — спросила она жизнерадостно, но выра­зив своим приятным голосом тщательно отмеренную дозу огор­чения.

—   Рожки варю, — ответила я, сливая из них воду. — У меня тут на троих хватит, если ты хочешь.

Я отвернулась от раковины и увидела, что в ее ярких голу­бых глазах есть внутреннее кольцо синего цвета, отчего они еще более изумительны. Густые и длинные ресницы подчеркивают тонкость черт лица. Интересно, что они там с Айви делали в святилище. Укусить кого-то можно в разные места — и по боль­шей части эти места прикрыты одеждой.

—Ага, я в доле, — ответила она, глянув на часы с бриллиантовыми цифирками. — Мне быть в офисе только через час, а если опоздаю, могут и подождать.

Это было красиво — как она изящно показала, что она начальница, но меня слегка напрягло, когда она подошла к холодильнику и потянулась рукой к вазе с бримстоновым печеньем Айви, Черт, как же я их ненавижу, эти штуки, и живу все время в тревоге, что того и гляди ОВ найдет предлог обыскать мою кухню и меня заметут.

—А чего нам не поесть по-настоящему? — спросила вампирша, четко осознавая, что я расстроена, но решительно намереваясь следовать своим курсом. — Айви сегодня работает, и мне тоже надо на работу вернуться. Но мы вполне успели бы сделать настоящий завтрак, чтобы не на ходу.

Если тебе моих рожков мало, зачем соглашалась?— подума­ла я сердито, но подавила злобу, понимая, что предложение было сделано из самых лучших товарищеских побуждений. Я посмотрела на часы, решила, что до прихода Кери времени до­статочно, и когда Айви пожала плечами, я просто кивнула:

—Конечно, — сказала я. — Отчего бы и нет?

Стриж улыбнулась. Было видно: она не привыкла, чтобы ее не любили, и нельзя сказать, чтобы я ее терпеть не могла, но при каждой встрече она умудрялась погладить меня против шерсти, причем без всякой своей вины.

—    Я тогда сделаю чесночные хлебцы, — предложила она, отбрасывая движением головы волосы назад и берясь за дверцу шкафа с приправами.

—    У Рэйчел на чеснок аллергия, — предупредила Айви, и вампирша остановилась.

Она посмотрела на меня, и я просто слышала, как она себя выбранила молча.

—Тогда тосты с травами. — С деланной жизнерадостнос­тью она пошла мыть руки.

На самом деле это нельзя было назвать аллергией — просто некоторая повышенная чувствительность. Связанная с той же генетической аберрацией, из-за которой я бы погибла, не вме­шайся отец Трента.

Айви спрыгнула с кухонного стола, закрыла коробку с рож­ками и начала собирать нужное для салата. Она стояла рядом со Стриж, и когда они едва не соприкоснулись головами, ка­жется, прошептала той что-то поощрительное.

А я стояла у плиты с рожками и чувствовала, что эта жен­щина мне начинает не нравиться. Нет, она очень старалась, понимая, что для Айви очень важны отношения со мной, и пыталась вести себя непринужденно. Она знала, что когда-то Айви здорово на меня запала, но бросила добиваться моей кро­ви с тех пор, как однажды ее получила—это кончилось настолько плохо, что Айви зареклась еще когда-нибудь пробовать. И не секрет, что мне было глубоко безразлично, делятся ли они там кровью и спят ли на одной постели. Я думаю, что это здо­рово повлияло иа отношение ко мне Стриж. Я — одна из не­многих подруг Айви, и Стриж знала: один из лучших способов разозлить Айви — это плохо относиться ко мне.

Ох, эти вампиры, подумала я, вытряхивая рожки в белый соус. Никогда мне их не понять.

—А вина выпьем? — спросила Стриж, стоя возле открытого холодильника с бруском масла в руке. — С макаронами по­лагается красное. Я тут принесла немножко.

Мне красного вина нельзя — у меня оно вызывает мигрень, а Айви много не пьет, перед работой вообще ни капли. Я хотела просто отказаться, но Айви вывалила:

—   У Рэйчел на красное вино реакция. Повышенная чувствительность к сере.

—   О господи! — Стриж вышла из-за двери, скривив свою симпатичную мордочку. — Извини, не знала. А что еще есть такого, чего ты не выносишь?

Только тебя.

—А знаете что? — спросила я, накрывая готовые рожки крышкой и выключая под ними огонь. — Я за мороженым прогуляюсь. Еще кто-нибудь хочет? — Не дожидаясь ответа, я схватила сумку и один из холщовых мешков Айви и вышла из кухни. — Вернусь быстрее, чем у вас хлеб поджарится! — бросила я через плечо.

Звук моих босоножек в святилище звучал по-иному. Я остановилась посмотреть уютный уголок, который Айви со Стриж устроили у передней стенки в качестве временной гостиной. Телевизор тут особо не посмотришь, потому что кабель сюда не проведен, но мне только и нужно, что стереосистема. Ком­натные растения в напольных горшках, наверное, привезла Стриж, потому что у нас таких не было. Эта чертова вампириха просто сюда переселяется.

И что мне до этого?

Я в раздражении толкнула массивную створку двери, выле­тела на широкое крыльцо, резко захлопнула дверь. Мокрая мо­стовая блестела под светом фонаря на стене. Влажный воздух погладил мне голые плечи, но не успокоил. Что же меня трево­жило? То, что я привыкла считать церковь своей, или же то, что Стриж отвлекла на себя часть внимания Айви?

А  хочу ли я на самом деле знать ответ?

Прошла мимо стоящей на стоянке моей машины, и настро­ение еще упало. Не доехать в этой дурацкой машине даже до ближайшего дурацкого угла из-за этой дурацкой ОВ!

Оглядела улицу в поисках кандидата в мою стаю, но Бретта не увидела. Может, его дождь спугнул. Да и должен же он ког­да-нибудь работать.

В сыром воздухе хлопнула входная дверь церкви, я повер­нулась с извиняющимся лицом — но это была не Айви.

—Я с тобой пойду, — сказала Стриж, натягивая легкую кремовую куртку и прыгая через две ступеньки.

С-супер. Я повернулась и пошла дальше.

Стриж молча шла рядом со мной, прижимая к себе сумоч­ку, чуть ближе ко мне, чем мне хотелось бы — тротуар узкий. Мы прошлепали через лужицу, я глянула на ее белые сапожки. Оперативнику для работы неудобны, но они здорово ей шли, подчеркивали маленькие ступни.

Какого черта ей надо?

Стриж медленно перевела дыхание:

—Мы с Айви познакомились, когда она въехала в мою ком­нату.

Та-ак, это не то, чего я ждала.

—Послушай, Стриж...

Постукивание сапожек не замедлилось:

—Подожди, дай договорить. — Попавшийся по дороге фо­нарь осветил ее покрасневшие щеки. — Мою прежнюю сосед­ку исключили, и ко мне вселилась Айви. Пискари ей здорово перевернул мозги, и родители смогли убрать ее из-под его вли­яния на несколько лет, чтобы она могла опереться в жизни хоть на что-то, кроме него. Думаю, это ее спасло. И уж точно сдела­ло ее сильнее. Ей был нужен кто-нибудь — и вот нашлась я.

У меня пульс застучал быстрее, а шаги — медленнее. Наверное, стоит мне это выслушать.

Увидев мою реакцию. Стриж сбросила напряжение, рассла­била узкие плечи:

—И пошло-поехало. — У нее чернота стала расти в глазах. — Она была далеко и от мастера, и от родителей, с годичным опы­том общения с мастером-вампиром. А я тогда как раз искала на свою задницу приключений. О боже, это было невероятно, но она меня напугала так, что я малость попритихла, а я ей дала что-то такое, во что верить. —Стриж глядела на меня в упор. — Она была совсем гетеро, пока не встретила меня — если не счи­тать небольших латентных склонностей. Два семестра мне пришлось ее уговаривать, что можно любить и меня, и Кистена, и это не значит, что она его предаст.

Казалось, что от собственных легких шагов меня трясет до костей. И это хорошо? Мы пошли медленнее, и злость у каждой из нас стала поменьше. Стриж была мастером своего дела, и я знала, что все, ею сказанное, клонится к тому, чтобы запугать меня. Пусть попробует. Больше, чем Айви, ей меня не запугать никогда.

—Это была частная школа, — продолжала Стриж. — Все жили в кампусе. Ожидалось, что мы с Айви как соседки по спальне будем делиться кровью, но никто этого не требовал. А что мы с ней стали любовницами, значило только... только что вот так у нас вышло. Мне она нужна была, чтобы меня уравно­весить, а я ей — чтобы снова хорошо к себе отнестись после того, как Пискари вывихнул ей мозги.

Злость в ее голосе звучала гуще некуда.

—  Ты его не любишь, — сказала я удивленно.

—  Я его ненавижу. — Стриж резким движением закинула на плечо ремень сумочки. — Но я сделаю все, что он скажет, лишь бы иметь возможность остаться с Айви. — Она посмотрела мне в глаза — свет уличного фонаря блеснул у нее на лице. — Я его вытащу, чтобы остаться с Айви. Если он потом тебя убьет — это не моя проблема.

Угроза была откровенной, но мы продолжали идти, и она шла точно в ногу со мной. Вот почему она так со мной мила и дружелюбна. Зачем подставляться под гнев Айви, когда можно передоверить неприятную работу Пискари?

Меня внутренне трясло, но Стриж еще не закончила. Ее красивое лицо свело гримасой внутренней борьбы, и она доба­вила с горечью:

—Она тебя любит. И я знаю, что она меня использует, что­ бы разжечь твою ревность. А мне все равно. — У нее глаза вспых­нули, расширяясь. — Она хочет с тобой делиться всем, а ты швыряешь эти дары в грязь. Зачем ты с ней живешь, если не хочешь, чтобы она к тебе прикасалась?

Вдруг во всем этом стал понятен смысл.

—Стриж, ты все не так поняла, — тихо сказала я. И ночь была тиха, только влажно шуршали машины на улице. — Яхочу найти с Айви равновесие на крови. Это она упирается, а не я.

Белые сапожки щелкнули и остановились, и я остановилась тоже. Стриж смотрела на меня в упор:

—Она всегда сочетает кровь и секс. Чтобы держать себя в руках. Ты такого сочетания не хочешь. Айви мне сказала.

—Да, я не хочу с ней секса. Но это же не значит, что мы не могли бы...

Я замолчала. Зачем я это все ей говорю?

Потрясение ясно читалось на бледном лице Стриж, и в све­те проехавшей машины рельефно выступили его черты. Свет ушел, и ночь стала еще темнее.

—Ты ее любишь, — сказала Стриж, заикаясь.

Я почувствовала, как щеки загорелись. Да, я люблю Айви. Но это еще не значит, что я хочу с ней спать.

Стриж ссутулилась, став почти отвратительной.

—   Не лезь к ней! — прошипела она.

—   Здесь решает Айви, не я, — ответила я торопливо.

—   Она моя!

Стриж с криком выбросила руку.

Я инстинктивно, не успев испугаться, блокировала удар и шагнула вперед, метя ногой в середину ее тела. Она училась танцам, а не единоборству, и удар попал в цель. Ударила я не сильно, но она тяжело села на мокрый асфальт, ловя ртом воз­дух. Глаза у нее слезились.

—Боже мой, — извинилась я, протягивая ей руку, — Я не хотела.

Стриж вцепилась мне в руку, дернула на себя, сбивая с ног. Я с воплем покатилась по мокрой траве, одежда сразу пропита­лась водой. Вампирша успела вскочить первой, но она плака­ла, и слезы текли у нее по лицу.

—Не лезь к ней! Она моя!

Невдалеке залаяла собака. Я оправила на себе блузку, мне было страшно.

—   Она сама своя, — ответила я громко, не заботясь, что со­седи могут услышать. — Мне плевать, спите вы друг с другом или кровь друг у друга берете, или что там еще, но я не съеду.

—   Ты стерва и эгоистка! — процедила она сквозь зубы и шагнула вперед. Я отступила. — Оставаться и не давать ей себя трогать — это жестоко! Зачем ты живешь с ней в одном доме, если не позволяешь к себе прикоснуться?

   В соседних домах отодвигались шторы, и я стала беспоко­иться, как бы кто ОВ не вызвал.

—Потому что я ее друг, — ответила я, начиная тоже злить­ся. — Она боится, ты это понимаешь? А друг не шарахается прочь, когда его другу страшно. Я подожду, пока она переста­нет бояться. Видит бог, она меня ждала, я ей нужна. А она нуж­на мне, так что сама не лезь!

Стриж остановилась, взята себя в руки. Вид у нее стал спокойный, собранный — и сердитый.

—Ты ей дала отведать твоей крови. Что могла ты сделать такого, что ее испугало бы?

Я подняла глаза — разглядывала промокшие от травы штаны.

—Я доверилась ей настолько, что дала бы себя убить, если бы ее не остановил Дженкс.

Стриж, и без того бледная, просто побелела.

—   Сгриж, ты прости меня, — беспомощно сказала я. — Я ничего этого не хотела.

—   Но ты же спишь с Кистеном, — возразила она. — Я его запах на всем твоем теле чую.

И это тоже смутило меня невероятно.

—Что можно любить двоих сразу — ты ее научила, не я.

Резко развернувшись на каблуке, Стриж направилась туда, откуда мы пришли, четко печатая шаги. Светлые волосы разве­вались за спиной.

На самом деле то, что я сплю с Кистеном и при этом хочу, чтобы Айви меня укусила, все время меня мучило. Но я реши­ла, что попавши меж двух огней — страхов Айви и вампирской ментальностыо, где множество партнеров по крови и постели считаются нормой, — буду разбираться с проблемами по мере необходимости. Кистена я люблю, от Айви хочу укусов. Впол­не разумно, если уж слишком не вдумываться.

В мрачном настроении я подняла сумку и холщовый мешок.

—Если еще будешь на меня наскакивать, я тебе руку сло­маю к чертям, — буркнула я, устремляясь за ней и зная, что она меня слышит.

До чего мы договорились, я так и не поняла, но идея съесть мороженое была сейчас не более привлекательна, чем остыв­ай на снегу хот-дог. Может, эта стычка была неизбежна, и вообще могло быть хуже; все это могла слышать Айви, Догнав Стриж у церковного крыльца, я спросила ее:

—В общем, все ясно?

Свет из окон церкви лежал желтыми полосами на мокром бетоне.

Глянув на меня исподлобья, она пощупала живот, куда при­шелся удар. На лице ее читалось угрюмое недоверие и злость.

—Я люблю Айви и буду защищать ее любыми средствами. Ты поняла?

Я сузила глаза от ее намека, что я представляю для Айви угрозу.

—Я для нее не опасна.

—Ты-то? Еще как. — Она вздернула острый подбородок, стоя на ступеньку выше меня. — Если она убьет тебя случай­но, когда ты ее во что-нибудь такое втянешь, она себе никог­да этого не простит, Я ее знаю, она все сделает, чтобы поло­жить конец этому страданию. Я люблю Айви и не допущу ее самоубийства!

—И я тоже, — горячо ответила я.

Лицо у Стриж стало бесстрастным, и я похолодела. Спокойный вампир — это вампир, что-то замысливший. Рванув дверь, она скользнула внутрь. Лучше не придумаешь — кажет­ся, я вошла в ее список на ликвидацию.

Пока я сбрасывала босоножки, прислонившись к стене, Стриж что-то бурчала насчет ванной. Вытерев ноги, она доволь­но шумно простучала сапожками по полу в ванную Айви и со стуком захлопнула дверь. Я за запахом теплого хлеба пошла на кухню, тихо, потому что босиком. Айви сидела за компьюте­ром, покупая музыку.

—   Какое взяли? — спросила она.

—   А там дождь пошел, — нашлась я на ходу, — и мы реши­ли, что не стоит оно того.

Это даже не была ложь — просто несколько расширенное толкование.

Айви кивнула, не отрывая глаз от экрана. Я примерно ожи­дала такой реакции — но тут увидела, что сапожки у нее мок­рые. Черт побери, она все видела.

Я хотела было объяснить, но она остановила меня взглядом карих глаз, и тут вошла Стриж с сотовым телефоном в руке:

—Там с работы звонят, — сказала она. Вранье звучало у нее естественно, как дыхание. — Хотят, чтобы я вернулась порань­ше, так что придется мне вас бросить. Завтракайте без меня, девочки. Резервирую за собой право как-нибудь в другой раз.

Айви выпрямилась:

—Ты  в город? — спросила она. Стриж кивнула, и Айви вста­ла, потягиваясь. — Подвезешь меня? — Айви глянула в мою сто­рону и пояснила: — У меня работа как раз там. Ты не против, Рэйчел?

А если бы и против, что бы это меняло?

—Езжай, —ответила я, подвигаясь кплите и помешивая остывающие рожки. Мой взгляд упал на открытую бутылку бе­лого вина. — Я позвоню Кери, может, она придет пораньше.

Десять против одного, что они едут на свидание к Пискари. Ну почему прямо не сказать?

—До встречи, Рэйчел, — с напряжением сказала Стриж и пошла к двери. Звук ее шагов отдавался под сводами.

Айви подтянула к себе сумочку. Я смотрела на ее сапоги, а когда я подняла глаза, на лице Айви было что-то вроде чувства вины.

—Я не стану этого делать, — сказала она. — Стоит мне тебя укусить, и все, что у нас уже есть, полетит в безвременье.

Я пожала плечами, думая, что она может быть права, но только если мы поведем себя глупо. Если бы она слушала, то знала бы, что я согласна ждать. Кроме того, думать, что я одна смогу утолить ее жажду крови — это было бы верхом безумия. Я даже не пыталась, я пыталась только доказать, что я принимаю ее такой, какая она есть. Надо будет только подождать, пока она будет готова в это поверить.

—Ты лучше давай шевелись, — сказала я, не желая, чтобы она была здесь при появлении Миниаса.

Айви остановилась на пороге:

—А насчет ленча — идея хорошая.

Я пожала плечами, не поднимая глаз, и Айви после минут­ного колебания вышла наружу. Я проследила взглядом и по­морщилась, когда отчетливо услышала слова Айви:

—Я же тебе говорила, что так и будет. Тебе еще повезло, что она стукнула тебя только ногой, а не чем-нибудь потяжелее.

Я устало села на свой стул. Густой запах вареных рожков, уксусной приправы и поджаренного хлеба. Понятно, что Айви не собирается выезжать из церкви, а тогда единственный вари­ант для Стриж получить Айви только для себя — это чтобы меня не было на свете.

Здорово, правда?