"Ключ-город" - читать интересную книгу автора (Аристов Владимир Павлович)11Наискосок от таможенной избы — гостиный двор. За прогнившей бревенчатой городьбой нагорожено всего: рубленые амбары, каменные погреба, важня, избы жилые для иноземных гостей, мыльня, поварня, изба харчевая. Гости — купчины литовские и амбургские в кургузых кафтанах; черные, будто просмоленные, гречане, приплывшие с товарами из далекого Царьграда на длинноносых стругах; гололобые, в белых чалмах и необъятных портах, бессермене-мухамедане из Кафы. Иноземных гостей в Москву велено пропускать с выбором, гостям с малым товаром указано в Москву не ездить, товар продавать в Смоленске русским купцам, а гречан, ради их истинной веры, пускать невзирая на товар. К гостиному двору был поставлен приставом подьячий Куземка Заблудок — целовальник из торговых людей. Иноземные гости ехали не густо; свалив в амбары товар, месяцами жили на гостином дворе, поджидая купцов или покупая сырье и меха; некоторые загащивались по году и более. Служба у пристава была нетрудная. Целыми днями Заблудок валялся на полатях в таможенной избе; или, если дело было летом и весною, шел к реке и, взгромоздившись на колоду, взирал на шлепавших вальками задастых баб-портомойщиц. Всем жившим во дворе гостям предпочитал Куземка Заблудок Крыштофа Людоговского за ласковость, за вино фряжское, которым купец не один раз угощал пристава. За чаркой подробно расспрашивал купец о торговле и обычаях смолян, а более же всего о служилых и ратных людях. Заблудок не таясь, выкладывал гостю все, что знал, да еще и от себя прибавлял, бабе же Оксиньке и девке Огашке, прислуживавшим гостям на жилом дворе, строго велел Крыштофа Казимировича во всем, сколько можно, ублажать. В самую вечерню к гостиному двору подъехала телега. Возчик и дедевшинский холоп дед Онтон сняли с телеги Людоговского, взяли за ноги и голову, понесли точно колоду. Выскочившей Оксиньке мужики велели тащить подушки; обеспамятевшего Крыштофа уложили в избе на лавку. Проснулся Людоговский на другой день, когда солнце уже подбиралось к полудню. Приподнял гудевшую голову, лизнул пересохшие губы, посмотрел на жужжавший под потолком мушиный рой. Припомнив, что завтра отъезжает в Вильну Юлиус Герц с обозом пеньки, вскочил. Ополоснув лицо под глиняным умывальником, открыл сбитую кожей шкатулку, достал латунную чернильницу и перья. Придвинув к лавке стол, сел писать. Писал медленно, тайнописью, часто поглядывал в грамоту с условными литерами. «Ясновельможный пан! В Смоленск приехал и до сего времени здесь находится истинный правитель Московитского государства — шурин царя Федора Борис Годунов. В день своего приезда правитель заложил первый камень смоленской крепости. Сия крепость, как я выведал от дворянина Дедевшина, одного из чиновников, надзирающих за работами, будет весьма сильна и обширна и превзойдет все, что до сего времени было сотворено москалями в своем государстве. Правитель Годунов не щадит денег для того, чтобы сделать Смоленск сильнейшею крепостью в Европе. В противность обычаю москалей, крепость строится не силами сгоняемых из деревень мужиков, что на языке москалей называется „ставить город сохой“, но собранными с разных концов государства вольнонаемными людьми, количество которых достигает многих тысяч. Крепость воздвигает Федор Савелий Конь, искусный инженер, учившийся архитектуре и фортификационному делу в странах Европы, у тамошних инженеров и лучших мастеров. Крепость, как мне удалось разведать, воздвигнута будет по итальянскому образцу, с крытыми башнями, что соответствует суровой природе здешней страны, а также с важными дополнениями, придуманными инженером Конем. Чертеж укреплений, изготовленный им же, сохраняется в строгой тайне. Московит Федор Конь, блистающий великим умом, происходит из холопьего рода, и, чаю я, как и все моски, не только подлородные, но и знатные, падок до вина и в хмелю может многое выболтать. Золотой ключик открывает в Московии не только двери, но и сердце любого из чиновников царя. А для того, чтобы сей ключик исправно действовал, молю ясновельможного пана переслать с верными людьми пятьсот червонных. И коль скоро то свершится, незамедлительно и чертеж смоленской крепости в собственные руки ясновельможного пана будет доставлен, от чего ожидаю его величеству наияснейшему королю и всей отчизне многую пользу»… Как ни привычен был купец писать тайными литерами, вспотел, пока закончил эпистолию. Растопил воск, запечатал письмо перстнем. Вышел отыскать Юлиуса Герца, виленского купца. Письмо нужно было доставить в собственные руки ясновельможного пана Сапеги, государственного канцлера. |
||||
|