"Холод" - читать интересную книгу автора (Кудряшов Кирилл)

Глава 5. Столкновение

— Челюскин один, ответьте айсбергу!

Рация ожила в тот момент, когда Холодов уже выходил из машины, прижав ее к самому краю моста. Где-то в десятке метров справа должна была находиться громада железнодорожного моста, однако буран ограничивал видимость от силы пятью метрами.

— Я Челюскин один, — отозвался он, закрывая дверцу, так как в машину намело уже небольшой сугроб снега. Команда выехала на задание в полном составе, в ввосьмером, разместившись на двух машинах. Трое «дьяволов» находились в УАЗике вместе с Сергеем, остальные — в идущем позади.

— Только что получили сообщение со станции Обское море. В будку кассирши ворвались двое, мужчина и женщина. Как минимум один из них, мужчина, серьезно обморожен и ранен. Рассказывал о том, что на него напало нечто, вылезшее из-подо льда.

Холодов принял решение мгновенно.

— Броненосец, Серафим, Кирпич, остаетесь здесь, разведать обстановку, — велел он тем троим, что находились в его машине, — Проверьте что с мостом и, собственно, с поездом. Если возможно — опросите свидетелей. Раненых — на базу. Вы понимаете, о каких раненых идет речь. Выполнять!

— Вторая машина, — сказал он, обращаясь уже к рации, — Все за мной. Айсберг, вы здесь?

— Здесь, Челюскин один! — ответила база.

— Всем Челюскиным, оставить рации в машинах, оденьте наушники. Айсберг, обеспечить постоянную связь.

Положив рацию Холодов закрепил на голове наушники с микрофоном и вышел из машины. Впереди, насколько хватало глаз, тянулась автомобильная пробка, вызванная жутким бураном. Впрочем, глаз хватало от силы на несколько метров, но не было причин сомневаться в том, что машинами забит как минимум километр впереди.

— Бегом марш! — гаркнул Холодов, покрепче нахлобучивая теплую шапку на голову и привычным хлопком проверяя, на месте ли пистолет. Четверо бойцов бежали позади него, двигаясь размеренно и экономя силы.

Не так уж часто его подразделению приходилось устраивать подобные забеги, хотя бросок на пару километров был для них не просто плевым делом, а, скорее даже, легкой утренней пробежкой. Не смотря на то, что служить Холодову и его «Дьяволам» доводилось, в основном, на Тихом океане, близ Владивостока — в тех местах, где погода никогда не баловала местных жителей особой благосклонностью, Сибирский климат был для всех них чем-то новым и не совсем приятным. А уж бегать в сильную метель по сковывающему движения снегу, которого уже порядком намело вдоль дороги, это и вообще было удовольствием ниже среднего.

Никто не жаловался. Первые несколько недель жизни в Бердске, когда еще не была обустроена база «Айсберг», когда зимние холода были чем-то новым и неожиданным, Холодов не раз слышал недовольный ропот среди бойцов. Но потом ничего, втянулись, даже полюбив до определенной степени эту холодную землю, летом на пару месяцев даже превращавшуюся в сущий рай.

Никто не жаловался, ибо жаловаться в армии было не принято. Да и бесполезно, в общем-то, тоже. Поэтому «Морские дьяволы», которым не было равных в подводных боях, и которые всегда довольно неуютно чувствовали себя на суше, с готовностью бежали вслед за своим командиром, воспринимая этот приказ как должное.

— Айсберг, вы видите нас на карте? — спросил Холодов, ни на секунду не ослабляя внимания. Малейший просвет в громадной пробке, и он тут же выкинул бы из первой попавшейся машины ее хозяев, реквизировал ее для нужд Российского флота и ФСБ. Но, не смотря на то, что буран, кажется, ослабевал, машины ползли сплошным потоком, двигаясь со скоростью годовалого малыша, осваивающего просторы детской.

— Видим, Челюскин один. Через три с небольшим километра уходите влево, через лесок на железнодорожные пути. Дальше идете по ним…

— Айсберг, вы там сами когда-нибудь по шпалам бегали?

— Да, Сергей Палыч, — извиняющимся голосом ответил Семен, — Но другой путь еще сложнее. Можно двигаться по дороге, но потом дорога уходит на право. И чтобы выбраться на станцию вам придется миновать небольшую лесополосу. А вы представляете, что это такое в такую метель?!

— Вас понял, Айсберг! Челюскины, диспозицию слышали?

— Так точно! — хором отозвались в наушниках четыре голоса, и Холодову не было нужды оглядываться, чтобы убедиться в том, что бойцы бегут за ним по пятам.

— Будьте готовы ко всему… Оружие к бою.

Сегодня погружений не планировалось — в такую погоду, когда видимость под водой падает практически до нуля, и непонятно, где заканчивается полынья и начинается ледовая корка, Холодов не пустил бы своих ребят под воду. Тем более что выезжать на срочный вызов, таща с собой подводное снаряжение, без которого долго не протянешь в ледяной воде, было бы не просто глупостью, а форменным бредом. Поэтому и оснащение группы было соответствующим. Никаких подводных автоматов, которые, не смотря на все уверения конструкторов, на суше значительно уступали даже стандартным «Макарычам». Бежали налегке, имея при себе лишь по два «Пернача» — великолепных пистолетов-пулеметов, разработанных Стечкиным, авторитет которого среди спецназа был непререкаемым.

Впрочем, не смотря на все свои достоинства миниатюрная «машинка для стрижки террористов», как прозвали «Пернач» подводные боевые пловцы, могла оказаться бесполезной против крепких костей и мясистых тел чудовищ, с которыми предстояло сразиться. Здесь гораздо лучше подошел бы старый добрый «Калашников», простой как сибирский валенок, но очень удобный в обращении. А если уж совсем предаваться мечтам, то ничего не могло быть лучше «Бизона», два десятка которых остались на базе.

ФСБшники, курирующие операцию «Холод», будь они неладны, отказали в просьбе предоставить «Дьяволам» вертолет, и строго настрого запретили болтаться по городу с игрушками типа «Бизона» или «Грозы». Мотивация проста — операция строго секретна, по легенде на базе «Айсберг» ведутся работы по исследованию дна Обского водохранилища и не более того! А зачем, спрашивается, мирным ученым вертолет? Ну а вид выбегающих из «Айсберга» спецназовцев, тащащих на себе громадного «Бизона», и вовсе мог бы распугать весь Бердск. Любимые игрушки спецназа, с которыми, существуй они во времена Второй Мировой, в одиночку можно было бы Рейхстаг штурмовать, пришлось оставить «дома». Хорошо, хоть на подводные рейды позволяли брать с собой АПС — подводные автоматы — тоже, по сути дела, игрушки, способные поразить воображение мирного обывателя, видевшего оружие только по телевизору.

А как бы хорошо было сейчас не бежать на своих двоих к Обскому морю, а прилететь сюда на вертолете, тихо и мирно десантироваться на берег, развернуть гранатометные комплексы и накрыть шквальным огнем всю поверхность моря, добавляя к этому еще и сброс глубинных бомб с вертолета.

Но не судьба, так не судьба. Остается лишь помечтать…

— Через полста метров — налево! — вновь ожил наушник.

На полном автопилоте отмерив про себя порядка двадцати секунд — примерное время за которое он должен был пробежать эти пятьдесят метров, Холодов свернул налево, тут же увидев прореху в сосновой лесополосе. Небольшая тропинка, пройти по которой было бы весьма сложно из-за обильно выпавшего снега.

— Ходу не сбавлять! — гаркнул он не оборачиваясь, и первым помчался по сугробам, ноги в которых утопали по колено, стараясь не сбавлять темпа бега. — Айсберг, скоро станция?

— Полста метров по лесу, и выйдете к путям. По ним сворачивайте направо. И метров через двести окажетесь на станции.

Холодов как раз вывернул на железнодорожное полотно, когда в наушнике раздался голос одного из «Дьяволов».

— Говорит Челюскин три, Холод, как слышите меня?

Холод не был установленным позывным. Это было одновременно и кодовое название всей операции и личное прозвище каперанга Холодова. В столь тесной команде, какой были «Морские дьяволы», субординация держалась недолго. Шестеро из команды были старшими лейтенантами. Остальные четверо имели звание каптри, то есть капитанов третьего ранга, и хоть и отдавали дань уважения опыту Сергея и его званию, но слова «Товарищ капитан третьего ранга, позвольте доложить…», давно канули в лету.

— Говори, Кирпич.

Раз уж Челюскин три перешел с позывных на прозвища — к чему самому Холодову соблюдать правила.

— Скорая на подходе, пробивается через пробку. Мы осмотрели здесь все. Живых — единицы, десятка человек не наберется.

— Сколько всего погибших?

— Более полутора сотен! И это только приблизительный подсчет! Многие наверняка ушли под воду, и их унесло течением в Обское море… А главное — далеко не у всех погибших естественный характер травм. Очень многие умерли уже после катастрофы, и не от ран, полученных при падении поезда.

— А от чего именно?

Сергей знал, что услышит в ответ, но ему нужно было подтверждение его мыслей.

— Имеются следы зубов и когтей. У многих сломана шея, при чем произошло это уже после падения вагонов. Люди выбирались из-под обломков, выходили на берег или на лед, а там их встречали наши клиенты.

— Свидетели есть?

— Никого! Никто не видел этих существ.

— Следы?

— Буран, Холод, — лаконично ответил Кирпич.

— Да, буран…

Сергей рефлекторно сбавил скорость, приближаясь к железнодорожной станции, представлявшей из себя небольшое строение из трех стен, обращенное отсутствующей стеной к железной дороге. Строго говоря, стена была, но из-за громадных оконных проемов, в которых отродясь не было стекол, создавалась иллюзия ее полного отсутствия.

Почти что автобусная остановка, только габаритом побольше! В ее левом углу, к которому приближался Сергей, ютилась крохотная будка кассирши.

— Челюскины два, три, четыре, подтягивайтесь к нам. Айсберг! Ведите их. Разделите наши каналы связи, так чтобы мы не слышали ваших советов.

— Судя по радару, вы на месте, Челюскин один, — отозвалась база.

— Судя по тому, что я вижу перед собой, это действительно так, — согласился Холодов, вынимая из кобуры пистолет.

Он остановился метрах в пяти от станции и предостерегающе поднял руку вверх, призывая своих бойцов последовать его примеру. Четверо «Дьяволов» встали с ним в один ряд, бесшумно остановившись и замерев с оружием наизготовку.

Холодов был уверен в том, что застать здесь буранника им не светит. Опыт работы в Бердске, накопленный за кропотливым сбором скудных сведений об этих тварях, подсказывал, что зверюга, покусав человека, ушла обратно под лед, оставив его превращаться. Они не преследовали своих жертв — либо убивали на месте, и тогда никто и никогда уже не мог установить, куда, как и почему пропал человек, либо оставляли в живых, продлевая таким образом свой род, превращая людей в подобных себе. Поэтому если жертва успела добраться до станции, то тут она может считать себя в безопасности — буранник не последует за ней. Не должен последовать…

Однако вырваться в маленькое помещение просто так, наобум, было бы непростительной ошибкой. Лучше переоценить врага, чем недооценить его.

Несколько скупых жестов, понятных лучше любых слов, и бойцы рассредоточились, подбираясь к станции с разных сторон, блокируя двери и окна. Сам Холодов направлялся к двери, намереваясь ворваться в помещение. Дверь все еще была вне его поля зрения, скрытая за углом, но еще через пяток шагов он должен был увидеть ее.

Занавеска на окне дрогнула, а затем слетела на пол, открывая взгляду Сергея жуткое зрелище — громадную тушу буранника, стремительно надвигавшуюся на насмерть перепуганную девушку.

Он не успел бы ничего сделать, даже если бы захотел — одного взгляда на буранника было достаточно, чтобы понять что пули «Пернача» для него — словно комариные укусы. К тому же, было куда больше шансов попасть в людей, нежели в эту тварь — полет пули в замкнутом пространстве — вещь сложно предсказуемая.

Буранник был слишком быстр для того, чтобы Сергей успел хотя бы сориентироваться…

Шаг, и девушка падает на пол с откушенной почти по локоть рукой. Затем тварь задержалась воле нее на какие-то доли секунды, словно что-то обдумывая, и сделала еще один шаг к забившемуся в угол парню. Из-за широкой спины буранника Сергей не мог видеть что произошло, но когда тварь отошла чуть в сторону, отчетливо увидел страшную рану на животе молодого человека. В его перепуганных глазах уже стоял образ смерти — Костлявая была где-то рядом, неотступно следуя за буранником.

Холодов подал знак своим бойцам, давая понять, что враг внутри, и стремительным броском ушел в сторону, с линии огня одного из «Дьяволов», взявшего на прицел окно.

Буранник выскользнул в дверь так грациозно, словно весу в нем было не больше, чем в хрупкой девушке-модели. Взгляд Сергея встретился со взглядом буранника — уже знакомым, виденным тогда в лаборатории.

Монстр замер, широко расставив передние лапы и припав задней частью к земле, изготовившись к прыжку. С разделявшего их расстояние в два-три метра Сергей отчетливо видел выражение глаз своего противника — этот взгляд не мог принадлежать животному, лишний раз доказывая разумность этих существ. В нем читалась целая гамма чувств, присущих лишь человеку — радость от удачной охоты, удивление и глубокомыслие. Буранник не спешил нападать — он анализировал ситуацию. Прикидывал, что ему делать!

Примерно тем же был занят и Холодов — анализом ситуации. Будь перед ним лишь крупный зверь, Сергей не сомневался бы ни секунды. Он успел бы уклониться от его броска, ведь, в конце концов, хорошо тренированный солдат лишь немногим уступает по силе и ловкости зверю. Остальное довершили бы его ребята, выпустив всю обойму своих пистолетов. Но перед ним был не зверь… перед ним был буранник, предугадать действия которого было практически невозможно.

Они приняли решение практически одновременно — Сергей прочел готовность к действию в глазах буранника, а тот, видимо, в свою очередь, увидел это во взгляде Сергей. Они даже прыгнули одновременно — буранник влево, а Сергей — вправо, уже в прыжке поняв, что буранник не атакует, а наоборот пытается уйти.

За его спиной застрекотали «Перначи», выпуская смертоносный свинец в грудь и голову буранника. Затем Сергей на секунду потерял его из виду, сконцентрировавшись на том, чтобы удачно приземлиться и тут же встать на ноги не смотря на глубокий снег, а когда он, припав на одно колено, перевел взгляд туда, где по его расчетам должен был приземлиться буранник, увидел лишь белый снег, да отпечатавшиеся на нем следы громадных лап.

Громадный буранник, весивший не менее четырех центнеров, был проворнее пантеры!

Тварь зигзагами уходила в сторону Обского моря, за каждый прыжок покрывая расстояние в пять — шесть метров, а приземлившись в глубокий снег, тут же меняла направление следующего прыжка, сбивая «Дьяволам» прицел.

— Отставить огонь! — крикнул Холодов, поднимаясь.

Заснять бы эту короткую встречу на видео, да показать бы Матвееву… Он был из тех людей, что добывали столь высокое звание не заслугами перед отечеством, а умением заводить нужные знакомства, поэтому боевого опыта у него было раза в два меньше, чем у самого младшего из Ходовских бойцов. Он размахивал руками, требуя от Сергея изловить одну из этих тварей живьем, а на вопрос «Каким образом?» — выдавал гневную тираду, вспоминая всю родню Сергея до седьмого колена.

— Да хоть капкан поставьте! — заявил он однажды, и Холодов едва сдержался, чтобы не предложить генералу лично установить медвежий капкан посреди Обского моря, а заодно и побыть в нем наживкой, ведь, как известно, буранники очень любят человеческое мясо.

Интересно, что бы он сказал сейчас, увидев как эта тварь убегает с такой быстротой, что в нее практически невозможно попасть?!

— Я попал в него! — взволнованно крикнул Пехтура, — Точно говорю, попал!

— И я тоже, — поддержал его Локо, — Стрелял на опережение, и попал. Отчетливо видел, как пули в него вошли, а он словно бы даже и не заметил этого.

Холодов хмыкнул, и шагнул к двери. Охота охотой, но внутри находились люди, которым возможно нужна была помощь. А если быть точнее, то внутри возможно остались те, кому еще можно помочь.

Кассирша была мертва — для того, чтобы понять это Сергею даже не нужно было щупать пульс. За годы службы у него выработался великолепный инстинкт, помогающий определять жив человек, или мертв. Еще будучи новобранцем он слышал от старших об этом, и ему не раз говорили о том, что главное здесь — никогда не забывать дублировать показания этого инстинкта. Шестое чувство говорит тебе о том, что враг мертв, но ты будь добр, доверяй, да проверяй. Не опускай оружие до тех пор, пока не убедишься в этом окончательно.

— Красный, — произнес он следовавшему за ним «Дьяволу», кивнув на распростертую на полу женщину. Больше ничего и не требовалось — Красный опустился на одно колено, проверяя пульс жертвы. Сергея даже не оглянулся на его слова «мертва», и без того зная, что это так.

Парень в углу тоже был мертв. Об этом говорило шестое чувство, и вид кишок, выпирающих из разорванного громадными челюстями живота. Волчья хватка… Почему волк заваливает бегущего оленя или лося одним точным ударом? — Он не кусает, не впивается зубами в шею врага, он одним страшным рывком просто вырывает клок мяса из тела жертвы. И даже если жертва не упадет на месте от болевого шока, она уже обречена — сильное кровотечение сделает свое дело в течение каких-то десятков минут.

Буранник убивал, как голодный волк, вырывая куски мяса всего лишь одним укусом. Его вытянутая вперед морда позволяла наносить такие удары…

По пятам за Сергеем, не сводя взгляда с окон и дверей, шел Царапыч. Ему не потребовалось даже сигнала — когда Холодов, скользнув по жертве мимолетным взглядом, двинулся дальше, тот приложил руку к его шее парня, констатируя факт: «труп».

А вот девушка была жива… Из культи руки обильно струилась кровь, ее глаза были закрыты а на лице запечатлелось выражение дикого ужаса, свойственное умершим от рук чудовища, но тем не менее она была жива. Ее грудь едва заметно приподнималась, а изо рта и носа вырывались тоненькие струйки пара.

Сергей не мешкал.

— Пехтура, — позвал он, — Аптечку! — и боец, до того стоявший у порога и прикрывавший дверь, тут же оказался возле него, протягивая жгут и перевязочный бинт.

— Анальгин! — скомандовал Сергей, перетянув руку девушки жгутом и за считанные секунды наложив повязку.

По идее следовало бы вколоть морфий — кто знает, когда она придет в сознание, и насколько мучительной будет ее боль при пробуждении, но в то же время Сергей понимал, что несчастную ждут куда более тяжкие испытания, чем боль в откусанной руке. Бета-фермент уже циркулировал в ее крови, перестраивая ее структуру изнутри, меняя ДНК, а вместе с ней — внешний облик и даже образ мысли. Кто знает, как скажется укол наркотического средства на человеке, который уже начал превращение.

— Сыворотку!

Второй шприц плавно вошел в вену девушки, вводя в ее тело вещество, блокирующее бета-фермент. Медики говорили, что сыворотка подействует только если ввести ее в ближайшие пару часов после укуса. Что ж, сейчас после укуса не прошло и двадцати минут. Быть может эта девушка станет первым, кого сыворотка спасет от участи быть превращенной в буранника? Матвеев и его команда не оценят этого — им нужны сами буранники, а не средство от их укусов, но все равно это прорыв. Никогда не пытаясь узнать мнение высоко начальства по этому поводу, сам Сергей всегда считал, что армия нужна для того, чтобы спасать жизни. Чтобы солдаты умирали ради того, чтобы кто-то другой мог жить…

Поэтому если сыворотка поможет и эта девушка останется человеком, пусть и без одной руки — все его ребята, погибшие в схватках с буранниками, погибли не зря…

Девушка чуть вздрогнула, когда Сергей вывел шприц из ее вены. Она была жива, и, похоже, даже начинала приходить в себя.

— Айсберг! Говорит Челюскин один. Нужна группа зачистки и скорая.

— Доложите обстановку, Холод, — отозвался из наушников знакомый голос генерала, — Что у вас?

Сергей мысленно чертыхнулся, проклиная прозорливость этого ФСБшника. Что это могло значить? Матвеев не так прост как кажется, и не смотря на обещанную полную свободу вся операция давно у него под колпаком, или же его просто случайно занесло на Айсберг, дабы проверить, как идут дела? Если последнее, то над Сергеем явно довлел злой рок, посылавший ему испытание в лице Матвеева в самый неподходящий момент

— Здравствуйте, Павел Саныч… — Сергей даже улыбнулся, не смотря на сложность ситуации.

— Вы в эфире, Холод, а это значит — никаких имен.

— Павел Саныч, а разве ваши люди не контролируют эту частоту? Не стерегут ее от прослушки?

— Холодов, избавьте меня от своих колкостей и сарказмов! — Матвеев слегка повысил голос, что для человека его положения означало, что он очень зол. — Доложите ситуацию!

— Докладываю, товарищ генерал! — по военному отрапортовал Сергей, нарочно издеваясь над собеседником — Матвеев не терпел не только имен в эфире, но и званий. Перестраховщик хренов! Кому уж тут перехватывать их разговор, в самом сердце Сибири, в глухом захолустье. Разве что буранникам…

Около минуты ушло на обстоятельное перечисление событий. За весь монолог Сергея генерал ни разу не перебил его, лишь тихонько пробормотав что-то себе под нос при упоминании о том, что девушке была введена сыворотка. Сергей не мог быть уверенным на все сто, но отчего-то ему показалось, что в этот момент Матвеев произнес в сторону «еб твою мать!»

— Потерь личного состава нет. Девушка в тяжелом состоянии. Прошу об эвакуации вертолетом.

— Вертолета не будет, пригоним вам автомобиль.

— Павел Саныч, разрешите высказать мнение?

— Валяй, Холод. Тебя ж разве заткнешь?

— Девушка в тяжелом состоянии, на дороге жуткая пробка из-за бурана и железнодорожной катастрофы. Буран стихает, но все равно остается очень сильным. Нам быстрее будет дойти до Обского моря, да и забрать нас оттуда будет проще.

— Черт с тобой, Холод… Вертолет будет минут через десять. Отбой?

— Отбой, — согласился Сергей.

— Все слышали? — спросил он, обращаясь теперь уже к своим бойцам, — Выходим к морю и ждем эвакуации. Вопросы есть?

Вопросов не было. У матросов нет вопросов, а у морпехов — тем более.

Осторожно подхватив девушку на руки и в последний раз оглядев помещение, в котором несколько минут назад разыгралась кровавая трагедия, Сергей кивком указал Пехтуре на выход. Тот все понял без слов, и скупыми жестами объяснив остальным задачу, первым зашагал в сторону моря.

Сергей припоминал, что когда-то здесь была асфальтированная дорожка, петлявшая между деревьями и, в конце концов, выводившая к самому пляжу. Метров тридцать, и ты уже на открытом пространстве. До моря, правда, еще не меньше сотни метров — очень уж широк пляж, но этого и не требуется. Вертолет может забрать их хоть у самой кромки леса — Айсберг передаст пилоты координаты, запеленговав их маяки. Проблема была в другом — даже не случись этого клятого бурана, пройти здесь зимой было очень проблематично. От дорожки не осталось и следа, деревья казались сплошной стеной, а видимость, пусть и увеличившаяся до десятка метров — буран постепенно сходил на нет — но все же была еще недостаточной. О том, как в такую погоду их будет забирать вертолет Сергею вообще не хотелось думать. Это уже проблемы пилота.

С покоившейся у него на руках хрупкой ношей Сергею было вдвойне труднее пробираться по глубокому снегу. Он шел в середине отряда, прикрытый со всех сторон «Морскими дьяволами», цепкие взгляды которых осматривали каждый подозрительный куст или пень, тут же беря его на мушку.

Совсем как на войне… За каждым укрытием может таиться враг, который без малейшего колебания снимет тебя автоматной очередью, если ты промедлишь хоть мгновение. Вот только враг, противостоявший им здесь, не умел пользоваться автоматом, да и не хотел учиться. Зато скорость его реакции как минимум не уступала реакции тренированного командос, а острые зубы и когти буранника могли составить достойную конкуренцию пулям и ножам…

— Холод, — полушепотом доложил Царапыч, словно бы невзначай приблизившись к Сергею, — Впереди какое-то движение.

— Движение? — переспросил Холодов, — Человек? Зверь?

— Не знаю. На грани восприятия. Снег белый, слепит глаза. Эта тварь белая, и перемещается тогда, когда мы на нее не смотрим. Мне даже кажется, что их там несколько…

— Ошибка исключена?

— Не уверен. Я не знаю, сколько их, и где они сейчас. Но в том, что это не люди уверен на все сто.

Сергей вглядывался в окружавший их редкий сосновый лес, но даже напрягая глаза до предела не мог различить ничего. Снег… Белый снег повсюду! На земле, на деревьях, в воздухе. Буран окончательно стих, прекратившись в легкий снегопад, так что видимость заметно улучшилось. Но это не помогло бы разглядеть на белом снегу затаившегося белого кота.

Кто они, эти буранники? Звери, инстинктивно пользующиеся дарованными им от природы возможностями маскировки, или все же что-то большее? Больше, чем звери, но меньше, чем люди?

Больше, чем люди?

От таких мыслей Сергея бросило в дрожь. Нельзя недооценивать противника, но ничуть не менее опасно — переоценить его. Особенно когда твой противник призрачен и окутан покрывалом загадок.

Страх деморализует… Сергею не раз приходилось самому давить на психику противника, заставлять его поверить в то, что против него действует не отряд хорошо обученных бойцов, а сверхлюди, которые одновременно могут быть везде и всюду.

Сверхлюдей не бывает! Бывают хорошо подготовленные бойцы. Это Холодов усвоил за годы службы на «отлично». Теперь ему предстояло узнать, что помимо бойцов существуют еще и буранники.

Он обернулся лишь на миг, стараясь не выпускать их поля зрения все пространство вокруг — не то, чтобы он не доверял своим бойцам, прикрывающим его, но все же лишняя пара глаз никогда не помешает. Обернулся лишь на миг, и этого мига хватило, чтобы увидеть позади их маленького отряда какое-то движение. Что-то беловато-желтое, сливаясь с ярким снегом, метнулось под защиту сосны, и тут же растворилось в белизне.

— Пехтура… — шепотом позвал он, кивком указывая направление — Ты видел? Там…

— Видел… Это та самая тварь. Пальнуть? — Пехтура кивнул головой на свой пистолет.

Сергей, стараясь не сбавлять темпа, повернулся вперед — как раз вовремя, чтобы заметить, как дернулась рука Царапыча, сжимающая пистолет, рефлекторно наводя оружие на потенциальную цель.

— Что там?

— Буранник, — лаконично ответил боец, — Теперь я уверен точно. Пасет нас, скотина!

— Ориентир?

— Юго-восток. Пятнадцать градусов к югу от сосны с содранной корой. Я засек его там, но он слишком быстр. Может рассредоточиться и взять эту тварь? Вернемся на базу с трофеем?

Холодов с сомнением покачал головой.

— Как бы мы не стали трофеями… Эта тварь не одна. Их здесь несколько! Держать строй, идем к точке эвакуации.

Лес расступился внезапно, открыв взорам «дьяволов» бескрайнюю гладь ледяного блюдца. Белое Безмолвие, воспетое Джеком Лондоном… Жестокое и тихое, словно могила.

— Серафим! — произнес в микрофон Холодов, — Где вы?

— На подходе, Холод! Спускаемся с трассы, через минуту выйдем на железнодорожное полотно. Идем к вам.

— Отбой, Серафим! Новый приказ — отправляетесь домой пешком, по главному мосту, забираете машины и домой. Оружие держать на взводе, но без нужды не применять. Для вас эвакуации не будет.

— Почему? — вклинился в разговор еще один боец из второй группы, Броненосец.

— Чтобы выйти к точке эвакуации Вам нужно будет миновать маленький лесок. Мы прошли его, но всю дорогу нас пасли как стадо овец. Пасли профессионально, не отпуская ни на секунду.

— Буранники?

— Да. Как минимум двое. Возможно что и больше.

— Помощь не нужна?

— Нет, Серафим, справимся сами. Мы уже на открытой местности… К тому же, мы не дети, да и патронов у нас хватает. Встречаемся на базе.

Девушка на руках Сергея вздрогнула всем телом, заставив его покрепче прижать ее к себе, чтобы ненароком не выронить из рук. Вздрогнула, а затем открыла глаза.

— Холод… — беззвучно произнесла она, но Сергей прочел это слово у нее по губам, — Холод…

— Потерпите немного, — пробормотал он, чувствуя, как на затылке шевелятся волосы, — Скоро доберемся до тепла. Нас эвакуируют… Полетим на базу. Там тепло… Хорошо…

Она ведь не звала его? Она констатировала факт, что вокруг холодно? Ведь она не могла знать его прозвища?! Серею отчаянно хотелось верить в это, ибо в противном случае пришлось бы поверить в сверхлюдей.

— Айсберг! — требовательно обратился он к рации, — Айсберг! Где вертолет?!

— На подходе, Челюскин один, — отозвалась база.

— Вы слышали нас?

— Слышали, Челюскин один. У вас все в порядке? Помощь не нужна?

— Пока нет. Мы вышли из леса, идем по открытому пространству. Теперь из-за угла на нас никто не выпрыгнет — это точно. Я бы попросил у вас огневой поддержки с воздуха, но генерал, ведь, этого не одобрит…

Передатчик замолчал. Должно быть Матвеев был где-то рядом и отказывался комментировать шутки.

— Холод… — вновь произнесла девушка едва слышным шепотом, глядя не на Сергея — сквозь него из-под полуопущенных ресниц.

— Я здесь, — откликнулся Сергей, — Все в порядке. Скоро все будет в порядке!

— Холод… Берегись!

Последнее слово она не прошептала — почти крикнула, резко подавшись вперед и вцепившись уцелевшей правой рукой в воротник его куртки.

— Холод! — крикнул за его спиной Пехтура, — У нас гости!

Бойцы отреагировали мгновенно — попадали на одно колено и открыли прицельный огонь по приближающимся целям, экономя патроны. Сергей же замешкался, укладывая девушку на снег и доставая свой «Пернач».

Со стороны леса, откуда они вышли несколько минут назад, к ним стремительно приближались четыре массивные фигуры буранников, гигантскими скачками покрывая по пять — шесть метров в секунду.

— Огонь! — запоздало рявкнул он, сам прицеливаясь в голову одного из буранников и нажимая на курок.

Сергей так и не успел понять, промазал ли он, или же буранник изменил направление прыжка уже после того, как пуля покинула ствол пистолета. Налицо был лишь факт — на том месте, куда смотрел ствол пистолета, буранника уже не было.

Сергей повел пистолетом вправо, словно электронный захватчик цели ведя ее, определяя поправку на опережение. Буранник приближался громадными скачками, каждый раз изменяя направление движения…

Выстрел! Сергей успел заметить, как громадное тело врага едва заметно вздрогнуло, когда пуля вошла бураннику в бок, но он не то, что не остановился — даже не замедлил движения.

— Бейте очередями!

Нестройный ряд из пяти «Морских дьяволов» ощетинился россыпью очередей. К черту экономию патронов! Если буранники сумеют приблизиться — никакая подготовка не спасет от их натиска. Бойцы, способные в рукопашной одолеть до десятка профессиональных каратистов, окажутся бессильными против стальных мышц этих чудовищ.

Сергей перестал считать попадания. Буранники больше не сливались со снегом — из беловато-желтой их шкура превратилась в розоватую, в красный горошек. Кровь обильно вытекала ран на их телах…

Твари рассредоточились, но не отступили, начал носиться вокруг людей, держась, впрочем, на почтительном расстоянии в два — три десятка метров. При скорости их движения попасть даже в такую громадную мишень было очень и очень трудно.

Подвижность буранников поражала — едва приземлившись на передние лапы они могли тут же оттолкнуться задними, вновь подбрасывая свое тело в воздух. Все это Сергей отмечал на автопилоте, беспрестанно выпуская патрон за патроном в исполняющих свой ритуальный танец существ. Они и в самом деле словно танцевали, не торопясь сомкнуть круг. Изматывали людей, заставляли их расстрелять все патроны, чтобы потом преспокойно подойти и взять заслуженную добычу.

— Экономить патроны! — крикнул Сергей, понимая, что пули из «Пернача» вообще не могут нанести серьезного ущерба громадным тварям, — Отпугивайте их! Держите на расстоянии! База! Айсберг! Где вертолет!

— Рядом, Холод, — услышал Сергей взволнованный голос генерала Матвеева, — Что у вас происходит?

— Ад!

Это и в самом деле был ад. Такой ад, каким он был до того, как Сатана развел в нем негасимые костры. Холодный и наполненный плясками жутких теней. Теней, способных убивать.

— Холод, там еще один! — крикнул Локо, перекрывая стрекот «Перначей» и раскатистый победный рев буранников.

Сергей перевел пистолет в указанном направлении, но стрелять не стал. По льду Обского моря, заходя по широкой дуге, несся еще один буранник. Не бежал, а именно несся, словно бы не касаясь лапами снега.

Где-то рядом, со стороны Новосибирска, донесся ровный рокот вертолета. Звук, ставший для Сергей символом спасения.

Один из буранников, вдруг, изменил ритм своей ритуальной пляски и бросился к людям, идя частым зигзагом, не давая возможности прицелиться. Тварь неслась прямо на Холодова.

Он принял решение интуитивно. Покрепче зажав в руке пистолет, Сергей поднялся во весь рост, успев крикнуть стоявшему рядом Красному:

— Выхожу из круга! Беру его на себя!

И в тот же миг буранник прыгнул. Взвился в воздух, бросаясь на него, намереваясь подмять под себя, размазать своей громадной тушей по заснеженному пляжу. Круг бойцов распался — «дьяволы» шарахнулись прочь от буранника, но, как машинально отметил Сергей, никто из них не повернулся к разрушившей круговую оборону твари. Его парни доверяли ему! Раз командир сказал, что берет тварь на себя, значит у него есть план.

Никто не отвлекся от своей цели. Четыре бойца — три буранника, которых нужно удерживать меткими выстрелами на расстоянии. Еще один — внутри круга, один на один с Холодовым.

И Сергей многое бы отдал за то, чтобы в действительности иметь хоть какой-то план.

Он ушел влево, позволяя массивной туше буранника грохнуться о снег и надеясь этим маневров выиграть хоть доли секунды. До чего же трудно привыкнуть к тому, что буранник, весящий как дойная корова, легок на подъем словно маленькая болонка! Тварь не приземлилась на снег — она лишь едва коснулась его лапами, гася скорость движения, и спустя мгновение мощная челюсть клацнула в нескольких сантиметрах от лица Сергея.

Запах сероводорода окатил его с ног до головы, но кривить носом не было времени. Тварь была слишком близко! Слишком близко от него, от его ребят, и от беспомощной девушки, лежавшей на снегу.

Тварь снова взвилась в воздух…

Это напоминало разведку боем в боксерском поединке, прощупывание противника на предмет поиска его сильных и слабых мест. Вот только если боксеры «прощупывают» друг друга, то в поединке с буранником разведку проводил только лишь Сергей, уходя от его атак и изучая его стратегию. Громадная тварь же была абсолютно уверена в собственных силах…

Похоже, бросок был излюбленным и наиболее отработанным ударом буранника. Что-то подобное практиковали и сами «Морские дьяволы» — резкий выпад с отрывом от земли, позволяющий ошеломить противника, сбить его с ног и завершить бой одним лишь ударом. Вот только достаточно тренированный боец мог отразить бросок, закрывшись элементарной блокировкой. Примерное равенство весовых категорий это позволяет… В таком случае все приходилось начинать сначала — принимать удобное положение для боя, одновременно фиксируя местоположение противника, быть готовым отразить его ответный удар.

Громадному бураннику, наделенному помимо чудовищной силы еще и потрясающей подвижностью, все это было не нужно. Он бросался вперед, срываясь с места словно стрела, выпущенная из лука, а если и промахивался, то уже через мгновение был готов к новому броску. В то время как человек, даже наделенный отменной реакцией и находящийся в отличной форме, к этому моменту мог лишь восстановить равновесие и худо-бедно подготовиться к новой атаке.

В этом была сила буранника.

И в этом должна была крыться его слабость!

Недостатки любой техники боя — это всегда продолжения ее достоинств.

— Красный! — крикнул Сергей находящемуся позади него бойцу, — Влево!

Сам отбрасывая свое тело назад и влево Сергей одновременно держал в поле зрения и Красного и буранника, надвигавшегося на него словно стена. «Дьявол» успел! Даже не обернувшись, продолжая расстреливать последние патроны из «Пернача» по остальным трем буранникам, выжидающим момента для атаки, он отскочил влево, освобождая Сергею место для маневра и уходя с траектории движения твари.

Нужно было увести буранника прочь! Подальше от своих ребят, держащих оборону. На открытое пространство…

Сергей прыгнул еще раз, не дожидаясь того момента, когда буранник вновь атакует, и уже в прыжке мысленно похвалил себя за оперативность. Точно спрогнозировав атаку врага, он опередил буранника, превзошел его реакцию на какие-то доли секунды, но этого должно было хватить для того, чтобы прицелиться и выстрелить.

Упав спиной в снег Холодов не стал тратить время на то, чтобы подняться. Оскаленная пасть буранника была всего в метре от него — следующим броском тварь бы не промахнулась. И более того, замедлив свое движение, буранник уже сфокусировал взгляд на нем и был готов к новому прыжку. Еще мгновение, и твари даже не потребуется кусать его, или хотя бы просто наносить удар лапой — она просто раздавит его, обрушившись на Сергея всей тяжестью.

Во взгляде этого буранника не было того уже знакомого Сергею мыслительного процесса. Не было никаких чувств — лишь голая ярость, готовая излиться из разума этого монстра на ближайшего к нему человека. Это не был взгляд разумного существа — скорее взгляд разъяренного зверя. Не охотящегося для добывания пищи, а именно разъяренно, готового убивать из мести или ненависти… Звери тоже умеют ненавидеть, при чем порою гораздо сильнее иных людей.

И в то же время во взгляде монстра угадывался холод. Не могильный холод смерти, которую он нес с собой, а холод, исходящий ото льда, которым было сковано Обское море. Буранник убивал с ненавистью, и в то же время словно бы не испытывал радости от того, что его месть (или что-то иное) свершилось. Казалось, что буранник не испытывает больше никаких чувств, кроме этой всепоглощающей ненависти, а потому никогда не сможет утолить ее.

Тварь прыгнула. Не по-звериному, а как-то иначе, не отталкиваясь задними лапами, а бросая себя вперед силой передних. Не как волк в своем стремительном броске, а как человек, использующий в качестве опоры веревку. В голове Сергея моментально промелькнул образ мультяшного человека-паука, который, ухватившись за свою паутину, одним рывком подтягивает себя к стене, за которую эта самая паутина зацепилась.

Поправки на движение объекта практически не требовалось — Сергей просто нажал на курок, целясь не в буранника, а прямо перед собой. Туда, где спустя мгновение должна была оказаться голова противника.

Надавил на курок, выпуская короткую очередь, понимая, что выстрелить еще раз просто не успеет.

Сухо щелкнул боек — увеличенный магазин на двадцать семь патронов тоже оказался слишком маленьким для подобных переделок. Последние пять пуль, с ненавистью отторгнутые разогревшимся стволом «Пернача», устремились к цели.

И цель устремилась к ним…

Пули прочертили диагональную линию от широкого лба буранника к его правой щеке, а одна из них вошла прямо в глаз монстра. Видимо это и спасло Сергей — ослепленный и оглушенный болью буранник потерял цель, и нелепо изогнувшись в полете грохнулся оземь, не погребя Холодова под собой, а лишь придавив своей мордой и широкими плечами его ноги. Зубы клацнули совсем рядом с его пахом, но это был не угрожающий звук, а лишь рефлекторая реакция смертельно раненной твари.

Сергей рывком вскочил на ноги, с трудом выдернув нижнюю половину своего тела из-под громадной туши поверженного врага, и, отпрыгнув на безопасное расстояние, бегло осмотрелся по сторонам.

Остальные три буранника больше не вились вокруг его ребят — отбежав еще на десяток метров в сторону они сели на снег, наблюдая не то за «дьяволами», не то за поединком Сергея с их вожаком. Сами «дьяволы» тоже прекратили огонь, экономя и без того заканчивающиеся патроны, вот только смотрели они не на Сергея, а на буранников, ловя каждое из движение. Лишь Локо, державший тыл, бросил мимолетный взгляд на командира, и тут же сметил взор куда-то направо…

Направо…

Пятый буранник, бежавший, видимо, на выручку своим, откуда-то с обского моря!

Тварь была совсем рядом — не более чем в десятке метров от него. При габаритах буранника и его скорости, он покроет их менее чем за полторы секунды!

Думать было некогда — отработанные рефлексы сделали все сами. На поясе покоился запасной магазин для пистолета, но времени на перезарядку уже не было. Буранник был слишком близко… Рука сама потянулась к бедру и сама вынула из ножен «Катран» — нож, разработанный специально для подводного спецназа. С этим оружием, лезвие которого свободно выдерживало вес человека, Сергей не побоялся бы схватиться с волком или даже с медведем… Но против полутонной махины буранника «Катран» был не более чем игрушкой!

И все же это был шанс. Призрачный, один из миллиона… В любом случае умирать, просто стоя и ожидая своей смерти Сергей не собирался. Он изготовился, ожидая броска буранника, рассчитывая уйти в сторону и вонзить нож ему в бок…

Что-то шевельнулось на самом краю поля зрения. Буранник, которого Холодов счел мертвым, с трудом, но поднимался на ноги, мотая громадной головой.

Это был конец…

Вертолет громыхал лопастями уже совсем близко, но он не успевал. Никак не успевал не то, что эвакуировать бойцов, но даже и полоснуть по буранникам очередью из пулемета.

Сергей попытался повернуться к своему первому противнику, рассчитывая успеть добить хотя бы этого, но второй буранник был уже слишком близко.

Бело-желтая молния пронеслась мимо Холодова, обдав его порывом ветра, пахнущего сероводородом… МИМО! Буранник промахнулся по неподвижной цели?!!

Мгновение спустя Сергей понял, что это не так. Буранник не промазал, просто его целью был вовсе не он.

Прижав к земле тело раненного монстра, буранник не просто рвал его горло — вгрызался в него, разбрызгивая во все стороны фонтанчики крови. Буранник терзал буранника!

Все было кончено секунду спустя — Сергей даже не успел опустить руку, занесенную для удара, когда монстр, появившийся так неожиданно, спрыгнул с мертвого тела и, задрав морду к небу, не то провыл, не то проревел что-то, напоминающее боевой клич самца гориллы, только что победившего своего врага.

Но в этом реве не было торжества победителя — в нем была печаль и тоска, от чего рев буранника и напоминал вой волка, который тоскует по далекой луне, кажущейся ему такой притягательной.

Сергей замер, чувствуя, как этот крик словно эхом отдается в каждой клеточке его тела, заставляя содрогнуться, впитать в себя эту неземную тоску. Заставляя волосы подниматься дыбом…

И море ответило бураннику!

Вой повторился со всех сторон, словно эхо, многократно усиленное скалами. Вот только не было на просторах Обского моря скал! Не было, да и не могло быть эха. Просто другие буранники вторили своему товарищу… Вой слышался со всех сторон, обволакивая Сергея. Из леса, откуда он вышел совсем недавно, откуда-то из центра водохранилища, отовсюду!

Молчали лишь оставшиеся трое буранников, не спускавших взгляда с убийцы своего вожака.

Буранник двинулся к ним. Просто пошел вперед по кратчайшему пути, разделявшему их. Двинулся прямо на «Морских дьяволов», не знавших, что им делать теперь. Четыре черных зрачка пистолетов взглянули в черные глаза буранника. Четыре пары человеческих глаз ловили малейшее его движение. Четыре указательных пальца готовы были нажать на курок в любой момент.

— Не стрелять! — крикнул Сергей, и взгляды его бойцов обратились на него. Одновременно остановился и буранник, переведя взгляд на Сергея, взглянув ему прямо в глаза.

У этого буранника глаза были совсем иные. Не такие, как у того, с которым Сергей только что бился практически в рукопашную. В них не было ненависти! Была злость, была тоска, но эти два чувства не смешивались, порождая ненависть и стремление убивать. Во взгляде чудовища светилась мысль…

— Царапыч, берешь девушку. Красный — берешь на мушку этого буранника, но стреляешь только в случае крайней необходимости. Пехтура, Локо — держите на прицеле остальных троих. При малейшей попытке приблизиться к нам — засаживаете им пулю в лоб. Медленно, осторожно, не делая лишних движений, идете ко мне.

Бойцы подчинились. Буранник, поняв, что люди уходят с его пути, вновь двинулся с места, не изменив ни траекторию движения, ни манеру двигаться. Он шел с ленцой, поигрывая могучими мышцами, рельефно выделяющимися под его короткой шерстью.

Это не была походка равного, идущего навстречу к равным. Это не было движением врага навстречу врагам. Буранник держался как старший, как король, соизволивший подойти к проштрафившимся подчиненным. Что до людей, то он лишь милостиво позволил им уйти с его пути. Возникни такая необходимость — он раздавил бы их, словно комаров, но буранник словно проявлял великодушие к низшим существам. Каждое его движение говорило об этом!

Другие три буранника не отпрянули и не бросились бежать, хотя в каждом шаге буранника-короля, как мысленно окрестил его Сергей, ощущалась угроза. Угроза, направленная на них… Наоборот, не выказывая ни малейшего почтения к нему, они изготовились к бою. Собрались, напружинились для прыжка…

Вертолет завис над Холодовым — видимо пилот не знал, что ему делать в такой ситуации.

— Челюскин один! — тут же заговорил передатчик, — Что у вас? Пилот докладывает, что видит не только Вас, но и объекты.

— Вступили в бой с четырьмя объектами, — копируя интонацию диспетчера Семена, ответил Холодов, — Потерь личного состава нет, хотя силы не равны. Один объект мертв.

— Захватите его с собой!

— Если получится… — пробормотал Сергей, наблюдая за буранниками.

Эти существа разговаривали! Ну, быть может, не разговаривали в привычном человеку понимании, но обменивались информацией — это точно. Движения головы, мимика, короткое рычание на разных частотах — буранники явно обсуждали что-то. Или кого-то? Себя, или, быть может, их?

Наконец буранники, видимо, пришли к согласию. Троица, напавшая на «дьяволов», направилась к мертвому товарищу, двое из них вцепились зубами в его задние лапы и, ведомые третьим, потащили его куда-то вглубь Обского моря.

— Холод! — раздался в наушниках голос Матвеева, — Что у вас там происходит? Пилот докладывает, что объекты уносят мертвое тело одного из них! Вы же получили приказ забрать его с собой.

— Павел Александрович, — с издевкой произнес Сергей, — Пострел бы я на того, кто сумеет помешать им унести тело! Будь мы вооружены чем-то покрупнее наших пукалок — я бы еще попытался… Хотя нет, все равно вряд ли. Не стал бы, Павел Александрович, и все тут. Вы не видели того, что здесь произошло, и не поймете меня.

— Холодов! Это неподчинение прямому приказу!

— Прикажите Вашему пилоту спуститься и забрать у них тело. Попробуйте, и увидите, что произойдет.

Все это время Сергей неотрывно следил за буранником-королем, неторопливо приближающемуся к ним. Вертолет, ставший, было, заходить на посадку, вновь взвился вверх. В распахнутой дверце Сергей увидел солдата со стареньким АК-47, намеревавшемся, видимо, прикрыть их с воздуха.

Однако Холодов, почему-то, был уверен в том, что прикрытие не потребуется. В движениях буранника не ощущалось агрессии, а в его глазах читался лишь интерес, но никак не злость или, тем более ярость.

«Морские дьяволы» взяли его на прицел и неотрывно вели, пока расстояния между людьми и буранником не сократилось до десяти метров.

— Холод, — шепотом заговорил Красный, — С такого расстояния я могу залепить ему прямо в глаз. Он идет слишком вальяжно… Я не промахнусь, я уверен!

И буранник услышал. Взгляд его в миг стал холодным, и две черные льдинки зрачков обратились к Красному, зябко поежившемуся от этого взгляда. Но тем не менее, он не остановился. Продолжал идти к людям, и лишь опытному наблюдателю было ясно, что определив исходящую опасность буранник тут же напрягся, готовый в любой момент броситься бежать, или наоборот напасть. Холодов был уверен в том, что буранник метнется прочь за мгновение до того, как Красный нажмет на курок, и что будет тогда — неизвестно. Умчится ли этот монстр прочь, или же нападет? Хотелось верить в первое, но шестое чувство подсказывало, что этому существу просто по рангу не положено пасовать перед опасностью.

— Оставить! — приказал Сергей, — Оружие опустить!

«Дьяволы» озадаченно взглянули на него, на никто не спешил опускать пистолеты.

— Оружие опустить, я сказал! — уже громче, с нажимом, произнес он, и на этот раз никто не посмел ослушаться.

Буранник приближался. Жуткий, смертельно опасный, громадный как медведь.

Теперь взгляд его черных глаза был направлен на Царапыча, державшего на руках раненую девушку. Боец вздрогнул, поняв, что буранник направляется прямо к нему, но, взглянув на командира и получив утвердительный кивок, остался стоять на месте.

Монстр был так близко, что волны удушающего запаха тухлых яиц буквально захлестывали «дьяволов» при каждом шаге буранника. Сделав последний шаг, он замер перед Царапычем, давая возможность бойцам рассмотреть его вблизи.

Буранник был огромен — даже стоя на всех четырех лапах он свободно мог ткнуться мордой в плечо любого из них, а в спецназ, как известно, коротышек не берут. Самому Сергею при росте в метр девяносто, не нужно было даже сильно склонять голову, чтобы взглянуть в глаза буранника. Встав на задние лапы он, наверное, мог бы дотянуться передними до карниза второго этажа жилого дома.

Полуоткрытые глаза девушки смотрели на буранника, и Сергей не видел в них страха. Впрочем, он не видел в них вообще ничего, и сомневался, действительно ли она пришла в себя, или находится в каком-то кататоническом трансе.

Монстр подался вперед, заставив Царапыча непроизвольно отшатнуться, и, высунув язык, легонько лизнул девушку в лицо. А затем, будто потеряв всякий интерес к людям, развернулся и легкой рысью побежал вглубь Белого Безмолвия водохранилища.

Царапыч шумно выдохнул воздух.

— Ни хрена себе… — только и смог произнести он.

— Считай, что заново родился! — усмехнулся Холодов, похлопав его по плечу, — Готовьтесь к погрузке.

Громадина Ми-14 стрекотала над их головами, заходя на посадку. Сергей принял девушку из рук Царапыча, чувствуя, как она обмякла, видимо опять потеряв сознание. Да и было ли оно? Ему не давала покоя мысль о том, что раз буранники могут общаться между собой — не мог ли буранник-король сообщить что-то ей, в тот момент, когда позволил себе эту почти собачью ласку — лизнуть человека в лицо.