"Библия G-модератора" - читать интересную книгу автора (Гламаздин Виктор)

Глава 3. Так что же такое "гипноз"?

Сам термин «гипноз», пацаны, в переводе с древнегреческого означает «сон».

Можно специальными приемами ввести человека в дремотное состояние и даже усыпить.

Этот искусственно вызванный полусон (а полу — черт знает что такое) и есть гипноз.

В нем человек не осознает ни того, что с ним происходит, ни того, что творится вокруг него.

Характерным признаком гипноза является раппорт.

Это весьма интересное состояние, при котором человек, впавший в гипнотический транс, прекрасно слышит голос гипнотизера (в нашем случае — жреца), выполняет его команды и даже отвечает на его вопросы.

Человек не может соотнести того, что ему говорит гипнотизер, ни с окружающей обстановкой, ни со своими реальными чувствами и потребностями.

Загипнотизированному говорят: "Чува-а-а-ак! Ты-ы окру-ужен злы-ыми зуба-а-асты-ыми покемо-о-она-ами!" И он тут же начинает лупить больничной шваброй по спинам ни в чем не повинных санитаров.

Находящегося в гипнозе человека можно заставить поверить в очень многое, погрузив его сознание во власть вкусовых, температурных и обонятельных, осязательных, зрительных и слуховых иллюзий.

Каким же образом вызывается гипнотический сон? Последовательным сосредоточением внимания на тех или иных процессах. Например, на звуках барабанов или бубнов, производящий монотонные, ритмичные постукивания.

Такой же эффект получается, если долго вслушиваться в повторяющуюся мелодию или вглядываться в какую-либо точку на поверхности блестящего предмета.

Одновременно с подобными действиями самого гипнотизируемого жрецы совершали собственные движения, в основном — пассы, медленно взмахивая руками и столь же медленно их опуская.

Вся эта забавная клоунада вовсе не смешила древних пиплов, а вызывала у них утомление зрительных и слуховых анализаторов и тем самым ускоряла наступление дремы (без которой классического гипноза у нас никак не получится).

И вот — дыхание у гипнотизируемого человека становится все ровнее и ровнее.

В ногах появляется тяжесть.

По телу распространяется слабость и приятная теплота. Веки тяжелеют.

Звуки барабанов перестают быть слышными.

Блестящий предмет, на котором фиксировался взгляд, постепенно утрачивает отчетливые очертания расплывается в глазах.

Нарастает ощущение тяжести во всех частях тела.

Из темных углов храма выглядывают мохнатые зелененькие чертики и корчат смешные рожицы.

Наконец, загипнотизированный пипл дремлет, почти что спит. Но это вовсе не значит, что он улегся на полу храма и нагло похрапывает во сне, нарываясь на получение втыка от оскорбленных служителей культа.

Гипнотический сон отличается от обычного.

И если бы нам удалось лицезреть загипнотизированную жрецами толпу, то мы бы увидели, что люди стоят, как ни в чем, ни бывало, их глаза открыты, а мышцы действуют…

Все дело в том, что гипноз бывает разной глубины. Существуют три его стадии.

Первая стадия гипноза — это дремотное состояние, о котором уже говорилось.

Человек, типа, засыпает, засыпает, засыпает, засыпает, но никак окончательно в сон не валится. Глаза гипнотика слипаются. Голова клонится вниз. Но он более или менее смутно осознает и себя, и то, что происходит вокруг него, словно после поллитровки натощак, вовремя не отполированной пивком.

Если нашему бедолаге-гипнотику надавать пинков и оплеух, он это ощутит и чудовищно обидится (однако сопротивляться будет не в силах, только сможет выдавить плачущим голоском: "За что-о-о?!! "). Если взять его за руку и, подняв ее, резко отпустить, она упадет, как плеть.

Глаза человека в дремотном состоянии чаще всего открыты. Податливость человека в этой стадии гипноза уже сильно повышена. Но воля парализована еще не целиком.

Вторая фаза — каталептоидная (гипотаксия). Один из характерных ее признаков — восковидная гибкость суставов мышц.

Мы поднимаем руку человека, находящегося в этой фазе гипноза, и рука как бы застывает. Можно придать ей любое положение. Можно поднять ногу человека. Так он и будет спать — с вычурно изогнутой рукой или с поднятой ногой. И долгое время сможет находиться в этой позе.

В бодрствующем состоянии на кору головного мозга действует множество раздражителей. И мы осознаем все то, что с нами происходит. Именно в силу того, что во время гипнотического внушения исключается какое-либо конкурирующее воздействие других наличных раздражении и старых их следов, сила слова во время гипноза и даже после него (постгипнотическая программа) является почти неодолимой.

Третья, особо интересная, стадия гипноза — сомнамбулическая.

У гипнотика открыты глаза. Он отвечает на заданные вопросы, может обозвать гипнотизера лысым придурком, а также вполне способен петь, танцевать и даже участвовать в заседаниях Кабинета министров. Он ведет себя, как бодрствующий человек, и может выполнять любую низко квалифицированную работу. Несколько заторможена лишь его речь.

В сомнамбулической фазе гипноза человека можно заставить перевоплотиться в другую личность или представить себя в другом возрасте.

В общем, если вы когда-нибудь недельку-другую были в глухом загуле, то без труда можете себе представить состояние гипнотика-сомнамбулиста.

В Древнем мире люди очень легко входили в эту фазу.

В наше время в Европе человеческие массы редко доводятся до такого развеселого состояния. Сказывается европейский здравый смысл.

А вот в архирелигиозных государствах и странах Африки под воздействием проповедников или племенных колдунов участники культовых ритуалов до сих пор очень легко впадают в сомнамбулическое состояние.

Тот же самый эффект используется и при мобилизации электоральных масс.

Когда избиратели сидят, расслабившись, у экрана телевизора и добровольно отдают свой разум воздействию составителей телепередач (в том числе и предвыборных роликов), налицо первая стадия гипноза — погружение в дремотное состояние.

В этом состоянии избирателя еще не кодируют на определенные действия. Здесь для телегипнотезеров главное — с помощью чисто развлекательных программ ввести зрителя в каталептоидное состояние, при котором он, невзирая на неудобную позу или порывы холодного ветра из распахнувшегося окна, будет неподвижно созерцать телеэкран, совершенно не понимая, что происходит. Тут как раз избирателю пиарщиками и дается установка на действие.

И неважно, сколько времени проведет гипнотик в данном состоянии и насколько четко отпечатается установка в его мозгу, целью для авторов телевоздействия является перевод зрителя на уровень сомнамбулизма.

Лет 10 назад в Москве было в моде эриксонианство (для простого народа — НЛП, то бишь — "нейро-лингвистическое программирование").

Слава Богу, теперь мода на это ушла из Первопрестольной в глухую российскую провинцию, на Украину и в Прибалтику.

Особо следует отметить роль в образовании сей техники М.Г. Эриксона (1901–1980) — американского гипнотизера.

Покойный старина Милтон в последние годы своей жизни стал своего рода живым богом энэлпишников.

Немного истории.

В городе Санта Крузе в начале 1970-х годов Джон Гриндер (ассистент профессора лингвистики Калифорнийского университета) и Ричард Бэндлер (студент на курсе психологии той же которы) решили воспользоваться клокотавшей тогда в штатовцах жажде экзотики (страна с ума сходила от восточной философии и всяких новоявленных гуру — секты росли и плодились, словно мухоморы под радиоактивным дождиком).

И вот наши герои берут кое-что у трех авторов.

1. У Фрица Перлза (психопатолога, пытающегося лечить людей с помощью принципов, вычитанных им в немецких трактатах по гештальт-психологии).

2. У Вирджинии Сатир ("семейного терапевта", занимающейся работой с несчастными в браке супругами).

3. И Милтона Эриксона самого толкового из всей этой компании специалиста, сыскавшего славу удачливого гипнотерапевта.

Надо сказать, что Бэндлер и Гриндер замесили свою ботву довольно-таки талантливо.

В первоисточниках — полная пурга.

А у них — логичная система. Она была опубликована в книгах, вышедших в 1975-77 годах ("Структура магии" и "Паттерны").

Наша сладкая парочка провела немало лихих семинаров по тематике этих опусов.

Пиплы выкладывали за семинары бабки, но в очередях на эти шоу не давились.

Тогда наши герои решили взбодрить пиплов дополнительной терминологической дозой. И весной 1976 года двинули свое учение под лейблом "нейролингвистическое программирование" на завоевание туго набитых обывательских лопатников.

Лейбл был придуман с умом.

Обычный штатовский пекарь или даже аптекарь — существо невежественное, но претендующее на абсолютное знание.

"Нейро" давало таким существам идею о том, что теперь мозги можно вправлять чисто по-ученому — в пять минут — легко и просто.

"Лингвистическая" часть указывала на солидную научную платформу учения.

"Программирование" было данью моде и, к тому же, давало пиплу надежду получить в руки за пару штук баксов орудие управления собственной тещей и зловрединой-боссом.

После этого — пошла писать губерния. Тысячи «специалистов» ринулись разрабатывать золотую жилу НЛП, которое превратилось в очередную религию.

К сожалению, во всей этой ботве была одна правильная идея.

Именно на нее купились многие неглупые люди.

Я таковых встречал немало. Они приходили на мои занятия с высоко задранными носами.

Я ставил этих задавак в спарринги со студентами самых низших уровней модерации (облегченный гипноз, суггестия без ментальной пробивки и убеждение без полемических приемов).

Через 5–6 раундов, опущенные моими новичками ниже плинтуса, эти покалеченные НЛП пиплы прозревали. И брались за ум.

Правда, не все. Некоторые, даже сильно получив в лоб, упорно держались за свое. И, утирая сопли, твердили, что, дескать, теоретически НЛП великолепно, но практически воздействует лишь на интеллигентных людей, а не на тех хамов, которых я, мол, специально подсунул на спарринге.

Итак, что же путевого есть в НЛП?

Если отмести в сторону все пустопорожние рассуждений про "уважение к модели мира другого человека", про "позитивные намерения и инструмент продвижения к согласию", про "рефрейминг и сущностную трансформацию", то в сухом остатке мы получим идею старины Милтона Эриксона про подстройку.

Подстройка (она же — «зеркалка», «отзеркаливание», «вживание», «вхождение», "обезьянья тропа", "влезание в горло", "перманентный ментал", «влипание» и пр.), по Эриксону, есть неявное управление человеком во время беседы.

Подстройку энэлпишники часто называют "эриксоновский гипноз".

Они считают, если повторять движения, ритм речи и дыхания контрагента, то тем самым рано или поздно погрузишь его в гипнотический транс.

Во время такого транса беседа превращается в раппорт. То есть — клиент стал гипнотиком, беспрекословно выполняющем команды с голоса гипнотизера.

А вот чтобы тебя самого не отраппортовали по полной программе, нужна отстройка — сознательное избегания подражание себе (рваным ритмом движений и дыхания, словесными фишками и поведенческими приколами).

Чтобы использовать своего раба по полной программе, надо от сеансов-подстроек переходить к присоединению и ведению — созданию для гипнотика своего рода психического ошейника и интеллектуального поводка.

Присоединение — это уже постоянное воздействие на активизированный ранее очаг подчинения в мозгу у клиента (беседы наедине разбавляются телефонными контрольными звонками с целью закрепить полученные гипнотиком установки; главное — постоянно трогать подопечного за зомби-зону).

Здесь гипнотизер уже не просто копирует поведение своего раба, но и сливается с ним психически, эмоционально.

Ведение — формирование у раба новой личности и новых стереотипов поведения (тут уже раба можно использовать для вербовки новых клиентов и даже чуток научить его отзеркаливать, а контроль осуществлять с помощью интернетовского мыла и порнушных валентинок).

Хозяин раба входит в него уже на интеллектуальном уровне, объединяя свои идеи и планы с мыслями подопечного гипнотика, делая из него запрограммированную на определенный образ мышления (и, естественно, действий тоже) машину.

Как видите, друзья мои, если что и есть полезного в эриксонианстве, то давно уже известно модераторам и даосам. Не ломайся, как сосна, а гнись как ива. Бей врага его же дубиной. И пр.

И не парьтесь, братцы и сестрицы, больше со всякими там «паттернами» и "НЛП-магией".