"Наследник" - читать интересную книгу автора (Шитова Наталья)

Глава 2. Puzzle

Шото вошел на кухню и почти швырнул на стол тарелку с кашей.

Стерко уже допивал кофе. Времени у него было в обрез. Все, о чем он думал несколько последних часов — о встрече с Лэри. Звон тарелки оторвал его от тягостых мыслей.

— В чем дело, Шото? — нахмурился Стерко.

— Зого не ест. Может быть, ему дать бутерброд? Или чипсов?

— Тебе дай волю, ты его на сено с соломой переведешь… — недовольно буркнул Стерко. — Изволь кормить его, как положено! Не ест, значит, надо быть с ним терпеливее!

— Вот сам и будь! — рявкнул Шото, засовывая руки в карманы и прислоняясь к стене. — А то сейчас усвистишь куда-нибудь, а я тут с ним мучайся…

— Не усвищу, а уеду на работу… — грозно оборвал его Стерко, вскользь поражаясь тому, как великолепно Шото усваивает чужую обиходную лексику. Даже когда хаварры бывали наедине, Стерко заставлял Шото разговаривать на местном языке.

— Ты мне сказки-то не рассказывай про свою работу! — фыркнул Шото. Работа у тебя сутками через трое. А сейчас ты просто будешь метаться по городу с тоски…

— С какой такой тоски? — проворчал Стерко, отворачиваясь от сына и принимаясь глядеть на дно чашки с кофе. Он сам прекрасно знал, с какой. И знал, что уже далеко не маленький Шото все прекрасно понимает и видит.

— Стерко, мы когда-нибудь вернемся домой? — грустно спросил Шото.

Ну как можно быть спокойным, когда почти изо дня в день слышишь один и тот же вопрос? Стерко вздохнул и произнес почти по слогам:

— Не знаю, Шото. Пока нам нельзя. Рано. Слишком мало времени прошло.

Шото дернулся, переместился к другой стене и снова взглянул на Стерко, недовольно нахмурившись:

— Неужели я так и повзрослею здесь, а, Стерко? И что, мне так же, как и тебе, придется шарахаться от людей и их привычек, искать уединенную работу без напарников, а в свободное время изводить всех и метаться по улицам?

— Значит, я в свободное время всех извожу? — угрожающе процедил Стерко, сжимая кулаки, чтобы сдержаться.

— Н-ну… — запнулся Шото. — А разве нет?

— Тебе, Шото, некогда будет метаться по городу. У тебя будут дела дома! Чем рассуждать, лучше занимайся Зого, как следует! Ты же знаешь, что у меня нет на это времени!

— У тебя уйма времени, Стерко, — упрямо сказал паренек. — Если бы тебе по-настоящему было до нас дело, ты бы не бросал нас на целые сутки… Мы давно выросли, Стерко, почему ты так относишься к нам, будто бы мы страшная обуза?!

— Какая ерунда! — прошипел Стерко. Хотя он готов был признаться самому себе, что со стороны все выглядело именно так. А в минуты крайнего отчаяния Стерко казалось, что оно не только выглядело, а и было так на самом деле.

Маленький пройдоха вгляделся в лицо отца и выпалил с горечью:

— Лучше бы ты, Стерко, сдал нас дома в приют, чем тащить нас сюда для того, чтобы ненавидеть!

— Дома вас убили бы, идиот! — не выдержал Стерко.

— Пусть бы лучше убили! — выкрикнул Шото.

— Неблагодарный щенок! — задохнулся Стерко. — Чтобы спасти вас, я гублю здесь свою жизнь!..

— А мою жизнь, Стерко? Я ведь хаварр, а не человек! — звонко крикнул Шото. — Я хаварр, и я уже почти взрослый. Здесь у меня нет и не будет друзей. Здесь мне даже влюбиться не в кого, Стерко! И мне здесь плохо… А тебе наплевать, что со мной происходит, ты думаешь только о своих потерях, и не хочешь даже представить себе, насколько мне плохо!

— Ну извини! Здесь нет санатория для сексуально озабоченных хаварров! — Тебе плохо, мне тоже, представь! И хватит надо мной издеваться! Все!

Стерко устремился прочь из кухни, приказав напоследок:

— Вымой посуду, Шото, и без разговоров.

Ворвавшись в спальню, Стерко аккуратно застелил постель, достал из шкафа куртку, надел ее и на минутку подсел к столу.

Конечно, ему следовало выполнить все необходимые предосторожности, которые положено выполнять перед встречей с посланцами из дома. Самому Стерко еще ни разу не приходилось сталкиваться с неожиданностями при таких контактах. Но за шесть лет у него были только запланированные встречи с ребятами из службы внешнего надзора, которые обеспечивали его переселение сюда и изредка в плановом порядке контролировали, жив ли Стерко, и не нужна ли помощь.

По идее, сейчас следовало бы проявить еще большую бдительность, потому что сегодняшний контакт запланирован не был. Но Стерко не хотелось мудрить. Ведь он шел на встречу с Лэри.

Это не мог быть подвох. Голос Лэри был именно голосом самого Лэри, в этом Стерко был уверен. Но немного поразмыслив, он решил быть разумным. Мало ли, что может случиться? Хотя бы до того момента, как Стерко убедится, что ждет его именно Лэри, и никто другой, нужно сделать все для придания себе уверенности.

Поэтому Стерко выдвинул ящик и сунул руку к дальней стенке. Там было пусто. Озадаченно постучав пальцами по крышке стола, Стерко откинулся на стуле и принялся считать до десяти, глубоко вдыхая и выдыхая. Успокоиться было просто необходимо.

— Шото!

Стерко сам удивился, насколько сдавленным и хриплым оказался его голос. Прокашлявшись, Стерко повернулся к двери и позвал громче:

— Шото, а ну, иди сюда!

Дверь открылась, и Шото вошел и остановился, прислонившись спиной к косяку. Руки в карманах слаксов, клетчатая рубашка расстегнута, голова наклонена на бок и такой невинный взгляд из-под челки… Ну прямо обнять и плакать над сироткой тянет.

— Ты у меня ничего не брал, Шото?

— Ничего, — буркнул Шото, но глаза опустил.

Врет, мерзавец.

— Ты врешь, мерзавец, — повторил Стерко вслух. — Не вынуждай меня! Я сейчас ух какой злой… Где оружие?

Сын молчал. Если бы Стреко обнаружил пропажу походя, случайно, дело бы кончилось острой перепалкой, в конце которой отец и сын, замучив друг друга, обратили бы все в неудачную шутку, и Шото в конце концов вернул бы такую вожделенную игрушку… Но до назначенного часа оставалось минут двадцать, и Стерко некогда было корчить из себя бывалого педагога.

— Отдай пистолет, Шото!

Он подскочил со стула, подошел к Шото и требовательно протянул руку, щелкнув пальцами:

— Быстро, а то прибью! Ну?! Где он?

Шото, не поднимая головы, сунул руку назад под рубашку и вынул из-за ремня маленький импульсный пистолет. Стерко выдернул его из руки Шото и злобно спросил:

— Зачем? Зачем ты опять?… Я уже устал тебе говорить!

— Я боюсь, — тихо проговорил сын.

Удивление взяло верх над раздражением, и Стерко переспросил:

— Боишься? Чего?

После страстных обвинений на кухне задавленное признание Шото несказанно изумило Стерко.

Паренек поднял на отца полные неожиданных слез глаза и произнес жалобно:

— Ты так надолго уходишь, и мне страшно, Стерко… Тебя нет, Зого скандалит… Мне бывает очень страшно!!!

— Как бы страшно тебе ни было, ты и пальцем не должен касаться моего пистолета! — чуть ли не по слогам произнес Стерко. — Это не игрушка!

— Я умею им пользоваться! Ты же сам меня учил!

— Я учил тебя не для того, чтобы ты брал его поиграть! Его не должны видеть даже случайные глаза! А что если кто-нибудь заметит, что это потусторонняя вещь?… — начал Стерко, но взглянул на часы и понял, что пора уходить. — Впрочем неважно. Пока ты еще несовершеннолетний, я буду решать, что тебе можно, а чего нельзя…

Стерко решительно запахнул куртку и пошел к двери.

— Куда ты?

— Надо. Меня ждут, — бросил Стерко, не оборачиваясь.

— Ты вернешься сегодня? — с надеждой спросил Шото.

— Н-не знаю, — неуверенно отозвался Стерко. — Наверное. Но в общем, лучше меня не жди.

Ответом ему был грохот. Стерко обернулся и увидел, как Шото, не вынимая рук из карманов, с размаху колотит ногой по закрытой двери кладовки.

— Эй! — окликнул Стерко, но Шото не останавливался.

Ругнувшись, Стерко рванулся к сыну, схватил его за плечи и встряхнул:

— Спятил, да?!! Прекрати сейчас же!

Поскольку Шото не прекращал, Стерко с размаху ударил его по щеке. Шото вырвался и отвернулся.

— Ты напугаешь Зого! — пробормотал Стерко. Его ладонь горела от удара, а Шото, все так же держа руки в карманах, терся щекой о плечо.

— Его что пугай, что не пугай… — злобно ответил Шото. — Он смирный, пока ты дома, а потом я от него на стенку лезу…

— Ерунду ты говоришь! — недоверчиво отмахнулся Стерко. — Он же совершенно безобиден…

— Да?! — в голосе Шото опять появились слезы. — А это по-твоему что?

Шото вытащил руки из карманов и сунул их Стерко. На запястьях горели борозды свежих царапин, а на левом предплечье вспухли полукружьем следы зубов. Стерко невольно вздрогнул:

— Не может быть!

— Не может? — взвизгнул Шото. — Не может? Значит, это я сам себя покусал? И это тоже я сам, да?!..

Шото распахнул рубашку. На левом боку красовался кровоподтек.

— Мне это надоело, Стерко! Я устал! Устал! — закричал Шото, размазывая по щекам слезы. — Я больше не могу! Тебя вечно нет, а я больше не могу с ним один!

Стерко глянул на часы. На встречу он уже опаздывал. Можно было нагнать, только немедленно оставив рыдающего Шото.

— Шото, я тебе обещаю, что я ухожу ненадолго и в последний раз, — быстро проговорил Стерко. — Потом я возьму отпуск на работе, и мы побудем вместе.

— Ты никогда не держишь слова! — отмахнулся Шото.

Стерко некогда было спорить. Он пожал плечами и пошел к двери, стараясь не слушать, как Шото плачет, прижавшись к стенке.

— Хоть простись с ним, а то он почувствует, что тебя нет, и ему опять будет плохо… — проговорил Шото, когда Стерко уже взялся за ручку двери.

— Мне некогда, — раздраженно сказал Стерко.

Времени совсем не оставалось. А там Лэри…

Но тут же Стерко вдруг посетило странное безразличие. Он уже все равно опоздал. Если он приедет на десять минут позже, Лэри будет вынужден с этим смириться. В конце концов, это Стерко ему понадобился, а не наоборот.

Синяки и укусы на теле Шото изумили Стерко. Он был удивлен и этими повреждениями, и своей ненаблюдательностью.

Никогда раньше скандалы Зого не приводили к таким травмам. Что же случилось? Стерко смутно догадывался, в чем дело. Дети взрослели. И хотя Зого и оставался угрюмым волчонком, физиологически он становился зрелым хаварром. И его подавленное сознание не знало, что ему делать с новыми ощущениями, тревожащими и беспокойно болезненными…

Стерко решительно развернулся от двери и быстро прошел в комнату Зого.

В большой светлой комнате не было ничего. Только толстый пушистый палас от стены до стены. Пол был забросан перемешанными фигурками от огромной мозаики puzzle. Зого сидел, скрестив перед собой поджатые ноги и оцепенело смотрел на маленький кусочек мозаики, выложенный перед ним. Кое-где что-то просматривалось, но в основном фрагменты были соединены кое-как, видимо больной выкладывал их совершенно машинально.

На звук шагов брата Зого даже не пошевелился. Стерко сел на пол рядом с ним и положил руку ему на плечо.

— С добрым утром… Ну, как успехи? О, уже кое-что сложил? Молодец, малыш… Старайся, у тебя все получится…

Братишка угрюмо взглянул на Стерко и процедил сквозь зубы:

— Трудно.

Стерко сжал плечо Зого и улыбнулся с готовностью:

— Конечно, трудно. Но это интересно и очень полезно…

Зого тоже улыбнулся, криво и неуверенно, и повел рукой:

— Помоги мне.

Стерко растерялся. Заниматься ерундой у него не было ни времени, ни желания.

— Сам пробуй, не торопись, у тебя получится, — пробормотал Стерко.

Зого помрачнел. Он отвернулся от Стерко, нахмурив брови, долго смотрел в пол, потом взял ближайший к нему фрагмент мозаики и вставил его с краю, укрепив вниз картинкой.

— Не так, Зого! — спохватился Стерко, но Зого никак не отреагировал. Его взгляд стал угрожающе бессмысленным.

— Слушай, малыш… Шото на тебя жалуется. Довел ты его, видно. Зачем ты его обижаешь? Он старается, помогает тебе… А ты с ним дерешься. Нехорошо так вести себя с братом…

Зого снова повернулся к Стерко, на лице его отразились сосредоточенные попытки вникнуть в услышанное. Наконец, Зого немного виновато пожал плечами и склонил голову:

— Я не нарочно. Больно бывает… — он прижал ладонь к груди и доверчиво взглянул на Стерко. — Вот здесь больно…

Стерко вздохнул и покачал головой:

— Ты уж потерпи, малыш, я знаю, что с тобой происходит. Надо терпеть…

Темно-серые глаза взглянули на Стерко снова без всякого выражения.

Стерко замолчал, негодуя на самого себя. Ну что толку объясняться с несчастным больным ребенком?

— Мне надо уйти ненадолго. Ты веди себя хорошо, ладно? Слушайся Шото, я прошу тебя… Ну, пока!

Стерко погладил его по голове, встал и пошел к двери. За его спиной раздался резкий вскрик. Стерко обернулся. Размахивая руками, больной расшвыривал в разные стороны несчастную мозаику. Содрогнувшись, Стерко вышел в коридор.

— Ну что? — хмуро спросил Шото.

— Да ничего… — проронил Стерко, с шумом выдыхая воздух. — Все то же самое.

— Иногда мне кажется, что он все знает и понимает, и нарочно мучает меня…

— Не возводи напраслину на беднягу, — вздохнул Стерко.

— А это? — уточнил Шото, показывая прокушенную руку.

— Перестань! — разъярился Стерко. — Что ты от меня хочешь? Чего ты хочешь? Чтобы мы избавились от Зого?

Шото молчал.

— Ты же знаешь, что его болезнь неизлечима! И у нас есть только два выхода, Шото. Или мы будем ухаживать за ним бережно и терпеливо, как прежде, или нам придется его прикончить!

Шото вздрогнул, с ненавистью стрельнул глазами в сторону Стерко, поджал губы и, не говоря ни слова, повернулся к отцу спиной и прошел в комнату Зого.

Стерко перевел дух и бросился из дома. Все мыслимое и немыслимое время вышло.