"Не совсем джентльмен" - читать интересную книгу автора (Д`Алессандро Джеки)

Глава 4

Современная женщина не должна придерживаться убеждения, что ей следует скрывать от мужчин свой ум. Наоборот, надо применять его и каждый день стремиться узнать что-то новое. Радуйтесь своему интеллекту, не держите его в секрете. Только дурак будет восхищаться глупой женщиной.

«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»

Чарлза Брайтмора

Натан сидел за обеденным столом красного дерева, чувствуя себя блудным сыном, жертвой научного эксперимента, живущей под микроскопом и вечным наблюдением пяти пар глаз. На кого бы он ни взглянул, оказывалось, что он уже был объектом внимания этого человека. Да еще эта неудобная парадная одежда для ужина, кто только ее придумал! Не успеет закончиться трапеза, как он сорвет этот чертов галстук-удавку и выбросит в камин. Но сначала надо покончить с этой ужасной едой.

Лакей наполнил его стакан вином, и он сделал маленький глоток, еле сдерживаясь, чтобы не выпить все залпом. Взглянув на окружающих, он с облегчением заметил, что впервые за весь ужин на него никто не смотрел. По правую руку от него леди Делия увлеченно вела дискуссию с его отцом, сидевшим во главе стола. Напротив Натана посадили Колина, леди Викторию и Гордона Ремминга, а точнее, уже графа Элвика, получившего свой титул после того, как Натан видел его в последний раз, той кошмарной ночью три года назад. Гордон наклонил свою светлую голову к леди Виктории так, будто она делилась с ним тайной бриллианта мудрости, чего он никак не мог пропустить. Виктория сидела между Колином и Гордоном и была в отличном настроении: активно участвовала в разговоре, улыбалась и шутила. Ну, естественно, ведь и тот и другой одаривали ее комплиментами и вниманием. Черт возьми, как будто они никогда прежде не видели привлекательной женщины! Вообще-то ему, Натану, а не им велели присматривать за ней! Но он еще успеет, ведь ее отец поручил это дело только ему.

Натан посмотрел на Гордона, и тяжелое чувство вины и сожаления, от которого он так старался избавиться, вновь проснулось. Когда они здоровались, Гордон был скрытен, а в их и без того коротких разговорах возникали неловкие паузы. Натан протянул ему руку, и тот после некоторого колебания пожал ее, глядя с некоторым подозрением, но лучшего ожидать и не следовало, Натан понимал это.

– Я видел, какой загон ты воздвиг для животных, Наган, – сказал отец, отвлекая его внимание от веселой троицы, – впечатляет.

– Спасибо, – ответил он, удивившись и обрадовавшись похвале.

– Конечно, тебе не пришлось бы так пачкать руки, если бы пациенты платили как надо.

Обратная сторона комплимента была менее приятной. Он ответил:

– Мне нравится работать руками, это тренирует ловкость пальцев.

– Они не будут ловкими, если ты попадешь по ним молотком или один из твоих зверей укусит тебя!

– Какой загон для животных? – вмешалась леди Делия. – Что за звери?

– С тех пор как я поселился в Литл-Лонгстоуне, у меня образовался небольшой зверинец, – объяснил Натан. При этом разговор на противоположной стороне стола прекратился, и он опять почувствовал, что все смотрят на него. А пара ярко-голубых глаз делала это с особым интересом.

– Кошки-собаки? – продолжила расспросы леди Делия.

– Ну, там свиньи и куры, но и собака тоже есть...

– Ага, размером с пони! – вставил Колин.

– И кошка...

– Уже требовавшая снять ее с дерева. Он вам не сказал, там еще корова, ягненок, пара уток, целое стадо гусей и непослушная коза, которая питается пуговицами. А у многих зверей имена в честь цветов. Все они шумные, вонючие, обожают гоняться друг за другом, когда не заняты поглощением тех же пуговиц или уничтожением цветочных бутонов, и Натан любит их, как собственных детей!

– Спасибо за столь подробное описание, дядя Колин, – поблагодарил брата Натан.

Колин покачал головой:

– Я отказываюсь быть дядей этой одичавшей козы.

– Петуния тебя очень любит.

– Она съела мою пуговицу! И личную корреспонденцию!

– Поверь, это любя, – сказал Натан очень серьезно. – Я не помню, чтобы сегодня утром ты жаловался, завтракая яйцами Нарцисса, Тюльпанчика и Джиневры.

– Джиневры? А петуха по имени Ланселот у тебя нет?

– Нет, но расширить стадо – блестящая мысль, и я воплощу ее в жизнь, как только вернусь в Литл-Лонгстоун. Три курицы будут в среднем приносить два яйца в день. Значит, чтобы получать не два, а целую дюжину яиц, нужно...

– Восемнадцать куриц, – сказала леди Виктория. Все повернулись в ее сторону, но ей не было до них никакого дела – она смотрела на Натана. – Вы, должно быть, очень любите яйца, доктор Оливер.

Кажется, вопрос был задан с ноткой сарказма. Натан ответил:

– Хм, я, честно, даже не знаю, смогу ли съесть столько яиц... ну, сколько там получится в год.

– Четыре тысячи триста восемьдесят, – сказала Виктория после секундного раздумья.

Такой быстрый подсчет и сказанное наобум число всех рассмешило, кроме, как заметил Натан, леди Делии, которая одобрительно кивала. Он быстро посчитал в уме и был поражен: Виктория не ошиблась.

– Судя по постоянным прибавлениям в животном семействе Натана, к концу года у него одних только кур будет это самое количество, – сказал Колин.

– А зачем вам столько яиц, доктор Оливер? – спросила леди Виктория.

– Видимо, чтобы кидаться ими из окна в ничего не подозревающих прохожих, – сухо ответил Колин. – Я был его жертвой пару раз, в детстве. – Он почесал затылок и поморщился от мрачных воспоминаний.

– Не забывай, – сказал Натан брату, не отводя глаз от Виктории, – ты всегда получал только заслуженно.

– Но я никогда не кидал в тебя яйца!

– А ты и не мог. – Он посмотрел на Колина и ухмыльнулся. – Ты такой, что не можешь отомстить воде, если выпадешь из лодки. Кстати, поэтому я и закидал тебя яйцами однажды – ты толкнул меня в воду.

– Значит, мы были квиты.

– Очевидно, да.

– А, ясно. Я все-таки могу ударить по воде. Тобой.

– Да, ведь это я упал. А у меня, кроме яиц, есть еще и три курицы, несущие их.

На лице Колина появилась едва заметная улыбка, а во взгляде промелькнули воспоминания о совместных проделках.

– В следующий раз я дважды подумаю, прежде чем бросать тебя в воду, – сказал Колин. – Вообще-то и тогда я хорошенько подумал, но идея эта мне и сейчас кажется превосходной.

Все рассмеялись, а леди Виктория сказала:

– Но вы так и не ответили, зачем вам столько яиц, доктор Оливер!

Натан пожал плечами:

– У меня есть соседи, а у них – большие семьи, которым могут понадобиться яйца.

– Зачем ты вообще держишь весь этот зверинец? – спросил Гордон. – И почему привез его сюда?

– Мы все уже задавали этот вопрос, – пробормотал отец.

– Я не знал, как долго меня не будет, и не хотел обременять соседей, расселяя животных по разным семьям, чтобы за ними присматривали. Они очень привыкли друг к другу, а мне не доставляют никаких хлопот. Я наслаждаюсь их обществом.

– Они ужасно пахнут! – воскликнул Колин, скорчив гримасу страдальца. Затем он повернулся к Виктории и сказал: – Я советую вам обходить их за милю, леди Виктория, особенно козу. Как заприметите ее, бегите в противоположном направлении!

– Не самая удачная мысль, – сказал Натан. – Это только раздразнит ее, и она побежит за вами. Хоть я и помню, леди Виктория, что вы считаете себя превосходной бегуньей, боюсь, от козы будет не так легко удрать, как от настойчивого поклонника.

– А у вас, я уверен, таковых поклонников видимо-невидимо! – сказал Гордон, лучезарно улыбаясь Виктории, что почему-то задело Натана.

– Это и сделало меня такой ловкой и быстрой, – ответила она, улыбнувшись ему в ответ.

Все опять засмеялись. Натану это далось сложно, и он просто выдавил из себя улыбку. Виктория в тот момент смотрела точно таким же взглядом, как и три года назад. Тогда за этим последовал поцелуй, который он тщетно пытался стереть из памяти.

– Но скоро забеги прекратятся, не правда ли, дорогая? – сказала тетя Делия.

Щеки Виктории зарумянились, и, прежде чем она успела ответить, Гордон прижал руку к груди, как будто был смертельно ранен, затем, изобразив великое горе, воскликнул:

– Пожалуйста, не говорите, что вы помолвлены!

– Я не...

– Отлично, – ответил он, просияв.

– Пока нет.

– Хм... – Гордон щелкнул пальцами. – Уже не так отлично. Так поведайте же нам, кто этот счастливец, с которым вы пока не помолвлены!

– Сейчас есть два претендента: лорд Брэнрипл и лорд Дрейвенсби.

– А что, они все еще живы? – удивленно спросил Натан.

Леди Виктория посмотрела на него ледяным взглядом и резко ответила:

– Вы, видимо, говорите об их отцах, так как, насколько мне известно, лорд Брэнрипл моложе вас на год, доктор Оливер, а Дрейвенсби лишь на несколько лет старше.

– Простите. Как же я не догадался! Так они оба просят вашей руки?

– Да, они оба ходили к моему отцу.

– Видимо, – сказал Гордон, – вам нужен кто-то другой, иначе вы бы уже давно сделали свой выбор. А знаете, ведь здесь, в Корнуолле, тоже есть вполне достойные дворяне.

Натан с трудом себя сдерживал. Черт возьми, Гордону не хватало только к «здесь, в Корнуолле» добавить: «Прямо в этой комнате, и он, представьте, сидит рядом с вами»!

Викторию реплика смутила, и в тот момент, по мнению Натана, она была похожа на кошку, с которой небрежно обращаются. Он выпил воды, чтобы успокоиться.

– Да, – подтвердил Колин, – в Корнуолле действительно есть несколько одиноких дворян.

Два несчастных болвана, думал про себя Натан. Наверняка леди Виктория наложила на них какое-то заклятие, вот они и поют ей дифирамбы. Конечно, любой из них сможет очаровать ее в два счета, и, с одной стороны, это было бы хорошо. Но вот с другой... при одной мысли о другой стороне дела Натана в дрожь бросало, и он вновь осмыслил ту фразу: быть осторожным со своими желаниями, а то исполнятся.

Он поднял бокал и, сосредоточившись на приятном бордосском вине, стер из воображения ужасающую картину борьбы Гордона и Колина за леди Викторию. Гостья привезла с собой ценную информацию, и ему пора уже получить ее, естественно, не сообщая этому докучному тепличному растению, которому, возможно, угрожала опасность.

Когда ужин завершился, было предложено отправиться в гостиную, выпить и поиграть в карты. Убедившись, что все удобно устроились и занялись приятным делом, Натан сослался на плохое самочувствие и вышел. У него действительно болела голова, когда он видел, как Колин и Гордон добиваются расположения леди Виктории, а она, в свою очередь, отвечала им обоим.

Он пошел по коридору, застланному ковром, и, миновав свою спальню, быстро направился к комнате леди Виктории. Приложил ухо к двери, прислушиваясь. Все было тихо, он понял, что горничной в комнате нет, и вошел, осторожно затворив за собой дверь. Прислонившись к дубовой панели, Натан оглядел комнату. Миссис Хеншоу отвела Виктории синюю комнату для гостей, которая всегда ему нравилась. Этот цвет напоминал о море, особенно в летнюю пору, когда бледно-голубая вода мелководья медленно переходит в более темные густые оттенки, а на горизонте становится цвета индиго.

Хотя Виктория приехала всего несколько часов назад, ее присутствие в комнате уже ощущалось: полдюжины книг лежали стопкой на прикроватной тумбочке, диковинный сундучок с драгоценностями пристроился неподалеку, а рядом, на туалетном столике, лежала блестящая серебряная расческа и изящный флакон, очевидно, с духами. Натан сделал глубокий вдох, вспомнив этот приятный аромат. Ему вновь захотелось почувствовать его.

Так легко представить себе ее образ по одному только тонкому запаху, которым уже наполнена вся комната! Розы... Она пахла ими, но это было очень нежное благоухание, как будто она просто прикладывала бархатистые лепестки к своей ослепительной коже.

Не в силах себя остановить, Натан подошел к туалетному столику и, осторожно взяв ее расческу, медленно провел пальцем по щетине, на которой осталось несколько длинных темных волос. Он смотрел на них как завороженный, и тут же всплыли воспоминания о том, как он гладил ее блестящие локоны, когда они целовались.

Положив на место расческу, он взял в руки флакон и открыл его. Накатила новая волна образов, он зажмурился, чувствуя напряжение во всем теле. Он помнил, как прикасался губами к ее гладкой мягкой коже, наслаждаясь тонким ароматом, который был ощутим лишь на очень близком расстоянии. С тех пор всякий раз, нюхая розы, он вспоминал о ней и, к своей досаде, обнаружил, что роз в Англии не так уж много.

Он вдохнул еще раз и теперь уже не смог подавить стон, вспомнив все до мелочей: ее тонкие пальцы, нежно перебиравшие его волосы, сладкие, соблазнительные губы...

Натан резко открыл глаза и, закупорив флакон, быстро, как будто обжегся, поставил его на столик. Затем он достал платок и стер с рук возможные остатки ее запаха – ему вполне хватало того, что она и тот поцелуй не выходили у него из головы ни на минуту.

Он еще раз хмуро взглянул на виноватые во всем духи, убрал платок в карман и решительно повернулся к платяному шкафу, где был намерен разыскать записку от лорда Уэксхолла. В углу он разглядел два сундука, но они его не интересовали, так как в тайном письме Уэксхолл сообщил, что информация будет спрятана в чемодане Виктории.

Проходя мимо прикроватной тумбы, он остановился взглянуть на книги – ему были очень любопытны ее литературные предпочтения. Взяв два верхних тома, он прочел названия: «Призыв к женщинам Англии восстать против умственного подчинения», написанный Мэри Робинсон, и «Защита прав женщины», автор Мэри Уолстонкрафт. У Натана глаза на лоб полезли, он никак не ожидал, что Виктория станет читать что-то более серьезное, чем рассказы миссис Радклифф. Похоже, в ней просыпался синий чулок. Он взял три оставшиеся книги, две из которых, он улыбнулся, действительно были рассказами миссис Радклифф, а третья – «Укрощение строптивой» Шекспира. «Ах, какая умница», – подумал Натан, скорчив ироническую гримасу.

Он сам не был литературным однолюбом – в этом они были похожи. А раньше ему казалось, что дальше нового платья ее мысли не заходили. Хм, интересно. Тут он вспомнил, зачем пришел в ее комнату, поставил книги и направился к шкафу.

Взявшись за медные ручки и потянув на себя, он распахнул дубовые дверцы. От всех нарядов Виктории веяло этими злосчастными духами. Проскрипев зубами и жестко внушив себе ненависть к розам, Натан опустился на колени. Отодвинув в сторону цветную коллекцию платьев, он обнаружил в углу чемодан, придвинул его к себе и быстро открыл. Он сразу заметил кое-как зашитый край подкладки и легко распорол нитки. Бояться было нечего – стежки были настолько неуклюжие, что сами бы рано или поздно не выдержали.

Натан просунул руку в отверстие, но и тут поиски не увенчались успехом. Где же эта чертова записка? Он еще раз пошарил, но тщетно. Затем он принялся ощупывать основное отделение чемодана, его пальцы наткнулись на какую-то книгу, и он достал ее. Поднеся тонкий том к огню, он прочитал название: «Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту» Чарлза Брайтмора. Сколько сюрпризов! Даже в Богом забытый Литл-Лонгстоун просочилась весть о грандиозном скандале в Лондоне. Говорили, что эта самая книга кардинально меняла поведение ее читательниц. Его прямо-таки очаровала эта находка в ее вещах.

Полистав книгу и убедившись, что между страницами ничего не спрятано, Натан стал бегло просматривать текст, пока его внимание не привлекли слова «занятие любовью», и он прочитал весь абзац: «Современная женщина должна понимать, что занятие любовью – это не то, чему радуются только мужчины, а женщины лишь терпят. Будьте активной участницей, скажите своему партнеру, чего бы Вам хотелось, что было бы лучше. Поверьте, он с радостью Вас послушает. И не бойтесь дотрагиваться до него – покажите, как бы Вы хотели, чтобы он Вас ласкал. А лучший способ узнать, как именно Вам больше нравится, – это попробовать на себе, поняв, где приятнее всего. Проделав это, современная женщина может уверенно поведать партнеру о своих открытиях, а лучше – показать ему».

От этих строк Натану стало жарко, и он уже не контролировал свои мысли, в которых бурно развились эротические фантазии о ней – как она стоит обнаженная перед зеркалом, медленно гладя свое гибкое, стройное тело. Он подходит сзади, глядя на ее отражение, обнимает ее сначала за талию, затем начинает ласкать ее грудь. Она закрывает глаза и кладет свои ладони на его руки. Прислонившись к нему спиной, она шепчет: «Хочу показать тебе, что мне нравится...»

Ужас! Он помотал головой, чтобы избавиться от этих мыслей, но картинка не хотела исчезать. Он почувствовал боль в теле, ноги горели. Галстук тоже начал давить, но это были цветочки по сравнению с тем «удушьем», что происходило в его бриджах. Он сунул книгу обратно в сумку, отказываясь признать, что она читала этот отрывок, и стараясь не думать о том, как он подействовал на нее. Его это и не касалось, ему нужна была записка Уэксхолла, спрятанная непонятно где. Если не в этом чемодане, значит, должен быть еще какой-то. Он снова отодвинул платья и заглянул в глубины шкафа.

– Мне будет очень интересно послушать, что вы тут забыли!