"На суше и на море. Выпуск 2 (1961 г.)" - читать интересную книгу автора («На суше и на море»)

5

Сборка отобранных типов зданий научной станции для Венеры на полигоне двигалась полным ходом. Сто двадцать специализированных заводов изготовляли оборудование. Ракетный институт заканчивал конструирование шести образцов грузовых ракет и одной пассажирской.

Все шло явно хорошо, но беспокойство не покидало Эдвардса. Не то, чтобы у него возникло предчувствие. Он не знал таких ощущений. Но Эдвардс ждал какой-нибудь неприятности. Не могло все идти гладко. Так не бывало еще ни разу. Он знал - «что-нибудь» случится.

Конечно, коэффициент случайности на нашей планете сейчас очень низок, нет никакого сравнения с прошлыми временами. Но чем более удаляется человек от родной планеты, тем резче возрастает этот опасный коэффициент. И, вероятно, риск непредвиденных осложнений сохранится до тех пор, пока человек будет все так же неутомимо штурмовать неведомое.

И тут случилась эта история с ураганом. В наши дни, когда ураганы ходят по маршрутам, предсказываемым синоптическими машинами, она выглядела особенно нелепой. Ураган, чуть больше средней силы, шел себе спокойненько - обычный мирный ураган, явно не желавший, чтобы его расстреляли. Но потом ему словно попала вожжа под хвост. Он взял и изменил маршрут - вопреки всем вычислениям, которые сделала синоптическая машина на основе анализа его же собственного движения. Никто не успел ничего предпринять - люди отвыкли от шуток ураганов. Он направился прямо на полигон, где стояли три станции, предназначенные для отправки на Венеру. Творение необузданной природы прошло как варвар, попирая ногой продукты цивилизации технически совершенного XXI века. Ураган разрушил станцию, построенную в виде кольца, и разбросал ее части, как взбесившийся носорог. Другую станцию - в виде исполинского куба - он не мог сломать; тогда он, понатужившись, опрокинул ее. А третью станцию - целый квартал пластмассовых домов, соединенных трубами-коридорами, - поднял, как связку бубликов, и забросил за облака.

Смятение еще не улеглось, когда Карбышев объявил, что он очень рад приключению. На Венере, объяснил он, часты ураганы, по мощи они оставляют далеко позади все земные. Службы предупреждения там, естественно, нет. Таким образом, сорвавшийся с маршрута земной ураган воссоздал условия, сходные с теми, в которые попадут обитатели станции на Венере. И в согласии с ураганом Карбышев забраковал проекты станции «кольцо» и «куб», как не выдержавшие экзамена. Что касается «черепахи», как называли третий вариант, то инженеры пришли к выводу: если бы она не просто лежала на бетонном полигоне, а ее закрепили на якорях, как это и будет на Венере, никакой ураган ничего бы с ней не сделал.

Тогда Эдвардс решил, что это вовсе не тот злосчастный случай, которого он опасался. Тот еще придет.

И он действительно наступил. Конечно, «что-то» произошло с ракетами; этого следовало ожидать - слишком много их участвовало в операции и они были новых типов. Случай любит как раз такие ситуации.

Вначале все шло благополучно: ракеты выходили с конвейера и поступали в обкатку. Уже минуло три года с тех пор, как Контроль Безопасности после нескольких промахов грузовых ракет, а главное, трагической гибели «Марса-11» с людьми, запретил выпуск ракет в космос без предварительного опробования на трассе Луна - Земля.

И вот новехонькие ракеты, снятые с конвейера, устремлялись по обкаточной трассе на Луну. Далее события развивались следующим образом.

Ночью наблюдатели Пулковской обсерватории обнаружили яркую вспышку в созвездии Девы. Одновременно дальние локаторы доложили, что потеряли ракету № 78, которую вели в полете от Земли к Луне. Затем пришло сообщение с Луны, что семьдесят восьмая не прибыла на космодром, где ее ожидали. Одновременно Луна запрашивала подтверждения прибытия ракеты № 76 на космодром «Африка». Локаторы «Африки» донесли, что семьдесят шестая не входила в зону полей наведения. Тем временем в космос, согласно расписанию, ушли две новые ракеты - с Луны и с Земли. Все ждали: не столкнутся ли и они?

Немедленно был созван Совет по межпланетным путешествиям. Заседание открылось в пустом зале. Один за другим люди, находившиеся в самых разных местах системы Земля - Луна, появлялись на экранах, взволнованные и обдумывающие события. Председатель Совета, единственный, кто находился в зале, предоставил слово главному космонавту Дорджи. Тот назвал сто одну возможную причину столкновения: нарушение режима работы двигателей и в результате - замедление или ускорение хода ракеты, выход из строя или порча какого-либо прибора управления, отклонение ракеты от орбиты вследствие встречи с метеоритом и т. п.- причин хватало. Самое трудное было установить, почему ракеты не разминулись автоматически. Ведь они снабжены рулями, связанными с локаторами. Конечно, мог выйти из строя и какой-нибудь из этих механизмов. Но неисправность сразу в двух ракетах исключалась. Таких случаев да последние двадцать лет не было.

Разговор шел довольно беспредметный, пока инженер Главной испытательной станции Майкл не сделал сенсационного сообщения. Он заявил, что ракеты оказались жертвами чрезмерной точности полета. Удобные для обкатки трассы сходились временами в пространстве, поэтому испытываемым ракетам был дан строгий приказ - не отклоняться от заданного маршрута больше определенной величины. Но что значит дать приказ автомату? Так сблокировать механизмы и подвести такое напряжение к приборам управления, чтобы оно пересиливало все другие токи, все другие электрические мысли пли ощущения, если можно так выразиться, откуда бы они ни поступали. Другими словами, от ракеты потребовали слепого выполнения приказа. И она повиновалась «не рассуждая».

Майкл нарисовал картину того, что случилось. Встреча в космосе произошла на максимальной точке отклонения семьдесят восьмой от своей орбиты. Встречная ракета просигнализировала, что берет в сторону, и изменила курс. А семьдесят восьмая, вместо того чтобы уклониться в противоположную сторону, продолжала лететь прямо. Она не могла поступить иначе, так как приказ запрещал отходить от маршрута дальше нормы. В космосе все решают секунды, часто их доли. Упущенный для начала маневра момент может означать невозможность его выполнения. Обе ракеты проскочили свои критические точки, а на близком расстоянии поворот равносилен аварии. Вероятно, были экстренно включены тормозные и поворотные двигатели - ракеты от этого закувыркались, подобно электромобилям при резком торможении на полном ходу, и уже, как камни, по инерции полетели навстречу друг другу.

Что тут поднялось! Один за другим участники совещания требовали слова. И было от чего волноваться. Впервые на Венеру отправлялось столько ракет. Конечно, ни одна ракета в полете не повторит маршрут другой. Вылетаете ли вы через день, через час или хотя бы через минуту после вашего товарища, вы идете уже совсем другой дорогой - другая длина, другая кривизна, другие скорости на отдельных участках, все другое, только место посадки то же самое. Но вблизи Венеры пучок трасс сходится, и ракеты прибывают вовсе не с теми интервалами, с которыми они стартовали. Здесь возможны столкновения, если будет допущена малейшая ошибка. И вот одно столкновение уже произошло, и главное, на трассе Земля - Луна, где существуют станции наведения и локаторы, которых нет на Венере. Весь замысел операции «Венера-9» был поставлен под сомнение.

Больше всех волновались, конечно, представители Контроля Безопасности.

– Вы хотите высадить на Венере людей, - говорили они, - а потом обрушить на их головы град грузовых ракет. Люди должны разгружать ракеты и отправлять их обратно, слыша над головой свист все новых прилетающих ракет и видя, как они шлепаются вокруг с возможными, «допустимыми» отклонениями от орбиты.

– Чтобы ракеты не столкнулись в полете, - возражали другие, - их нужно снабдить высокочувствительными и быстро реагирующими устройствами, отклоняющими их друг от друга при малейшей угрозе чрезмерного сближения.

– Такие «шарахающиеся» ракеты, - объясняли третьи, - гораздо опаснее обыкновенных, идущих себе спокойно по заданному маршруту. Нужно просто точнее рассчитать и скрупулезно соблюдать эти маршруты.

– Такая точность, - сомневались некоторые, - в настоящее время не может быть достигнута, тому доказательство - столкновение на обкатной трассе. Ведь до сих пор все космические полеты производились так, что в бескрайних просторах космоса больше одной ракеты не находилось. Возникла совершенно новая проблема, и современная техника к этому не готова.

– Что же делать?

– Отложить полет на три с половиной года или на четырнадцать лет до тех пор, пока техника не обеспечит стопроцентную безопасность.

Председательствующий уже дважды уменьшал изображение людей на огромных экранах, иначе все желающие высказаться не уместились бы. Кажется, один только Эдвардс сохранял спокойствие. Такой шум бывал и прежде, когда в игру вступали обстоятельства, не предусмотренные первоначальным планом. Эдвардс знал, что операция все равно состоится и, конечно, в назначенный срок. Он внимательно слушал всех и соображал, что же нужно сделать? Он не мог позволить себе фантастические домыслы, представлять живую картину падающих на людей ракет, столкновение в космосе и прочее; он был тем человеком, который должен сделать так, чтобы ничего этого не произошло. И все умолкли, когда он попросил слова.

– Было бы недостойно людей, - сказал он, - если бы мы отказались от полета в ближайший допустимый срок только вследствие того, что техника в данный момент не вполне готова. Техника - наша гордость, наша сила, это то, что обеспечило нам практический доступ к другим мирам, и признаваться в ее слабости нет никаких оснований. Значит, все дело во времени. Его мало, но вспомните, что каждая наша минута по заложенным в ней возможностям соответствует по крайней мере суткам сто лет назад или году полтысячи лет назад. В наших руках сделать это время еще более емким. Итак, я предлагаю…

Эдвардс сделал паузу, обвел взглядом экраны, с которых на него смотрело множество глаз (сам Эдвардс сидел в своем бюро перед экраном, против письменного стола), и продолжил:

– Первое. Послать на Венеру специальные, особо точным образом нацеленные ракеты - станции наведения. Изготовить их с тройным запасом. Те, что попадут в цель наиболее точно, послужат для работы, остальные мы выключим. Станции наведения обеспечат правильную посадку всех прибывающих рабочих ракет.

Второе. Ракеты должны прибывать по графику разгрузки и садиться на максимально удаленных друг от друга концах посадочного поля - этим мы обеспечим безопасность людей. Третье…

Эдвардс перевел дух, но совершенно твердым голосом закончил:

– Ввиду особой сложности операции я прошу руководство ею поручить мне. Я должен прибыть на Венеру первым и покинуть ее последним, когда улетят все ракеты. Но так как мне чрезвычайно важно быть и на старте - абсолютная точность всех операций на старте имеет решающее значение, - я прошу разрешить мне использование сверхскоростного полета.

На людей, подключившихся к залу своими блок-универсалами, смотрело с экранов лицо Эдвардса: плотно сжатые губы, высокий лоб, светлые, почти прозрачные глаза. Нет, его решение не было порывом романтика. Он пришел к нему на основе трезвого расчета. Смелость, грандиозность идеи, ее головокружительная фантастичность - все это не подлежало даже рассмотрению. Так исключается все конкретное при математическом абстрагировании. Остается чистая логика.

Это была уже самая настоящая сенсация. Миллионы людей следили за ходом заседания. И холодок пробегал по спинам даже самых смелых, самых закаленных. Сверхскоростной полет человека в космосе… Этого еще не бывало!