"Похититель Душ" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

Глава пятая

В постели из шелков и горностаевого меха зашевелился и проснулся Телеб К’аарна. У него было смутное предчувствие какой-то беды, и он вспомнил, что в усталости своей отдал Йишане то, чего отдавать не следовало. Он никак не мог вспомнить, что это было, и теперь ему казалось, что он в опасности. Близость этой опасности не давала сосредоточиться на мысли о том, где и в чем он ошибся. Он поспешно поднялся, натянул через голову одежду и, поправляя ее на ходу, направился к необычному зеркалу на одной из стен его комнаты – это зеркало ничего не отражало.

С затуманенным взором и дрожащими руками он приступил к приготовлениям. Из глиняного кувшина, стоявшего на полке у окна, он отсыпал какого-то вещества, в котором можно было узнать сухую кровь, перемешанную с затвердевшим синим ядом черной змеи, обитавшей в далеком Дореле, что на самом Краю Мира. Он пробормотал над этим порошком заклинание, потом пересыпал его с помощью совочка в тигель и, наконец, швырнул порошок в зеркало, прикрыв одной рукой глаза. Раздался резкий неприятный треск, потом появился и тут же пропал яркий зеленый свет. Зеркало засветилось в самой глубине, амальгама словно бы заколебалась, стала мигать, сверкать, а потом в зеркале вдруг появилось изображение.

Телеб К’аарна знал, что открывшееся ему теперь произошло совсем недавно. А увидел он Элрика, который призывал помощь Ветров-гигантов.

Темные черты Телеба Каарны свело гримасой страха, руки затряслись от ужаса. Бормоча что-то невнятное, он бросился к окну и, опершись руками на скамью, уставился в темень ночи. Он знал, чего ему нужно опасаться.

За окном бушевала страшная буря, а объектом нападения ласшааров был именно он – Телеб К’аарна. Он должен нанести ответный удар, иначе Ветры-гиганты вырвут его душу и бросят ее духам воздуха – и ветры будут вечно носить ее по свету. Его вопли, потерянные и одинокие, будут разноситься в холодных ущельях, подобные причитаниям плакальщиков. Его душа будет обречена скитаться с четырьмя ветрами по их прихоти и никогда не знать покоя.

Телеб К’аарна испытывал нечто вроде уважения, правда, основанного на страхе, к тому, кто мог повелевать ветрами. Редкому чародею подчинялись элементали ветра, а это была лишь одна из многих способностей, доставшихся Элрику в наследство от предков. Телеб К’аарна понимал, что противостоит ему – десять тысяч лет и сотни поколений чародеев, которые набирались знаний у земли и небес, а сейчас эта мудрость досталась альбиносу, которого он, Телеб К’аарна, пытается уничтожить. И тут Телеб К’аарна в полной мере пожалел о содеянном. Но было слишком поздно.

Чародей, в отличие от Элрика, никак не мог влиять на Ветров-гигантов. Единственная его надежда была в том, чтобы стравить одних элементалей с другими. Он должен вызвать элементалей огня. И побыстрее. Чтобы сдержать неистовую бурю, понадобится все умение Телеба К’аарны договариваться с огненными элементалями. А наступающий ураган вот-вот должен сотрясти воздух и землю. Даже Дц вздрогнет от громоподобного гнева Ветров-гигантов.

Телеб К’аарна быстро навел порядок в своих мыслях и стал дрожащими руками совершать странные пассы в воздухе, обещая нечестивый союз любым могущественным элементалям огня, которые согласятся помочь ему в его положении. Он был готов на вечную смерть ради еще нескольких лет жизни.

С приходом Ветров-гигантов ударил гром и начался дождь. Время от времени сверкали молнии, но они гасли, не долетая до земли. Элрик, Мунглам и воины Имррира ощущали эти движения в воздухе, но только Элрик, обладавший особым зрением, мог хотя бы частично видеть то, что происходит на самом деле. Другим глазам гиганты-ласшаары были не видны.

Те военные машины, которые сейчас собирались имррирцами из имевшихся у них составных частей, были детскими игрушками рядом с мощью Ветров-гигантов. Но именно от этих машин зависела победа, поскольку ласшаары должны были сражаться со сверхъестественными, а не с природными силами.

Боевые тараны и осадные лестницы быстро принимали свои очертания под руками работавших с фантастической скоростью воинов. Ветер усиливался, гром грохотал все сильнее. Приближался час штурма. Луну закрыли огромные черные тучи, и люди работали в свете факелов. Неожиданность в этой ситуации давала не очень много.

Они были готовы за два часа до рассвета.

Наконец воины тронулись к замку Никорна. Во главе отряда скакали Элрик, Дивим Твар и Мунглам. Элрик вдруг издал ужасный вопль, и гром ответил ему раскатом. Огромная стрела молнии рассекла небо в направлении дворца, который затрясся и задрожал, когда над замком неожиданно появился шар розовато-оранжевого огня и поглотил молнию. Схватка между огнем и воздухом началась.

Вся местность сотрясалась от злобных воплей и стонов, оглушавших имррирцев. Они чувствовали, что атмосфера вокруг них просто пропитана враждебностью.

Над большей частью замка висело зловещее сияние. Оно становилось все слабее, и это оглушало несчастного чародея, бормотавшего что-то невнятное. Он знал: как только Владыки Пламени уступят Ветрам-гигантам, его судьба будет решена.

Элрик невесело улыбнулся, наблюдая за этой битвой. Теперь он знал, что в измерениях сверхъестественного ему больше нечего бояться. Но еще оставался замок, и для штурма стен у него не было потусторонних помощников. Искусство владения оружием было единственным, что имррирцы могли противопоставить свирепым воинам пустыни, стоявшим сейчас на зубчатых стенах и готовым уничтожить воинов, что собирались штурмовать замок.

Взмыли вверх штандарты с драконами, золотистая ткань засветилась призрачным сиянием. Сыны Имррира, рассредоточившись, двинулись на приступ. Взметнулись вверх и осадные лестницы – командиры отдали приказ начать штурм. Лица защитников казались белыми пятнами на фоне темного камня. Они кричали что-то визгливыми голосами, но разобрать слова было невозможно.

Два тарана, сооруженных накануне, были выдвинуты в авангард наступающего отряда. Идти по узкому переходу было довольно опасно, но другого пути через ров не было. Каждый огромный таран со стальным острием на конце тащили двадцать воинов. Они перешли на бег, когда сверху полетели стрелы. Укрывшись щитами, которые отразили большинство стрел, воины добрались до перехода и стремглав перебежали по нему. Первый таран оказался у ворот. Элрику, который наблюдал за происходящим у ворот, казалось, что ничто не может противостоять мощи такого тарана. Однако ворота дрогнули, но выдержали первый удар.

Воины, как вампиры, изголодавшиеся по крови, издавали жуткие вопли, по-крабьи отскакивая в стороны, чтобы не мешать бревну, раскачиваемому их товарищами. Ворота дрогнули еще раз, на сей раз они как будто подались, но все равно выдержали.

Дивим Твар криками подбадривал тех, кто поднимался на стены по лестницам. То были храбрые, если не сказать – отчаянные воины, потому что почти никто из ступивших на лестницу первыми не добирался до вершины. Но даже если это удавалось, им приходилось нелегко в одиночестве против множества защитников, пока снизу не подоспеют товарищи.

Расплавленный свинец с шипением проливался из огромных котлов, установленных на поворотных механизмах так, чтобы котлы легко было опорожнять и наполнять снова. Многие отважные имррирцы срывались вниз и гибли от жидкого раскаленного металла, не успев долететь до острых скал внизу. Из кожаных мешков, привязанных к вращающимся барабанам, на них сыпались огромные камни, костоломным дождем проходя по рядам осаждающих. Но полсотни имррирцев, издавая боевые кличи, продолжали наступление на стены, пока их товарищи, подняв щиты для отражения стрел, разбивали ворота замка.

Элрик и два его спутника ничем не могли помочь ни штурмующим стены, ни разбивающим ворота. Все трое были рукопашными бойцами – но сейчас бой вели лучники, которые из заднего ряда посылали свои стрелы в защитников на стенах.

Ворота начали поддаваться. В них появились трещины, которые с каждым ударом становились все шире. И вдруг, когда этого никто не ожидал, ворота рухнули с вывернутых петель на землю. Нападающие издали торжествующий вопль и, бросив таран, ринулись через разбитые ворота, размахивая, словно косами, топорами и мечами, – и головы врагов посыпались на землю, как сжатые колосья.

– Замок наш! – прокричал Мунглам и бросился вперед к разбитым воротам. – Замок пал!

– Не спеши кричать о победе, – сказал Дивим Твар, но проговорил он это со смехом, уже на бегу – вместе с другими он спешил к воротам.

– Ну, что ты теперь скажешь о своей судьбе? – крикнул Элрик другу детства, но тут же замолчал, потому что лицо Дивима Твара омрачилось, губы сжались, на лице появилось мрачное выражение. Некоторое время оба они на бегу ощущали возникшее между ними напряжение, потом Дивим Твар рассмеялся и попытался свести все к шутке.

– Где-то она есть, Элрик, где-то есть, но давай не будем думать о таких вещах, потому что если моя судьба висит надо мной, я ведь все равно не смогу остановить ее падение, когда настанет мой час. – Он хлопнул Элрика по плечу, чувствуя, как смущен альбинос, которому такие эмоции обычно были не свойственны.

Наконец они миновали ворота и оказались во внутреннем дворе замка, где сражение перешло в островки единоборства – воины бились один на один, пока кто-то из них не падал мертвым.

Буревестник первым из мечей тройки вкусил крови, отправив в ад душу воина пустыни. Мелькая в воздухе, совершая резкие удары, он пел злобную песню – злобную и торжествующую.

Темнолицые воины пустыни славились мужеством и искусством владения мечом. Своими кривыми клинками они сеяли смерть в рядах имррирцев – пока что защитники крепости числом превосходили нападающих.

Где-то наверху вдохновленные мелнибонийцы захватили плацдарм на стене и сошлись в схватке с людьми Никорна, которые теперь отступали, некоторые из них были уже сброшены со стены вниз. Один из таких защитников с криком рухнул чуть ли не на голову Элрику. Альбинос, получив толчок в спину, рухнул на вымощенный булыжником и залитый кровью дворик. Раненый воин пустыни быстро оценил свои шансы и бросился на врага с торжествующим криком и искаженным гримасой лицом. Его кривой меч уже готов был отсечь Элрику голову, но тут его шлем раскололся надвое, а из головы фонтаном хлынула кровь.

Дивим Твар извлек из черепа мертвого воина трофейный топор и улыбнулся поднимающемуся с земли Элрику.

– Мы оба увидим победу! – прокричал он, перекрикивая бушующие стихии и звон оружия. – А моя судьба… она минует меня, пока…

Он вдруг замолчал, на его точеном скуластом лице появилось недоуменное выражение, а у Элрика внутри все оборвалось, когда он увидел, как из бока Дивима Твара появилось острие меча. За спиной Владыки драконов стоял воин пустыни; злобно ухмыляясь, он извлекал из тела Дивима Твара меч. Элрик с проклятиями ринулся вперед. Воин попытался защищаться, одновременно отступая от взбешенного альбиноса. Буревестник опустился вниз с жуткой песней смерти, он разрубил сталь чужого меча, вонзился в плечо воина и рассек его тело надвое. Элрик повернулся к Дивиму Твару, который продолжал стоять, но был бледен и едва держался на ногах. Из раны текла кровь, просачиваясь сквозь одежду.

– Ты тяжело ранен? – взволнованно спросил Элрик. – Ты можешь говорить?

– Кажется, его меч прошел у меня между ребрами – ничто жизненно важное не задето. – Дивим Твар набрал в легкие воздуха и попытался улыбнуться. – Я наверняка бы знал, если бы это было серьезно.

Сказав эти слова, он упал, а когда Элрик перевернул его, то глядел уже в мертвое лицо. Больше никогда Повелитель Драконьих пещер не сможет проведать своих подопечных.

Элрик стоял над телом мертвого родича, и его одолевали боль и скорбь. По моей вине погиб еще один прекрасный мелнибониец, подумал он. Но кроме этой мысли, он не мог позволить себе никаких других слабостей. Он должен был защищаться от мелькающих мечей двух воинов, наступавших на него.

Сквозь разбитые ворота в замок бросились лучники, закончившие свою работу снаружи, и их стрелы принялись разить врагов.

Элрик громко закричал:

– Мой родич Дивим Твар убит. Его заколол в спину воин пустыни – отомстите за него. Отомстите за Владыку драконов Имррира!

Из глоток мелнибонийцев вырвался крик скорби, и они стали сражаться еще яростнее. Элрик окликнул вооруженных боевыми топорами воинов, которые, покончив с врагом наверху, спустились вниз.

– Следуйте за мной. Мы отомстим за кровь, которую взял Телеб К’аарна!

Альбинос хорошо себе представлял расположение покоев замка.

Откуда-то раздался голос Мунглама:

– Один миг, Элрик, и я присоединюсь к тебе!

Воин пустыни, стоявший спиной к Элрику, упал, и из-за него возникла фигура ухмыляющегося Мунглама. Его меч от эфеса до острия был залит кровью.

Элрик побежал к маленькой двери в главной башне замка. Указывая на нее, он сказал своим воинам:

– Поработайте-ка своими топорами, ребята. Да побыстрее!

Воины с мрачным видом начали рубить плотное дерево.

Элрик нетерпеливо смотрел, как отлетают в стороны щепки.

Сражение было проиграно. Телеб К’аарна в отчаянии рыдал. Какатал, Владыка Огня, и его подданные мало что могли противопоставить Ветрам-гигантам, чья сила, казалось, все больше и больше росла. Чародей грыз ногти и дрожал от страха в своей комнате, а внизу продолжалась схватка, воины проливали кровь и умирали. Телеб К’аарна сосредоточился теперь на одном: на полном уничтожении сил ласшааров. Но он уже знал: так или иначе, ему суждено погибнуть.

Топоры врубались в дерево двери все глубже и глубже. Наконец дверь пала.

– Дело сделано, мой господин, – сказал один из воинов Элрику, указывая на дыру, пробитую ими в двери.

Элрик просунул внутрь руку и нащупал засов. Щеколда подалась, а потом упала вниз на каменные плитки. Элрик плечом толкнул дверь.

Над ними в небе появились две огромные фшуры, напоминающие человеческие. Одна из них была золотой и сверкала, как солнце. Казалось, она орудует огромным огненным мечом. Другая фигура была темно-синего с серебром цвета, она извивалась, и очертания ее были расплывчаты. В руке она держала мерцающее копье меняющегося цвета.

Майша и Какатал сошлись межцу собой. От исхода их схватки зависела судьбы Телеба К’аарны.

– Быстрее! – крикнул Элрик. – Наверх.

Они бросились вверх по лестнице, которая вела в комнату Телеба К’аарны.

Они были вынуждены остановиться, оказавшись перед черной дверью, окованной алым железом. В двери не было ни скважины, ни замка, и тем не менее она преграждала им путь. Элрик приказал воинам работать топорами. Все шестеро одновременно ударили по металлу.

Они в один голос вскрикнули – и исчезли. После них не осталось даже дыма, ничто не говорило, что мгновение назад они были здесь.

Мунглам отпрянул назад, его глаза расширились от ужаса. Он отступал от Элрика, который был полон решимости оставаться у двери. Буревестник подрагивал в его руке.

– Уходи отсюда, Элрик. Мы имеем дело с колдовством страшной силы. Пусть лучше твои воздушные друзья прикончат чародея!

Элрик чуть ли не истерически закричал:

– С магией лучше всего бороться магией!

Он изо всех сил обрушил меч на черную дверь. Буревестник вонзился в нее, издал вопль, похожий на победный клич, и заворчал, словно истосковавшийся по душам демон. Последовала ослепляющая вспышка, Элрика оглушил жуткий рев, альбиносу показалось, что он стал невесомым. Дверь рухнула внутрь.

– Буревестник редко подводил меня, Мунглам! – воскликнул Элрик, ринувшись внутрь. – За мной, мы у покоев Телеба К’аарны…

Он вдруг замер, глядя на нечто, расположенное на полу и нечленораздельно лепечущее. Прежде это нечто было человеком. Оно было Телебом К’аарной. Теперь от него осталась жалкая безвольная плоть, сидящая в центре магической фигуры и глупо хихикающая.

Внезапно в его глазах засветилась какая-то разумная мысль.

– Слишком поздно мстить, Элрик, – сказала эта студенистая плоть. – Я победил, ты видишь… я присвоил твою месть.

Элрик с мрачным лицом, не говоря ни слова, сделал шаг вперед, поднял Буревестник и опустил взвывший рунный меч на череп колдуна. На несколько мгновений он задержал его там.

– Пей досыта, адский клинок, – прошептал он. – Мы с тобой это заслужили – ты и я.

Над ними неожиданно повисла тишина.