"Герои без вести не пропадают" - читать интересную книгу автора (Кибек Митри)

Глава четырнадцатая

Весеннее солнце только взошло, когда все три колонны военнопленных добрались до партизанской базы. Группа Зильбермана, предупрежденная Турхановым через специального посланца, приготовила хороший завтрак, для чего был заколот десятипудовый боров, вывезенный из лесной сторожки.

После завтрака путем опроса установили число коммунистов. В бывшей подпольной группе Савандеева оказалось пятнадцать членов и пять кандидатов партии. В двух других колоннах нашлось в общей сложности еще двенадцать членов партии. Турханова познакомили с политработником, о котором упомянул утром Савандеев. Это был мужчина с рыжей козлиной бородкой, необыкновенно худой, болезненный, в рваной солдатской шинели. Звали его Комиссаровым Антоном Поликарповичем. До плена был инструктором политотдела дивизии в звании старшего политрука. С виду он казался невзрачным, но, поговорив с ним наедине, Турханов понял, какая доброта и ум скрываются в этом человеке, понял и то, что с ним он сработается. Поэтому и поручил ему провести первое партийное собрание отряда. Затем полковник поговорил с Соколовым: было решено создать новый отряд на основе Интернационального партизанского отряда Соколова.

Пришли лётчики из экипажа погибшего подполковника Бурлака. Они доложили об установлении радиосвязи с аэродромом.

— Днем проходимость радиоволн значительно ухудшается, поэтому вчера наши сигналы не доходили до радиостанции полка. Вечером же слышимость улучшилась, и около двенадцати часов ночи мы установили связь. Командир полка обещал сегодня прислать за нами небольшой одномоторный самолет, доложил штурман, принявший на себя обязанности командира экипажа.

— На сколько пассажиров рассчитан этот самолет? — испросил Турханов.

— На шесть.

— Хорошо. Кроме вас мы отправим двух раненых и немецкого инженер-полковника. Я обещал сохранить ему жизнь. Пусть знает, что советские офицеры умеют держать слово.

— Верно, — согласился штурман. — К тому же этот немец вполне заслужил снисхождение. Он помог вам освободить военнопленных.

— Да, хотя и не сознательно, но помог. Мы удачно воспользовались сведениями, которые он нам сообщил. Кроме того, на Большой земле он тоже может пригодиться. Договоримся так: за час до прибытия самолета мы доставим вам на «аэродром» раненых и полковника.

— Хорошо. У нас есть к вам просьба. Вы не сможете выделить в наше распоряжение сигнальщиков? — спросил второй пилот.

— Сколько?

— Хватит трех.

— Берите пять. Только научите их самостоятельно принимать самолеты. Такие специалисты нам пригодятся в будущем.

Летчики пообещали. Когда дверь захлопнулась за ними, Ева повернулась к Турханову.

— Володя, — обратилась она к нему, — на станции у вас были бои?

— Нет. Пленных мы освободили без единого выстрела.

— Тогда откуда эти раненые?

— Какие? — не понял Турханов.

— Которых ты хочешь отправить на самолете.

— Ах, эти! — улыбнулся полковник. — Один лежит у Соколова, другой — вот здесь, — он ласково похлопал ее по спине.

— Никуда я не поеду! — решительно заявила девушка.

— Успокойся, — погладил он ее стриженые волосы. — Сама видишь, условий для правильного лечения тут нет. Я не могу взять на себя ответственность за твою жизнь. Ничего не поделаешь, придется покориться судьбе.

— Никогда! Ни за что! — вспыхнула Ева. — Ты пони маешь, что говоришь? Ведь я все последние годы рвалась на родину, чтобы отомстить швабам за маму, за десятки, сотни тысяч других невинных жертв! Неужели теперь, когда я почти у цели, ты заставишь меня выйти из борьбы?

Что сказать ей в ответ на эти слова? Ведь Турханов хорошо знал, о чем она мечтает. С той минуты, когда немецкие фашисты убили ее мать, вынудили покинуть любимую родину, она думала только об одном — о скорейшем разгроме захватчиков. Ради этого она готова на любые жертвы. Действительно, было бы жестоко лишить ее возможности участвовать в освободительной войне. К тому же, благодаря врачебному искусству Вольской, Ева стала поправляться.

— Хорошо, ты останешься здесь, — решил он после продолжительного раздумья.

От радости Ева, забыв о своих ранах — вскочила на ноги.

— Милый, добрый, хороший! — воскликнула она, глядя на Турханова огромными, удивительно красивыми глазами. Потом подошла к нему, прижалась к его груди.

Турханов поднял ее, как маленького ребенка, походил по блиндажу и бережно положил на кровать. За дверью послышались шаги.

— Товарищ полковник, разрешите доложить: коммунисты ждут вас на лужайке! — сообщил, не открывая дверь, Мурзаев.

— Ладно, сейчас приду, — ответил Турханов. Наклонился к девушке, поцеловал ее и выбежал из блиндажа.