"Неуловимый Сапожок" - читать интересную книгу автора (Орчи Эммуска)

ГЛАВА XXIII ДРАГОЦЕННЫЙ ЗАЛОЖНИК

Шовелен молча вытянул руку по направлению к городу, как бы приглашая Маргариту взглянуть на него.

Она не могла даже примерно предположить, который теперь час; по всей видимости, было уже поздно, потому что городок спал, обнесенный каменными доспехами фортов. Луна, постепенно клонящаяся к западу, заливала серебром верхушки башен и шпилей. Справа Маргарита увидела угрюмо возвышавшуюся сторожевую башню, на которой как раз в этот момент ударил колокол. Он звучал, словно набат, уныло и глухо, но, отсчитав десять ударов, замолк опять.

Десять часов! В этот час в далекой Англии, в роскошном Лондоне заканчиваются спектакли, и толпы празднично одетых людей выплескиваются на улицы, громко выкликивая лакеев и экипажи. И все эти порхающие, блестящие и беспечные мотыльки устремляются на рауты и балы…

А еще в той же Англии, в прекрасном саду ричмондского дома нередко именно в этот час они вдвоем с Перси, когда он бывал дома и отпускал на отдых свой дух приключений, гуляли по саду. И порой, когда ночь была очень темна, а воздух тяжел от запахов лилий и роз, она молча лежала в его объятиях в той маленькой, сплетенной из веток и листьев живой беседке на берегу реки. И лишь мелодичный звук воды нарушал тишину упоительного воздуха. Он редко что-либо говорил в эти мгновения, как бы стесняясь дрожи своего голоса: впрочем, даже и в эти мгновения его привычная легкомысленность спасала его. И все-таки он предпочитал молчать, прижавшись губами к ее губам.

Волна дрожи пронзила Маргариту, и сладкие воспоминания, возникшие в ней при виде уснувшего города, обратились в горечь реальной действительности. Но вот, по мере того как луна все больше и больше скрывалась за облаками, башни Булони одна за другой начали погружаться во мглу. Далеко-далеко впереди, откуда-то из-за песчаных дюн, раздавался тяжелый заунывный стон, – казалось, море зовет ее.

Окно находилось на первом этаже форта, и из него открывался вид на широкую тенистую дорогу, огибавшую городские стены. С места, на котором стояла Маргарита, был виден крепостной вал, находящийся метрах в тридцати от них; он был окружен с обеих сторон гранитной балюстрадой и украшен двойным рядом древних елей, принимающих всевозможные мистические позы под напорами ветра.

– Такие широкие крепостные валы характерны для подобного города, – раздался голос рядом с ее ухом. – В мирные дни по ним приятно погулять в тени нависающих деревьев, встречаться с возлюбленными… или врагами…

Этот голос вернул ее к страшной действительности; наполненный ароматами роз ричмондский сад, лениво текущая река, горячие воспоминания, вернувшие ее на краткий миг в счастливое прошлое, внезапно исчезли, и в лицо ей ударил резкий, холодный морской воздух. Эхо колокола со старой сторожевой башни замерло, после чего до ее слуха донеслось несколько беглых слов, произнесенных грубым надтреснутым голосом. Смысла слов она не смогла разобрать.

Уже на расстоянии нескольких футов от окна южный вал города растворялся в темноте. Она ощутила непонятный озноб, старательно вглядываясь в эту сгущающуюся мглу. Дрожь не унималась, несмотря на тепло осеннего вечера. Ее воспаленному воображению представлялись какие-то неземные тени, гуляющие вдоль стен и обсуждающие на непонятном языке призраков странную дуэль, которая должна состояться здесь между известнейшим палачом и безумным англичанином, полным дерзкой отваги. Казалось, призраки разгуливают перед ней взад и вперед, громко смеясь над тем, что Сапожку Принцессы предложили жизнь в обмен на честь. Они все насмехались и насмехались над тем, что англичанин, конечно же, предпочел честь; англичане всегда были чересчур эксцентричны – в дни «Свободы, Равенства, Братства» честь была слишком дешевым товаром на рынке, чтобы о ней стоило так беспокоиться. Но вот они разбежались и растворились в ночи, однако Маргарита еще долго слышала шорох гравия под невидимыми ногами. Она даже выглянула из окна наружу, пытаясь разглядеть их, настолько реальным казался ей звук, но в этот момент властная рука собеседника легла на ее руку и до нее донесся язвительный шепот:

– Вы только переломаете себе руки и ноги, прекрасная леди. А для красивого ухода из жизни здесь недостаточно высоко. Эти валы, поверьте мне, милая леди, настоящий притон для духов и привидений.

Маргарита отскочила, будто ужаленная змеей. Однако на его насмешку она не обратила внимания. После непродолжительного молчания он спросил у нее, не слышит ли она, как кричит на улице городской глашатай.

– Слышу, – ответила она.

– То, что он кричит в настоящий момент, представляет для вашей чести большую важность.

– Неужели?

– Вы, ваша честь, ценнейший заложник. Мы приняли все меры, чтобы ни в коем случае не лишиться такой драгоценной собственности.

Маргарита вспомнила об аббате Фуке, который, наверное, все так же тихо перебирает сейчас свои четки, хотя неизбежное беспокойство должно все более и более возрастать в нем по мере ее отсутствия. Она вспомнила о Франсуа-кормильце и о Фелисите, которая была слепа.

– Не сомневаюсь, что вы и ваши коллеги сделали все, что могли.

– Но не совсем все, что бы нам хотелось. Мы прекрасно знаем, как отважен Сапожок Принцессы. Мы даже не стыдимся признаться, что побаиваемся его нечеловеческой изобретательности, соединенной с наглостью и удачей… Разве я не говорил вам, что испытываю величайшее уважение к таинственному герою… Этот авантюрист может выкрасть и аббата, и обоих детей, пока вы будете спасаться бегством. Впрочем, я вижу, что ваша честь может найти в моих словах признание бессилия, – добавил он, уловив легкий вздох облегчения, вырвавшийся у Маргариты. – Что ж, если вам это доставляет удовольствие, можете презирать меня. Однако не забывайте, что понимание своей слабости есть верный признак силы. Сапожок Принцессы пока еще на свободе, но, если нам удастся удержать наш залог, он неизбежно окажется в наших руках.

– Но он все еще на свободе! – воскликнула она порывисто. – И вы думаете, что все ваши запоры и болты, вся ваша изобретательность или, может быть, покровительство самого дьявола помогут вам перехитрить его теперь, когда он захочет вырвать из ваших лап МЕНЯ?

Она ощутила надежду и гордость. Теперь, когда она вдохнула свежего воздуха, почувствовала запах моря, представила, что где-то там стоит на якоре «Полуденный сон» с сэром Перси на борту, ей вдруг показалось совершенно невозможным, что ему не удастся спасти ее и еще трех несчастных – старика и двоих детей.

Но Шовелен, сухо и язвительно засмеявшись, сказал:

– Хм… а возможно, и нет… Впрочем, все, конечно же, будет зависеть от вас и ваших… ваших чувств… и еще от того, захочет ли этот англичанин спасти свою шкуру за счет чужих жизней.

Маргариту затрясло как в лихорадке.

– О да, я вижу, ваша честь, что вы еще не совсем в курсе дела. Городской глашатай далеко, да и вечерний ветер относит его слова, так что вы не можете слышать, что он кричит. Вы полагаете, что я и мои коллеги не знаем, как Сапожок сейчас напрягает свои мозги, дабы вывезти вас через Канал, случайно прихватив с собой аббата и обоих детей? Четверо!.. Ба, какие пустяки для великого заговорщика, только что вытащившего из лионских тюрем двадцать аристократов… Нет-нет, пара детей и старик – слабая охрана для нашего драгоценного заложника, и, когда я говорил о чужих жизнях, я совсем не имел в виду ни аббата Фуке, ни двух его малышей.

– Кого же в таком случае вы имели в виду, господин Шовелен? Кто еще удостоился чести охранять ваше столь ценное приобретение?

– Вся Булонь, – просто ответил он.

– Не понимаю.

– С вашего позволения, я поясню. Вчера прибыл из Парижа мой коллега гражданин Колло д'Эрбуа; он – так же как и я – член Комитета общественной безопасности, и в наши обязанности входит наблюдение за спокойствием Франции с правом наказания всех, кто покушается на ее законы и свободу. Одним из вождей таких заговорщиков, наказывать которых является нашей обязанностью, является наглый англичанин – Сапожок Принцессы. Он доставил огромное беспокойство французскому правительству своими стараниями – в большинстве своем, как я уже говорил, успешными – избавить от справедливого возмездия, на которое наша угнетенная страна имеет полное право, тех, кто зарекомендовал себя изменниками и предателями.

– Нельзя ли обойтись без этих повторений? – нетерпеливо прервала Маргарита.

– Думаю, что нет, – спокойно ответил он. – Во всяком случае, я так считаю. Теперь Сапожок Принцессы почти у нас в руках. В ближайшие часы он должен появиться в Булони… В Булони, где изъявил желание встретиться со мной на поединке… В Булони, где леди Блейкни уже имеет счастье находиться… Так что, как вы можете убедиться, огромная ответственность лежит на Булони. Воистину, этому городу есть чем гордиться перед всей Францией, с того момента как он стал обладателем приманки для самого злейшего врага страны. И он не имеет никакого права пасть с такой высоты.

Город полностью осознает свое великое назначение – не упустить леди Блейкни и поймать Сапожка Принцессы. И если он преуспеет в этом, то получит великую награду, а если потерпит поражение – будет наказан.

Он замолчал и вновь посмотрел в окно, в то время как леди Блейкни, у которой перехватило дыхание, не могла оторвать от него испуганного взгляда. Она начинала понимать.

– Прислушайтесь, – сказал он, взглянув ей в лицо. – Слышите ли вы, что кричит глашатай теперь? Он кричит о награде и наказании. Он объясняет гражданам Булони, что в тот день, когда Сапожок Принцессы будет арестован Комитетом общественной безопасности, будет объявлена всеобщая амнистия для всех уроженцев города и свобода осужденным на смерть… Достойная награда, не правда ли? Как вы думаете, неплохо придумано? Попробуйте теперь представить себе, как весь город ринется разыскивать Сапожка, чтобы предать его в наши руки… Как вы думаете, сколько матерей, сестер и вдов сгорает от нетерпения связать руки английскому авантюристу, узнав, что ставка – свобода и жизнь их мужей, братьев и сыновей?.. Я тут кое-что прикинул, – сказал он, указывая на стол, – в местных тюрьмах сидят тридцать пять уроженцев Булони, дюжиной больше в тюрьмах Парижа, из них по крайней мере человек двадцать уже осуждены на смерть. И теперь каждое мгновение, пока он находится на свободе, все эти жизни лежат у его ног. И если ему опять удастся удрать в Англию, то три десятка жизней будут уплачены за его спасение. Вот так. О, ваша честь, вы так дрожите, вам холодно? – сухо усмехнувшись, добавил он. – Быть может, закрыть окно? Или вы еще хотите узнать, какое наказание ожидает город, если Сапожок Принцессы будет пойман, а леди Блейкни ускользнет и покинет его?

– Да, продолжайте, месье, – спокойно ответила она.

– Если в тот день, когда Сапожок Принцессы станет нашим пленником, леди Блейкни, жена этого отъявленного шпиона, покинет Булонь, Комитет общественной безопасности будет смотреть на город как на рассадник предателей. Сейчас всему городу известно, что вы уже в наших руках, вы, самая драгоценная приманка для человека, которого мы все так презираем и боимся. Городской глашатай, возможно, как раз сейчас сообщает жителям города: «…его жена уже в наших руках! Граждане, будьте бдительны, чтобы она не ушла! Но если это случится – в каждой семье будет расстрелян кормилец!»

С пересохших губ Маргариты сорвался крик ужаса:

– Вы дьяволы, дьяволы, если можете даже хотя бы думать об этом!

– О, некоторые из нас, вне всяких сомнений, – иронично ответил ей Шовелен. – С чего это вы вдруг решили так польстить нам? Мы вполне добропорядочные люди, заботящиеся о своей собственности и совсем не желающие ничего плохого для жителей Булони. Мы им угрожаем? Да. Но ведь только от вас и от этого таинственного Сапожка зависит, чтобы угроза эта никогда не осуществилась.

– Вы не сделаете этого, – прошептала она, переполненная ужасом.

– Не пытайтесь себя обмануть, милая леди, прошу вас. Пока это звучит как простая угроза. Но будьте уверены: если нам не удастся поймать Сапожка. Принцессы и вы ускользнете от нас при помощи изобретательного авантюриста, то, вне всяких сомнений, мы расстреляем в этом городе каждого дееспособного гражданина, будь то мужчина или женщина.

Он говорил внятно и спокойно, без патетики и без злобы. Маргарита увидела в его лице одну лишь жестокую решимость, отражавшую неумолимое стремление всей их нации отомстить любой ценой. Но она не позволит ему прочитать на своем лице всю глубину отчаяния, всю невыразимую безнадежность, наполнившую ее душу. Бессмысленно было взывать к его чувствам; она прекрасно знала, что ни сострадание, ни жалость в нем не откликнутся.

– Надеюсь, я достаточно хорошо объяснил вам ситуацию, ваша честь? – едва ли не ласково спросил он. – Не правда ли, все очень просто? Вам нужно всего лишь спокойно продолжать находиться в камере № 6, а если вам будут предлагать покинуть ее до того, как мы поймаем Сапожка Принцессы, вы должны, прежде чем решиться на что-то, подумать немного о булонских семьях, которые могут потерять своих кормильцев. Главным образом это отцы и сыновья, хотя есть и девушки, добывающие пропитание для семьи: засольщицы рыбы здесь в основном женщины, да, кроме того, много портних и тех, что плетут сети. Всем им придется плохо, если вдруг в один прекрасный день вашу честь не найдут в камере старого форта. Впрочем, если только это произойдет до того, как мы поймаем Сапожка Принцессы и амнистируем всех…

Он намеренно растянуто прокашлялся от удовлетворения, что сразу напомнило Маргарите о духах зла, которые развлекаются, глядя на пытки несчастных заблудших душ в преисподней.

– По-моему, леди Блейкни, – сухо и с ироническим поклоном добавил он, – на этот раз ваш покорный слуга окажется хитрее таинственного неуловимого героя.

И, легко повернувшись на каблуках, он направился в глубь комнаты. Маргарита же продолжала совершенно неподвижно стоять около раскрытого окна, через которое доносились отдаленные звуки рокочущего моря, его запахи, крики чаек, – все, казалось, насмехается над ее бесконечным отчаянием.

И все ближе и ближе слышался голос городского глашатая. Теперь она могла уже совершенно отчетливо различать его слова об амнистии и прощении, о награде за поимку Сапожка Принцессы, о жизни мужчин, женщин и детей.

О, она прекрасно понимала, что означает все это, она понимала, что Перси не будет ни мгновения колебаться и отдаст свою жизнь в руки врагов ради спасения других. Другие! Другие! Всегда другие! О, как откликнулось это теперь; она и не думала тогда, в Англии, когда у нее щемило сердце при этих словах, какой оборот примут события.

А как он будет страдать, как будет уязвлена его гордость, что он не может даже сделать попытки спасти ее, пока спасение означает смерть других. Другие! Другие! Всегда другие!

Интересно, он уже прибыл в Булонь или нет? В ее памяти вновь появился причал, высокая фигура – этот дорогой облик, мельком увиденный среди толпы.

Едва лишь он попадет в город, он тотчас услышит глашатая или увидит наклеенное где-нибудь объявление и сразу поймет, какую глупость она совершила, отправившись вслед за ним, поймет, что она в плену и он ничего не может сделать для ее спасения.

Что он предпримет? Подумав об этом, Маргарита инстинктивно прижала руки к сердцу, физически ощутив душевные муки. У нее вдруг возникла надежда, что это признак подступающей смерти. О, как легко могло бы все разрешиться!

Луна показалась наконец из-за долго скрывавших ее облаков. Она с улыбкой разбрасывала свои серебряные лучи на кровли башен и башенок, на угрюмую колокольню и на каменные стены, которые, как показалось Маргарите, окружают огромное кладбище.

Городской глашатай закончил чтение прокламации. Один за другим в домах стали вспыхивать огоньки. У граждан Булони появилась необходимость хорошенько подумать о происходящих в городе событиях, сулящих им так много радостей или несчастий.

Человек, которого нужно поймать, – таинственный английский авантюрист – о нем все слышали, но никто никогда не видел; а жена его должна находиться под стражей до тех пор, пока он сам не окажется в тюрьме. Маргарите даже показалось, что она слышит, как они обсуждают это, как надеются, что она не сможет сбежать, а Сапожок Принцессы вот-вот будет схвачен.

Легкий ветер покачивал старые развесистые деревья на южном крепостном валу; он доносился, будто вздох тихо угасающей надежды.

Что же теперь сможет сделать Перси? Его руки связаны, и он неизбежно обречен на ужасную пытку – видеть, как умирает рядом с ним страшной смертью любимая женщина.

Поймав его, они не станут долго церемониться, – в суде, в тюремном заключении в какого-либо рода формальностях нет уже никакого толка. Скорая расправа на переполненной площади под барабанную дробь, затем народный праздник в честь знаменательного события – и отважный человек уйдет из жизни, навсегда остановится благородное сердце, а целая нация будет веселиться по поводу его смерти.

«Спите, граждане Булони! Все спокойно!»

Это ночной сторож сменил городского глашатая. Все спокойно за этими толстыми городскими стенами, жители могут мирно спать, заботливое правительство не дремлет и стережет их покой.

Однако множество окон города все еще продолжали оставаться освещенными, а внизу, где-то за углом, так что Маргарите не было видно, судя по всему, собралась небольшая толпа – прямо перед воротами, ведущими во внутренний двор форта Гейоль. До нее доносились сердитые, громко кричащие голоса: «Английские шпионы! А ля лантерн!»

– Граждане Булони беспокоятся за бесценнейшее сокровище Франции, – сухо прокомментировал Шовелен, засмеявшись каким-то безотрадным и жутким смехом.

Маргарита вдруг вышла из оцепенения; она не могла даже примерно определить, сколько времени прятала она от него лицо, старательно вглядываясь в ночь. Теперь она выпрямила свою грациозную фигуру, гордо откинула назад голову и спокойно подошла к столу, за которым Шовелен, казалось, был погружен в изучение каких-то бумаг.

– Итак, свидание окончено? – без малейшей дрожи в голосе, совершенно спокойно спросила она. – Могу ли я вас покинуть?

– Как только вы пожелаете, – с легкой насмешкой ответил Шовелен.

Он с явным наслаждением разглядывал ее, поскольку она была воистину прекрасна в этом порыве последнего отчаяния. Человек, последние полчаса посвятивший истязанию этой женщины, теперь наслаждался видом ее страдания, которого даже вся ее сила воли не в состоянии была скрыть.

– Поверьте мне, леди Блейкни, – немного погодя добавил он. – В моем сердце нет никакой вражды ни к вам, ни к вашему мужу. Разве я вам не говорил, что у меня нет никакого желания предать его смерти?

– И все же пошлете его на гильотину, едва лишь вам удастся схватить его.

– Но я же вам объяснял уже, что все предпринятые мной меры направлены лишь на то, чтобы поймать его. А когда Сапожок Принцессы будет у нас в руках, то он сам выберет – отправиться ли ему на гильотину или же, вместе с вами, – на борт своей яхты.

– Вы хотите предложить сэру Перси Блейкни альтернативу?

– Естественно.

– Предложить ему жизнь?

– Ему и его очаровательной жене.

– А что взамен?

– Его честь.

– Он вам откажет, месье.

– Увидим.

Он слегка тронул рукой стоявший на столе колокольчик, и через несколько мгновений в комнате появился солдат, приведший Маргариту сюда. Свидание было окончено. Оно выполнило свою задачу. Теперь Маргарита окончательно знала, что ей больше надеяться не на что, теперь нечего даже и думать о возможности спастись самой или спасти любимого человека. О сделке, предложенной Шовеленом, она предпочла бы и вовсе забыть, гордость ей не позволила даже расспрашивать далее.

Он встал и низко ей поклонился, когда она направилась к двери. Вокруг нее сомкнулся все тот же небольшой отряд и проводил ее обратно в тюремную камеру.