"Слово о словах" - читать интересную книгу автора (Успенский Лев)

ОБ ИВАНАХ, ПОМНЯЩИХ РОДСТВО

В дореволюционные годы существовало ходячее выражение «Иван, родства не помнящий». В переносном смысле так называли людей без всяких традиций, ко всему равнодушных. Пошло же это выражение от каторжан. Бежавшие с каторги люди, попадая без документов в руки полиции и желая скрыть свое прошлое, все, как один, именовали себя «Иванами», а на вопросы о родичах отвечали, что «родства своего они не помнят». Так, «Иванами, родства не помнящими» и записывали их в полицейские протоколы.

Имя Иван избиралось при этом не совсем случайно: издавна оно считается типичным, характерным русским именем, любимым в нашем народе.

Но ведь в отличие от таких имен, как Борис, Глеб, Всеволод, Владимир, имя это – не русское по своему происхождению. Иваны имеются и в других странах. Правда, наш русский Ваня, встретив своего, скажем, французского «тезку», тоже Ивана, не сразу узнает в нем себя, и наоборот. По-французски Ваня будет Жанно#769;, а Иван – Жан. Недаром А. С. Пушкин называл Ванюшей известного французского баснописца Жана Лафонтена:

Странно: между словами Иван и Жан нет как будто ничего общего. Почему же мы должны считать, что именно Жан является переводом на французский язык нашего Ивана? Чтобы понять это, придется попросить Ивана припомнить его родство, и притом очень далекое.

Тысячелетия назад среди малоазиатских иудеев было распространено имя Йехохана#769;н. На их языке оно означало примерно: «милость божья», «дар бога».

Когда в Палестине возникло, а затем широко распространилось по всему миру новое религиозное учение – «христианство», имена древних «пророков» и «святых людей» стали переходить к другим народам. Вместе с христианской верой имя Йехоханан проникло в Грецию.

Однако звуки этого чуждого грекам слова (особенно его второе «х») оказались трудными для греческого языка. Постепенно греки переделали Йехохана#769;н в Иоа#769;ннэс, выбросив неудобные для них звуки и снабдив его окончанием «эс», свойственным греческим существительным мужского рода (имена Перикл, Ахилл греки произносили, как Пери#769;клес, Ахи#769;ллес и т. п.).

От греков, через римлян, имя Иоаннэс распространилось по всей Европе, когда она стала христианской. Но если бы вы начали искать его теперь в тамошних справочниках, вы бы не сразу опознали его. Вот как звучит оно на разных языках:

Вот и угадайте, что Иехоханан, имя, содержащее девять звуков, в том числе четыре гласных, совпадает с французским Жаном, состоящим всего из двух звуков, среди которых гласный лишь один (да и тот «носовой»!) или с болгарским «Он»!

Тем интереснее выяснить, почему это слово в каждом из языков менялось именно так, а не иначе. Что оно случайно у испанцев превратилось в Хуана, а у англичан в Джона, или за этими метаморфозами стоят какие-то основательные причины?

Чтобы судить об этом, проследим историю еще одного, тоже вышедшего с Востока имени, – Иосиф.

Там оно звучало как Йосэф. В Греции это Йосэф стало греческим Иосифом: у греков не было двух письменных знаков для «й» и «и», а древний знак «э», «эта», за последующие века в греческом языке стал произноситься как «и», «ита». В таком виде это имя Иосиф и было греками передано другим народам. Вот что с ним случилось в европейских и ближних к ним языках:

Теперь я попрошу вас повнимательнее вглядеться в обе наши таблички, и вы сами убедитесь: изменения, происшедшие с именами, по-видимому, не случайны.

Обратите внимание на начальные звуки этих слов. В обоих случаях исходные имена начинались с «йота» и следующего за ним гласного: «йе», «йо». И вот на месте «йота» мы имеем, тоже в обоих случаях, в немецком языке «й» (Йозэф), в испанском – «х» (Хуан, Хосэ), в английском и итальянском – «дж» (Джон, Джозэф, Джованни, Джузеппе), у французов и португальцев – «ж» (Жан, Жозэф, Жоан, Жузэ).

Если бы такие замены произошли только однажды, мы ничего не могли бы утверждать. Раз они повторились, возникает некое «подозрение». А начни мы проверять его на других именах, результат неизменно оказывался бы тем же самым.

и так далее. Видно, дело не в слепой случайности, не в «капризе», а в каком-то законе: он действует в этих языках, заставляя их во всех случаях одинаково менять приходящие из других языков одинаковые звуки.

Я привел в качестве примера имена собственные, а не какие-нибудь иные слова, только для простоты. Относительно христианских имен легче установить, откуда они пришли и какой путь проделали, переходя из языка в язык. Как же обстоит дело с другими, обыкновенными словами?

Совершенно так же. Звуки, входящие в них, тоже изменяются от языка к языку по определенным и точным законам.

Жила, например, в древнеитальянском (латинском) языке основа «йур» (jur), которая означала «право». Слово «йус» (jus), в родительном падеже «йу#769;рис» (juris), так и значило – «право». Слово «йура#769;рэ» (jura#769;re) – «клясться», «присягать».

Эта римская основа перешла во многие языки. При этом с ней случилось точно то же, что и с именами. Возьмите французское слово «juri» (жюри), испанское «jurar» (хурар, присягать), итальянское «джурэ» – «право», английское «джадж» (judge – судья, эксперт), и вы убедитесь в этом. Видно, нами подмечено постоянно действующее правило, некий закон.

Но ведь это очень существенно. Если только слова всегда, переходя из языка в язык, меняются одинаково, по одним правилам, из наших наблюдений следуют выводы, крайне важные для науки. Возьмем один живой пример.

Я знаю, что во французском языке есть глагол «жуэндр» (joindre). Он в переводе значит «соединять».

Заглянув в словарь латинского, древнеримского языка, я вижу там слово «йунго» (jungo). Это тоже глагол, и значит он также «соединять», «присоединять». Нет ли между ними родственной связи? Как проверить это предположение? Может быть, французское «жуэндр» только новый вариант старой латинской основы «йунг»?

Если это так, тогда та основа, которая из латыни проникла во французский язык, легко могла пробраться и в другие родственные латыни языки, скажем – в испанский.

Но ведь мы уже видели, что слова, начинавшиеся по-латыни с «йу», в испанском принимали другую форму: «ху». Значит, есть основания искать в испанском словаре какие-то такие слова, значение которых связано с понятием «собирания», а первым слогом является слог «ху».

Ищем и действительно находим. Вот глагол «ху#769;нтар» (juntar) – «собирать», «соединять». Вот существительное «ху#769;нта» (junta), означающее «собрание», «банда». Есть и другие родственные слова.

Вещь удивительная: не зная испанского языка, мы с вами на основании языковедческого закона «предугадали» наличие в нем определенных слов. И при этом не сделали никакой ошибки.

«Да, это и на самом деле замечательно!» – говорите вы. И все же, соглашаясь со мной, вы даже на десятую долю не можете оценить громадного значения сделанных нами наблюдений. Чтобы понять, каким могущественным орудием в руках науки может оказаться вчерне описанный мною языковедческий закон, нам нужно разобраться в вопросе о похожих и непохожих словах в различных языках.