"Львиное сердце" - читать интересную книгу автора (Баркли Сюзанна)

Глава первая

Южная Шотландия. Замок Кармайклов.

– Лэрд[2] Лайонел вернулся, – негромко произнес Оуэйн из Ландолена.

При этих словах его молодой господин вскинул голову, оторвавшись от изучения палки с насечками единиц счета.

– Отец не ранен? – с беспокойством спросил Росс Кармайкл, сверкнув голубыми глазами.

– Цел и невредим. – Оуэйн вошел в комнату, где Росс Кармайкл занимался подсчетами. – Но голову он держит уже не так высоко, как тогда, когда отправлялся на эту «охоту».

– Охота! – Росс с такой силой обхватил палку, что у него побелели костяшки пальцев. – Мой отец выслеживает вовсе не красного зверя, когда отправляется на север, – проворчал он. – Ему нужны Сатерленды.

– Очень может быть, – согласился валлиец.[3]

– Черт возьми. Что, если об этом узнает король?

– Может, и не узнает. От земель Сатерлендов до Эдинбурга по крайней мере две недели хорошего ходу.

– Но морем всего четыре дня. Потому-то отец и вернулся так скоро. – Лицо Росса сделалось суровым. – Будь проклята его мстительность! – Он откинул палку и в ярости вскочил с кресла. – Отец обещал матери и мне оставить их в покое.

Подойдя к узкой щели в стене, которая служила окном, Росс оперся руками о камень. Последние лучи заходящего солнца обрисовали его гордый профиль с широким лбом, благородной формы носом и упрямым подбородком. Высокий, мускулистый, он весь дрожал от гнева. Но ему удалось овладеть собой. Он научился это делать, много лет наблюдая приступы ярости у своего отца, подумал Оуэйн.

Его молодой господин, в отличие от других Кармайклов, был хладнокровен и разумен. Это была одна из причин того, что Оуэйн покинул свой родной Уэльс и служил у Росса. Но одержимость лэрда Лайонела, жаждущего отплатить за смерть Лайона, своего старшего сына и наследника, истощила терпение Росса.

– Отец имеет право отомстить за смерть сына, – отважился вставить Оуэйн, пытаясь успокоить Росса.

Но Росс был неумолим.

– Если король Давид узнает об этом, он объявит нас всех вне закона, как грозился сделать в прошлый раз, когда отец отправился на север поохотиться на Сатерлендов.

Оуэйн что-то буркнул в знак согласия. Росс боялся не за себя, а за мать, шестерых братьев и сестер, а также членов клана. Он серьезно относился к своим обязанностям наследника, несмотря на то что они свалились на него неожиданно, когда Лайон был убит десять месяцев назад в Кертхиллском замке, куда приехал, чтобы жениться на Сьюзан Сатерленд.

– Может быть, если вам съездить к королю и объяснить ему…

– Объяснить что? – Росс резко повернулся к нему с пылающим взором, напоминающим отцовский яростный взгляд. – Что отец не хочет поверить в несчастный случай и, несмотря на показания свидетелей, считает, что Эаммон Сатерленд убил Лайона? И что он не успокоится, пока море не покраснеет от крови Сатерлендов, даже если из-за этого клан Кармайклов будет вне закона? – Росс тяжело вздохнул, взлохматив загорелой рукой густые черные волосы, унаследованные от отца.

– Может быть, после этого нового поражения он позволит вам послать кого-нибудь в Кертхилл понаблюдать за Сатерлендами и узнать правду?

Росс фыркнул.

– Что бы я ни предложил, отец говорит «нет». – Это обижало Росса, но еще больше обижало то, что, хотя Росс уже четыре месяца как вернулся с войны в Уэльсе, и десять месяцев прошло со дня смерти Лайона, отец до сих пор официально не объявил Росса своим наследником. – Отца не интересует правда, он просто хочет убить как можно больше Сатерлендов.

– Да, горе часто граничит с безумием.

– Его следует приковать к постели, пока он не выздоровеет, иначе его мстительность нас всех безвременно сведет в могилу, – продолжал Росс, снова запустив пальцы в волосы. – Как только я увижу, что с ним все в порядке, то отправлюсь в Кертхилл сам.

Пораженный, Оуэйн подошел к Россу и схватил его за плечи, едва удержавшись, чтобы не встряхнуть хорошенько.

– Это безумие становится заразительным. Чего вы добьетесь, подвергая себя такой опасности? – спросил он.

– Правды.

– Правды! – Оуэйн чуть не выругался. – Вы что думаете, лэрд Лайонел удовлетворится, если вы притащите ему беднягу, чья стрела угодила Лайону в спину?

– Надеюсь.

Оуэйн покачал головой.

– Сомневаюсь, что все будет так просто. Горе лэрда огромно и ужасно.

Так же огромно, как была его любовь к Лайону, подумал Росс и тяжело вздохнул.

– Кроме правды, мне нечего ему предложить. Если этого окажется недостаточно, чтобы прекратить его безумие, тогда я запру его в башне.

– Росс Кармайкл, как ты смеешь говорить такое? – раздался детский голосок.

Он обернулся и увидел свою одиннадцатилетнюю сестру. Она стояла в дверях, скрестив руки на плоской груди, а в фиалковых глазах, которые она и Лайон унаследовали от отца, сверкал гнев.

– Элспет, ты не поняла, – начал было Росс, примирительно подняв руку.

– Я прихожу сказать тебе, что отец вернулся, – и что же я слышу? Что ты замышляешь измену. Предатель! – Она резко развернулась и выбежала из комнаты.

Росс вздохнул.

– Теперь уж точно быть беде. Мне лучше пойти вслед за ней, пока она своими выдумками не запутала нас всех еще больше.

Тем не менее он прежде запер в железный ящик свои бесценные счетные палочки и большую книгу, в которой велся учет арендной платы фермеров. Росс вел подсчеты с одиннадцати лет, поскольку ни у отца, ни у Лайона на это не было времени и не хватало способностей.

– Может быть, вам следует догнать ее? – спросил Оуэйн.

– И прибежать, покраснев и запыхавшись, словно мальчишка, пойманный на краже яблок?

Росс был гордый. Даже чересчур, как говаривал Лайон, предупреждая брата, что в один прекрасный день его непреклонность погубит его. Росс опять вздохнул и стал думать о том, как лучше утихомирить отцовский гнев. Раньше ему даже нравилось противостоять своему капризному отцу, но после смерти Лайона он потерял интерес к подобным спорам, так как за борьбой двух сильных характеров скрывались боль и чувство вины.

Стараясь не думать о прошлом, Росс вышел из счетной комнаты, представляющей собой альков его спальни в старой башне. Башня была построена еще первым лэрдом Кармайклом как форт; вниз из башни, извиваясь, вели узкие, крутые ступени, так что подняться по ним в случае чего враги могли только по одному. Спускаясь по лестнице, Росс собирался с мыслями, готовясь к предстоящему трудному разговору, как к схватке.

Он вышел на аккуратно выложенный булыжником двор, окруженный с трех сторон башнями; дело рук поколений процветающих Кармайклов, башни выглядели словно массивные серые стражи, охраняющие другие сооружения: кухни, конюшни и часовню. Несмотря на внутреннее смятение, Росс ощутил гордость, глядя на маленький, тщательно спланированный город. Город был чистый и полный жизни, не хуже любого другого в Шотландии. Правда, Росс никогда не стремился к правлению, но для него родным был каждый камень, а это превращало долг и обязанность в любимое занятие.

С тех пор как Росс вернулся из похода в Уэльс, благодаря его знанию фермерского дела и торговли приумножились урожаи и доходы, в то время как другие кланы голодали. Члены клана уважали Росса за справедливое разрешение споров. И тем не менее отец каждый день откладывал объявление его наследником, а это принижало все его усилия. Обо всем этом думал Росс, пересекая двор, полный людей Лайонела, снимавших с себя экипировку и расседлывавших лошадей. Многие из воинов с улыбкой здоровались с Россом, но те из них, кто вернулся вместе с господином, нахмурившись, намеренно отворачивались. Когда Росс поравнялся с Эндрю Кармайклом, тот проворчал что-то себе под нос и сплюнул.

Росс напрягся. Черт возьми, он не хотел столкновения с этим немолодым уже рыцарем, соратником Лайона и его заместителем. И не оттого, что боялся меча в руке человека, обучавшего обоих братьев держать в руках оружие, но потому, что их ссора только ухудшит положение. Он и так почувствовал, как неловкость охватила людей, словно летняя буря пронеслась над низким холмом, на котором стоял замок Кармайклов. Толпа разбивалась на группы, интуитивно выбирая ту или иную сторону. Росс понял, что проявит слабость, если проглотит жест старого вояки.

– Ты хотел что-то сказать мне, Эндрю? – резко спросил он.

Обтянутое жесткой, сухой кожей лицо рыцаря вспыхнуло и стало одного цвета с рыжими кудрями, теперь уже сильно поседевшими. Глаза его злобно прищурились, и он проворчал:

– Я сказал, что ты, видно, все время, пока нас не было, корпел над счетными книгами, то-то ты так осунулся.

Росс замер, но не от гнева, а от обиды на человека, которым восхищался всю жизнь и который до смерти Лайона был его другом и наставником. Возможно, скоро им придется скрестить мечи. Но не сегодня. Сегодня ему предстоит разговор с отцом.

– Разве плохо, что я занимаюсь делами? – оборвал его Росс. – Иначе не нашлось бы лишних денег на ваши якобы охотничьи прогулки. – Он смерил Эндрю осуждающим взглядом, что не осталось не замеченным окружающими. Увидев окровавленные повязки на людях и на лошадях, Росс стиснул челюсти. Он готов поклясться чем угодно, что эти люди поранились не на охоте… – Полагаю, что лэрд в зале. – И он поспешил к отцу.

– Но мы и правда были на охоте! – Яростный рев Лайонела Кармайкла разнесся по огромному залу, отдаваясь эхом под высоким сводчатым потолком.

Напряжение, словно сырая летняя духота, заполняло помещение. С балок высотой в два этажа свисали шелковые знамена, пол был покрыт тростником. За рядами аккуратно расставленных столов сидели члены клана Кармайклов и с любопытством взирали на происходящее. Казалось, что даже фигуры, вытканные на гобеленах, украшавших побеленные стены, повернули головы и уставились на людей. Служанки быстро сновали по длинной комнате, проворно разнося хлеб и эль.

Хозяин стоял перед очагом таких огромных размеров, что в нем поместилось бы целое дерево. Но в это время года очаг был пуст. На душе у Росса при виде отца была такая же пустота. Он отдал бы все, чтобы только вернуть любовь и уважение этого человека. Отец, почему мы не можем забыть то, что было? – мысленно спрашивал себя Росс. Но он знал ответ. Потому что смелый, дерзкий Лайон был душой семьи, а без него они жили как в полумраке. И теперь уже будут жить так всегда.

– Сатерленды должны понести наказание! – кричал Лайонел.

Элспет стояла по его правую руку, там, где раньше было место Лайона. Увидев Росса, она потянула отца за рукав, но все внимание лэрда было приковано к маленькой женщине, пытавшейся успокоить его.

– Если король объявит нас вне закона, это будет никому не нужная победа, – сказала Карина Кармайкл. Несмотря на то что муж возвышался над ней, она смело глядела на него, словно отважный рыжеволосый крестоносец, одетый в ярко-голубые шелковые одежды в тон глазам, которыми она наградила Росса, как и ясною головой и острым умом.

Росс никогда так не восхищался матерью, как в это мгновение. Обладая мужской логикой, она была предана долгу и честна. Когда Господь Бог создавал Карину Кармайкл, он не пользовался трафаретом, поэтому всех остальных женщин невозможно было сравнить с ней. И более всех теряла от такого сравнения Рианнон, валлийская колдунья, чье предательство дорого обошлось Россу.

– Я имею право отомстить за смерть сына! – рычал лэрд, сверкая фиолетовыми глазами. Его большое тело сотрясалось от ярости. Но никто не боялся, что он может ударить жену. Крутой и неистовый, Лайонел любил ее и приучил сыновей к тому, что женщин следует защищать и дорожить ими, а не презирать и бить, как поступают некоторые мужчины. Эти уроки и сделали Росса легкой добычей для коварной Рианнон. Но больше этого не произойдет. Он не станет верить ни одной женщине вне своей семьи. Росс быстро прошел между столами к родителям.

– Лайон был и моим сыном, – ответила Карина тихим, полным страдания голосом.

У Лайонела поникли плечи. Гневный румянец на полных щеках не мог скрыть усталости и боли. Ох, отец! Россу хотелось дотянуться до отца и обнять его, но он знал, что тому не понравится это проявление сочувствия и жалости… особенно со стороны Росса. От Росса он примет лишь одно – перебранку, которая взбодрит его.

– Кого-нибудь убили на этот раз? – ехидно спросил Росс.

Лайонел покраснел до корней длинных черных волос.

– Нет. Эти сукины дети Сатерленды снарядили корабль с пиратами, который напал на нас сзади, но нам удалось отразить атаку и уплыть – правда, с трещиной в мачте и несколькими ссадинами.

– На этот раз обошлось.

– Мои парни и я по крайней мере хотели отомстить за Лайона и не побоялись наказать Сатерлендов. – Скулы у Лайонела окаменели.

– Единственное, чего вы боитесь, так это правды. Вы не позволяете мне послать кого-нибудь в Кертхилл, так как боитесь узнать, что это был несчастный случай и Сатерленды, на которых вы нападаете, всего лишь невинные жертвы.

От резкого ответа Росса все в зале замерли. Слышался лишь скрип скамеек и шелест одежд, когда люди с любопытством подались вперед.

– Лайонел, Росс! Поднимемся в мою верхнюю комнату, там мы будем одни, – приказала леди Карина.

Бросив на Росса презрительный взгляд, Лайонел повернулся и стремительно вышел из зала вместе с Элспет, цепляющейся за него как репей.

– Зачем ты так резок с ним? – спросила Карина, поднимаясь вместе с Россом вверх по лестнице.

– Потому что я отправлюсь в Кертхилл и узнаю, что на самом деле случилось с Лайоном. Может быть, тогда мы сможем жить спокойно, – объяснил он.

– Росс, не надо винить себя.

– А что мне остается? Если бы я не посчитал долгом чести сразиться с валлийцами, я бы поехал вместе с Лайоном и, может быть, предотвратил его смерть.

Мука, прозвучавшая в словах Росса, глубоко ранила Карину. Как бы она ни скорбела об утрате своего первенца, теперь ее долг состоял в том, чтобы помочь Россу не казнить себя и положить конец ссоре между ним и Лайонелом. Если бы только они не были такие разные… Может, она напрасно внушила своему любимцу, что в жизни есть другие занятия, помимо сражений и охоты?

Нет. Росс – замечательный: смелый, верный, сострадательный и умный. Он настолько умен, что понимает: как бы он ни хотел отомстить за брата, ничего хорошего не выйдет, если нарушить королевский эдикт. Росс отсутствовал, сражаясь с валлийцами, когда пришло известие о смерти Лайона. Вернуться он смог лишь спустя несколько месяцев, и это был совершенно другой человек – он стал жестче, суше и более непреклонный… особенно в вопросах чести.

– Лайона могли убить, даже если бы ты был там, – сказала Карина, но Росс только пожал плечами в ответ. А Карина подумала, что она должна найти выход и все уладить.

Они поднялись по лестнице и вошли в гостиную. За ткацкими станками и рамами для гобеленов, занимавшими половину комнаты, никого не было. Не было и служанок – они не смели подняться наверх из нижнего зала, пока их не позвали.

В противоположном конце просторной, опрятной комнаты между окнами стоял стол, за которым Элспет разливала вино. Один кубок она отнесла отцу, сидящему у камина с задумчивым видом. Положив руку на резную спинку его кресла, она дерзко взглянула на мать и брата.

– Отец, Росс грозился вас убить, – зло заметила Элспет.

Карина чуть не задохнулась:

– Я уверена, что он ничего подобного не говорил.

– Ха-ха! Тогда он скорее станет лэрдом, – пробурчал отец.

– Элспет, либо ты будешь говорить правду, либо я выбью ее из тебя, – предупредил девочку Росс, и глаза его угрожающе сузились.

– Хорошо, – с неохотой, надувшись, подчинилась она.

– Элспет, как тебе не стыдно лгать! – воскликнула мать.

– Она делает это бессознательно, – сказал Росс. – Женщины ведь прирожденные вруньи. – Он вспомнил о Рианнон, которая полностью владела этим искусством.

– Я так не считаю. – Карина передала Россу кубок с вином. – Женщины склонны к вранью не больше, чем мужчины.

– Лучше бы ты выступил против меня в открытом поединке, чем замышлял запереть меня в собственной башне, – пропыхтел Лайонел, бросив свирепый взгляд на Росса.

Опершись плечом о каминную полку, Росс так крепко сжал кубок, что герб Кармайклов врезался ему в ладонь. Это послужило напоминанием, в котором, впрочем, он не нуждался, что на нем лежит обязанность защитить клан даже от неразумного поведения его главы.

– Мы не можем продолжать это, отец…

– Мстить – наше право, – огрызнулся Лайонел, – даже если у тебя не хватает на это мужества.

У Росса перехватило дыхание, но он совладал со своими чувствами. Его храбрость не ставилась под сомнение, и отец в глубине души это сознавал. Росс и Лайон были погодки и всему обучались вместе. Росс был такой же умелый боец, как и брат, хотя более осторожный и не так сильно стремился убивать. Кровожадность не довела Лайона до добра, и в двадцать пять лет он был мертв, а в наследство оставил вражду с Сатерлендами.

– Нам нужно узнать, что на самом деле произошло с Лайоном, когда он находился у Сатерлендов, – начал было Росс.

Лайонел с грохотом поставил кубок на стол и вскочил с кресла со стремительностью, удивительной для пятидесятилетнего мужчины. Он пошел налить себе еще вина, а Элспет сделала шаг вслед за ним, но мать усадила ее на скамеечку у своих ног, хотя девочке это и не понравилось.

Маленькая озорница, подумал Росс. Ей бы родиться мальчиком; она не знала своего места, да и не хотела знать.

– Ты небось рад, что его нет в живых, – заявил Лайонел и так резко обернулся, что выплеснул вино прямо на яркий ковер, покрывавший пол. – Ты всегда завидовал тому, что наследник – он.

Росса передернуло. Вот она правда, которой он хотел, – язва, разъедающая отцовскую душу с тех пор, как Лайона привезли домой зашитым в мешок. Но прежде, чем ошеломленный Росс нашелся, что ответить, поднялась мать.

– Лайонел, побереги восточные ковры – ты за них дорого заплатил. – Схватив лоскут из корзинки для рукоделья, она стала промокать им расползающееся пятно. А Россу казалось, что оно зловеще напоминает бессмысленно пролитую кровь брата. – Как ты только мог подумать такое о Россе! – продолжала Карина. – Ты должен прекратить все это, иначе наша семья распадется.

Поникшая голова Карины, ее дрожащий голос причинили боль Лайонелу, а Росса пронзили как копьем. А когда у нее задрожали плечи, лэрд отставил кубок и опустился на колени перед женой.

– Карина, девочка моя, так-то ты встречаешь мужа. Ты ведь знаешь, что я не могу вынести, когда ты плачешь. – Он обнял ее и неловко похлопал по спине.

– Я не плачу, – хрипло произнесла она, подняв на него мокрые от слез глаза. – Но, Лайонел, я не могу больше выносить это.

Росс тоже не мог этого дольше выносить. Широкими шагами он пересек комнату и опустился на колени рядом с родителями.

– Отец, клянусь бессмертием своей и маминой души, хотя вы, может быть, думаете, что у меня нет души: я никогда не хотел присвоить себе то, что принадлежало Лайону.

– Ха! Ты всегда любил этот замок и эти земли.

– Я этого и не отрицаю, – ответил Росс, хотя, возможно, надо было отрицать. – Но я никогда их не домогался. У меня были другие планы.

– Лайонел, разве ты не понимаешь, что Росс хочет лишь справедливости?

– Справедливости! Это справедливо, что мой сын мертв?

– Наш сын, Лайонел, – мягко поправила Карина, склонив голову ему на плечо. – Конечно, несправедливо, что он был убит. Но так же несправедливо убивать невинных Сатерлендов и ставить наш клан вне закона, лишь бы отомстить за его смерть.

– Я не вижу другого выхода, – жестко отрубил лэрд.

В этом, грустно подумал Росс, главная трудность. Старые обычаи требовали «око за око», но король Давид последние двенадцать лет находился в плену у англичан и вернулся на родину с более цивилизованными взглядами. Россу это было по душе, он считал, что неправильно истреблять Сатерлендов из-за несчастного случая. Если гибель Лайона действительно была несчастным случаем.

– Нам следует представить доказательства королю. По крайней мере позвольте мне заняться этим…

– Нет! Я хочу смерти Эаммона. Он подослал свою проклятую дочь околдовать моего сына и заманить его в смертельную ловушку.

И переубедить его было невозможно. У Росса упало сердце, но возразить он не успел: дверь в комнату распахнулась и стремительно вошел Хантер, раскрасневшийся, с развевающимися темно-рыжими волосами.

– Отец, вы дома! – Он подбежал к ним стремительно, как это свойственно шестнадцатилетним юношам. Остановившись как вкопанный перед стоящими на коленях отцом, матерью и братом, он спросил: – Что вы делаете? Вы что-нибудь потеряли?

– Многое, – мрачно ответил Росс, медленно вставая с колен и наблюдая, как отец помогает подняться матери.

– Почему вы не сказали мне, что собираетесь к Сатерлендам? – недовольным тоном продолжал Хантер. – Я бы поехал с вами.

– И я, – вмешалась Элспет и встала около отца.

– Ты ведь девчонка, – насмешливо заметил Хантер.

Элспет вызывающе вскинула подбородок.

– Я езжу верхом не хуже тебя, а сэр Эндрю говорит, что я владею кинжалом так же хорошо, как…

– Элспет Кармайкл, ты снова появлялась на ристалище? – сердито спросила мать.

Девочка тут же взглянула на отца, ища поддержки, но тот нахмурился и покачал головой.

– Тебе не следует ходить туда. Это опасно и… неприлично.

– Вовсе нет. Почему, раз я девочка, я должна сидеть дома и учиться только шить и готовить? Я терпеть этого не могу, отец!

– Кто-нибудь хочет есть? – нараспев спросила Эверли, вплывая в комнату с покрытым скатертью подносом. В четырнадцать лет она уже была красавицей, в мать. И неудивительно, что осенью должна состояться ее свадьба. – Как только мы узнали, что вы подъезжаете, отец, мама велела мне сразу подать еду. – Поставив поднос на стол, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в запачканную щеку, затем сморщила нос. – Вы грязный. Приготовить ванну?

– Потом. Путь был долгим, и я устал. – Он действительно выглядел утомленным и подавленным, и у Росса сжалось сердце. Как ему хотелось отыскать человека, виновного в смерти Лайона, и передать его отцу!..

– Тогда присядьте, а я сыграю на лютне. Это вас успокоит, – предложила Эверли и усадила отца в кресло.

Тот недовольно поморщился, а Элспет и Хантер повторили его гримасу.

– Она изображает из себя хозяйку замка, так как выходит замуж за Саймона, – сказал Хантер с набитым ртом.

– Мама позволяет мне иногда ее заменять, – сказала Эверли. Взяв в руки лютню, она уселась на скамеечку, с которой встала рассерженная Элспет. Но Эверли не обратила на это никакого внимания. – А Росс учит меня счету.

– Это он умеет, – отозвался Лайонел.

– Анна Фрейзер тоже, когда может, приезжает верхом и берет уроки у Росса, – заметила Эверли под звуки лютни.

– Да? Чему же он ее обучает? – Глаза Лайонела засверкали, и в них промелькнуло что-то похожее на прежнее добродушное поддразнивание.

– Ничему неприличному не обучает, – строго заверила его Эверли. – Росс – благородный человек и не позволит себе ничего такого.

– Лучше бы позволял, – снова насупившись, заметил отец. – Когда ты собираешься сделать предложение Анне?

Никогда. Стоя под дождем и глядя на резню, устроенную из-за того, что он поверил Рианнон, он поклялся, что никогда больше не даст женщине навредить ему или членам его клана.

– У меня нет никакой необходимости жениться. У вас достаточно наследников на случай моей смерти.

Отец снова помрачнел.

– Значит, Эндрю был прав. Эта валлийка отбила у тебя охоту до женщин. Надеюсь, это скоро пройдет, – проговорил он, не слушая протестов Росса и не обращая внимания на язвительный смех Элспет. – Я не становлюсь моложе и хочу подержать на руках внука, пока еще жив.

И ты хотел бы, чтобы это был сын Лайона, а не мой, подумал про себя Росс, а вслух бесстрастно произнес:

– Свой долг я выполню.

Карина вздохнула.

– Хоть бы ты встретил настоящую любовь, – мечтательно сказала она.

– Наследник огромного владения не может позволить себе подобной роскоши, – резко оборвал ее лэрд, а Росс подумал, что отец при этом наверняка испытывал злорадство.

– Ты в свое время пошел против воли моего отца, – ответила Карина, и голос ее вдруг зазвучал легко и весело. Она бросила на мужа игривый взгляд.

– Я взял то, что захотел. – Лайонел одарил теплой от приятных воспоминаний улыбкой женщину, которую похитил и на которой женился.

Что-то смутно похожее на зависть зашевелилось у Росса в груди. Он не допустит этого. Он завидовал их страсти, а благодаря Рианнон он теперь знает, как опасно бывает вожделение. Вероятно, в крови Кармайклов страсти хватало в избытке, так как Лайон очень сильно влюбился в Сьюзан, и это привело его к смерти. К счастью, он, Росс, лучше умеет справляться со своими чувствами.

– И Россу тоже следует взять то, что он захочет.

Лайонел фыркнул и отвернулся от жены.

– У него есть то, чего он хочет: он станет лэрдом после меня.

– Нет, отец. Я никогда этого не хотел. Не хочу и не захочу в будущем.

В дверь кто-то поскребся, и просунулась лысая голова управляющего.

– Пришло послание от короля.

Шесть пар глаз уставились на него, всех обуял ужас. Карина велела впустить гонца в комнату, чтобы избежать огласки. Гонец боком проскользнул в дверь и передал лэрду кожаный футляр с пергаментом.

Изучив печать, Лайонел ворчливо произнес:

– Ты исполнил поручение. Теперь иди вниз, и о тебе позаботятся.

Когда гонец ушел, он передал свиток Карине.

Дрожащими пальцами она сорвала печать, извлекла послание и быстро пробежала его глазами. И, судорожно вздохнув, ошеломленная, посмотрела на Росса.

– О Боже.

– Что такое? – Росс подошел и взял из ее бессильных рук свиток. Пропустив официальное обращение, он прочитал суть послания, и у него пересохло во рту. – Король знает о последнем набеге на Сатерлендов, и он наказывает за это меня…

– Но тебя даже не было со мной! – воскликнул Лайонел.

Росс с трудом сглотнул.

– Он хочет кровной связи между нашими семьями, – выдавил он из себя. – Я должен жениться на Меган Сатерленд.

– Ни черта ты не должен. – Лайонел выхватил пергамент из рук Росса и стал отыскивать в нем известные ему слова. – Это невозможно. Я не потерплю Сатерлендово отродье в своей семье. Это все равно, что пригреть змею на груди.

– Да! – в один голос и с отвращением повторили остальные.

– Я тоже так думаю, – сказал Росс.

Но какой у него был выбор? Отвернувшись, чтобы потрясенное семейство не увидело муки на его лице, Росс отошел к распахнутому окну с мелкими переплетами. Внизу простирался сад: голубые, красные, желтые, белые цветы. По аккуратно выложенной каменной дорожке, разделяющей клумбы, двигались две маленькие фигурки – шестилетняя Бренна держала корзинку, куда девятилетняя Маргарет складывала срезанные ею цветы. Маленькие беззащитные девочки. Куда они пойдут, если их всех объявят вне закона и выгонят из дому?

В грязных закоулках Эдинбурга Росс видел хижины, где жили бедняки, лачуги, где продажные женщины занимались своим ремеслом, а они были ненамного старше Маргарет. И это будет на его совести.

– У меня нет выбора. Я поеду в Кертхилл, как того желает король.

– Нет! – Отец подошел к нему и с такой силой схватил за плечи, словно ни за что не хотел отпустить. – Я не пошлю еще одного сына на север, чтобы его убили эти ублюдки.

Хотя Росс и был признателен отцу за заботу, но он знал, что открыто пренебречь приказом короля означает смертный приговор для всех, носящих имя Кармайклов.

– Я смогу уберечься.

– Если они сразили Лайона из засады, почему бы им не поступить так же с тобой? – недоверчиво спросил отец.

– Кто предостережен, тот вооружен, – ответил Росс с притворной беспечностью. – Я возьму с собой всех рыцарей, без которых вы здесь сможете обойтись.

И, конечно, Оуэйна, решил про себя Росс. Он отдаст за Росса жизнь, потому что слишком многим ему обязан.

– Я не потерплю здесь эту суку.

Росс, не моргнув, выдержал яростный взгляд отца.

– Я только сказал, что поеду в Кертхилл. Но я клянусь бессмертной душой Лайона, что не соединюсь узами брака с женщиной из семьи, убившей моего брата. – Он для того и поедет, чтобы выяснить правду о смерти Лайона.

– Кошелек или жизнь! – закричал разбойник.

– Ты сейчас отведаешь моего меча. – Леди вытащила меч и нанесла ему звучный удар.

Грабитель завопил, а леди стукнула его еще раз.

Дети покатывались со смеху, а Меган Сатерленд улыбалась, присев за бочкой, служившей сценой. Кукла в ее правой руке колошматила другую, которую она держала в левой, пока вор не запросил пощады.

– А теперь покажи нам другую сказку, где леди Фиона побежала в замок за рыцарями, чтобы спасти ферму, – потребовала Дженит, кареглазая дочка поварихи.

Меган ласково улыбалась детям, радуясь их восторгу. Она была менестрелем, или бардом, в клане Сатерлендов, и в ее обязанности входило сохранять старые мифы и легенды. Вскоре Меган поняла, что куклы-марионетки, надетые на руку, незаменимы для того, чтобы заинтересовать малышей сказками об их предках, которые она для них сочиняла.

Женщины редко бывали менестрелями, и то, что отец возложил на нее эту обязанность, было приятно Меган, в какой-то мере это утешало ее, ведь последние два года он мало обращал на нее внимания. Меган не хотелось об этом думать и расстраиваться. Она умела делать вид, что все хорошо. В конце концов сочинять сказки стало ее жизнью.

– Уже поздно, – сказала она, неловко поднимаясь и стараясь не ступать на левую ногу. Как всегда, если она чересчур долго оставалась в одном положении, у нее ныли неправильно сросшиеся кости – последствия трагического происшествия, в котором погиб ее брат. Она рассеянно потерла бедро ладонью с надетой на нее куклой.

– Вот ты где, Мег, – раздался нежный голос из дверей конюшни. Закрыв за собой дверь, вошла двоюродная сестра Меган, краснощекая блондинка с косами, подпрыгивающими на высокой груди. – Заканчивай. Скоро ужинать, и твоя мать тебя ищет, – добавила Крисси, ласково, но твердо выпроваживая детей. Когда они ушли, она с взволнованным видом повернулась к Меган: – Только что из города прислали сказать, что его корабль причалил к берегу и он скоро будет здесь.

– Росс Кармайкл? – Сестра кивнула, а Меган прижала обеих кукол к груди, чтобы унять сильно забившееся сердце. – Он приехал. Я… я не думала, что он приедет… после того, что случилось с Лайоном.

Бедный Лайон и бедная Сьюзан. У Меган сжалось горло, как всегда, когда она думала об этой несчастной паре… ее младшей сестре и прекрасном рыцаре, так страстно полюбившем ее. Теперь Лайон мертв, а Сьюзан тоже лучше было бы умереть.

– Значит, он здесь. Надеюсь, на этот раз все сложится удачнее. – Вытащив соломинку из волос Меган, Крисси ласково дернула ее за толстую белокурую косу. – Пойдем. Тебе надо помыться и переодеться.

Утром Меган надела простое домотканое платье, чтобы помочь матери на лекарственном огороде. Конечно, его следовало сменить, но она колебалась.

– Мне не верится, что он хочет жениться на мне.

– А почему ему этого не хотеть? У тебя ангельское личико, и душа тоже. Ему повезет, если он заполучит тебя, – решительно заявила Крисси.

– Я не об этом. – Меган знала, что она вовсе не ангел. У нее слишком полные губы и глаза чересчур большие для такого маленького личика, и она своенравна, как говорит мама. Но ее беспокоило не это. Она указала на левую ногу, скрытую юбками, но ведь они с Крисси обе знали, как она выглядит: – Как ты думаешь, они сказали ему об этом?

Крисси замешкалась с ответом. На лице Меган она читала страх и надежду. Первого в короткой жизни сестры было очень много, а вот второго недоставало.

– Похоже, что сказали, – ответила она.

На брачном ложе Меган придется раздеться донага, чтобы муж посмотрел, нет ли у нее каких изъянов. Надо полагать, что король не хотел унизить Меган, сделав так, чтобы лорд Росс отказался от нее после этих смотрин. Хотя мужчины не так внимательны. Но ведь король Давид весьма желает этого союза, чтобы прекратить вражду между двумя семьями, так что, скорее всего, Россу сказали правду про Меган, чтобы он не сорвал планы Его величества, отвергнув ее из-за хромоты.

– Я уверена, что лорд Росс обо всем знает. Он не стал бы совершать такое долгое путешествие, если бы не собирался жениться на тебе.

Беспокойство тут же улетучилось из больших карих глаз Меган.

– Помнишь, как Лайон сказал, что его брат будет без ума от меня?

Но Крисси предостерегла сестру:

– Старайся не очень на это надеяться.

Меган улыбнулась во весь рот.

– Слишком поздно. Я уже рассчитываю на то, что он сильно влюбится в меня. Но ты не бойся, что Росс обидит меня. Лайон говорил, что он настоящий рыцарь, красивый, сильный, смелый, умный и добрый.

– На свете не бывает таких совершенных мужчин.

– Мне очень жаль, что брак со старым Фергусом оставил у тебя горечь в отношении мужчин, Крисси, но я знаю, что Росс – благородный человек. Лайон говорил, что он не повышает голоса, даже когда сердится. Представляешь? Даже наш милый отец кричит, когда разгневается.

Вернее, так было раньше. В последний раз, когда отец спустился из своей уединенной башни, он был настолько тих и не похож на себя, что его было просто не узнать. Отбросив неприятные мысли, Меган добавила:

– Держу пари, что Росс уже любит меня так же сильно, как я его.

– Ох, Мег, не торопись.

– Уже поздно об этом говорить. Но не беспокойся. Росс захочет меня… даже если я не столь совершенна, как он.

Он должен взять ее в жены. Она надеется, что Росс обеспечит ее будущее и спасет жизнь Сьюзан. Но об этом она станет думать завтра, сегодня же все обстоит проще.

– Я не могу стать для него совершенством, – быстро проговорила Меган. – Но я научилась ходить не хромая. Посмотри… – Она сжала ладони с надетыми на них куклами в кулаки и сделала сначала один шаг, затем другой. – Если я иду медленно и сосредотачиваюсь на этом… у меня получается.

В горле у Крисси встал ком. Она хорошо помнила, как выглядела Меган, когда ее вытащили из-под упавшей лошади и внесли в дом. У нее было сломано бедро и в двух местах нога. Никто не представлял, что она когда-нибудь пойдет, хотя леди Мэри ухаживала за ней день и ночь. Благодаря искусству матери и героическим усилиям самой Меган, несмотря на боль и безысходность, она встала на ноги и пошла. Но мышцы бедра утратили прежнюю силу. Глядя на нее теперь, Крисси чуть не расплакалась.

– У тебя очень хорошо получается, – выдавила она из себя, когда Меган через плечо оглянулась на нее. – И я надеюсь, что Росс Кармайкл это оценит.

– Конечно. Он не тот человек, чтобы отказаться от меня из-за увечной ноги.

А Комин отказался. Ее первый жених покинул ее, пока она лежала, поправляясь после несчастного случая. Росс должен взять ее в жены, просто должен. И не только из-за того, что она влюбилась в него по рассказам Лайона, а также и потому, что Росс – это ее последняя надежда завести дом и детей, которых она всегда хотела иметь.

– Мег? Почему ты стонешь? Тебе плохо?

Меган изобразила улыбку.

– Вовсе нет, – солгала она, как привыкла это делать. Но ведь это не ложь, просто она оберегает других от своих бед.

– Пойдем-ка лучше в дом и переоденемся к ужину. – Крисси распахнула тяжелую дверь конюшни, и они торопливо вышли… и очутились прямо посреди отряда всадников, ехавших легким галопом.

– Поберегись! – крикнул кто-то низким голосом. Кони ржали, мужчины чертыхались, натягивая поводья, пытаясь не задеть двух девушек.

Меган хотела отскочить с дороги, но ее левая нога подвернулась, и она упала, сильно стукнувшись о твердую землю. От удара у нее перехватило дыхание и не было сил подняться. Сквозь дурноту она видела, как над ней вздымается лошадь и копыта с железными подковами находятся так близко, что она чувствует движение воздуха у себя на лице. Это было так похоже на прошлый несчастный случай, что у Меган пересохло во рту и она беспомощно ждала, когда лошадь упадет на нее. Потом она ощутит ужасный удар, затем онемение, черную пустоту и непрекращающуюся боль.

Чертыхнувшись, всадник резко повернул коня в сторону. Животное, отдуваясь и дрожа, опустило копыта, не задев Меган, которая сама дрожала и едва дышала. Легкая дымка заволокла ее взор, от громких криков и ржания у нее звенело в ушах, но она осталась целой и невредимой.

Около нее неожиданно появился мужчина в блестящих доспехах.

– Вы не поранились? – раздался повелительный низкий голос.

Приняв его за Комина, Меган инстинктивно отпрянула.

– Черт возьми. Я не хотел причинить вам вред. – Он поднял забрало и снял шлем, передав его кому-то у себя за спиной, и снова спросил, отбросив с загорелого лица влажные черные волосы: – Вы не ушиблись?

Лайон, была ее первая мысль. Нет, не он. У этого человека голубые глаза. Росс Кармайкл!

Меган вздохнула с облегчением. Боже, он прекрасен, как святой, сошедший на землю с небес. Вспотевшие черные кудри прилипли к нахмуренному лбу, у него были широкие скулы и твердый подбородок, давно не бритый. Губы были плотно сжаты от волнения, но ее притягивал взгляд его глаз, ясный и теплый, как летнее небо. В них светился ум. Но ведь и Лайон говорил, что он не похож на других. И ему придется проявить проницательность, чтобы помочь ей спасти Сьюзан.

– Вы можете говорить? – Он спросил это с такой нежностью, что ей вновь показалось, не ангел ли он.

Меган дотронулась до него, но тут поняла, что она еще не сняла куклу, и отдернула руку. Но он успел обхватить ее запястье латной рукавицей.

– Что это? Перчатки новой северной моды?

– Это… леди Фиона, – запинаясь и с горящими от неловкости щеками проговорила Меган.

От его улыбки ее объяло жаром.

– Кукла?

– Я… играла с детьми…

– Моим сестрам это понравилось бы.

Меган вспомнила, что у него четыре сестры.

Крошечная надежда, жившая внутри ее, разрослась. Интересно, какова будет жизнь на юге, около такого великолепного города, как Эдинбург, в замке, среди людей, обвиняющих ее семью в смерти Лайона? Теперь у нее есть способ понравиться им.

– Я с радостью… – начала было она, но тут толпа любопытных расступилась, и Крисси опустилась на землю рядом с ней.

– Ты ушиблась, Меган?

– Вы – Меган? – спросил Росс. – Меган Сатерленд? – Она кивнула, а он отпрянул от ее руки, как от раскаленного камня, и вскочил на ноги. Мягкий взгляд голубых глаз стал холодным, словно озеро зимой, заморозив ее до костей. Резко повернувшись, он произнес: – Пусть Сатерленды сами позаботятся о своих родных, – и стремительно отошел.

Меган застонала и закрыла глаза.

– Где ты ушиблась? – продолжала свое Крисси.

– Сердце… оно разбито.

– Прекрати эту комедию. – Крисси отшатнулась.

– Я бы сама этого хотела. – Меган села и уставилась вслед уходящему Россу, глядя на его прямую, напряженную спину. – Я почему-то не думаю, что он любит меня, – заметила она.

– И это еще мягко сказано, – поправила ее Крисси.

Меган распрямила плечи. Если сидеть и ждать, что трудности разрешатся сами собой, ничего не добьешься. Тут надо действовать, и то, что она восстановила свою ногу, научило ее этому.

– Несмотря ни на что, я должна убедить его, что он совершил ошибку.

– Удачи тебе. – Крисси протянула руку и помогла Меган встать на ноги. – Это трудный случай, – мрачно добавила она.

– Но не невозможный.

Меган надеялась на это и о том молилась.