"Благополучная планета (Сборник)" - читать интересную книгу автора (Дымов Феликс)

12

Айт не мог понять, что заставляет его кружиться вокруг Куздры. Виток за витком наматывал он, не приближаясь и не удаляясь, не следя за временем, почти не глядя на экран. Планету трясло, она извергала лаву из недр и дымилась, нарывала вулканами и осыпала горы. Но сверху ничего такого видно не было: планета благопристойно занавесилась лилейными, собранными в букеты облаками. Черные междуоблачные провалы окаймляли эти букеты трауром. Будто цветы на могиле. Планета-могила. Шаровой курган, насыпанный на месте захоронения. А он, Айт, как убийца, кружит возле места преступления. Ты слабак, Айт! Не век же торчать у надгробия!

Не век. Снизу гроздью болотных пузырей всплывала стая тарелок.

Такая вдруг душная, дикая злоба заклокотала в осиротев шем Айте, такая ярость на палачей! Даже Рума, безучастно лежавшая до того с грустными глазами в кресле, приподняла голову. Вампиры, упыри, ментпаразиты! Да я вам за сестренку! За ребят.

Айт сошел с круговой орбиты, развернул флай навстречу стае. Ухнуло два залпа из противометеоритной пушки, через секунду ещё один. Прямых попаданий компьютер не зафиксировал. Но в сетке равномерно усеявших небо клякс образовались рваные дыры. Тарелки заметались, бросились врассыпную.

А пилот унизительно выл, ловил ненавистную посуду в прицел и бил, бил, бил…

Трех аутсайдеров Айт заметил слишком поздно. Они не удирали, как все остальные, а плотной таранной группой шли снизу лоб в лоб.

Метеоритная пушка — это шесть стволов по оси корабля, наводимые на цель корпусом. Айт довернул нос флая, нажал пуск. Мимо! Угадав его маневр, нападающие разошлись, пропустили выстрел и вновь сомкнулись. Айт саданул очередь мелкой шрапнели. И опять тарелки легко разминулись с ней. Троица, видать, поопытнее поднятых раньше. Эти перехватят. Скорость сближения не оставляла пилоту надежд. Да оно и лучше. С какими глазами после гибели ребят он вернется на Землю?

Перед самым столкновением тарелки затормозили так резко, точно для них не существовало законов инерции. Одна застыла против экрана, постучала манипулятором в обшивку и выразительно покрутила клешней у собственной… скулы. И жест и поведение незваного гостя показались Айту нестерпимо оскорбительными. Он расчетливо, поддевая край тарелки, рванул нос корабля чуть вверх и всадил полный заряд в развернутое плашмя брюхо.

«Айтик!» — послышалось в его больном воображении. Так, желая позлить, обзывала его в детстве Иленуца — он терпеть не мог уменьшительных суффиксов. Так же она успела вскрикнуть и в тот день, в модуле… Заглушая в себе этот вскрик, собачий вой, не давая вырваться своему собственному стону, Айт вбил в глотку компьютеру приказ на преследование.

— Ну, кто следующий? Ты? Или ты?

Он успел ещё раз прицелиться, но выстрелить не успел. Одна тарелка оттащила пораженную залпом, другая заместила её перед флаем и с чудовищной силой обрушила манипулятор на пушку. Тонкие межствольные перегородки смялись, дула расплющились. Вспыхнул сигнал неисправности, вырубило пуск.

Теперь земной корабль был безоружен перед пришельцами. В вакууме даже едучий газ бесполезен. Да что этим бездушным чудищам газ?

Второй раз за коротенький промежуток времени Айт терял надежду. На этот раз безвозвратно. Он включил все наружные видеокамеры. Одна тарелка баюкала на манипуляторах пострадавшую. Другая перескочила к шлюзу, откинула пандус и присосалась эластичными губами люка, собираясь, видимо, заглотить флай целиком.

Айт не удивился бы, если б все-таки заглотила, от этих тварей всего можно ожидать. Но не того, что произошло в действительности: тарелка принялась дробно постукивать манипулятором. Айт слушал вполуха. Тем не менее, сумел уловить правильность чередования звуков, безусловно ему уже встречавшуюся.

Тук, тук-тук, тук, тук-тук, тук-тук… Точка, тире, точка, тире, тире…

Фу ты, черт, совсем свихнулся. Неужели азбука Морзе?

Тук, тук-тук, тук-тук, тук, тук-тук…

По наитию включил всезнающий компьютер. Стук обрел бесстрастного электронного свидетеля. И перевод: «Айт Лунгу, открой створку шлюза!» Айту привиделась препарированная им тарелка на берегу лавового озера, усохший примат с вживленным в структуру мозгом. Да, эти паразиты не только чужим интеллектом питаются, они ещё и сведения у пленников выкачивают. Вон как использовали добытую информацию… Мало вам троих? Моя голова понадобилась?

Эта мысль почему-то не вызвала возмущения. Все на свете стало безразлично.

Один черт, пропадать. Не выпустят. Ни лучемета в рубке, ни простого ломика, чтоб врукопашную. Можно, конечно, вон ту стойку отвинтить, да надолго ли нас с Румой хватит? Приземлить им нашу колымагу ничего не стоит. И вскрыть тоже. Так уж лучше сразу. Глаза в глаза. Айт разблокировал наружную створку и уставился на внутреннюю. С кресла сорвалась Рума, залаяла, начала царапать шлюз.

Створка медленно откатилась. В рубку ворвался Грег — жив-живехонек, живее не бывает!

— Грегори? Откуда?

— Оттуда! Ревитатор! Быстро!

Айт взглянул на экран, и краска полностью сошла с его лица.

— Кто? — одними губами прошептал он.

— Ляна.

…Через семьдесят две минуты девушка покоилась в прозрачном саркофаге ревитатора. На теле её не было ни одной раны. Лишь руки от запястий до локтей являли собой сплошной кровоподтек — след мертвеющих мускулов ложекресла. В агонии, к счастью, оболочка биококона сжалась, исключив разгерметизацию, а падение температуры оказалось наруку: короче путь до анабиоза. Медикону вывести Ляну из шока не удалось. Шока не болевого, психологического, связанного с утратой второго, внешнего тела. «Только бы довезти до Земли! — заклинал Айт. — Только бы до Земли, Земля поможет.

Второй раз, своими собственными руками… Только бы довезти…» Грег, кажется, сделал все как надо. От них с Илько пользы было не больше, чем от обездвиженных тарелок за бортом. Рума лежала на коленях, у хозяина, лизала ему щеки и тихонько поскуливала.

— Почему вы не вызвали меня? — с болью спросил Айт. — Я же слушал эфир.

Пусто.

— Мне и самому было неясно с этой связью, — не оборачиваясь ответил Илья.

Он старался утонуть в кресле, сделаться маленьким и незаметным. Может, так будет меньше болеть. — Проверил бортовыми приборами — эффект Допплера.

— Откуда?

— Гравитаторы. Аномалия масс сбила передающую чистоту. У нас троих она изменилась одинаково, поэтому мы общались. А ты для нас выпал. Как и мы для тебя.

Какое простое объяснение, восхитился Грегори Сотт, пролистывая на экране страницы судового журнала. Молодец Айт, не забывал вести записи, это поможет разобраться. В конце концов, на все приключения и тайны найдется по объяснению. Ведь тайной назвать можно только то, что не объяснено. Или пока не объяснено.

Например, почему четыре неглупых и добрых землянина приняли обыкновенный контакт за агрессию. Если тебя берут под белы ручки и силком заталкивают в неизвестное судно, то первая мысль — похитители! А тебе подарок приготовили. Царский подарок. Достойный царя природы. Индивидуальный биоуправляемый и самозаправляемый корабль с антигравитационными двигателями. Земле такого минимум два века не видать. А тебе на блюдечке поднесли. На летающей тарелочке. Ну спеленали на недельку, в мешок с головой сунули. Так это ничего, это просто мерку снимали. Индпошив!

Что там у нас ещё не поддается объяснению? Ага, почему именно землян дожидались. Так, собственно, никто и не дожидался, сами влезли. Неведомые братья ждали приматов. Красивых и философствующих белых приматов, аборигенов благословенной Ягодки. Наверно, своими руками или щупальцами и рай им на планете выстроили. Парк на весь глобус, бассейн величиной аж с мировой океан. Плодись-размножайся, первобытное племя. И ума набирайся. А племя размножаться размножается, а умнеть не соизволит. Рай в шалаше, под кустом стол и дом, одним словом, Ягодка — какие уж тут условия для прогресса? Трудностей маловато. Братья ждут-пождут, насылают облов. Нате вам космос, нате вам корабли. А примат-обл — он и в космосе примат, не выдерживает проверки на разумность. Оттого и строение у него попроще, и биококон не развит. Высшее животное, приспособленное к вакууму, все равно животное. Одни инстинкты. Никакого ума. Не каждому примату дано обрести разум. Не каждой обезьяне по силам стать Человеком.

Какая, кстати, периодичность вулканической активности Куздры? Ах, примерно двадцать один год? Надо же, какие молодцы эти цивилизаторы. С такими приятно дружить, все предусмотрели.

Грегори подмигнул своему отражению в панели пульта, шумно обернулся:

— Ребята, на что похоже число двадцать один?

— На «очко». Была такая в древности карточная игра, — машинально ответил Айт.

— Холодно, граждане, холодно… Я имею в виду двадцать один оборот Ягодки вокруг Хильдуса. А также двадцать один год по земному летосчислению…

— Смена поколений, что ли?

— Именно, друг Айт! Достойная отгадка прекрасной тайны! И в высшей степени целесообразный тест на разумность. Суди сам. Две планеты сближаются с Хильдусом. На планетородине пробуждаются вулканы, в том числе искусственные. Из лавового озера вылезает корабль-матка, начиненный электрическими роботами. И летит за душами для будущих малюток-облов. Раз в поколение. Пять раз в век. С ходу выуживает сотни две белых обезьян. И пополняет, увы, лишь стадо космических приматов. Вакуумных животных по имени обл.

Наверное, тест рассчитан и на попадание в сети очень умной обезьяны.

Обезьяньего гения. Гении ведь так любопытны, так нетерпеливы… И все же разовые захваты картины мира не меняют: умная обезьяна становится умным облом.

Но если начинают ловиться одни гении, значит, аборигены созрели для контакта, как куры-несушки для снесения яйца. Тогда сработает скрытая программа и укажет путь к Братьям. К контакту.

Ну кто упрекнет цивилизаторов в лености ума? Воистину придумано хитро, на века. Жаль, машинка невесть сколько столетий крутится вхолостую. Придется землянам сыграть роль катализатора. Приматов из контактных районов выманим в другие места, заселим парковое приозерье человеком вида Хомо Сапиенс. От добровольцев, думаю, отбою не будет…

— Пора. Путь флаю мы с Грегом расчистим. Да и к ТФ-шлюзу заодно отбуксируем, быстрее будет.

Илья поднялся, подошел к ревитатору, коснулся щекой и губами крышки.

Спящая красавица и безутешный принц, удрученно подумал Сотт. К сожалению, времена пошли несказочные: от простого поцелуя хрустальные гробы не рассыпаются, а принцессы не открывают глаз.

Он поколебался, не взять ли с собой Руму, исстрадалась без него, бедняга.

Решил не рисковать: неизвестно, какие наводки дадут в управление облом собачьи биотоки. Следующую улучшенную модель будем высиживать вдвоем…

Кстати, а если и людей кораблю-матке подставлять попарно. Может, удастся вывести породу двухместных кораблей?

Грег и Илья с двух сторон нежно обняли флай рукочелюстями. Ленточные антенны распущены, ловчие щупальца наготове, бесполезные в пустоте ходильные ноги втянуты, ротовой и подбрюшный люки задраены. И чего это люди насочиняли про летающие тарелки? В полетном положении обл гораздо больше напоминает краба. Или шляпу с лентами… Сдвоенная двигательная установка рванула земной корабль с места так, словно и для него тоже перестали существовать законы инерции.

Гравитационные возмущения затронули сплющенную, но не разорванную в клочки псевдокаменную глыбу. Глыба закувыркалась, приоткрыла проделанные лазерными резаками язвы в основании ротового люка. Нижняя губа-пандус тоже была наполовину перерезана и выворочена. Через это отверстие, надув герметичный переходник, Айт под руководством Ильи и Грега эвакуировал из коченеющего биококона Иленуцу…

Дважды мертвая, лишенная и собственной жизни и приходящей души скорлупа дрейфовала в пояс астероидов — к кладбищу космических животных, к кладбищу симбионтов, так и не ставших Кораблями.