«За выслугу летов»

В канун октябрьских праздников 1944 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении офицеров и сверхсрочнослужащих армии и флота орденами и медалями. За 10 календарных лет выслуги полагалась медаль «За боевые заслуги», за 15 — орден Красной Звезды, за 20 — орден Красного Знамени, за 25 — орден Ленина и за 30 и более лет — повторно орден Красного Знамени. Мотивировка этого нововведения не объяснялась, но среди фронтовиков появилось недовольство, так как некоторые фронтовики были по несколько раз ранены, но в связи с эвакуацией в госпитали и перемещениями в разные части так и не награждены. Ненагражденными оказались и оперативные работники органов контрразведки «Смерш», так как командиру полка они не подчинялись, а начальники отделов «Смерш» не имели полномочий представлять их к наградам, так же, как и штатных командиров штрафных рот и батальонов. Много тогда вскрывалось несуразиц в нашем наградном деле. В данном случае награждением за выслугу лет решили как бы расплатиться с престарелыми преподавателями военно-учебных заведений «за долголетнюю и безупречную службу». Вскоре эти привилегии схлопотали себе в равной мере и внутренние войска и, само собой разумеется, Министерство государственной безопасности.

Начали получать ордена Красного Знамени и орден Ленина и регулировщик, простоявший с жезлом на перекрестке, и пожарные, наблюдавшие на вышках, и паспортисты. Короче, все, кто носил звездочку или кокарду на форменной фуражке. А за ними сразу после войны — все правоведы, учителя, врачи. Да и не только они. За ними выхлопотали себе ордена за выслугу работники угольной и сланцевой промышленности, буровые и горные мастера, работники черной и цветной металлургии, химической промышленности, геодезии и картографии, министерства заготовок, рыбной промышленности, железнодорожного транспорта, судостроительной промышленности, и завершился этот беспредел работниками Госзнака. Как же, они сами ковали ордена и медали, печатали орденские книжки, а не получали их за выслугу лет. Замыкали эту кампанию работники сельского хозяйства, включая все его отрасли, причем не только полеводство и животноводство, но и такие редчайшие, как выведение эвкалипта, джута, канатника, кенафа, кендыря, тутового шелкопряда, и заканчивался список коневодством. Все эти указы были приняты в 1948 и 1949 годах. Награждение военнослужащих всех видов ВС за выслугу лет было отменено Указом ПВС от 14 сентября 1957 года, а всех остальных тружеников предприятий и полей — 11 февраля 1958 года. Последние получали ордена «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени, соответственно вместо Красной Звезды и Красного Знамени и потом орден Ленина, но с выслугой в 30 лет.

Все, кто имели на груди юбилейную медаль 20 лет РККА, получали после 3.11.1944 года ордена Красного Знамени, через четыре месяца — после 23.02.1945 года — ордена Ленина, после 24.07.1948 года повторно ордена Красного Знамени за 30 лет выслуги и более. Получали не только маршалы, генералы, но и сверхсрочники старшины и сержанты. Сейчас об этом огульном награждении почти не упоминают в печати.

Читатель вправе спросить, откуда берет начало эта «мода» награждения за выслугу лет? В русской армии в одно время существовал порядок награждения знаками беспорочной службы в виде венка из дубовых листьев и внутри него с латинскими цифрами, означавшими выслугу 15, 20, 40, 50 и 60 лет. Эти знаки накладывались военным на георгиевскую, а гражданским чиновникам на ленту ордена Св. Владимира. Крепилась она на груди. Кроме того, в разное время все офицеры награждались орденом Св. Владимира 4-й степени при выслуге 25-летнего срока, а гражданские чины — 35-летней службы на должностях. Потом и военным чинам подняли выслугу до 35 лет. Эти знаки ордена Св. Владимира отличались от обычных знаков тем, что на горизонтальных углах креста были цифры «25 лет» и «35 лет» и «18 кам.» и «20 кам.» (кампаний) для моряков. Кроме того, устанавливались наградные ежегодные нормы: один офицер от 10 — для строевых и один от 15 — для нестроевых офицеров, которые показали похвальные результаты на трех итоговых проверках. Но огульного награждения никогда не устанавливалось. Это наша советская выдумка. Недаром была в моде такая фраза: «И на груди его широкой сияет орден одиноко, и тот за выслугу летов…»

Указ о награждении за безупречную службу, помню, был от 4 июня 1944 года, а я получил выписку из приказа о присвоении мне воинского звания «капитан» от 10 мая 1944 года и от 29 мая — о награждении меня орденом Отечественной войны 1-й степени. В отделе кадров курсов «Выстрел», на которых я в то время учился, мне объявили, что нужно сдать временное удостоверение в отдел кадров Московского военного округа, где мне выдадут знак ордена. Меня отпустили в рабочий день, и я отвез свое временное удостоверение.

Там же назвали день получения ордена, и я прибыл в назначенные часы. Собралось нас человек двадцать. Все, кроме меня, получали награды «за выслугу летов». Каждому из них генерал-майор Член Военного совета вручал орден в красной коробочке, в которой, кроме самого знака ордена, была Орденская книжка и талоны на получение ежемесячного вознаграждения (по 15 или 20 рублей), а также требования на бесплатный проезд в мягком вагоне в оба конца по железной дороге один раз в год. Я хорошо запомнил, что ни один из кавалеров не имел фронтовых наград, и они радовались первому полученному ордену. Когда дошла очередь до меня, то генерал повертел в руках маленькую, как спичечный коробок, коробочку и потертое временное удостоверение с фронта, что-то шепнул распорядителю, тот шепотом ему что-то ответил, и генерал вручил мне с поздравлением золотой знак ордена первой степени.

Вместо положенного в таких случаях «Служу Советскому Союзу» я ответил вопросом: «А что, товарищ генерал, ваши кадровики испугались, что мне снова на фронт, а там ни коробка, ни билеты, ни купоны на орденскую выплату не потребуются — ведь могут убить, и все пропадет?..» Генерал не сделал мне замечания за грубую выходку, а только сказал, что виновные за это понесут суровое наказание. «Вы их просто пошлите на фронт и не в отделы кадров, а в пехоту- Они быстро поумнеют», — посоветовал я. Как я на это отважился, трудно сказать. Но я высказал это, хотя и чувствовал опасность. Таких удач у меня было не больше, чем пальцев на одной руке за всю мою 81 — летнюю жизнь.