"Тревожная ночь Гидеона" - читать интересную книгу автора (Кризи Джон)

Глава 3

В жарко натопленной комнате в колыбели тихо посапывал малыш. Из-под закрытой двери пробивалась полоска света, а от входной двери едва слышно доносился гул голосов. Ребенок тихо и ровно дышал.

В коридоре его мать упрашивала соседку.

— Ну не стойте же на пороге, Люси. На улице собачий холод.

— Да я только на секундочку. Я пришла за вами обоими. Сегодня вечером по телевизору обалденная передача. Подгребайте к нам с Фредом.

— Ей-богу, уверена, что он будет рад-радешенек. Когда-нибудь и нам все же будет нужно приобрести телевизор. Но пока что для нас это слишком дорогое удовольствие с подрастающими двойняшками, а теперь ещё и малышом. Пойду спрошу у Фреда. Хотите взглянуть на ребеночка?

— А не разбудим его?

— Да вы что. Он просто прелесть. Все время спит, как сурок.

Дверь комнаты медленно приоткрылась, и женщины склонились над колыбелью. На подушке под покрывалом едва проступала темная головка. МэйХаррис ласково поправила голубое покрывало.

— Посмотрите на это сокровище! И он будет вот так дрыхнуть до самого утра. До чего спокойное дитя! Воистину ангелочек…

Ее голос дрожал от материнской гордости. Она живо повернулась и выбежала в коридор. Люси услышала, как Мэй позвала мужа, и после неразборчивого перешептывания раздался её четкий голос:

— Да что с ним может произойти? К тому же, мы будем совсем рядом. Нас не будет всего-то час. Мы же не первый раз оставляем его одного. Ничего с ним не будет.

— Ладно, ладно, как скажешь, — согласился с ней другой, явно сердитый, голос.

Люси была уже в коридоре, когда появился Фред Харрис, низенький, коренастый человечек с проступающей в волосах сединой и застенчивой улыбкой. За ним сразу же вышла и Мэй. Она наспех попудрилась и, намусолив палец, провела им по бровям.

— Вот, — улыбнулась она, — я и готова.

Она бросила последний взгляд на комнату, где сладко посапывал малыш, и Фред захлопнул, выходя последним, дверь. Звякнул ключ, висевший за почтовым ящиком.

В доме стояла тишина.

Некоторое время ничто не тревожило спокойствие, царившее на улице.

И вдруг в тумане на противоположной стороне тротуара гулко раздались шаги.

— Какой чудесный вечер, Люси! Было просто здорово! Не так ли, Фред.

— Должен признаться, что давно уже не видел такой хорошей программы, — согласился Фред.

— Надеюсь, вы ещё посидите немного, спросил Джим Фрэзер. — Люси сейчас нам сделает чайку.

— О, нет! — воскликнула Мэй. — Я не хочу слишком долго оставлять ребенка одного. Знаю, что ему ничего не грозит, но все же… В газетах такое пишут! Фред, если хочешь, оставайся, а я пойду домой. К тому же, у меня накопилось столько глажки!

— Нет, нет, я с тобой. Мы и так уже слишком засиделись у друзей.

Джим Фрэзер настаивал, и пока они спорили, Люси пошла ставить чайник. Мэй все ещё протестовала, когда Люси уже появилась с чайником и чашками.

— Ну что ж, раз уж чай уже заварен, думаю, можно ещё ненадолго задержаться, — уступил Харрис. — Если это сможет тебя как-то успокоить, Мэй, могу сходить посмотреть одним глазком на твоего сопляка.

— На моего сопляка! Ну и манеры же у тебя!

Все разом рассмеялись, и Харрис поднялся. Выйдя на улицу, он сразу же раскурил трубку. Туман ещё более сгустился, и ближайший уличный фонарь смутно проглядывался чуть более бледным ореолом. Он вошел в дом, пользуясь собственным ключом. Тот, что висел за почтовым ящиком, вновь звякнул, ударившись о деревянную стенку. Харрис не заметил ничего такого, что могло бы его обеспокоить. Прежде чем войти в переднюю комнату, он подбросил угля в плиту.

Затем тихонько открыл дверь в спальню малыша, подошел к колыбели, и тут у него вдруг перехватило дыхание.

— Боже мой! — только и сумел он выдавить из себя.

Он развернулся и мигом подскочил к выключателю, затопив комнату светом. Колыбель была пуста, простыни развернуты, как будто его жена взяла ребенка, завернув его в покрывало. Не отдавая отчета в своих действиях, Харрис толкнул колыбель, как если бы ребенок мог свалиться за нее. Он ринулся в коридор и взлетел на второй этаж в воплем:

— Джекки! Миллисент!

Он открыл все двери настежь, прежде чем вспомнил, что близняшки, как и каждый вторник, ушли сегодня в школьный клуб и вернутся только к десяти тридцати.

Он начал медленно спускаться, громко повторяя сам себе:

— Но ведь это просто невозможно… Невозможно… Нет… Мэй… Что скажет Мэй? Но что же она скажет? Это же немыслимо…

Он вернулся в переднюю, залитую ярким светом комнату, согнулся над пустой колыбелью, затем повернулся к двери. Харрис слышал какие-то шумы, но его затуманенный мозг отказывался что-либо воспринимать. Он больше ничего не понимал. В конце концов со сдавленным волнением горлом он вышел в коридор. Резко открылась входная дверь, и на пороге появилась встревоженная Мэй. При виде лица мужа её обеспокоенность сменилась страхом.

— Фред! Что случилось? Я услышала крики…

Он попытался было ответить — бесполезно.

— Но скажи же, наконец, хоть что-нибудь, вместо того, чтобы стоять как истукан! Почему…

Вдруг она увидела открытую дверь в ярко освещенную комнату. Кровь схлынула с её лица и, оттолкнув мужа, Мэй бросилась в спальню. Она остановилась перед маленькой кроваткой, раскрыв рот, с опущенными руками и раскрывшимися от охватившего её ужаса глазами. Онемев от отчаяния, Мэй повернулась к мужу. Несколько секунд стояла жуткая тишина, затем с порога раздался голос Джима Фрэзера:

— Эй, у вас все в порядке?

— Фред, — пролепетала Мэй сдавленным голосом. — Ведь это невозможно. Это же не… О, нет!

Мой малыш! Где он? Мой родненький…

Появился озадаченный Джим Фрэзер и взглянул на них. До него дошло, что произошла драма. Усталый и пожилой человек, он как-то сразу вдруг преобразился, решительно шагнул вперед и с властными нотками в голосе спросил:

— Что происходит? Мэй, что тут с вами обоими?

Затем его взгляд упал на пустую колыбель, и он все понял. Голос стал ещё тверже:

— Фред, вы везде смотрели?

— Да… да… я…

— Мой малыш! — простонала Мэй Харрис. — Кто мог забрать моего ребеночка?

— Фред, бегом ко мне и попросите Люси тут же прийти сюда. Затем живо — в телефонную будку, что на углу Гретли-стрит и позвоните по номеру 999. Насчет Мэй можете не беспокоиться, я займусь ею. Всего лишь украли ребенка, а? И никаких следов, ничто не говорит о том, что ему могли сделать больно, не правда ли? Часто происходят весьма странные вещи. Но детей, их-то находят всегда… Так что давайте, Фред, поторапливайтесь. Ну, двигайтесь же, черт возьми!

Пока что Джиму Фрэзеру удалось предотвратить панику…

Эпплби с озабоченным видом вошел в кабинет Гидеона. Это был человек маленького роста со светло-серыми, коротко стрижеными волосами, светлой кожей, живыми и пронзительными глазами на худом, хорошо выбритом лице. Длинноносый и большеротый он обладал чувством юмора, не выходящего за рамки реакции на такие дурного вкуса шутки, когда кому-то подбрасывают нюхательный табак или окатывают ледяной струей. «Кокни» lt;$F — Кокни пренебрежительное название уроженцев преимущественно восточной части Лондона с их неповторимым жаргоном (Прим. переводчика).gt; до мозга костей, он говорил в нос и знал жаргон всех группировок как в высшем обществе, так и среди низов Лондона. Он удачно устроился за столом, который только что оставил Леметр, и принялся не спеша раскладывать перед собой бумаги. Он скорее походил на провинциального бухгалтера, нежели на инспектора уголовной полиции столицы.

Гидеон ему улыбнулся.

— Ну, чего ты ждешь, чтобы сделать какое-нибудь замечание? — поддел он его.

Эпплби, похоже, опешил.

— Что ещё за замечание?

— Что эта ночь, как нельзя лучше подходит для… кого?

— А, — рассмеялся Эпплби. — Бродяга! У них у всех на уме только он. Но должен признаться, что мне станет намного легче дышать, когда его поймают. Самое гадкое в случае с ним — не тот ужас, который он нагоняет на всех этих девиц. Да, да, я понимаю. Это само по себе уже немало, но хочешь знать мое мнение?

— Я всегда готов узнать что-нибудь новенькое.

— В одно из ночных дежурств на прошлой недели у нас было двадцать семь ложных звонков, сообщавших, что люди якобы видели Бродягу. Двадцать семь! Это тебе ни о чем не говорит? И нам пришлось сделать двадцать семь не давших ничего выездов в туман, столь густой, хоть ножовкой пили его, причем, тачки ползли со скоростью два километра в час. Но полметра впереди — ни зги не видно! Вот оно, то зло, которое причинил Бродяга! Он нам не дает заниматься более важными делами, чем ахи и вздохи этих впечатлительных дамочек!

— Ты запел бы по-другому, будь у тебя самого девчонки.

— С меня хватает и моих двух сорванцов, смотри не накаркай. Слушай, а по поводу этой малышни: странная все же эта история с кражей двух ребятишек, ты не думаешь?

— Знаешь, такие штучки частенько откалывают парочками.

— Это уж точно. Бог любит троицу и т. д. и т. п. И все же странно. Два малыша, одного возраста, в тот же вечер, в том же месте. Есть над чем задуматься.

— Согласен. Надеюсь, что насчет третьего пословица на этот раз не сработает. Есть ли чего-нибудь ещё интересненького?

— Пока нет, но ночь только начинается.

— И это ты мне говоришь? — поднимаясь, сыронизировал Гидеон. — Ты уже был в диспетчерской?

— Да. Твоя юная надежда все ещё околачивается там.

— Спущусь-ка поговорю с ним и отправлю его домой. Поднимаясь, пройду через столовую.

— Выпей там за мое здоровье.

Гидеон прошел тускло освещенными коридорами, спустился на первый этаж, где царила полнейшая тишина и, открыв дверь диспетчерской, подумал, что словно вновь увидел солнце после перехода по длиннющему туннелю. Здесь, под ярким светом, вокруг четырех громадных столов, покрытых молескином lt;$F — Молескин — кожезаменитель (Прим. переводчика).gt;, сгрудились люди в униформе, вооруженные длинными лопаточками и время от времени меняли местами деревянные брусочки, изображавшие патрульные машины. Каждый стол соответствовал одному из четырех больших подразделений, на которые была разбита столица. Маленькие флажки указывали места, где в этот вечер было совершено какое-нибудь преступление или нарушение.

Сидя перед большой рацией, несколько радистов в наушниках о чем-то оживленно дискутировали. Юный Мэттью, небрежно облокотившись о приборы, разглядывал их. Он не заметил, как вошел его отец. Уиттэкер с кем-то разговаривал по телефону, уединившись в своем застекленном кабинете. Телетайпы сами по себе непрерывно отстукивали послания, словно повинуясь каким-то колдовским заклинаниям. Внезапно один из радистов выпрямился и коротко бросил:

— Вызов.

Мэттью с жадностью во взгляде подался вперед.

— А можно мне…

— Конечно, надевайте, — бросил радист, протягивая наушники и отвечая: — Скотланд-Ярд, слушаю.

Гидеон смотрел на своего сына и видел, как у того постепенно угасал задорный огонек в глазах. Парень сжал губы. Ему явно не нравилось то, что он слышал. А радист лишь бубнил:

— Да… Да… Да…

Он быстро делал заметки, и Гидеон подошел к нему, чтобы прочитать их через его плечо. Но радист имел свою личную, совершенно непонятную постороннему взгляду систему записи. Наконец он ответил членораздельно:

— Да, мы сейчас же направим кого-нибудь. Повторяю. Вас зовут мистер Фредерик Харрис, 27 Хардл-стрит, Фулхэм, и пока вы смотрели телевизор у соседей, у вас украли ребенка четырех месяцев от роду… Да, мистер Харрис, мы сейчас же вышлем патруль и сделаем все от нас зависящее.

ОЛн отключил связь.

— Итак, уже трое, — заключил он.

Мэттью, наконец, заметил отца и пристально посмотрел на него.

— Хардл-стрит, Фулхэм, — задумчиво произнес Гидеон. — подразделение «Си-Ди». Не так уж и далеко от двух других краж. (Он кивнул сыну и снял трубку одного из телефонов.) Соедините меня с Эпплби. Он в моем кабинете… Хэллоу, Чарли? Еще одного ребенка украли. На этот раз подразделение «Си-Ди». Думаю сам съездить и поглядеть, что и как. Если я тебе буду нужен, дай знать.

— Хорошо.

— Пошли, Мэтт. Я тебя подброшу до Уэндсворт Бридж Роад. Оттуда ты легко доберешься пешком. Подожди секундочку.

Гидеон заскочил в кабинет Уиттэкера. Тем временем радисты уже спешно передавали послания патрульным машинам, находящимся в секторе Хардл-стрит. Подразделение будет предупреждено, а телетайпы в свою очередь отбарабанят новость всем остальным секторам и округам.

— Я сделаю все необходимое, Джордж, — пообещал Уиттэкер.

— Спасибо. Заодно попроси «Джи-Эйч» и «Эй-Би» послать на хардл-стрит кого-нибудь из их персонала, из тех, кто уже занимался кражами двух других детей в их районах. Будем искать общие черты, выявлять сходство между этими тремя делами. Кто там сегодня в «Эй-Би»?

— Диксон.

— Это шустрый парень. Диксон и Врэгг? Отлично. Скажи им, что встретимся на месте.

— О'кей, шеф.

— Давай, Мэтт, поторапливайся, — сказал Гидеон и быстро вышел из зала, пока его не успел остановить или задержать какой-нибудь новый вызов.