"Аламазон и его пехота" - читать интересную книгу автора (Абиджан Анвар)

ХУМО ХАРТУМ

Хумо Хартум оказался тощим, высоким, как тополь, стариком, с морщинистым лицом и умными темными глазами. Когда воины бесцеремонно ввалились к нему в дом, он поспешно положил на полку какую-то зачитанную, потрепанную книгу.

— Как поживаешь, старик? — загремел Тыртык. — Мы к тебе по делу. Поймали лазутчиков из Змеиной пещеры и некуда их деть до прихода новой стражи. Так пусть они пока поживут у тебя. А потом заберем их в Пламенную. Услышав о пламени, Ишмат испуганно оглянулся на Аламазона, но увидев, что тот абсолютно спокоен, тоже притих.

— Лазутчики? Из Змеиной? — переспросил старик, пытаясь разлядеть мальчиков и щурясь от света, который потоком хлынул из отворенной двери. — Посмотрим, посмотрим на них.

— Предупреждаю: если они удерут, то сразу говорю — мне их не догнать, — спустя минуту обратился Хумо Хартум к Тыртыку. — Вон они какие быстроногие. Да и я не привык к роли стражника.

— Куда они денутся! — Тыртык поискал глазами, куда бы плюнуть: плевком он сопровождал свое неизменное «хих-тьфу». Не нашел и более мрачно предупредил, обращаясь к пленникам:

— Здесь — мы, а к Змеиной пещере ведет одна-единственная дорога — Черная дыра. Но там стрелки владыки. У них нет выхода. Ну, мы пошли, старик! Хоп-па!

Приказав мальчикам выйти из хижины, он проговорил:

— Головой ответишь за них! Понял?

Когда стражники ушли, старик с любопытством подошел к мальчикам, внимательно осмотрел их одежду брюки, тенниски, ботинки, даже пощупал ее.

— Откуда вы? — спросил он.

— Мы… оттуда… — неопределенно ответил Ишмат.

— Откуда оттуда?

— Да что ты ему объясняешь, Ишмат, то есть Френсис? — вмешался Аламазон. — Я им вон объяснял-объяснял, а они… — Он махнул рукой. — Лазутчики мы. Из этой вашей… Змеиной пещеры.

— Почему же вас так странно одели? — улыбнувшись, старик снова дотронулся до тенниски Кйимата. — Лазутчиков как раз одевают так, чтобы было незаметно, откуда они.

— По-моему, это здесь все странно одеты, — пожал плечами Аламазон. — Как… как в средние века. Да! — он приободрился от этой мысли.

— Я видел на картинах и иллюстрациях такие вот сапоги, как ваши, — он показал на сапоги Хумо Хартума, они тоже загнуты кверху. И шаровары такие же, и все-все!

— А мне кажется, — старик все еще с любопытством изучал их лица и внешность, — мне кажется, что вы пришли из белого света.

— Интересно, что он подразумевает под этим — «белый свет?» — шепнул Аламазон.

— Да, мы пришли сверху… — Ишмат жалобно заглядывал в лицо старику. — Не знаем мы никакой Змеиной пещеры. Отпустите нас!

— Белый свет… — прошептал старик. — Неужели я дожил до этого?

Он завел мальчишек в дом, сел, показал мальчикам, что они тоже могут сесть.

— Вот что, — заговорил он после недолгого молчания. — Если хотите, чтобы я вам в чем-то помог, расскажите мне по порядку, ничего не скрывая. Если не хотите довериться — ваше дело. Но то, что вы люди из белого света, такая же правда, как вечность Матери-Звезды.

Он торжественно положил руку на переплет растрепанной книги. Присмотревшись, Аламазон увидел, что переплет этот не похож на обычный — он из кожи какого-то животного и украшен дорогой застежкой из серебра. Листы же похожи на те, которые они видели в музее, куда их водили на экскурсию. Их как-то странно называли… кажется, «пергаментом?» И это еще больше убедило его, что они с Ишматом, пройдя чуть не сквозь скалы, попали не только в другое государство, но и в другую эпоху. Только вот какое здесь время? Какое столетие? Расспросить бы этого странного старика, который с таким волнением смотрит на них, ожидая ответа, а может быть, и рассказа.

— Да, господин Хумо, мы дети белого света.

У Хумо Хартума даже слезы выступили на глазах.

— Расскажите, какой он. Есть ли там звезда по имени Солнце, какой правитель владеет Джиндагаром, сохранялись ли еще там книги, в которых описываются деяния людей и их история! Все расскажите, что знаете!

И мальчики, все более увлекаясь, стали говорить о своем кишлаке Таштака, о Кочкарсае, который падает с гор, и о том, что больше нет владык в их родном краю всем владеет народ.

Хумо Хартум жадно слушал, иногда недоверчиво повторял: «А вы не обманываете меня, старика?» — таким неправдоподобным казался ему рассказ об изображении, которое передается по воздуху, об аппарате, который позволяет людям, находящимся вдали, слышать друг друга, о пучке света, который режет самые прочные металлы…

— Я верил, что сюда когда-нибудь доберутся люди из белого света — так называется в старой книге, — он взглянул на полку, — земля наших предков. Поэтому, как только меня отправили в ссылку, я перебрался сюда, поближе к Горячей пещере. Ведь именно отсюда пришли в Юлдузстан первые жители нашего подземелья…

— Так это страна называется — Юлдузстан?

— Да, страна звезд… Наверно, потому, что все, кто давал названия, думал о покинутой ими земле, где, как я знаю, светят настоящие звезды. И вы ведь тоже пришли оттуда…

— Да, оттуда, — сказал Аламазон таким тоном, будто он шел специально в страну Звезд и вот нашел ее.

— Ну и слава ослу-создателю! — дрожащим голосом сказал старик и тут же махнул рукой. — Привычка — вторая натура. Я тоже всю жизнь, как и все в этой стране, вынужден был делать вид, что поклоняюсь этому животному.

— Какому животному? — Аламазон, не понимая, уставился на старика.

— Ослу, кому же еще!

Ишмат при этих словах многозначительно посмотрел на друга, словно говоря ему: «А в своем ли уме этот Хумо Хартум?»

— Я вижу, вы удивляетесь. Потом, когда все вам расскажу, поймете что к чему.

Не докончив, Хумо Хартум встал.

— Сначала хочу угостить вас. Гости, прибывшие в нашу страну из белого света, не должны сидеть здесь голодными.

Лицо Ишмата просияло.

— Нет, он вполне нормальный! — с радостью шепнул он Аламазону, когда Хумо Хартум скрылся за дверью.

Вскоре хозяин дома возвратился. На достархане появились хлеб, варенье, мясо, абрикосы и сухие фрукты, а также три пустые чашки из красноватой глины и большой кувшин, наполненный коричневой жидкостью. Этот холодный напиток напоминал своим вкусом смесь райхона и душицы и был очень вкусен.

Гости не заставили себя долго ждать, особенно Ишмат. Он буквально за считанные минуты расправился с большим куском мяса — оно было сладковатым, затем принялся за варенье, запивая все это большими глотками напитка. Аламазон, хотя тоже проголодался, ел не спеша, пытаясь определить, что за фрукты им подали. Тем не менее не прошло и десяти минут, как на достархане остались одни крошки. Сухофрукты мальчики съели быстро — от них не осталось ничего.

— Мы, может быть, съели все, что у вас было? — только теперь, насытившись, Аламазон почувствовал неловкость.

— Хоть я и в дырявом халате, но могу прокормить десяток таких гостей, как вы, — улыбнулся хозяин. — Сейчас покажу вам свое хозяйство. Заодно и поговорим обо всем дальнейшем.

Вслед за стариком мальчики вышли из дома — этот дом скорее напоминал хижину. Крыша его была из листьев, очень похожих на пальмовые, но ничего похожего на пальму вокруг не росло. Зато росло множество кустов, пышных и покрытых нежными зелеными листочками. Хумо Хартум показал на них и пояснил, что если опустить эти листочки в холодную воду, то спустя некоторое время можно получить тот вкусный напиток, который они пили.

— У нас он называется «чай», — сказал Ишмат.

Он быстро, на ходу, нарвал зеленых листочков. Кто знает, что могло случиться, а этот напиток в самом деле подбадривает словно настоящий крепкий чай. Вскоре наши путешественники миновали кусты и вышли к долине, которую видели, когда впервые вышли из Горячей пещеры. Хумо Хартум вывел мальчиков в поля, сплошь засеянные пшеницей. Выяснилось однако, что пшеницу здесь не сеют — она растет сама, нужно только вовремя се убирать.

А когда вернулись к хижине, старик повел их к ручной мельнице, показал, как молоть пшеницу. По виду она была совсем как земная, только зерна в два-три раза больше.

— Это потому, что здесь всюду горячие источники, — пояснил Хумо Хартум. — Возле нас тоже есть такой.

И впрямь — в кустах, скрытый длинными ветвями, дымился родник.

— Им пользуются, когда нужно сварить мясо или птицу. Поэтому в домах нет очагов.

— А если нужно испечь хлеб? — спросил Ишмат.

— А хлеб я пеку вот здесь, — старик показал на зеленоватую каменную глыбу. — Она тоже горячая, потрогайте.

Ишмат опасливо прикоснулся к камню и живо отдернул палец. Но это не охладило его пыл. Все, что касалось еды, очень интересовало Ишмата-Френсиса:

— А мясо где вы берете, господин Хумо?

— Скота я не держу, — ответил тот. — Зато здесь много птиц.

— А фрукты откуда?

— А там, за полями, фруктовые сады. Будет время посмотрите.

— Да-а, — Аламазон еще раз огляделся вокруг. — Вот тебе и подземная страна! Кто бы подумал, что такое бывает!

Старик печально улыбнулся.

— Только вот как вы обходитесь со всем этим зимой? Где храните зерно? — продолжал неугомонный Ишмат.

— Зима? А что это такое? — удивился хозяин.

«Неужели здесь не бывает зимы?» — удивился Аламазон, потом стал объяснять тоном опытного учителя:

— Зима — это морозы. Воздух становится холодным, замерзает земля, деревья роняют все листья, а мелкие животные прячутся в норы. Люди тоже одеваются потеплее, потому что иначе они замерзнут, превратятся в ледышки.

— У нас есть не только горячая, но и холодная вода, Хумо Хартум начал обстоятельно рассказывать. — Но у нас все растения цветут и плодоносят круглый год. Если в поле погибает один стебель, рядом тут же появляется другой. Если же с дерева падает лист, на его месте появляется набухающая почка.

— Ну и чудеса! — протянул Аламазон. — Не удивлюсь, если сюда будут гурьбой стекаться люди, едва узнают о такой удивительной стране! Только бы нам выйти отсюда!

— Не спешите, — мягко сказал Хумо Хартум. — Вы еще только прибыли сюда и не успели ничего узнать об истории нашего Юлдузстана, о его обычаях и порядках.

— Боюсь, что мы слишком скоро все это узнаем в лапах вашего начальника тайной службы, — пробормотал Аламазон.

— До того, как прибудет новая стража, у нас два с половиной дня. За это время можно будет что-нибудь придумать, мои уважаемые гости! А пока…

Он показал им на небольшой деревянный помост над ручьем, который начинался у родника. Вода там уже была чуть теплая, и ветви чайных кустов обвивали ее со веет сторон.

— Сюда я часто прихожу думать, — Хумо Хартум пододвинул гостям порядком изодранные паласы и сам уселся на один из них. — А теперь слушайте…