"Обманутая" - читать интересную книгу автора (Баррет Мария)

Глава 14

Хьюго стоял за небольшой группой встречающих и смотрел на багажные бирки, прикрепленные к сумкам выходящих из таможни пассажиров. Самолет приземлился двадцать минут назад, и он напряженно всматривался в поток прилетевших, отыскивая Ливви. Он нервничал, голова гудела, а живот скручивало от боли. Его план рухнул. Этот трахнутый идиот Джеймс вильнул хвостом и отправил наркотики вместе с вещами Ливви! Если все провалится, Господи! Он…

Хьюго посмотрел в сторону выхода из таможни. Он увидел мужчину, который, везя тележку с телекамерой, махал своей жене с ребенком. Но вдруг его остановил таможенник, и лицо мужчины стало тревожным. Хьюго внимательно посмотрел на тележку и увидел на видеотехнике штамп городского телевидения. Боль в желудке усилилась.

Внимательно наблюдая за происходящим, он увидел, что женщина с ребенком подошла к мужу и таможеннику. Ей что-то объяснили, и ее лицо стало испуганным и тревожным. Она кивнула, посмотрела на мужа, и они вместе пошли за таможенником к двери, на которой было написано «Личный досмотр».

Хьюго с трудом сглотнул и стал пробираться через толпу к дверям таможни. Пробивая себе дорогу, он старался увидеть, что происходит за стеклянными дверьми. Стекло было окрашено, и четкую картину происходящего там увидеть было трудно. Он продвинулся вперед, оттолкнул женщину, стоящую перед ним, и тогда увидел Ливви. Он окаменел.

Спустя секунду, не желая больше ничего видеть, он повернулся на каблуках и стал пробираться через толпу к выходу из терминала. Быстрыми шагами, с трудом сдерживаясь, чтобы не бежать, он стремился к автостоянке. Все его тело было охвачено острой болью, а в ушах стоял дикий звон. Выйдя из терминала, он побежал. Хьюго знал, что должен убраться отсюда до того, как Ливви скажет, кто ее должен встречать. Он должен убраться из аэропорта! Быстро!

Хьюго немного успокоился, когда оказался на платной стоянке. Он достал из кармана квитанцию и немного мелочи. Затем расплатился с контролером, отвернув лицо, чтобы тот не запомнил его. Получив пропуск, он взбежал по лестнице на нужный этаж и поспешил к своему автомобилю.

Забравшись в машину, он включил двигатель и вцепился в руль обеими руками. Его трясло от страха. Включив сцепление, он выехал с места стоянки и повел машину в сторону выхода. Мягкий шум работающего двигателя действовал на него успокаивающе. Выехав на дорогу, он поднял трубку и нажал кнопку записанного в памяти аппарата номера. Это был телефон его адвоката.

– Маркус, это Хьюго Говард.

– Доброе утро, Хьюго! Как ты?..

– Маркус, я должен встретиться с тобой прямо сейчас! Отложи все дела!

– Хьюго, я боюсь, что…

– Отложи все дела, Маркус! Оставь свой кабинет примерно через час. Иди в кафе, и можешь внести плату за кофе в счет.

– Хьюго…

– Я плачу тебе, Маркус, за то, чтобы ты был там, где мне нужен. Делай так, как я говорю! – После этих слов Хьюго отключил телефон. Он не собирался спорить, так как выплачивал огромные деньги по страховке семье Маркуса. Свернув на боковую дорогу, он увеличил скорость, чтобы наверстать упущенное время. Отметив колебание Маркуса, он злобно подумал, что если это дерьмо начнет вонять, то он знает, как поставить его на место.

Ливви сидела, сжав голову руками. Она находилась в таком положении уже больше часа. Она не воспринимала того, что ей говорили. Ей казалось, что она видит какой-то чудовищный спектакль, но не понимала, какая роль отведена ей. Она не понимала, что случилось! Она действительно не понимала! У нее в голове все смешалось, одна сцена следовала за другой, как в калейдоскопе, но она никак не могла увидеть окончательный узор. Она видела, как снимает свой чемодан с конвейера, потом прощается со съемочной группой, а потом начинается кошмар: комната для допросов с двумя офицерами и вопросы, слова, требование сказать правду, еще вопросы…

Кто-то вошел в комнату.

Ливви подняла голову и увидела двух женщин в форме.

– Ливви Дэвис?

Ливви тупо смотрела на спрашивающую женщину.

– Мы пришли, чтобы обыскать вас. Я хочу обратить ваше внимание на то, что вы можете подавать апелляцию, но не можете отказаться от личного досмотра. Встаньте, пожалуйста.

Офицер, арестовавший ее и не отходящий от нее почти все утро, встал и тихо исчез за дверью.

Женщина подошла к ней, и Ливви встала к стене, как ей сказали. Она увидела пустой взгляд одной из женщин и только тогда поняла, что ей предстоит. Тогда она задрожала.

– Вы должны снимать постепенно каждую вещь и передавать мне. Я буду говорить вам, как вы должны это сделать.

Ливви несколько минут смотрела в пол. Потом сняла через голову свитер и передала женщине в форме. Чувствуя себе неловко, она стояла и ждала, пока та тщательно просматривала и прощупывала каждый шов свитера. Потом Ливви расстегнула блузку, сняла и снова передала женщине.

Через несколько минут она сняла с себя всю одежду и, закрыв грудь руками, пыталась унять свою дрожь. Она не смотрела на обыскивающих ее. Непролившиеся слезы стояли в горле, причиняя ей боль. После бесконечного ожидания, которое, казалось, длилось века, одна из женщин сказала.

– Порядок, сейчас вы можете одеться. – И протянула ей лифчик. Вот тогда наконец Ливви закричала.

Фрейзер вошел в свой кабинет, когда зазвонил телефон, и наклонился к столу, чтобы ответить. Он двигался легко, и его сильное мускулистое тело было более гибким, чем казалось. Он приложил трубку к уху, просматривая экземпляр вечернего выпуска.

– Фрейзер Стюарт, «Ангас пресс», – бросил он в своей обычной отрывисто резкой и небрежной манере. В трубке молчали. – Да? Чем могу помочь? – Голос его прозвучал нетерпеливо.

Он отложил бумаги и резко выпрямился, проглотив незримую линейку. Бумаги полетели на пол.

– Боже, Ливви? Что случилось?.. Ливви?! – Он ждал несколько секунд, и его сердце бешено стучало. – Ливви, говори медленнее, постарайся успокоиться. Нет, все в порядке, дорогая, я еще здесь. – Он схватил ручку и оторвал кусок бумаги от экземпляра вечернего выпуска. – Попытайся рассказать мне поподробнее… да, да, я понял это. – Он пытался говорить обычным голосом, но от шока у него поплыла перед глазами комната. – Как долго тебя будут держать там? Я понимаю. Да, я вылетаю следующим рейсом… Ливви, а где Джеймс? – Он сильно сжал трубку, когда услышал снова ее рыдания. – Успокойся, сердце мое! Не расстраивайся сейчас, пожалуйста. Я уверен, что все будет в порядке. – Он записал все, что она сказала ему. – Да, я понимаю. Постарайся не расстраиваться, Ливви. Все будет в порядке, я обещаю… – Телефон отключился.

Он положил трубку, встал и вышел в приемную.

– Кэрол? – Он увидел пустую приемную и взревел: – Кэрол?!

Через секунду появилась его секретарь, с трудом переводя дыхание. – Что? В чем дело? Вы так кричали…

– Кэрол, садись сейчас к телефону и закажи мне билет на ближайший рейс до Лондона! Потом выйди и купи мне что-нибудь из вещей на несколько дней. У меня нет времени заехать домой.

– Хорошо. С вами все в порядке, Фрейзер? – Он никогда не выглядел таким потрясенным.

– Да. Вообще-то не очень в порядке, но у меня нет времени на объяснения. – Он вернулся в свой кабинет, но перед дверью обернулся и сказал: – Спасибо, Кэрол. Извини за грубость.

Она пожала плечами и продолжала набирать номер.

В своем кабинете, присев на край стола, он напряженно ждал, когда ответит заказанный им номер. Казалось, что время повернулось вспять. В нем вновь проснулись те чувства, которые он испытывал двенадцать лет назад в Оксфорде. Это была вновь та же мешанина чувств: потрясение и печаль и невероятное, совершенное наслаждение – изысканное до боли. Боже, он хорошо все помнил, он помнил все так, как будто это было вчера!

Ей было семнадцать, и она так стремилась вырваться из дома, убежать от той боли, которую ей причинил развод родителей. Он никогда не понимал, почему она выбрала его, что заставило ее прийти к нему в ту страшную ночь… Зато он знал, что помог ей справиться с болью. Он занимался с ней любовью с таким невероятным желанием, которого не знал до и после нее. Она льнула к нему, плакала, извивалась под ним – она настолько завладела его мыслями и телом, что на протяжении всех этих лет эта жажда обладания ею не угасла. Самоубийство ее отца в первом семестре их учебы в Оксфорде отметило болезненной печалью начало их любовной связи. Он мог понять, почему она отдалилась от него, когда горе утихло. Но он никогда не забывал ее. Никогда.

Он встал, так как зазвонил телефон. Заказанный им номер ответил.

– Могу я поговорить с Питером Маршаллом? – Он услышал стандартный ответ, что Питер Маршалл в суде. – Я понимаю, тогда запишите для него сообщение. Я звоню по настоятельной просьбе его приемной дочери Ливви Дэвис. Да, она задержана в Хитроу таможенниками по очень серьезному обвинению. Она звонила мне, мое имя Фрейзер Стюарт. Он может перезвонить по следующему номеру… Вы записали это? Хорошо! У этого номера я буду в течение часа, а потом вылетаю в Лондон. Спасибо. – С этими словами он резко оборвал разговор и повесил трубку.

Встав, он подошел к стеклянной двери и посмотрел в приемную, Кэрол все еще висела на телефоне. Какого черта Ливви позвонила ему? Но у него не было времени думать об этом, так как снова раздался телефонный звонок. Он рванулся к телефону и схватил трубку.

– Фрейзер Стюарт. Хелло, мистер Маршалл. Да, я звонил. Извините… Нет, я старый друг из Оксфорда! Нет, я не знаю, почему она позвонила мне… Да, я понимаю это, но она была очень сильно расстроена, смущена. Мы были очень близки одно время и… – Неожиданно Фрейзер растерял всю свою вежливость. – Черт побери! Мистер Маршалл, я понимаю, что вы огорчены, но я знаю очень мало, так как Ливви позвонила мне десять минут назад и попросила приехать в Лондон. Я не знаю точно, что случилось. Да, я удивлен, так же, как и вы, что она позвонила мне, но я успокаивал ее, когда умер отец, может быть, поэтому… – Он остановился, тяжело дыша, и потом продолжил: – Как бы там ни было, днем я вылетаю из Абердина и буду в Лондоне вечером. Я не знаю, что там произошло, поэтому я звоню вам.

Он выслушал, что говорил Питер Маршалл, потом немного оттаял.

– Прекрасно! Спасибо, я ценю это. Увидимся в Хитроу. Я позвоню и оставлю сообщение о точном времени вылета. – Он записал номер домашнего телефона, который дал ему Питер, попрощался и повесил трубку.

– Кэрол? – окликнул он девушку.

– Следующий рейс в два тридцать. – Она с облегчением рассталась с трубкой. – Вы летите на нем.

– Громадное спасибо. Она улыбнулась.

– Ладно. Я пошла по магазинам. Надеюсь прилично нажиться на этой прогулке. – Она встала, сняла пальто со спинки стула и взяла сумку.

Но Фрейзер ничего не ответил на шутку, он уже продумывал последующие действия. Если он будет отсутствовать несколько дней, то придется объяснить, что он наметил сделать в газете за это время. Он поднял трубку, набрал номер типографии и попросил позвать редактора.

Питер втиснул свой «ягуар» между двумя полицейскими машинами и резко затормозил. Он выключил двигатель и, прежде чем выйти из машины, посмотрел на мрачное серое здание.

По всем стандартам полицейский участок на севере Хитроу был на редкость зловещим местом. Он хотел знать, что за дьявол засунул сюда Ливви. Большими шагами он вошел в здание.

– Здравствуйте, я Питер Маршалл, королевский адвокат. Я здесь из-за Оливии Дэвис. Она находится под полицейской охраной.

Сержант за столом попросил его сесть. Через несколько минут молодой мужчина с ранней лысиной подошел к Питеру:

– Мистер Маршалл? Я сержант Рейд, занимаюсь делом Оливии Дэвис. Если вы пройдете со мной…

– Сначала я хочу знать, что происходит, – резко прервал его Питер.

– Да, конечно. Я провожу вас в одну из наших комнат для встреч, где мы поговорим. Потом я прикажу привести задержанную увидеться с вами.

Питер вздрогнул от слова «задержанная» и холодно спросил:

– Я еще не знаю, какое обвинение ей предъявлено, сержант.

Сержант посмотрел на лист бумаги, который держал в руках.

– Мисс Оливия Дэвис обвиняется в попытке ввоза в нашу страну запрещенного вещества, по-видимому, кокаина гидрохлорида.

– В каком количестве? – бесстрастно спросил Питер.

– Пожалуйста, пройдемте со мной. В комнате для встреч нам будет удобнее. – Он повернулся, и Питер последовал за ним.

Войдя в маленькую безликую комнату для встреч, Питер положил кейс на стол и повернулся к сержанту.

– Расскажите мне все, полностью, – потребовал он.

– Сегодня в девять тридцать утра мисс Оливия Дэвис была остановлена офицерами из таможни, и ей были заданы обычные вопросы. Потом был осмотр ее багажа, и в чемодане были обнаружены четыре стеклянные двухлитровые бутылки, заполненные порошком, который является запрещенным к ввозу наркотиком.

– В каком количестве?

– Все отправлено в лабораторию для определения вида и веса наркотика.

Питер посмотрел на офицера, и тот нехотя процедил сквозь зубы:

– В предполагаемом количестве до пяти килограммов.

На лице Питера снова ничего не отразилось, но услышанное основательно потрясло его.

– Мисс Дэвис была арестована, – продолжал сержант, – и подвергнута обычной процедуре обыска. Порошок был исследован таможенниками. Они определили, что это кокаина гидрохлорид.

Какая была реакция на арест?

Сержант пожал плечами:

– Был вызван таможенный доктор, так как она потеряла сознание при аресте. Неверие в то, что произошло, потрясение. Она говорит, что не имела понятия о бутылках и никогда не видела их прежде. Ну, это обычная история.

– Ваша версия? Неофициальная?

Полицейский вздохнул.

– Неофициально – я не знаю. Она в полном расстройстве, как я уже говорил, подавлена и не верит в случившееся. Но разве это о чем-то говорит? – Он был циничен, слишком много повидал на своем веку тех, кто занимался контрабандой наркотиков. Нельзя сказать, что их страдания особо волновали его. Питер взял свой кейс и открыл его.

– Могу я ее сейчас увидеть?

Сержант кивнул:

– Я дам приказ привести ее. И еще неофициально. Она отказывается от адвоката, наотрез. Она говорит, что невиновна. Все это звучит так, как будто она до сих пор не поняла, что произошло.

Питер отметил, что сержант немного смягчился:

– Классический симптом потрясения. Полицейский, соглашаясь, задумчиво кивнул и вышел из комнаты.

Питер потер лицо руками и напряженно вздохнул. Ливви глубоко увязла в какой-то на редкость скверной истории. Он не был уверен, что сможет вытащить ее отсюда. До пяти килограммов! Это тебе не пузырек в косметичке.

Взглянув на дверь, когда она открылась, Питер увидел охранника, а за ним – Ливви. Она молча вошла в комнату. Ее лицо было измученным, глаза пустыми, и она казалась меньше ростом. А тогда, перед отлетом, тогда она была так переполнена жизнью и надеждой, что взорвет мир своей передачей…

– Время начала встречи тринадцать пятнадцать, – сказал юный веснушчатый полицейский. – На встрече присутствуют: приемный отец задержанной, задержанная, офицер охраны – сержант Рейд. – Закончив эту фразу, полицейский вышел. Сержант Рейд стал к ним спиной, создавая видимость уединения.

– Ливви?

Она подошла к столу и села.

– Привет, Питер! Как ты? – Ее голос звучал безжизненно и бесстрастно.

Сержант был прав, подумал Питер. Она не воспринимает действительность.

– Фрейзер Стюарт позвонил мне. Ливви, я позвонил адвокату Дэвиду Джекобсу. Он едет прямо сюда. Возможно, он сможет привлечь Себа Петри.

Ливви несколько минут нервно моргала.

– Дэвид Джекобс? Себ?..

– Себ Петри – один из лучших защитников по криминальным делам. Ливви, все будет в порядке. Я знаю, что я делаю: нам нужна консультация. И только очень опытный юрист даст то, что нам нужно.

Питер видел, что Ливви снова стала моргать. Она явно не контролировала себя. Он положил ладонь на ее руки и ободряюще сжал. Ее пальцы были ледяными. Питер вдруг понял, что первый раз за все знакомство с ней держит ее за руку. И ему стало необычайно грустно, что она позволила это только потому, что попала в страшную ситуацию и совершенно не контролировала себя. Он посмотрел на нее и увидел, что ее лицо залито слезами.

– Фрейзер где?..

– Фрейзер прилетает к вечеру. Ему могут не разрешить увидеться с тобой, но он будет здесь. Он остановится у нас дома.

Она кивнула и подняла руку, чтобы вытереть слезы. Непроизвольно она громко шмыгнула носом, и Питер передал ей через стол носовой платок. Ему хотелось спросить ее, почему она позвонила Фрейзеру Стюарту, а не своей матери, но понял, что сейчас не время выяснять отношения. Она так сделала. Это больно ему и еще больнее Мойре – но они никогда не понимали мотивов поведения Ливви. Вытерев слезы, Ливви зажала в руке скомканный носовой платок. Не глядя на Питера, она сказала:

– Питер, я не знаю, почему позвонила. Я последнее время часто вспоминала его… Извини… Я должна была позвонить тебе или Мойре.

Единственное, что мог сделать Питер, это молча согласиться с ней. Но Ливви никогда раньше не сказала бы этих слов. Она никогда не пускала Мойру с Питером в свою жизнь и никогда не объясняла свои поступки. Он откашлялся и спросил:

– Ливви, а где Джеймс?

– Джеймс? Я не знаю, он все еще в Рио, я… – Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли: Джеймс не имеет к этому никакого отношения, как он мог это сделать?

– Я думал, что вы должны возвращаться вместе.

– Да, мы собирались, но Роджер захотел уехать раньше, чтобы заняться редактированием программы. Я решила поехать с ним. Все произошло очень быстро. Он только утром решил, что мы должны уехать, и уже на вечер заказал билеты… – Она замолчала, вспомнив ленч, как много она выпила, и Джеймса – блестящего, обаятельного… и чего-то ждущего. Она снова заставила себя не думать о непривычном поведении Джеймса.

– Он в «Рио Палас» и ты можешь позвонить ему туда.

– Он не хотел возвращаться с тобой?

– Нет, он не мог! Его билет уже заказан и… – Он даже и не думал о возвращении, но это не внове для нее. За прошедшие несколько месяцев они стали совсем чужими друг другу.

Питер внимательно выслушал это, но решил пока не думать о Джеймсе. Конечно, Джеймс был очень подозрительным, тщеславным и эгоистичным человеком. Но… Нет, немыслимо. Он постарался ободряюще улыбнуться Ливви:

– Все будет хорошо.

В этот момент дверь открылась и юный полицейский, сопровождавший Ливви в комнату, сообщил:

– Адвокат Дэвид Джекобс здесь.

– Ливви, я ухожу и оставляю тебя с адвокатом, который будет говорить с тобой. – Тон Питера был настойчивым. – Ты можешь рассказать ему все. Никто ничего не будет знать, но это нужно для дела.

Перед тем, как уйти, он посмотрел на Ливви. Ее оживление стало исчезать, лицо начало покрываться бледностью. Она явно впадала в прострацию.

– Свидание закончено в тринадцать тридцать, – провозгласил полицейский. – Никаких происшествий и инцидентов не было.

Питер взял свой кейс и пошел к выходу, по пути умудрившись погладить Ливви по плечу. Она остановила его, сильно сжав ледяными пальцами его руку.

– Все будет хорошо, Ливви, дорогая, – тихо сказал он. – Поверь мне, все будет в порядке.

Она отпустила руку. Он ласково погладил ее по голове и вышел из комнаты. Крупными шагами он шел по коридору к Дэвиду Джекобсу, страх, овладевший им, вызывал тошноту.

Джеймс вошел в свой номер и наклонился, чтобы поднять записку, подсунутую под дверь. Он бросил сумку на кровать и стал разворачивать сложенный лист бумаги. В записке сообщалось, что звонил Хьюго Говард из Лондона и чтобы Джеймс перезвонил ему. Джеймс стянул с себя шорты и, обнаженный, прошел в ванную. Сняв с сушилки полотенце, он обмотал им талию. После утреннего лежания на пляже его тело потемнело до оттенка бронзы. Джеймс совершенно расслабился и, впервые за много месяцев, чувствовал себя прекрасно. Он посмотрел на часы и решил позвонить Хьюго. Ливви должна быть уже дома, а бутылки – в безопасном месте. Он вернулся в спальню и набрал номер офиса Хьюго. Этот номер телефона жил у него в сердце. Через несколько секунд он услышал голос Хьюго.

– Алло, Хьюго! – обрадованно закричал он. – Это Джеймс! Я звоню, чтобы узнать, что все прошло гладко.

Наступило короткое молчание, а потом Хьюго сказал холодно:

– Освободи линию, Джеймс, этот звонок может быть прослежен. – Он положил трубку.

Джеймс сидел, глядя на молчащую трубку, и ледяной страх стал завладевать его телом. Он снова набрал телефон квартиры Ливви и стал ждать ответа. Но никто не снимал трубку, и длинные гудки вызова номера переросли в громкий набат, возвещавший об огромной беде.